10. Just World (Мир, как он есть, ч.1) (1/2)
Изуку особо не думал о произошедшем.
В тех редких случаях, когда воспоминания лезли в голову, он быстро переключался на что-то другое, однако шло время, и множество этих крошечных мыслей продолжали соединяться и превращаться в нечто большее. Потому что Изуку не был глуп. Несмотря на то, что он никогда раньше не испытывал ничего, подобного тому, что он испытал в тот вечер с Кацуки, он мог сообразить, что к чему.
Но эти мысли разжигали внутренний конфликт. Какая-то его часть пыталась найти этому оправдания, по большей части главным аргументом которых было то, что ему попросту не с чем было сравнивать, поэтому он и не может точно знать, что тогда почувствовал. Но это объяснение было слишком поверхностным — оно работало как стул, приставленный к двери, не дававший ходу роившимся снаружи мыслям. Это работало лишь потому, что его опасения только зарождались, потому что их как следует не успели обдумать. Это работало, потому что они были слабыми, какими и должны были оставаться.
Поэтому он и не думал об этом. Мысли об этом усиливали сомнения. Мысли об этом делали произошедшее реальнее. Мысли об этом подпитывали грязь, уже запятнавшую его душу. Он знал, что это было так; для этого даже был рядовой медицинский протокол. Когда Ангелы получали критическое количество повреждений от разрушающих действий Демонов, их часто погружали в длительную медицинскую кому, чтобы дать их душе возможность восстановиться без угрозы того, что богохульные мысли станут последней каплей.
Изуку было неведомо, где он успел упасть в этот поток разрушения, но пока он продолжал подклеивать перья, пока ему удавалось держаться от этих мыслей подальше, он не доходил до точки невозврата.
Успокаивало его это или ужасало — Изуку не знал.
Это просто было очередной мыслью, о которой он не хотел думать.
***</p>
Тишина в кабинете Всемогущего нарушалась лишь тихим поскрипыванием потолочного вентилятора над головой. Изуку сидел за столом, сложив руки в замок и потирая друг о друга большими пальцами, в ожидании наставника. Тот вернулся через минуту с подносом, на котором стояли две чашки чая, а между ними лежала толстая книга в кожаном переплете. Он поставил поднос перед Изуку.
— Что это? — Изуку указал на книгу.
— По большей части тут заметки о магии и тактики боя, — сказал Всемогущий, пожимая плечами. — Это то, что я хотел тебе отдать. Какое-то время я собирал все это.
— О, — оживился он, — правда? Спасибо!
Тот улыбнулся и кивнул, но Изуку не мог не заметить, как напряжены были его плечи. Всемогущий вытянул стул и присел, упершись локтями на краешек стола.
— Однако это не обычный дневник. Его нужно читать особым образом, — он кивнул на книгу. — Открой. Загляни под обложку.
Изуку сделал что ему велели, ощутив под пальцами гладкую кожу. Там он увидел длинный список каких-то дат.
— Я… не понимаю.
— Это расписание, — сказал Всемогущий. — Дни, когда ты сможешь прочесть каждую последующую запись.
— О… — он нахмурил брови, изучая список. — Э-э. А зачем это, кстати? Что случится, если я стану читать их не по расписанию?
— Об этом не беспокойся.
Изуку похлопал глазами.
— Не понимаю.
— Книга зачарована, — сказал он, подняв чашку и сделав глоток. — В ней установлен таймер на каждую запись. Ты не сможешь прочесть их заранее, даже если захочешь.
По какой-то неясной причине, от этих слов у Изуку неприятно скрутило в животе.
Всемогущий опустил чашку.
— Это не от того, что я тебе не доверяю, Мидория. Это просто потому что… — он замолк, отводя взгляд. Через миг он закрыл глаза и вздохнул. — Что ж, это просто слишком важно для меня, чтобы полагаться лишь на веру, — взглянул на него Всемогущий. — Прошу, попытайся меня понять.
Изуку медленно кивнул и, после недолгого молчания, спросил:
— Что случится, если я — теоретически — просто дождусь последнего дня и прочитаю все сразу?
Всемогущий нахмурился.
— Что ж, предугадать сложно, но это точно не лучший вариант, — он мягко усмехнулся. — Я полагаюсь на твое неуемное любопытство в решении этой проблемы.
Изуку слегка улыбнулся, несмотря на беспокойство.
— Но… — он сглотнул. — Почему это вообще может стать проблемой?
— Мидория, — Всемогущий вздохнул. — Тебе нужно понять, что в этом — среди всего прочего — есть заметки, содержащие множество информации из книг выше твоего уровня. Информации, которую обычно приобретают за десятилетия учебы, — он наклонился вперед, переплетая пальцы. — Я правда просто пытаюсь блюсти осторожность. Я не могу предугадать, что может случиться, но Ангельская история знала множество примеров того, к каким тяжелым последствиям может привести переизбыток информации. Я просто не хочу тебя перегружать.
«Вы, кажется, не слишком об этом беспокоились, когда рассказывали мне разные другие вещи», — подумал он, слегка прищуриваясь.
— И какая же такая здесь информация?
Всемогущий смерил его взглядом и поднял бровь.
— В последнее время ты стал необычайно упрямым.
Изуку напрягся.
Неужели он правда?..
Он молча смотрел то открывая, то закрывая рот, как Всемогущий снова поднес кружку ко рту и сделал маленький глоток.
— Я… Простите меня, Всемогущий.
Изуку опустил глаза, утирая вспотевшие ладони об одежды.
Может быть, я просто слишком привык незамедлительно получать ответы на все мои вопросы.
— Все в порядке, — мягко ответил он. Затем его тон стал серьёзнее. — Но не забывай о том, где ты находишься, Мидория. Уверен, что тебе уже прекрасно об этом известно, но то, как ты ведешь себя со мной, может доставить тебе массу неприятностей, если ты будешь вести себя так с кем-то другим.
— Простите, — вырвалось у Изуку тоньше обычного. Он сглотнул. — Я… я правда не хотел показаться неуважительным.
Всемогущий покачал головой, одаряя его успокаивающей улыбкой.
— Дело не во мне, Мидория, — сказал он. — Мы знаем друг друга, и потому общаемся без формальностей, — он пожал плечами. — Я говорю это лишь потому, что уже давно начал замечать эту тенденцию, и мне важно, чтобы ты это понял и помнил об этом.
Он сделал паузу, чтобы поставить чашку.
— Задавать острые вопросы, перебивать или пререкаться — все это возможно со мной, но такое поведение может вызвать серьезные подозрения, если ты позволишь его себе, скажем, при Аколите.
Изуку напрягся, он выпучил глаза, уставившись на колени, в голове всплыло воспоминание:
Но господин, Шинсо хотел как лучше. Он просто пытался меня защитить!
Он будто почувствовал на себе тяжесть взгляда Аколита, и тошнота подступила к горлу.
— Мидория? — позвал Всемогущий, нахмурившись. — Ты в порядке?
— Д-да, — запнулся он, — я в порядке. Извините.
— Уверен? Выглядишь… не очень.
Изуку заставил себя сглотнуть подкатившую к горлу желчь и посмотрел на Всемогущего с дрожащей улыбкой.
— Уверен. Не волнуйтесь.
Всемогущий задержал на нем взгляд из-под нахмуренных бровей, но, в конце концов просто вздохнул.
— В любом случае, я уверен, что не сказал тебе ничего нового, но я подумал, что было бы неплохо тебе напомнить.
— Конечно, — Изуку кивнул. — Спасибо за это.
Всемогущий молча смотрел на него, легкое беспокойство все еще омрачало его черты. Наконец, он поднялся.
— Что ж, тогда. Продолжим твою тренировку? Или дать тебе минутку, чтобы…
Изуку поднял чашку чая, разом ее осушил и поставил на место, со звуком «гхаа»
— Я готов.
***</p>
Изуку услышал эту новость, когда возвращался из дома Всемогущего.
Шинсо выписали из больницы после почти пяти недель лечения. Несмотря на усталость, Изуку сразу направился в комнату Шинсо, даже не удосужившись оставить у себя вещи.
Он постучался, в груди тянуло от одновременно радостного и тревожного волнения. После первого дня в больницу к Шинсо посетителей больше не пускали в качестве наказания, и невозможность его проведать висела над Изуку тяжким грузом.
Через мгновение Шинсо открыл. Изуку беззастенчиво осмотрел его с головы до ног, оценивая состояние. В целом, он выглядел неплохо, кроме загипсованной руки и наложенных на лоб швов. Тем не менее, все равно в разы лучше, относительно того, каким Изуку видел его в последний раз.
Это вызывало облегчение, хотя по идее не должно было.
Где-то в глубине души маленькая его часть переживала, что Шинсо будет выглядеть хуже. Он не хотел думать, что бы это могло значить.
— О, Мидория, — сказал он. — Привет.
— Рад тебя видеть, Шинсо, — улыбнулся Изуку. — Я по тебе скучал.
Шинсо хлопнул глазами и отвел взгляд.
— Хочешь зайти?
Изуку кивнул, поблагодарил его и, поднырнув под руку, оставил сумку в углу комнаты. В комнате Шинсо было темновато. Он всегда держал жалюзи закрытыми, а несколько маленьких лампочек почти все были выключены.
— Прости за беспорядок, — сказал он. — Пока не было возможности прибраться.
Изуку мягко усмехнулся, присаживаясь за захламленный стол.
— Все в порядке. Так даже уютнее.
Шинсо слегка улыбнулся и со вздохом присел на уголок кровати.
— Ну, что… как ты?
— Ммм? О, — Шинсо чуть выпрямился, — да пойдет, наверное. Рука еще болит, но сказали, что все более-менее придет в норму где-то через месяц.
Изуку прикусил губу, вина шевельнулась внутри него.
— Прости меня… — он сглотнул. — За все.
Шинсо долго молчал. Наконец, он вздохнул, слегка опуская плечи.
— Это… не твоя вина, — пробормотал он, качая головой. — Я себя переоценил. Мне нужно было это понять, но… — он опустил глаза, задержав взгляд на сумке Изуку в углу комнаты. — Я просто… не подумал головой.
— Я знаю, что ты так поступил, потому что переживал за меня.
Шинсо моргнул.
— … Да. Но все же, я… — он закрыл глаза и вздохнул. — Я не должен был следить за тобой. Я знал об этом с самого начала. Но… — он замешкался. — Просто… я точно не знал, что может с тобой случиться, если я этого не сделаю.
Изуку какое-то время молчал, подбирая слова, размышляя, как лучше ответить. Решение он принял быстро, но принять его было одно, а собраться с духом и заговорить — другое.
Но все-таки.
«Я уже слишком много врал Шинсо», — подумал он. — «Он заслуживает знать правду».
— Ну… — он сглотнул. — Эмм… по правде сказать… наверняка ничего.
К большому изумлению Изуку, Шинсо не выглядел удивленным. На деле он внешне вообще никак не отреагировал. На какое-то время в комнате возникла тишина, воздух был тих и бездвижен. Изуку поймал себя на мысли о том, что сказал Шинсо, когда его забирали в больницу.
«Я видел, как ты на него смотришь.»
Он сглотнул.
— Он… явно перестарался, — наконец тихо ответил Изуку, глядя в пол. — Если тебе от этого станет легче, я наорал на него за это, — он неловко засмеялся.
Когда он поднял глаза, оказалось, что Шинсо смотрел на него не отрываясь.
— Мидория… — пробормотал тот. И Изуку почувствовал на себе тяжесть слов, оставленных недосказанными. Он медленно кивнул, потупив взор.
«Пришло время ему рассказать».
— Кач- кхэм, Кацуки, — запнулся он, слегка краснея. Он перевел дыхание. — Кацуки кто-то вроде… моего напарника, наверное. Это была идея Всемогущего.
На это Шинсо вскинул брови.
— Твоего наставника?
— А-ага, — сказал он, отводя взгляд. — Мм. После того, как я столкнулся с ним около пяти месяцев назад, Всемогущий предложил, поработать с ним в качестве… — он прищурился, — эм-м, что-то вроде внеклассной работы?
Он почесал затылок, снова искоса поднимая взгляд на Шинсо. Недоверие в его лице бросило Изуку в пот.
— В-в общем, эм-м, его аргумент заключался в том, что если я буду проводить много времени рядом с Демоном, то это выгодно выделит мою заявку на вознесение, потому что я покажу, что способен сопротивляться искушению. Как-то так.
Он заставил себя вновь взглянуть на Шинсо, и обнаружил, что тот сидел неподвижно и смотрел на него с недоверием.
— Звучит… — он посмотрел в сторону, а затем вновь на Изуку, — маловероятно.
Изуку нахмурился.
— Я правду тебе говорю! Всемогущий действительно…
— Не это, — покачал он головой. — Я не сомневаюсь, что ты сказал правду о словах твоего наставника, я просто… сомневаюсь в том, что он был прав.
Изуку опустил глаза в пол, грустно улыбнувшись.
— Что ж, думаю, ты прав, — сказал он. — Буквально сразу после того, как тебя положили в больницу, я узнал, что мою заявку отклонили.
Шинсо дрогнул, открыв рот.
— Мне жаль это слышать, — наконец, тихо сказал он. — Я знаю как сильно ты старался, Мидория.
Изуку кивнул, проглатывая болезненно нывшее сожаление, все еще таящееся внутри. Он вяло пожал плечами.
— Все в порядке. Я… я уверен, что однажды ее одобрят, — пробормотал он, стараясь не замечать привкус горечи во рту.
После долгого молчания, Шинсо вновь заговорил.
— Я, впрочем, не то чтобы это имел в виду, — сказал он. — Я это к тому, что… не знаю, наверняка, твоему наставнику лучше знать, но…
Изуку поднял взгляд, нахмурившись.
— Что?
— Я просто… мне кажется, что то, чем ты занимаешься, скорее впутает тебя в неприятности.
— О.
Он бы соврал, если бы сказал, что его не посещала такая мысль. Доверие к мнению Всемогущего всегда в конце концов подавляло опасения, но бывали моменты, когда у него все еще начинали возникать сомнения. И чем больше он узнавал о Демонах, тем чаще это случалось.
— Я уже думал об этом, — сказал Изуку. — Но наверное если бы они хотели наказать меня за это, они бы уже наказали, после того как прочли заявку.
Шинсо моргнул.
—… А ты сам читал заявку?
— Ну, нет. Всемогущий подавал ее за меня, — он наклонил голову на бок. — А что?
Шинсо еще долго смотрел ему в глаза, пока, наконец не отвел взгляд, пожимая плечами.
— Да так, ничего
Они помолчали еще немного.
— Так… — начал Изуку, — Что тогда случилось? Ну, после того, как я в тот день ушел.
Шинсо напрягся, пальцами вцепившись в простыню.
— Ты про…?
Изуку кивнул.
— Я… — он прищурился. — Он задавал мне вопросы. Он хотел, чтобы я описал, как Демон выглядел. Я описал это… -кхэм, — он осекся. — Его, я хотел сказать, как смог, и тогда… — он скрипнул челюстью. — Не знаю. Думаю, он просто ушел.
Его.