5. Mind Games (Игры разума) (2/2)
— Я не сделаю ничего плохого, Деку. Обещаю. Это просто, чтобы ты почувствовал, каково это.
И он говорил правду; Изуку проверил.
Но все же.
— Я… я не знаю, Каччан, — сказал он, нервно посмеявшись.
— Ты же собираешься однажды оказаться на поле боя, так? — сказал Кацуки, внимательно изучая его своими красными глазами. — Не думаешь, что эт может быть полезным, заранее прочувствовать, каково это?
Изуку было открыл рот, но тут же закрыл его. Кацуки наклонился к нему чуть ближе и вскинул бровь.
— Ты ж знаешь, в следующий раз, когда оно с тобой случится, это будет не в учебных целях, Деку.
Изуку сглотнул, потупив взгляд. Неприятно было это признавать, но слова Демона имели смысл.
Ведь действительно — скольким Ангелом довелось испытать на себе эффект сил Демона в спокойной обстановке?
На задворках сознания раздался голос; тихий, бледная тень от прошлого себя: «А почему ты так уверен, что это спокойная обстановка?»
Изуку отогнал от себя сомнения. Они уже давно не приносили ему никакой пользы.
Он кивнул со вздохом:
— Ладно, хорошо… но пообещай, что не сделаешь ничего плохого?
— Обещаю.
Изуку выпустил дрожащий вздох.
— … Хорошо.
Кацуки хмыкнул.
— В таком случае… посмотри мне в глаза.
Изуку сделал так, как ему велели, встретившись с взглядом Демона. Из-за природного магнетизма этих глаз, в них было легко потеряться — это чувство было хорошо ему знакомо. Но через секунду он почувствовал что-то новое. Что-то в его голове щелкнуло, будто открылась дверь, о существовании которой он даже не догадывался. Тут же, в один момент, его разум отяжелел, и в глазах помутнело.
Кацуки медленно и опасно ухмыльнулся.
— На колени.
Тело Изуку двинулось быстрее, чем слова успели долететь до его сознания. Все замедлилось, звуки воспринимались приглушенно, будто все погрузилось в теплый кисель. Прежде чем он успел понять, что происходит, его колени оказались на полу, вдавленные в выцветший красный ковер.
Но тут, так же быстро, как и возникло, ощущение лишней тяжести покинуло его, вылетев из сознания, со вторым щелчком, будто захлопнув за собой дверь.
Как только это произошло, он почувствовал, что снова может себя контролировать.
Изуку пару раз сморгнул, стряхивая с себя туман, и обнаружил, что уставился на черные армейские ботинки Кацуки, в паре сантиметров от его коленей. Он поднял взгляд на Кацуки, и обнаружил, что Демон позабавлено смотрит на него сверху вниз. Кацуки подал ему руку. Изуку поднялся без его помощи.
— Теперь ты понял? — спросил Кацуки.
Изуку отряхнул перед своих одежд, он все еще чувствовал себя выбитым из колеи.
— Да, это… — он запнулся, пытаясь подобрать верное слово для произошедшего, но ничего достаточно выразительного на ум не приходило, — … довольно своеобразно, полагаю.
— Угуммм, — низко пророкотал Кацуки. — Так теперь ты мне веришь?
Изуку молча кивнул.
— Хорошо, — сказал он, сунув руки обратно в карманы, и принялся снова нарезать вокруг него круги. — Так… — начал он, — что именно ты думал, что я заставлял тебя чувствовать, ммм?
О, Боже.
— Вообще-то, — пробормотал Изуку, — это мой наставник хотел, чтобы я задал этот вопрос. Это не то, о чем ты подумал.
Кацуки фыркнул.
— Да? И о чем же я подумал, Деку?
— Не знаю я! — воскликнул Изуку высоким голосом. — Но уверен, что это что-то какое-то жуткое непотребство!
Тот усмехнулся.
— Непотребство? Твою ж мать, Деку, мы оба взрослые люди и… — он внезапно остановился перед ним, лицом к лицу, искоса глядя на него. — Погоди, они ж разрешают вам-ребятам трахаться, правда?
Изуку хлопнул себя по лбу и прикрыл лицо рукой, резко развернувшись на каблуках.
— Господи Боже, Каччан!
— Разрешают же, правда? — спросил Кацуки, подстраиваясь под его движение так, чтобы оставаться перед ним лицом к лицу. — Правда?
Перья Изуку поднялись торчком. Еще немного, и он бы заорал.
—… Еба-ать, они не разрешают, — сказал Кацуки, тоном, полным страшного осознания. — Так какой вообще смысл…
Изуку заткнул уши.
— Ла ла ла ла ла!
Кацуки запястьями откинул его руки от ушей, используя рукава кожанки как преграду.
— Тебе сколько, пять?
Изуку показал ему язык… на что Кацуки тут же вытянул руку в попытке его схватить. Он отшатнулся, еле увернувшись от его пальцев. Щеки Изуку от этого запылали только ярче.
— Что за… Каччан! Да что с тобой не так?!
— В чем смысл стремиться на Небеса, если тебе там опять не разрешают делать нихрена из того, что и так запрещалось при жизни? — он вскинул руки.
Изуку вскинул руки выше.
— Почему ты сейчас попытался схватить мой язык?!
— Ты вел себя как ребенок, вот я и решил лишить тебя права голоса!
— Что это вообще значит?!
— Блять, что я решу!
— Почему ты орешь?!
— Это я не знаю, почему ты!.
Вдруг Кацуки напрягся, его черты исказились в кислом выражении.
— Серьёзно? Сейчас? — проворчал он, расстегивая куртку. — Лучше б это было что-то пиздец важное.
Изуку ничего не оставалось, кроме как, отшатнувшись, в замешательстве наблюдать, как Кацуки начал скидывать кожанку. Под ней была надета простая черная майка.
Первым, что привлекло внимание Изуку, стал размер его бицепса — физическое подтверждение силы Демона, которую он демонстрировал уже много раз.
Во вторую очередь он заметил замысловатую татуировку на его левом плече. Кацуки положил на нее руку, и та начала святиться — черные линии зажглись оранжевым.
— Че хотел? — сказал он сквозь сжатые зубы; какое-то время Кацуки молчал, его раздражение испарилось. Через минуту он ответил: — Хорошо, но почему ты мне это говоришь? — прошло еще с минуту, он вздохнул. — Черт. Ладно, хорошо. Там встретимся, тогда. — Его рука соскользнула с татуировки, ссутулившись, он позволил рукам свободно повиснуть перед собой.
— Э-э… — произнес Изуку, — все в порядке?
— Да, нормально, — пробормотал Кацуки, пропуская волосы сквозь пальцы. — Только, похоже, лысый в дерьмо вляпался.
— Инаса? — нахмурился он. — С ним все нормально?
— Да все пройдет, кроме его неизлечимой тупости.
— О… Ну, хорошо.
Кацуки пожал плечами, изображая равнодушие, но Изуку как-то почувствовал, что тот испытал облегчение. Он задумался, когда же успел научиться так хорошо читать поведение Демона.
— Ладно, мне все равно наверное пора идти, — наконец, сказал Изуку, потирая затылок. — Эм… передавай ему от меня привет, наверное.
Кацуки хмыкнул, накидывая обратно куртку. Изуку проследил за движениями его рук.
Они разошлись под облачным розовым небом.
_______________</p>
Прямо у Небесных врат находилась станция отправления. На ней было шесть платформ, снабженных шаттлами, и каждая служила для того, чтобы перевозить пассажиров в одно и то же неизменное место назначения.
Первая платформа была самой большой, потому что шаттлы с нее отправлялись в наиболее густонаселенную часть Царствия Божьего: на основную территорию, где добродетельные люди проводили свое посмертие. Но на время войны линия была временно выведена из строя, чтобы обеспечить безопасность граждан. Изуку уже давно не видел, как она работала.
Ветки, отходящие от трех следующих платформ, вели к каждому из трех внутренних кругов, где жили работавшие Ангелы, как Изуку.
Из двух оставшихся, одна вела прямо в госпиталь, а другая — к Высокой башне, где пребывал Бог со своим Советом. Эта платформа использовалась редко, потому что пользоваться ею могли лишь члены Совета, их Аколиты<span class="footnote" id="fn_31585881_1"></span> и, теоретически, сам Бог, хотя идея о том, что Богу нужна было полагаться на шаттлы, выглядела для Изуку почти смехотворной.
За все годы, проведенные здесь, Изуку никогда не видел, чтобы кто-то пользовался этим шаттлом. Наверное поэтому высокая фигура, одиноко стоявшая в ожидании на той платформе, так привлекла его внимание.
Но вообще-то, эту персону труднее было не заметить.
Аколит совета представлял собой странное зрелище. Он стоял в пяти метрах от него, в своих бело-золотых одеждах, которые необычно струились и вздымались вокруг него, будто пряча под собой какую-то извивающуюся массу. И хотя различима была лишь пара крыльев, Изуку был уверен, что под одеждами скрывалась еще не одна.
Самой большой странностью был алый шарф, покрывавший его глаза. Он был обернут вкруг всей верхней части головы, скрытой за белым капюшоном. Изуку все еще не знал, почему Аколиты носили повязки и как им удавалось видеть через них.
Он не хотел так пялиться, правда. Просто было трудно этого не делать. В каждом из тех редких случаев, когда ему доводилось видеть Аколитов, они излучали такое удивительное поле, будто в их телах жили тысячи душ. Вообще, нечто такое ощущалось от всех высокоранговых Ангелов, но даже среди них Аколиты были чем-то особенным — фактически, своеобразным десятым уровнем, выше принятых девяти.
Он продолжал слегка расфокусированно глядеть на мужчину, пока тот не повернулся к нему. Лишь тогда Изуку осознал, что произошло. Его голова медленно повернулась и склонилась набок. Изуку почему-то знал, что тот смотрел на него, несмотря на повязку. По спине пробежал холодок, он спешно отвернулся, чувствуя металлический привкус на языке.
Через пару секунд прибыл шаттл, и Изуку вошел в него с группой других Ангелов, его сердце все еще колотилось.
Он должен был быть осторожнее. Силы Аколитов не были до конца понятны. По слухам, они могли проникать в сознание Ангелов. Хотя это были всего лишь разговоры, Изуку знал, что впредь стоит быть осторожнее, если он однажды вновь столкнется с одним из них.
Когда двери шаттла закрылись, Изуку набрался смелости напоследок оглянуться на Аколита. Он с облегчением обнаружил, что тот все еще стоял там же, где и до этого, глядя перед собой, и остался в том же положении, когда шаттл тронулся.
Биение сердца всю поездку отдавалось в ушах.
_______________</p>
Не успел Изуку войти в общежитие, как тут же понял, что что-то случилось. Урарака рассекала туда-сюда по гостиной, пока Иида что-то оживленно говорил. Шинсо, который тут появлялся редко, стоял, прислонившись к стене, слушая, и иногда кивая.
Когда Изуку открыл дверь, Урарака остановилась и посмотрела на него.
— Изуку! — воскликнула она.
— Э-м. Да?.. — сказал он, глядя то на одну, то на другого, то на третьего. — В чем дело?
— Тодороки пострадал! — ответила она.
Иида кивнул.
— Он в больнице. Мы только что узнали.
— Что? — сказал Изуку, чувствуя, как холодеет и тяжелеет в животе. — Что произошло? С ним все будет нормально? Насколько все плохо?
— Мы не знаем, — ответил Шинсо.
Урарака покачала головой.
— Они нам ничего больше не сказали. Мы пытались еще что-то выяснять, но безрезультатно. Только то, что его приняли в отделение.
Изуку нахмурился, морща лоб.
— Мы собираемся туда, — сказал Шинсо. — Посмотрим, может нам разрешат зайти к нему.
Изуку кивнул, сжав в руке плечевой ремень сумки.
— Хочешь сперва занести ее в комнату?
— Нет, все в порядке, — ответил Изуку, тряхнув головой. — С собой возьму.
Шинсо пожал плечами, остальные кивнули. Без промедления все вышли из здания, туда, откуда Изуку только успел войти.
_______________</p>
Время в комнате ожидания для них четверых тянулось, казалось, часами, но на самом деле прошло минут двадцать. Внимание Изуку рассеялось, он уставился на табличку «не разговаривать», прислушиваясь к мерному тиканью над головой. Наконец, дверь, ведущая в неотложное отделение, открылась, и из нее вышла медсестра. Радушно поприветствовав, она жестом пригласила их следовать за ней. Все поднялись, благодаря ее, и спешно двинулись вслед, едва не наступая друг другу на пятки, спускаясь вниз.
Через минуту они оказались у двери в конце коридора, где медсестра с ними попрощалась. Четверо вошли внутрь, Изуку приготовился к худшему.
Там, на кровати, сидел Тодороки с гипсом на левой руке и с бинтами на том же плече и шее. Изуку почувствовал, как напряжение внутри вмиг исчезло.
— О, — сказал Тодороки, подняв взгляд. — Здравствуйте. Не ждал вас, ребята.
Урарака заговорила первой.
— Прости, мы просто волновались.
— Мы слышали, что ты ранен, но не знали, насколько тяжело, — добавил Иида.
— Ты как, нормально? — спросил Изуку.
Тодороки кивнул на свою левую руку и плечо.
— Не в лучшей форме, но ничего такого, что не вылечат за пару дней.
— Ох, слава Богу, — сказала Урарака. — Мы были в ужасе!
— Простите, что заставил волноваться.
— Нет-нет! — замахала она руками. — Ты не виноват, Тодороки!
— Мы просто рады, что ты в порядке, — было первым, что сказал Шинсо.
Тодороки улыбнулся.
— Мне повезло. Все могло закончиться куда хуже.
— Могу я задать вопрос? Что случилось? — спросил Иида.
— О, — пожал плечами Тодороки. — Просто оказался слишком близко к Демону. Думаю, я сам отчасти виноват. Я позволил ем… — он прокашлялся. — Меня застали врасплох. Я должен вынести урок, и не позволять… такому случаться.
— Думаю, каждый может ошибиться, — сказал Иида.
— Да, — согласился Изуку. — Не будь к себе слишком строг. Это было только… — Изуку задумался, — эм… твое третье сражение, вроде?
— Второе.
— О, ого, — сказал Изуку. — Ну, это только подтверждает мой аргумент. Ты только начинаешь, Тодороки. В любом случае будешь делать ошибки.
— Надеюсь, ни одна из них не окажется фатальной, — сказал Тодороки.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным писком кардиографа и гулом оборудования…
— Что ж, хотел бы остаться подольше, но я договорился позаниматься с Цую. У нас скоро тест.
Иида прокашлялся.
— Мне тоже, наверное, пора, — сказал он. — Большим облегчением было увидеть, что ты в порядке, Тодороки.
— Согласна! — сказала Урарака. — Пожалуйста, береги себя!
— Да, — сказал он, — о, удачи вам на тесте.
— Спасибо, — пискнула Урарака.
Урарака и Иида направились к двери, и Шинсо проследовал за ними. Однако Изуку остался стоять.
— Мидория? — позвал его Шинсо, обернувшись через плечо.
— Гм, вы ребята идите, — сказал Изуку, — я еще на пару минуток задержусь. — Он глянул на Тодороки. — Если можно, конечно.
Тодороки кивнул.
Шинсо на момент замер, а затем пожал плечами.
— Ладно. Ну, думаю тогда увидимся позже.
— Увидимся!
Дверь за Шинсо тихо закрылась, приглушая звуки шагов ушедшей троицы. Когда они остались наедине, Изуку присел на стул рядом с постелью Тодороки, пустовавший все это время; Изуку полагал, что никто из них не хотел быть тем, кто сидит, в то время как вынуждены стоять другие.
— Так… — сказал Изуку, теребя края перчатки, прикрывавшей след разрушающего прикосновения, или, по крайней мере того, что от него осталось. — Повреждения у тебя… только физические?
Тодороки выглядел слегка удивленным этим вопросом, но в следующую секунду он кивнул на свою левую руку.
— Все вместе. Рука сломана, осталась пара синяков, но все остальное — повреждения от разрушающего прикосновения.
Изуку кивнул, прикусив губу.
— Думаю, это обычное дело, — пробормотал он. — Я про разрушающее прикосновение.
— Да, тоже так думаю. Кажется, это случается реже, когда наберешься опыта, — он сморгнул. — Поддерживать барьер во время боя сложнее, чем кажется. Я даже не помню, в какой именно момент не уследил. Столько всего происходило вокруг, — помолчав какое-то время, Тодороки добавил: — И даже на более опытного Ангела найдется Демон, способный справиться с барьером.
«Демон Похоти», — подсказала память Изуку. Он сглотнул.
— Думаешь, это был такой случай?
— Нет. Нас учили различать типы Демонов по стилям боя. И тот Демон не был таким, от которого это можно было бы ожидать.
Изуку кивнул, закусив губу:
— Так получается, Демон был один.
— Да. Всего один.
— … Демон выжил?
— Да, — сказал он. — И не думаю, что я мог бы одержать победу. Слишком силен. Но мне удалось нанести парочку хороших ударов.
Изуку хмыкнул, тишина повисла между ними.
Изуку предполагал, что каждый из них понимал, что делал другой. Они тщательно подбирали слова, перестраивали предложения, чтобы избежать конкретных местоимений. Обычно Изуку об этом даже не задумывался. Он и глазом не моргал, когда кто-то называл Демонов «этим». В большинстве книг они упоминалась как «эти существа». Но и другие не обращали внимания, когда Изуку, говоря о них, использовал слова «он» или «она». Многие говорили то так, то так, в зависимости от контекста.
Но тогда, когда он сидел рядом с Тодороки в той стерильной больничной палате, почему-то это казалось чем-то важным. Это избегание ощущалось как своего рода сигнал, правда Изуку не мог сказать, было это что-то между ними, или… нечто иное.
— От этого и большинство повреждений от разрушающих касаний, — Тодороки сделал паузу. — За сломанную руку мне немного стыдно, потому что это вообще не из-за драки. Я просто споткнулся, когда убегал, и упал… на большой камень, — он чуть улыбнулся. — Так что в следующий раз, когда спущусь туда, надену наручи.
Изуку слегка рассмеялся.
— Звучит как что-то, что наверняка случилось бы со мной.
— Я до сих пор помню, как ты сломал крыло кольцом на поле для полетов.
— Там было темно!
— Вот почему они и не тренируют нас после захода солнца.
— Да… Усвоил этот урок на своем горьком опыте, — сказал Изуку, улыбнувшись. После длинной паузы он спросил:
— Так… они не сказали, сколько тебя тут держать планируют?
— Да еще пару часов. Я должен буду приходить сюда каждое утро на процедуры еще несколько дней, после этого я практически полностью поправлюсь.
— Ну это отличные новости, — сказал Изуку. — Ты должен как-нибудь на днях обязательно заглянуть в общежитие, Тодороки. Мы все по тебе скучаем.
Тодороки неловко отвел взгляд и вздохнул.
— Я знаю. Мне было трудно отлучиться, но может быть, после того, что произошло, мне дадут чуть больше свободного времени.
Изуку хмыкнул.
— Да нет, я уверен, все поймут, если ты не сможешь выкроить время.
— Нет, я что-нибудь придумаю.
Между ними возникла еще одна длинная пауза. Изуку уже было собрался попрощаться, но тут Тодороки сказал что-то настолько тихо, что он не смог разобрать.
— … Что, прости?
— Просто сказал, что это… забавно.
Изуку моргнул, наклоняясь к нему ближе, чтобы лучше слышать:
— Что?
Тодороки немного замешкался. Он не отрывал глаз от своих рук.
— Просто… — он нахмурился. — Я все еще не уверен, пытался ли на самом деле Демон… меня убить.
Изуку нахмурил брови.
— Мм… почему ты так думаешь?
Тодороки пожал плечами.
— Это было странно. Демон на самом деле не пытался мне навредить. Просто схватил за руку и не отпускал.
— … Демон как будто пытался насильно вызвать твое Падение?
Тодороки покачал головой.
— Демон позволил мне уйти в ту же минуту.
— Это… очень странно. — Изуку слегка отклонился. — У тебя есть мысли, почему, э-э… — он замолк.
— Я думаю… — сказал он, перейдя почти на шепот. — Я думаю, он хотел привлечь мое внимание.
Он.
Каким-то образом, услышанное им слово наполнило тишину в комнате благоговением. Оно повисло в воздухе, пока Изуку снова не заговорил.
— Он что-то тебе говорил?
Тодороки кивнул.
— Думаю, да, — ответил он. — Но вокруг было слишком громко и я не смог ничего расслышать.
— Ты уверен, что это не было какой-то ловушкой?..
— Не было.
Изуку сморгнул, на миг пораженный скоростью его ответа. Через пару секунд он спросил:
— Почему ты так уверен?..
Сначала Тодороки ничего не сказал. Какое-то время единственным ответом ему было мерное пиканье кардиографа, приглушаемое звуками шагов за дверью и едва слышным скрежетанием ветра по стенам.
Но в какой-то момент Тодороки снова заговорил.
— Я не знаю, — пробормотал он. — Это я и хочу выяснить.