14.1 Inferno III: No Limits (Адское пламя III: Ни границ) (1/2)
Убивать Бога Изуку не хотел.
Не сейчас, во всяком случае. У него в голове все еще было столько противоречивых мыслей, а возможности как следует с ними разобраться — не было. Несмотря на то, что Кацуки изо всех стил старался по-своему успокоить и отвлечь его, мысли о бесцветном городе поселились в глубине души, вызывая самые разные спутанные чувства, главным из которых было чувство вины.
И хотя его личной вины в этих атаках не было, он не мог не чувствовать стыда из-за своей связи с ними, какой бы незначительной она не была. Он чувствовал свою ответственность, но старался задвинуть ее поглубже, даже когда та тихо выедала его изнутри.
Они вернулись в Академию за час до начала телепатического брифинга.
— Есть несколько вариантов того, чем ты можешь нам помочь в будущем, — сказал Айзава, постукивая стопкой бумаг о стол, чтобы все листы легли ровно. — Все зависит от того, что ты готов сделать.
— Что угодно, — тут же ответил Изуку.
Оба — и Айзава и Кацуки — застыли.
— Что угодно? — повторил Айзава, хмуря брови.
— Деку… — произнес Кацуки. Он обменялся взглядами с Айзавой.
На какое-то время стало тихо. Затем Айзава прокашлялся.
— Включая возвращение на Небеса?
Изуку на мгновение напрягся, а затем заставил себя расслабиться. Он кивнул, проглотив страх, бушующий внутри.
— Что ж, одиночная миссия по проникновению, безусловно, ускорит дело. А еще это будет сильно проще объяснить другим.
Кацуки схватил его за плечо, поворачивая к себе, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Деку, ты уверен? — спросил он сосредоточенно и трезво. — Потому что это не пустяковая задача, знаешь ли. Это серьёзно пиздец как опасно.
Тошнота подступала к горлу — Изуку сглотнул.
— Уверен.
— Вообще-то есть и другие способы…
— Уверен, — Изуку ответил громче, стараясь, чтобы это прозвучало твердо.
Чтобы положить конец этому разговору, и чтобы больше не пришлось продолжать об этом думать.
Кацуки какое-то время смотрел на него испытывающим взглядом, но наконец, в его выражении стала читаться не обеспокоенность, а нелегкое принятие. Он откинулся на спинку стула и больше не произнес ни слова.
***</p>
Это была просторное круглое помещение метров шестидесяти в диаметре.
По краю шли небольшие комнаты, в каждой из которых Изуку насчитал по пять круглых столов, по девять стульев у каждого. Перед каждой комнатой стоял один небольшой стол, вокруг которого было еще по пять стульев.
Изуку остановился, чтобы сосчитать комнаты, обнаруживая, что всего их было двадцать — однако они, кажется, были разделены на пять групп по четыре в каждой. Перед каждой из таких групп стояло еще по столу с четырьмя стульями, и, наконец, в центре стоял стол на пять мест.
Нахмурив брови, Изуку задумался, пересчитывая в уме — если он все правильно сосчитал, помещение вмещало тысячу человек при максимальном заполнении.
А это был лишь первый этаж.
Поднимая взгляд на следующие этажи, он обнаружил, что все они были выполнены по тому же принципу, за исключением пяти парящих дорожек, которые, кажется, тянулись от центра, соединяя каждый кластер комнат с винтовой лестницей посередине.
Итак, по увиденному у него сложилось твердое впечатление, что такое устройство служило какой-то определенной цели, правда он не мог понять, какой. И тогда, будто прочитав его мысли, Кацуки заговорил:
— Вот, что я подразумевал, говоря о многоуровневом коллективном интеллекте.
Изуку тут же перевел на него взгляд, быстро моргнув.
— Не понимаю…?
Кацуки пожал плечами.
— Ты же знаешь про структуры вооруженных сил? Типа отряды, взводы, роты, вся вот эта херня?
Изуку кивнул.
— Ну, у нас они есть, но только во главе у каждой структуры нет какого-нибудь сержанта или лейтенанта, мы просто по очереди становимся связующим звеном, нексусом. И вот, есть нексус отряда или или взвода или… — ну ты понял.
— Да, но… — Изуку прищурился. — Ну а делают-то нексусы что?
— Я это щас и объясняю, — буркнул Кацуки, глубоко вздохнув. — Ну так вот, — выдохнул он. — Армия — большая структура, и нам нужен какой-то способ для эффективного принятия решений, так?
— Так…?
— Так вот, для этого и нужны телепатические брифинги. Демоны используют особый тип магии для связи с другими демонами. Как знаешь, вроде той, что я использую, когда общаюсь с помощью метки, — он кивнул на татуировку на руке.
— Так… это вроде группового звонка?
— Не совсем, — покачал он головой. — Это сложнее. Вроде как… — он задумался. Он бросил взгляд на пустую комнату справа от них. — Идем, — сказал тот, махнув Изуку.
Он провел его в комнату, выдвинул для него стул и жестом пригласил присесть. Кацуки опустил ладони на стол.
— Допустим, мы в одном отряде, и я его нексус. — Он остановился. — Во время обсуждения ты сидишь за столом, и обсуждаешь всю хуйню с другими из отряда — со всеми, кроме меня.
— Ты будешь не здесь?
— Ага, — он выпрямился и прошел к меньшему столу перед входом в комнату. — Я буду сидеть тут, обсуждать с другими нексусами отрядов во взводе. Но разница в том, что я, как нексус отряда, буду телепатически связан с другими членами своего отряда. — Он указал в сторону стола, за которым сидел Изуку. — И моя работа будет заключаться в том, чтобы донести их мысли и беспокойства до остальных нексусов отрядов.
— Так… ты будешь в своей голове одновременно слышать мысли девяти людей? — Изуку нахмурился. — Выглядит довольно напряжно.
— Ну, не все их мысли, — он пожал плечами. — Вот, почему это избирательный коллективный разум. Мне не придется сидеть и пытаться отделить нужные мысли от хуйни типа чьих-то планов на ужин. Магия сама работает так, что я слышу только то, что мы обсуждаем сейчас.
— А еще информация сортируется по приоритетности. Например, если кто-то сильно в чем-то уверен, или сразу много людей одновременно думают о какой-то вещи, эти мысли занимают большую часть моих.
— В общем, система настроена так, чтобы не перегружать каждого нексуса, и при этом доносить главные проблемы.
— О! — улыбнулся Изуку. -Я понял! И получается, так работает на всех уровнях?
— Ага, — кивнул Кацуки. — Нексусы взводов получают мысли каждого нексуса отряда, составляющего их взвод. — Он указал на столы, стоящие перед группами из четырех комнат. — Нексусы рот получают то же самое от нексусов взводов. — Он указал на стол рядом с лестницей. — Затем уже их получают нексусы батальонов, затем — нексус города — у нас сейчас это Айзава, — и так продолжается, пока не дойдет регионального уровня.
— Ого, — произнес Изуку. — И так вы принимаете решения?
— Нет, так мы просто организуем обсуждение, — ответил он. — Решения принимаются финальным голосованием. Но сперва нам нужно обсудить, какой вопрос на него выносится.
— Это все еще кажется… сложным.
— Ну так конечно, — Кацуки сунул руки в карманы. — Сложно в том смысле, что вообще координировать дохрена людей сложно, но не сложно само по себе.
Изуку прикусил губу.
— Наверное…
— Так, ладно, давай-ка…
— Бакуго!
Они одновременно повернули головы, и взгляд Изуку остановился на противоположной комнате. Там он заметил группу из четверых людей, сидящих за одним из столов.
Ну, как сидящих, сидели трое, а один — блондин — привстал на стуле, активно размахивая руками, подзывая их. Изуку бросил взгляд на Кацуки, обнаруживая, что он смотрит на того с угрожающим прищуром.
Блондин не выглядел испуганным. Вместо этого он начал изображать, будто взялся за веревку и с усилием подтягивает к себе Кацуки. Это продолжалось до тех пор, пока Кацуки наконец просто не закатил глаза, и не бросил взгляд на Изуку, обращаясь к нему:
— Ну, в конце концов, это должно было случиться.
На этом Кацуки с неохотой поплелся в их сторону. Все за столом принялись радостно кричать и хлопать, будто заставить Кацуки подойти было каким-то значительным достижением.
Когда они наконец подошли к той комнате, блондин все еще стоял на стуле. Кацуки выгнул бровь, глядя на него:
— Вот бы у наших стульев не было металлических ножек, — сказал он. — Несправедливо, что ты можешь вытворять эту хуйню без последствий, Каминари.
Блондин — Каминари — театрально усмехнулся.
— Ты ранил меня, Бакуго. Подумать только, ты оскорбляешь меня, вместо того, чтобы представить нас своему… — он бросил взгляд в сторону Изуку, поиграв бровями, — другу.
— Бро, это тот, кто я думаю? — спросил парень с красными колючими волосами.
— Киришима, — произнес Кацуки с предупреждением в голосе. Киришима вскинул руки, покачав головой.
— О, я эту маскировку с первого взгляда узнаю, — сказала темноволосая короткостриженная девушка.
Изуку неловко замялся, не зная, как себя вести.
— Ладно, — простонал Кацуки, отступая в сторону, указывая на Изуку. — Да. Это чертов Деку.
Стол тут же взорвался улюлюканьем.
— Ои, хорош! — прикрикнул Кацуки, заметно краснея. — Вы заставляете его нервничать!
— Не-а, думаю, что нервничаешь здесь, сученька, ты, — сказал Каминари.
— Каминари, я тебя сожгу нахуй.
— Точно, папуль?
Кацуки хлопнул себя по лбу, рука сползла по лицу, медленно оттягивая кожу, а затем безвольно шлепнулась вниз.
— Ага, знаешь че? Я ебал, — Кацуки схватил Изуку за руку, утаскивая его за собой так, что тот начал спотыкаться. Остальные тут же вскочили: ножки стульев заскрипели под несогласные выкрики.
Отойдя метров на пять Кацуки раздраженно прорычал и снова повернулся, кидая в их сторону хмурый суровый взгляд.
— Если вы блять не умеете себя вести, схуя ли должен я…!
— Это все Каминари! — прокричала девушка. — Он — не мы!
— Кёка!.. — с нескрываемой обидой выкрикнул Каминари.
— Нет, Джиро права, — сказал высокий темноволосый парень. Он нагнулся вперед, хлопнув ладонями по столу. — Мы отменяем Каминари!
— Серо, как ты можешь?!
— Поднимите руки, кто голосует за отмену Каминари.
Все трое подняли руки.
— Киришима, серьезно? И ты туда же?!
Киришима виновато улыбнулся.
— Для шуток про папаш есть время и место, мужик.
— Так, — сказал Серо. — Мы все сошлись во мнении, что Каминари отстой, теперь ты вернешься?
Кацуки скрипнул зубами, еще секунду постояв на месте, прежде чем наконец вздохнул и направился к ним, таща Деку за собой. Когда они подошли к столу, Кацуки поочередно ткнул в каждого слева направо:
— Деку, познакомься: Киришима, Каминари, Джиро и Серо.
— Э-э. Привет, — неловко помахал Изуку.
Кацуки выдвинул два стула и жестом пригласил Изуку садиться.
— О-оу, Бакуго, выдвигающий стулья? Это так ро… — Джиро захлопнула рот Каминари своей рукой. На это Кацуки благодарно кивнул.
— Ладно, — сказала она, все еще ухмыляясь, с трудом себя контролируя, — приятно познакомиться, Деку.
Изуку выдал легкую улыбку:
— Вы все из одного отряда<span class="footnote" id="fn_32516571_0"></span>?
— Ага! — ответил Киришима. — Нас тут еще пятеро, но они пока не подошли.
— Так, эм. Деку, — произнес Серо, нагибаясь над столом в его сторону. — Бакуго, ммм, много нам о тебе рассказывал.
Изуку несколько раз сморгнул.
— О, правда? — он бросил взгляд на Кацуки, обнаруживая, что тот смотрит на Серо, сузив глаза. — И что же?
Каминари прыснул.
— Эм, ну, — Джиро пихнула его локтем под ребра, и он скорчился. — Ауч!
— Ой, ну там. Просто что думает, что ты, э-эм… — он забегал глазами по сторонам. — Эм. Классный?..
— Ага! — кивнул Киришима, — Честно говоря, мы очень ждали знакомства с тобой. Так что если мы выглядим чутка перевозбужденно, на это есть причины. — Он улыбнулся. — Мы просто знаем Бакуго, и знаем, как трудно его впечатлить. Нам просто не терпелось познакомиться с парнем, которому удалось наконец завоевать его… — он замолчал на миг, отводя в сторону взгляд широко распахнутых глаз.
Серо щелкнул пальцами.
— Признание!
Джиро фыркнула:
— Хоро-ош.
Изуку теребил край накидки.
— Э-эм, ну… я тоже рад с вами со всеми познакомиться. Я, э-э-м… — он прокашлялся. — Тоже ценю и признаю Каччана?
— Каччана, — повторила Джиро, пытаясь скрыть широкую улыбку на лице.
— О боже, это так мило, — откидывая голову до стены позади себя сказал Каминари.
— Что ж, — сказал Киришима. — Мы рады, что Бакуго нашел с кем-то взаимное… признание.
— Ага, — усмехнулся Каминари. Тот посмотрел на Кацуки и сделал странный жест: он подвигал кулаком вперед-назад перед ртом, при этом языком утыкаясь в щеку. — Признание.
Кацуки посмотрел ему прямо в глаза и жестом перерезал горло. Каминари ответил широкой ухмылкой и поднятым вверх большими пальцами.
На какое-то время все замолчали.
Серо прокашлялся.
— Ну так, Деку… — сказал он. — Нравится тебе пока что Ад?
— О, — Изуку выпрямился на стуле. — Да, тут… — в голову хлынули воспоминания о бесцветном городе. Он вздрогнул и опустил взгляд. Изуку закрыл глаза и тут же снова вскинул голову с мягкой улыбкой. — В основном, тут приятно. Однако, от Небес сильно отличается.
— Ага, могу поспорить, — фыркнул Каминари. — Так что, Бакуго уже водил тебя в лес ночных кошмаров?
Изуку нахмурил брови.
— Куда?..
Каминари широко ухмыльнулся и нагнулся в его сторону.
— Видишь ли, у Бакуго есть дурная привычка таскать небезразличных ему людей в самую адскую часть Ада.
Кацуки усмехнулся.
— А может это просто ты ссыкло, Каминари?
— Может и так, — ответил Каминари, — но это не отменяет того факта, что большинство твоих прошлых отношений кончились сразу после того, как ты устраивал забавные свиданьица в смертельной ловушке погибельного леса.
Изуку нахмурился. Почему-то от мысли о том, что у Кацуки в прошлом вообще были отношения, что-то в нем сжималось. Но не время было задумываться о чувствах.
— Эм, это ты про это говорил, когда говорил про прогулку, на которую у меня должно хватить смелости?
Кацуки перевел взгляд с Каминари на Изуку, смягчившись.
— Да. И кстати, там не так уж и ужасно.
— Да, честно говоря, я тут на стороне Бакуго, — сказал Киришима. — Ну, ты должен сохранять осторожность, но если знаешь, что делаешь, все должно быть в порядке.
— Может для вас двоих, Демонов Гнева, это и так, но остальные…
— Не, я тоже за Бакуго, — перебила Джиро. — Ну, типа, мне не прям нравится, но это и не настолько ужасно.
— Ну, ладно, — Каминари закатил глаза. — Но ты Демон Зависти. Ты можешь сделаться буквально невидимой.
— Не для всего.
— Да пофиг! — сказал Каминари. — Серо, ну ты-то меня понимаешь?
— Ну-у, — он прищурился. — Я ненавижу блять это место, но я могу просто забраться на дерево, и это спасает почти от всего.
— На двухстах метрах веток нет, и чаща такая густая, что не полетишь, — невозмутимо ответил Каминари.
— Я сказал, что я могу сбежать. Не вы, — ухмыльнулся Серо и направил на него два указательных пальца, жестом стреляя. — Это Чревоугодие, детка.
— Я вас всех ненавижу, — простонал Каминари. — А мне-то что делать, а? В лесу нет металла!
— Черт возьми, какой бы из тебя был демон Жадности, если бы ты эту херню с собой не носил? — закатил глаза Кацуки. — Почему бы тебе просто не признать, что ты обосрался после того раза, когда ты разинул рот прямо около колонии ебучих вассалитов?
— Они были у меня во рту.
— Мы их вытащили, — пожал плечами Кацуки.
— Но они блять уже были у меня во рту, Бакуго!
— Ну не в жопе же! — ответил Кацуки. — Каминари, я там пару раз буквально чуть не умер. Это вообще хуйня полнейшая.
Каминари нервно засмеялся.
— Знаешь, напоминать о том, что все могло кончиться гораздо хуже — так себе аргумент! — выдал он с такой болезненно-натянутой улыбкой, каких Изуку еще не видел. — Тот факт, что ты несколько раз был на грани смерти, только подтверждает мою правоту!
— Несколько раз за более чем сотню лет, — безэмоционально ответил Кацуки. — Каминари, я хожу туда по меньшей мере раз в неделю уже больше дюжины десятилетий.
— Ага! — выпалил он высоким голосом. — И мы все желаем тебе скорейшего выздоровления!
— Ясно, — Кацуки закатил глаза и поднялся. — Где Айзава?
— А, да, — сказал Серо. — Думаю, он наверху.
Кацуки кивнул, жестом приглашая Изуку подняться.
— Э-эм, приятно было познакомиться, — громко произнес Изуку напоследок. — Они все улыбнулись, отвечая тем же, — ну, все, кроме Каминари.
— Не тащи его в лес, Бакуго!
— А знаешь что? — ответил на это Кацуки. — А я потащу, тупо блять тебе назло! — А затем, уже мягче и тише, чтобы только Изуку мог услышать, добавил: — Наверняка там в любом случае безопасней, чем на Небесах.
Каминари продолжал выкрикивать различные вариации «нет» и «не надо», но чем сильнее они отдалялись, тем хуже их было слышно. Когда они поднялись по лестнице, те прекратились.
***</p>
Поскольку обсуждение должно было глубоко затрагивать вопросы из второй половины дневника, в самом собрании Изуку посоветовали не участвовать, но одно только наблюдение за ним из окна коридора стало захватывающим опытом. Он смотрел, как, стоило Айзаве ступить на платформу на верхнем этаже, на других этажах перед каждым кластером комнат появились его похожие на голограмму копии. Он подумал, что если бы у него была возможность посмотреть на это сверху, то картинка немого напомнила бы калейдоскоп.
Изуку уселся на скамейке возле окна. Щурясь, он пытался прочитать что-нибудь по губам Айзавы, но тот был слишком далеко. Да и, в любом случае, это было бессмысленно. Изуку и так уже знал, какое предложение тот выдвинет, когда закончит с информацией из второй половины дневника.
Конец обсуждения ознаменовался тем, что Айзава вновь ступил на платформу, и началось голосование, которое закончилось минут через двадцать.
Когда собрание подошло к концу, первым, кто направился к выходу, был Кацуки — на пятом этаже, по крайней мере. Изуку быстро поднялся. Они встретились где-то посередине.
— Послезавтра, — мрачно произнес Кацуки. — Вот когда ты возвращаешься.
***</p>
Домой они вернулись где-то к девяти вечера, и первым делом Кацуки привычно захотел принять душ.
Изуку вздохнул, залезая в свою сумку и копаясь там в поисках клея для перьев. Он решил, что пришло время подклеить крылья, хотя бы в качестве приятной привычки, чтобы отвлечься от всех событий минувшего дня. Он быстро переоделся в пижаму, выбирая наряд с вырезом на спине, чтобы клеем не запачкать одежду. Затем он включил прикроватную лампу и взялся за дело.
Это, однако, было трудновато: обычно у него было зеркало, но тут он и так в общем-то справлялся, только вот с перьями у самой спины возникли сложности.
Через несколько минут из ванной показался Кацуки — к счастью, на этот раз одетый. Вытирая полотенцем голову, он заметил потуги Изуку.
— Э-э… — пробормотал он. — Что ты делаешь?
Изуку вскинул кисть.
— Подклеиваю перья, — он пожал плечами. — Чтобы они не выпадали — ну, хотя бы пока что.
Кацуки тупо уставился на него, какое-то время медленно моргая. И тут по его лицу медленно расползлась широкая ухмылка.
— Погоди, че, правда? — он фыркнул. — Черт. Ты че, поделка что ли?
Изуку рассмеялся.
— Я о том же подумал, когда мне Всемогущий… в первый раз… — он затих, улыбка испарилась с его лица: в голову вновь полезли жуткие и темные мысли и чувства. На несколько мгновений стало тихо, и Кацуки — судя по легкой перемене в выражении его лица — понял, почему.
Через какое-то время Кацуки закинул полотенце на шею. Он оглядел Изуку с головы до ног.
— Хочешь, помогу?
Изуку пару раз моргнул: предложение застало его врасплох.
— О, э-эм…
— Вижу, ты не дотягиваешься до спины, — сказал Кацуки. — Так что, если хочешь, могу, так скажем, протянуть руку помощи.
Изуку прикусил губу, глядя на его голые руки.
— Я буду осторожен, и кожу не задену. Браться только за перья же безопасно, так?
Изуку кивнул и слабо улыбнулся.
— Спасибо, Каччан.
После этих слов Кацуки подставил стул прямо к краю кровати и жестом пригласил Изуку присесть. Забравшись на кровать позади него, Кацуки тут же потянулся за кисточкой из баночки с клеем и принялся за работу.
Следующие несколько минут прошли тихо и мирно: Кацуки сосредоточенно и аккуратно наносил клей на его перья. Изуку закрыл глаза и опустил голову, чувствуя осторожные движения кисточки, медленно скользившей по основанию каждого пера, клеем пропитывая фоликулы.
Время от времени Кацуки останавливался, чтобы подуть на то место, где он только что поработал с клеем. По началу это настолько удивило Изуку, что он буквально подпрыгнул.
— Что ты делаешь? — спросил он?
— Проверяю, что все высохло, — сказал Кацуки. — Не хочу заляпать другие перья.
Он расслабился и достаточно быстро привык. И стал получать удовольствие.
Время от времени он чувствовал, как Кацуки ерзал по матрасу, или останавливался, с просьбой к Изуку расправить крыло. Да и всё. Было тихо.
И только под самый конец Кацуки выдал то, что можно было считать началом разговора.
— Мне нравятся твои крылья, — сказал ему он.
Изуку резко выпрямился, его щеки запылали. Он опустил голову, надеясь, что Кацуки этого не увидел.
— П-правда?..
Кацуки хмыкнул, потянувшись, чтобы снова опустить кисточку в клей.
— Они прекрасны, — пробормотал он.
Изуку еще сильнее зарделся, резко поведя плечами. Сначала он не понял, почему это заставило его так смутиться. Но стоило задуматься об этом, и он тут же обнаружил причину.
За все время их совместной работы это был, кажется, единственный раз, когда Кацуки напрямую, недвусмысленно сказал, что он находит что-то во внешности Изуку привлекательным.
Пару раз он выдавал нечто близкое. Вообще-то Кацуки предпочитал над ним подшучивать, и, поддразнивая, говорил иногда что-то, что подразумевало под собой своего рода влечение. Он называл его милым и раньше, но это всегда звучало как насмешка, сказанная покровительственным тоном, а не как комплимент.
А, и да, еще только вчера он сказал, что тот выглядит «невероятно» из-за иллюзии.
Изуку прикусил губы, заламывая запястья, мысленно возвращаясь к этому. Это очевидно в какой-то степени считалось, но, поскольку Изуку не знал, как он выглядел в ожерелье, трудно было сказать, насколько это слово относилось к нему, а насколько — к иллюзии.
Нет, точно, если Изуку не изменяла память, это был первый раз, когда Кацуки прямо оценил его обычную внешность.
Изуку сжал в кулаки ткань пижамных штанов, в его сердце уютно свернулось калачиком теплое чувство.
— Ои, — произнес Кацуки. — Спокойнее, у тебя перья встали дыбом.
— Ой! Да, точно, прости! — пискнул Изуку, заставляя себя расслабиться, чтобы его перья легли ровно.