14.1 Inferno III: No Limits (Адское пламя III: Ни границ) (2/2)
Через минуту Кацуки закончил.
— Так, думаю, всё, — сказал он, встав, потягиваясь.
Изуку тоже поднялся. Он потер затылок, его лицо все еще слегка горело.
— Я, э-эм… спасибо тебе, Каччан.
Кацуки с удивлением посмотрел на него.
— Че ты так странно себя ведешь? Как будто… — он замолчал, его глаза широко распахнулись. — Погоди, сказал он. — Черт, у вас крылья что, типа, какая-то эрогенная зона?
— Что? — Изуку нахмурил брови.
Кацуки пожал плечами.
— Да просто пытаюсь выяснить, не было ли у нас только что какого-то типа странного ангельского секса, или че-то такое.
— Каччан! — Изуку рефлекторно закрыл лицо руками, краснея еще сильнее.
— Ну, скажи по-честному, Деку. Я тебе щас в крылья не вдул?
— Каччан!
— Эй! — Кацуки вскинул руки. — Если да — ничего страшного! Я не разозлюсь. И вообще, у меня может даже привста…
Изуку внезапно обнял Кацуки, утыкаясь лицом в грудь. На несколько секунд Кацуки, кажется, это настолько поразило, что он не мог ни пошевелиться, ни произнести хоть слово.
— Я просто… — чуть приглушенно проговорил Изуку, — не знал, что во мне есть что-то, что тебе на самом деле… э-эм, нравится.
Кацуки еще буквально секунду стоял, не двигаясь, прежде чем вздохнул и ласково обнял его в ответ, опуская подбородок ему на макушку.
— Серьезно? — тихо смеясь, сказал Кацуки. — Ты из-за этого? Правда?
— Не смейся надо мной.
— Бля, да я не… — Кацуки выдохнул и чуть отстранился, так, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ну же, Деку. Ты уже должен был понять.
Изуку нахмурился, отводя глаза в сторону. Тогда Кацуки запрокинул его голову и прижался к его губам. Это было так медленно, нежно и сладко — даже близко не напоминало грубый, напористый поцелуй прошлой ночью. Это было похоже на теплый чай зимой, или звуки дождя, которые ты слышишь из окна спальни. Это был такой поцелуй, ради которого хочется вернуться домой.
Через мгновение Кацуки отстранился. Встретившись с Изуку взглядом, он облизнул губы.
— Завтра.
Изуку похлопал глазами.
— Что?
— Сходим прогуляться. Хорошо?
— Я, э-э-э… — Изуку сглотнул. — Конечно… хорошо.
Кацуки ухмыльнулся и напоследок чмокнул его в губы.
— Отдохни, ботан, — пробормотал он. — Тебе и твоим прекрасным крыльям это пригодится.
***</p>
На следующее утро Изуку проснулся от того, что Тройняшка приземлилась ему на грудь, и, судя по позе Кацуки и положению его рук, нетрудно было догадаться, что он был в этом замешан.
— Вставай, задница. Нас ждет приключение.
Когда глаза Изуку наконец привыкли к утреннему свету, он увидел, что Кацуки был полностью одет в походное снаряжение. Темно-зеленые широкие штаны с дополнительными карманами по бокам, увешанный непонятными штуковинами пояс.
Изуку медленно привстал, садясь на кровать так, чтобы не побеспокоить Тройняшку, которая мурчала, свернувшись у него на коленях. Нежно ее погладив, он поднял на Кацуки прищуренный взгляд.
— Какое приключение?
— Ничего такого, с чем бы ты не справился, — пожал он плечами. — Хочу пройтись с тобой по достопримечательностям, только и всего. — Кацуки развернулся и полез в сумку, лежавшую на одном из стульев в гостиной и протянул Изуку планшет.
Там, на экране, оказалось что-то похожее на карту.<span class="footnote" id="fn_32516571_1"></span>
— Погоди, — глаза у Изуку расширились. — Это… это Ад, Каччан?
Кацуки ухмыльнулся.
— Ну конечно.
Какое-то время Изуку не отрываясь разглядывал Карту, приближая разные детали. Заскучавшая без поглаживаний Тройняшка соскочила с его колен и направилась к хабанеро.
— Ои! — гаркнул Кацуки, подхватывая ее на руки. — Пиздюлина, думаешь, я не знаю, че ты задумала.
Она мяукнула на него в ответ.
— Да-да. Покормлю я тебя, — он бросил взгляд на Изуку. — Щас приду.
Изуку лишь хмыкнул, не отрываясь от карты, когда Кацуки ушел.
Когда он наконец снова отдалил карту, то заметил две вещи, которые пропустил вначале. Первая — выделенный на карте маршрут. Вторая — шкала с масштабом в нижнем левом углу. Кацуки вернулся как раз тогда, когда его ударило осознанием в полную силу.
— Каччан… здесь написано, что в одном сантиметре шестьсот километров.<span class="footnote" id="fn_32516571_2"></span>
— Ага, — Кацуки отхлебнул кофе из чашки, с которой вернулся. — И что?
Изуку уставился на маршрут, проложенный Кацуки. По сути, они кружили вокруг целого континента.
— А какая получается длина маршрута?
— Примерно двадцать девять тысяч километров.<span class="footnote" id="fn_32516571_3"></span>
Изуку какое-то время просто смотрел на него, пытаясь осознать то, что ему сказали.
— И сколько, ты рассчитываешь, у нас это займет времени?
— Так, ну сейчас семь. Если выйдем в ближайшее время, то успеем вернуться до десяти вечера.
Он несколько раз многозначительно мигнул.
— И как это работает?
Кацуки лишь ухмыльнулся, когда он посмотрел на Изуку из-за кофейной кружки, в его глазах мелькнул озорной огонек.
— О, ботан, увидишь.
***</p>
Их путешествие началось с поездки на поезде в восточном направлении от Озерита. Через час езды и еще где-то десять минут ходьбы они добрались до окраины чащи, окруженной низкой но приметной красной сеткой. Когда они подошли ближе, Изуку прищурился, чтобы прочитать, что написано на одном из предупреждающих знаков.
ОСТОРОЖНО: впереди ГЛУБИНЫ
Убедительная просьба проявлять крайнюю осторожность.
По спине у Изуку прошелся холодок.
— Эм, Каччан? Ты уверен, что нам нужно туда? Тут кажется… — он перевел глаза на предупредительную табличку, — опасно?
— Я же сказал, что нас ждет приключение, разве нет?
Изуку замешкался, пару секунд просто глядя на него в ответ. Затем, он прищурился.
— Погоди, сказал он. — Это тот лес, о котором говорил Каминари?
Кацуки лишь посмотрел на него в ответ, и Изуку воспринял это в качестве подтверждения, его глаза широко раскрылись.
— Э-м, я не уверен, что…
— … Все будет нормально, — Кацуки махнул рукой. — Ты же со мной, а я знаю, что делаю. Тем не менее, — он строго посмотрел на Изуку, — нам нужно установить несколько правил, Деку. И это серьезно. И им нужно блять следовать беспрекословно.
Изуку сглотнул.
— Ладно?..
— Правило номер один, — он поднял палец, — ты всегда держишься ко мне максимально близко. Я буду идти чуть вперед, но ты блять не отходишь от меня ни на шаг, понял?
Он кивнул. «Это достаточно нетрудно».
— Хорошо, — он поднял второй палец. — Правило номер два: как только мы войдем туда, нельзя будет останавливаться. Мы можем замедлиться, если тебе будет нужно, и, если придется, я могу понести тебя, но мы все время должны будем продолжать идти, несмотря ни на что.
Изуку нахмурился. «Это немного… неприятно и странно».
И все же, он снова кивнул.
— Отлично, — он поднял третий палец. — И, наконец, правило номер три… Если они начнут говорить с тобой, не реагируй, — на мгновение он замолчал, бросив на него мрачный взгляд, прежде чем продолжить.
— Они будут говорить твоим собственным голосом, и это охуеть как странно, так что, ну… будь готов к такому дерьму, но блять, сука, не отвечай, Деку, — Кацуки схватил его за плечи, легонько тряхнув. — Не отвечай, и ни при каких блять обстоятельствах, не поворачивайся туда, откуда ты это услышишь, потому что так они тебя и находят. — Он замолчал, переводя дыхание. — Просто смотри прямо перед собой и не обращай на это внимание, пока они не прекратят.
Изуку вздрогнул, леденящее зловещее предчувствие скрутило живот, выворачивая наизнанку. Он не был уверен, что хочет знать ответ на свой вопрос, но не удержался и спросил:
— Что… — он сглотнул, — а что значит они?..
— Глубины, Деку, — ответил Кацуки. — Сам лес.
Слова на мгновение повисли в воздухе.
— И ч-что случиться, если они… найдут… тебя?
— Не знаю, ботан. Но учитывая, что никто из ныне живущих о таком не рассказывал, с уверенностью предполагаю, что ничего хорошего.
Кацуки выпрямился и протянул ему что-то, напоминающее ремень.
— Вот, надень на талию.
Он взял ремень и заметил, что помимо других разных штук, к нему были прикреплены накладные наушники и полнолицевой респиратор.
— Это для чего?
Кацуки пожал плечами, застегивая такой же ремень вокруг своей талии.
— Существа в Глубинах чувствуют силу других существ. Собственно, перед тем, как мы войдем, я превращусь, на всякий случай. Ты со мной, поэтому большинство здешних тварей не нападут, но есть исключения. Если я говорю тебе надеть что-то — ты делаешь это, немедленно. — Кацуки на миг замолчал. — Вообще, если я говорю тебе сделать что угодно — ты делаешь это немедленно, — поправил он себя. — Это правило номер ноль. Вопросы?
— Да, вообще-то, — ответил Изуку. — Может быть мы просто… — он прищурился, сделав неопределенный жест, — ну, знаешь, не пойдем в смертоносный кошмарный лес?
Кацуки усмехнулся.
— Там не настолько страшно.
— А вот Каминари, кажется, с тобой не согласился, и все, что ты мне сказал, только это подтверждает.
Он закатил глаза.
— Итак, если у тебя больше нет вопросов, я так понимаю, ты готов?
Изуку только поджал губы, уставившись на него. Кацуки, видимо, воспринял это как молчание в знак согласия.
— Отлично. В таком случае…
Меньше чем за секунду Кацуки превратился: его выросшие рога закрутились, крылья точно вырвались из-за спины. Это произошло так быстро, что Изуку буквально подпрыгнул. Учитывая, насколько больше времени ушло на превращение тогда, с Шинсо, он ожидал, что это будет происходить более постепенно.
«Видимо, тогда это было просто для драматичности…»
Он хлопнул в ладоши своими большими когтистыми руками и в метре перед ним зажегся светящийся шар. Затем он перешагнул через красную изгородь и жестом позвал Изуку за собой.
Кацуки вошел в лес, держа Изуку рядом с собой. Утренние лучи подсвечивали горы вдалеке, проливая абстрактные узоры сквозь деревья. Парящая перед ними сфера сперва казалась почти бесполезной.
Но со временем Изуку стал замечать, что деревья становятся все выше, при этом расстояние между ними оставалось удивительно постоянным. Лес представлял своего рода сетку, в которой каждое дерево находилось на одном и том же расстоянии от соседних, и это расстояние было достаточным ровно для того, чтобы они могли проходить между ними вдвоем, бок о бок.
Кроны деревьев тоже густели, постепенно все сильнее перекрывая небо, пока, наконец, не стало темно, как в сумерках.
Прошло еще десять минут, и Изуку перестал замечать верхушки деревьев. Стволы, казалось, просто исчезали в темноте в десятках, а то и в паре сотен метров над их головами. Сфера освещала пространство вокруг них в радиусе где-то двух метров; этого было как раз достаточно, чтобы видеть их непосредственное окружение и, возможно, иметь небольшое представление о том, что находится впереди.
Пока они шли, Кацуки держал в руке нечто, напоминавшее компас, и, насколько Изуку мог видеть со своего угла — он стоял буквально у Кацуки под крылом — даже когда они шли по прямой, компас, кажется, показывал обратное. Иногда они шли прямо на север, а компас начинал указывать на восток или запад, в такие моменты Кацуки отклонялся в сторону, чтобы вернуть им нужное направление. Порой стрелка резко дергалась в ту или иную сторону, и Кацуки приходилось резко сворачивать, чтобы не терять направление.
Один раз стрелка компаса сделала поворот на сто восемьдесят градусов, заставив их развернуться и пойти назад, по крайней мере, ему так показалось.
Через полчаса Изуку наконец услышал это.
— Ты уже готов идти? — спросил голос — его собственный голос.
Изуку напрягся. Кажется, звук исходил откуда-то слева, он был метрах в трех. Но Изуку не повернулся. Он стиснул зубы и продолжил смотреть прямо перед собой, сосредоточившись на дороге.
Он слышал отдаленное гудение ветра в вышине, тот слегка покачивал деревья. И все — в лесу стояла мертвая тишина.
В следующий раз это раздалось у него за спиной.
— Не забудь выключить сердце, — сказало оно.
И снова, на этот раз справа:
— Ты все еще видишь, как кровоточат тени?
Изуку нахмурил брови. Это было… странно, как минимум. Глубины будто бы знали, как строить предложения так, чтобы формально они выражали какую-то идею, но она не соотносилась ни с чем из реальности. Будто они подбирали кусочки паззла из множества разных коробок, которые подходили по форме и вырезу, но не по картинке; результат получался бы верным по структуре, но бессмысленным.
В следующий раз это снова прозвучало слева. И теперь было ближе. Буквально в шаге от его уха.
— В эту ночь мерзких сказок я говорю спасибо своей прозрачной коже.
Руки у Изуку не переставали дрожать с того самого момента, как он впервые услышал этот голос, но по какой-то причине, именно это его добило. Он не знал почему; это была полная бессмыслица, но его глаза все равно наполнились слезами. Он пожалел, что заранее не спросил Кацуки, сколько это может продолжаться. Он не знал, сколько еще сможет выдержать.
Однако к счастью, кажется, это закончилось. Через несколько минут Кацуки сказал:
— Молодец.
У Изуку перехватило дыхание, сердце все еще колотилось.
— … Ты тоже это слышал?
— Нет, — покачал он головой. — Но ты выглядел так, как будто вот-вот в штаны наложишь, так что я догадался.
Изуку тихо кивнул.
— А до этого слышал?
Стрелка компаса внезапно дернулась на восток, и Кацуки резко повернул налево, чтобы продолжать держаться севера.
— Нет. И они наверняка выбрали тебя, потому что чувствуют, кто слабое звено. Без обид, — он пожал плечами. — Но не теряй бдительности. Оно может снова начаться в любой момент.
Изуку сглотнул.
— Что… что это вообще такое?.. — спросил он. — Глубины.
Кацуки хмыкнул.
— Да знаешь, на самом деле никто не знает. Конечно, есть разные теории. Согласно первой — это один большой организм. Большинство за нее. Но даже внутри нее много споров о его природе. Ну, например, насколько он разумен и откуда взялся. Такая хуйня.
Стрелка компаса повернула на запад, и Кацуки в ответ резко повернул направо.
— Но некоторые думают, что называть это организмом в какой-то степени опасно.
Изуку сморгнул.
— Опасно?
— Да. Ну, типа, не буквально, но… блин, это трудно объяснить, — Кацуки замолчал, нахмурив брови. — Думаю, проблема в том, что это будет своего рода классификацией — а значит, признанием того, что мы можем это классифицировать.
— … Это как?
— Ну, просто сам подумай. Типа, Глубины — это огромная здоровая штука, и никто на самом деле не понимает, чем они являются, понимаешь? Есть что-то странное и высокомерное в том, чтобы, глядя на это ебейше жуткое, леденящее душу, кошмарное место, говорить: «о, да, это определенно, что-то, что мы можем описать, опираясь на наши представления о того, как блять все устроено».
— А-а, думаю, я понял, — улыбнулся Изуку. — Буквально получается, что это как пытаться поместить что-то в коробку, когда нужная коробка может вообще даже еще пока не существует.
— Ага, как-то так, — кивнул он. — И вот в чем проблема: когда мы что-то классифицируем, то выбираем линзу, через которую будем рассматривать объект. И типа да, конечно, может быть такой подход поможет совершить несколько новых открытий, но нужно быть осторожным, потому что за приближениями есть риск потерять всю картину. Ну, как аргумент.
— Хм… думаю, склонен согласиться.
— И я, но не знаю. Думаю, тут не может быть единственно-верного подхода, — пожал плечами Кацуки. — Можно называть это организмом, когда это полезно, частично отходя от определения слова «организм». Ну, типа, да, это полезно. Потому что блять, достаточно трудно что-то понять и исследовать, если не можешь установить базовые рамки.
— Плюс, эти аргументы «не-классифицируемого» подхода только подпитывают всякую антинаучную ересь. Типа, есть те, кто думает, что вообще пытаться изучать Глубины бесполезно.
Изуку нахмурился.
— Ну, я бы не был настолько категоричен.
Кацуки согласно ухмыльнулся.
— Да, но все это типа просто части философского спора о том, насколько соотносятся наша тяга к познанию с реальными границами того, что мы можем воспринять. Никто не может точно сказать, где проходит эта черта, и есть ли она вообще.
— Мм, я думаю, что граница есть, — сказал Изуку. — Например, как когда Бог наслал на Землю потоп. Все всегда задаются вопросом, почему он так поступил, как будто бы это что-то, что они смогут понять.
— О, так у этого супер простое объяснение, Деку, — ухмыльнулся он. — Это потому что Бог — ебаный мудак.
На долю секунды Изуку не знал, как отреагировать. Несколько месяцев назад он бы тут же перешел в оборону, но теперь…
Образ белоснежного города возник в его голове сам собой, и Изуку вцепился в ткань накидки, как бы пытаясь силой выкинуть его из мыслей, подавить волну вины, от которой заныло сердце.
Изуку сглотнул.
— Ну, я… я думаю, это… одно из возможных объяснений… — он прокашлялся. — Ладно, э-эм. Кстати, мы уже скоро придем?
— Да, мы уже близко.
И точно — прошло буквально несколько минут, и свет медленно но верно начал пробиваться через высокие кроны деревьев, и вскоре они выбрались из леса. Их окружали голые скалы. Перешагнув через изгородь, Кацуки снова принял полу-обращенную форму.
Изуку оглядел холодный горный ландшафт.
— Где мы?
— Остров Аида. Три тысячи километров к северо-востоку от Озерита.
— Что? Каччан, мы же шли всего, ну, минут сорок пять!
— Я знаю, — ухмыльнулся он. — Вот в чем тема с Глубинами, Деку. Ты не чувствуешь, что движешься так быстро, потому что Глубины движутся вместе с тобой. Вот почему они так опасны. Даже когда ты стоишь, то не прекращаешь движение.
***</p>
Они подошли к небольшому проходу на склоне горы, Кацуки влез внутрь, Изуку проследовал за ним. Внутри оказалась некая расширявшаяся вглубь пещера. Изуку пытался разглядеть хоть что-нибудь в сгущающейся темноте, когда Кацуки полез в сумку и что-то оттуда вынул. Изуку услышал хруст, и пещера тут же подсветилась мистически-зелеными лучами. Кацуки бросил одну из палочек в сторону, а другую закинул в шахту перед ними.
Изуку поднял бровь.
— На этот раз без светящейся сферы?
Он ухмыльнулся.
— Думаю, это больше подойдет.
Шахта оказалась длиной метра четыре и, к счастью, там уже была закреплена веревка. Как только Кацуки спустился, он поднял голову на Изуку.
— Ты идешь?
Изуку кивнул, опускаясь на четвереньки и осторожно втискиваясь в проход. Ему пришлось плотно прижать крылья к телу, чтобы пролезть, но к счастью, сам процесс спуска оказался нетрудным.
Достигнув земли, он первым делом заметил, что здесь было на пару градусов теплее. В пещере было влажно и в воздухе витал необычный сладкий запах.
Кацуки провел его вниз по нескольким импровизированным коридорам, пока они наконец не добрались до полости, достаточно большой, чтобы они оба смогли спокойно стоять. В кромешной тьме Изуку тихонько ждал, пока Кацуки копался в своей сумке.
— Ты готов?
— Э-м, — произнес Изуку. — К чему именно?..
Кацуки выдохнул тихий смешок, вытащил еще несколько флуоресцентных палочек, а затем разом надломил их и быстро расшвырял по сторонам.
Когда палочки засияли, Изуку увидел, как все вокруг начало переливаться. У него дух перехватило, глаза широко распахнулись. Когда вторая палочка ударилась об пол, до него дошло.
Весь зал был усыпан драгоценными камнями.
Из земли и из сводов выступали огромные сверкающие кристаллы, каких он не видел никогда прежде. Мягкий зеленый свет флуоресцирующих палочек создавал в зале потустороннюю атмосферу.
— Добро пожаловать в Сокровищницу, Деку.
— Каччан, это так красиво.
— Ты еще ничего не видел, ботан, — сказал Кацуки, подходя к одному из самых больших кристаллов. Он хлопнул в ладоши, прямо как перед входом в Глубины, и перед ним возникла светящаяся сфера. Та ярко просияла — ее лучи, проходя через грани кристалла, заплясали на поверхности других кристаллов, раскрашивая их во все цвета радуги.
Целую минуту Изуку просто стоял в центре радужного зала, не в силах вымолвить ни слова. Он закрыл рот руками, по его коже побежали мурашки, перья на крыльях встали дыбом. Изуку был в восторге. Ему казалось, что он стоял посреди какого-то прекрасного сна, чувства, которые источало его сердце, было действительно трудно описать.
Переполненный эмоциями, Изуку заплакал. Он повернулся и посмотрел на Кацуки, тот, встретив его взгляд, моментально поменялся в выражении, всполошившись:
— Эй, что…
Договорить ему не дали: Изуку бросился на него с объятиями, зарываясь лицом в грудь, заливая слезами ткань футболки.
Кацуки на миг напрягся и тут же расслабился. Он обнял его в ответ, кладя голову ему на макушку.
— Плакса.
Изуку всхлипнул.
— Эй, это ты привел меня сюда! Не веди себя так, будто бы не думал, что это произойдет.
В груди у Кацуки прошлась вибрация от мягкого смешка.
— Эй, я просто констатирую факты, — сказал он. — Факт в том, что ты пиздец жуткая плакса.
— Ты грубый.
— Но я не говорил, что это оскорбление.
Изуку только что-то неразборчиво проворчал ему в грудь.
— … Знаешь, самое безумное в том, что впервые я оказался здесь случайно.
— Что, правда?
— Ага, — сказал он. — Это было мое второе путешествие по Глубинам в одиночку. У рюкзака порвалась лямка, и все содержимое рассыпалось по лесной траве.
— О, ого. И поэтому тебе пришлось остановиться?
— Ну… э-э-э, как там обычно Айзава говорит? — он прищурился. — Типа «разумным людям было бы очевидно, что стоило остановиться», — показал он кавычки. — Если бы что-то такое сегодня произошло, я бы наверняка остановился. Но я был совсем зеленым, понимаешь? Наслушался ебучих страшилок про тех, кто останавливались в Глубинах и больше не могли выбраться, потому я просто решил — да похуй, — пожал он плечами. — Нашел первую попавшуюся границу, где можно было выйти на связь с учителем.
— С учителем?
— Мм, — произнес он, — теперь она уже скорее друг, чем учитель, но да. Я бы вас познакомил, но она пиздецки занятая.
— О-о.
— Ну, в общем, да. Я связался с учителем, и, как только она наоралась на меня за то, что я таскал респиратор в сумке как конченный еблан, то согласилась забрать меня.
Изуку хихикнул.
— Значит, тебя должны были проводить до дома?
— Как последнего лоха, — он закатил глаза. — Но да, мне нужно было пару часов где-то убить время, поэтому я пошел бродить по окрестностям. Вот как я наткнулся на это место.
— Погоди, так ты открыл его?
— Нет, — фыркнул он. — Бля, я думал что открыл. И был прям реально так воодушевлен. Пришла учительница, и я такой: «ты должна пойти со мной, я там такое нашел». И она такая: «да, да, Аидова сокровищница. Мы в курсе».
— О-оу! — рассмеялся Изуку.
— Я был так разочарован, — он вздохнул. — Я думал, что стал Нилом Армстронгом… — он замолчал, проводя пальцами по поверхности одного из кристаллов. — Но оказалось, что я сраный Христофор Колумб.