4. Second Sunset (Второй закат) (2/2)

Они вчетвером — Изуку, Урарака, Шинсо и Иида — сидели на каменной стене, окружающей поле для полетов.

— Мм, ты о чем? — спросил Изуку.

Она пожала плечами.

— Ты просто выглядишь счастливым.

Изуку напрягся.

— О, — пробормотал он, — погоди, а обычно я по-твоему выгляжу несчастным?..

— Ой, нет, я не это имела в виду! — сказала она, замахав руками. — Я про то, что ты…

— Ты стал постоянно улыбаться, — перебил Шинсо, звук его тихого, монотонного голоса заставил Изуку подпрыгнуть и рефлекторно обернуться в его сторону. Он ведь даже не ожидал, что тот вообще обратит внимание.

Сглотнув, Изуку отвернулся, глядя перед собой.

— Что ж, это… для меня что-то новое, — сказал он, неловко рассмеявшись.

— Как идут дела с твоими заданиями? — вступил Иида.

— Отлично! — ответил быстрее, чем нужно было, Изуку. — Ну, то есть, это непросто, но оно того стоит, так что…

— Значит, тот Демон больше не доставал тебя? — спросил Шинсо.

— Ч-что?

— Демон, — Шинсо искоса посмотрел на него. — Тот, с которым ты говорил, что столкнулся.

— Ты столкнулся с Демоном?! — воскликнула Урарака.

— Мидория?! — воскликнул Иида, практически одновременно с ней.

— Погоди, так ты не сказал им? — нахмурился Шинсо, полностью развернувшись в его сторону, чтобы внимательно посмотреть на него.

Изуку смущенно почесал затылок.

— Да как-то… эмм… к слову не пришлось?

Урарака фыркнула.

— К слову не пришлось? — недоверчиво повторила она. — Изуку.

— Простите, ладно? — выпалил он, вскинув руки, как бы защищаясь. — Я-я просто не подумал, что это как-то очень важно, и все! Ну, то есть… ничего плохого не случилось.

— Ох, слава Богу, — сказал Иида, приложив руку к сердцу.

— Так ты его больше не видел? — переспросил Шинсо.

Изуку схватился за край холодной каменной стены так, что его пальцы побелели.

— … Мидория?

— О, э… нет, — запнулся Изуку и нервно рассмеялся, — думаю, он потерял интерес.

Изуку чувствовал на себе взгляд Шинсо, но не поднял глаз, устремленных на свои ботинки.

— … Правда?

— Правда! — ответил Изуку, он почувствовал, как что-то мерзкое и кислое расцвело на языке, когда попытался сглотнуть, чтобы добавить, — честное слово.

— Ладно, это хорошо, — сказала Урарака, но это прозвучало все еще слегка раздраженно. Иида согласно хмыкнул.

Изуку ждал ответа от Шинсо. Его не последовало.

___________</p>

Всемогущий вошел в кабинет, сжимая в руке ручку большого ведра. Он поставил его перед доской, прежде чем повернуться к Изуку.

— Итак, скажи мне, мальчик мой, что ты уже знаешь про душу?

Изуку напрягся, сбитый с толку этим вопросом.

— Эмм…

— Это не вопрос с подвохом, не переживай, — сказал Всемогущий, чуть посмеиваясь. — Просто расскажи мне все, что угодно, что знаешь.

Изуку слегка расслабился, его лицо поморщилось, взгляд приклеился к деревянному полу.

— Ну… я знаю, что когда ставлю барьер, на самом деле я укрепляю душу, так, что ее становится невозможно испортить прикосновением демона, — сказал он, а затем пожал плечами. — Но я думаю, что на этом и всё, большего мне и не говорили. Все остальное — это какой-то набор противоречивых слухов…

Всемогущий хмыкнул.

— Да, вполне типично для твоего уровня, — сказал он. — Однако, должен сказать — часть про барьер не совсем верна. Точнее было бы сказать, что ты ее сжимаешь.

— Сжимаю, хм… — пробормотал Изуку. — Хотел бы я знать, почему нам об этом не рассказывали.

— Как ты уже упомянул раньше, вокруг этой темы очень много неверных представлений, — сказал он. — Но вот что технически происходит. Ты просто сжимаешь наружный слой души, так, чтобы он стал непроницаемым.

— Наружный… слой? — Изуку моргнул, почесав голову. — Я даже не знал, что у душ есть слои.

— А? — Всемогущий выглядел искренне удивленным. — Интересно. Помнится, я знал об этом, когда был на твоем уровне, однако все стало строже. — Он какое-то время помолчал, потирая подбородок. — Ну, если дать тебе краткое представление — по сути, твоя душа состоит из двух основных частей. — Он поднял один палец: — Наружная оболочка, — он поднял второй палец, — и расплавленная субстанция, которая находится под ней.

— Расплавленная?

— Да, — сказал он. — Она зовется сертусом; он генерирует силу, которую Ангелы используют в бою и наружная оболочка его защищает.

— Получается, этот… сертус — источник нашей силы?

— Нет. Почти, но не совсем. Он генерирует силу, — ответил он. — Важно быть точным в этом вопросе, потому что даже если Ангел временно теряет силу, сертус остается по форме и объему прежним, по крайней мере в большинстве случаев.

— О, — сказал Изуку, прищурившись, — подождите-ка, то есть есть случаи, когда он не остается прежним?

Всемогущий улыбнулся.

— Да, конечно. Что, как ты думаешь, делает разрушающее прикосновение Демона?

Изуку опустил глаза на свою руку, на которой остался хоть и поблекший, но все еще черный, похожий на молнию шрам.

— Я…

— Главная разница между Ангелами и Демонами, по крайней мере физиологически, заключается в агрегатном состоянии души.

—… У Демонов есть душа?

— О, да. Испорченная, но все же душа, — объяснял он. — По сути, когда Ангел получает повреждение от разрушающего прикосновения, сертус в этой точке частично свертывается, — сказал он. — В таких случаях, через какое-то время постоянно циркулирующий сертус восстанавливается до своего жидкого состояния. Но когда сертус полностью свертывается, пути назад нет. Это случается с Падшим Ангелом.

Изуку хмыкнул, покивав в благоговении. Он неосознанно потер метку, шрам стал более заметным.

— Бывают и другие случаи, когда что-то может произойти с сертусом, но пока что давай сосредоточимся на том, как именно использовать эту силу.

Изуку поднял сияющий взгляд, полный воодушевления, как раз тогда, когда Всемогущий отвернулся. Он открыл ящик шкафа, стоящего в дальней стороне комнаты и взял оттуда что-то, что именно, Изуку разглядеть не мог. Он рукой стряхнул с этого пыль, и снова повернулся к Изуку.

— Если ты хочешь использовать свою силу, тебе потребуется сосуд, чтобы направлять ее. Вот, например. — Всемогущий протянул ему то, в чем Изуку быстро узнал что-то вроде пары перчаток. Они были молочно-кремового цвета, с вышитым на тыльной стороне большим золотым солнцем, лучи которого тянулись до кончиков пальцев.

— Технически, это перчатки для тренировок, — сказал Всемогущий. — Хотел бы, чтобы у меня была возможность предложить тебе какое-то более серьезное оружие — меч или лук, как только ты изучишь основы, но это привлечёт слишком много внимания. Однако и их одних достаточно, чтобы нанести серьёзный удар.

Изуку улыбнулся.

— Что ж, надеюсь, к тому времени я буду уже на пороге к вознесению.

— О, уверен, так оно и будет, — сказал Всемогущий. — К слову, я уже подал твое заявление.

Изуку оторвал взгляд от перчаток, его лицо просияло.

— Правда?!

— Правда! — ответил Всемогущий. — Должно пройти еще несколько недель, чтобы Совет начал его рассматривать, но… скрестим пальцы! — сказал он, широко улыбаясь. — Ну, а теперь! — Он хлопнул в ладоши. — Можем начинать?

Изуку кивнул и нетерпеливо натянул перчатки, довольный, что они были ему как раз.

— А, — поднял палец Всемогущий. — Напоследок скажу одну вещь, о которой ты должен знать… ну, точнее, две, — сказал он. — Во-первых, ты делаешь только первые шаги на пути обучения. Я не пытаюсь тебя пугать, просто хочу, чтобы ты понимал, что не все будет получаться с первого раза, и это более чем нормально.

Изуку хмыкнул.

— Ладно, хорошо. Без проблем. Что еще?

— Это наверняка будет неприятно.

Изуку моргнул.

— Что, простите?

Всемогущий пожал плечами, и натянуто улыбнулся с сочувствием:

— К сожалению, это то, через что нужно пройти каждому Ангелу в начале, — объяснил он. — Несмотря на то, что эти силы врожденные, твое тело еще не привыкло их использовать. Никакого непоправимого урона, конечно, не будет, но… — он опустил взгляд в пол, — что ж, возможно тебя вырвет.

Изуку сглотнул

—… Так вот для чего ведро.

Всемогущий неловко посмеялся.

— Послушай, постарайся не слишком на этом зацикливаться. Просто будь готов.

— Х-хорошо, — ответил Изуку. — Постараюсь?

— Это именно то, что я хотел услышать! — сказал Всемогущий, поднимая ведро и ставя его поближе к тому месту, где стоял Изуку.

— Готов?

— Надеюсь.

Всемогущий посмеялся.

— В таком случае, закрывай глаза.

Той ночью Изуку вернулся к себе в комнату, ощущая вкус желчи на языке, и боль глубоко в груди.

Он уже скинул одежду, готовясь оказаться под струями душа, но уголком глаз заметил свое отражение, и оно заставило его помедлить. Он надолго замер, не сводя глаз с груди. Синяки, как космические туманности, расцвели на его грудине, и от нее расходились по всему телу. Они тянулись по плечам и проходили по линии грудной клетки, на краях постепенно сливаясь с оттенком кожи, как акварель.

___________</p>

Изуку был не из тех, кто привык сдаваться… ну, на самом деле, почти во всем, но он должен был признать: поиски мемо действительно испытывали его терпение на прочность.

Прошло пять дней.

Пять дней с того момента, как Кацуки впервые рассказал ему о концепте меморандора и послал в свободное плаванье без малейшей зацепки о том, где бы эта чертова книга могла быть. За последние дни он провел в библиотеке столько времени, сколько не проводил за все свое посмертие, и чем дольше длились его поиски, тем больше вопросов он получал. На днях он чуть не испустил дух, инстинктивно вздыбив перья на вскинутых крыльях, как какой-то загнанный в угол зверь, и все от того, что кто-то похлопал его по плечу на энный час его поисков.

— Оу, эй, — произнес Шинсо, вскинув обе руки. — Это всего лишь я, Мидория.

Изуку слегка расслабился, его чуть не вылетевшие из орбит глаза вернулись на прежнее место.

— Шинсо, — сказал он, выдохнув.

— Ага, — тот моргнул. — Что с тобой случилось? Ты в порядке?

Изуку открыл рот, но из него еще долго не вылетело ни звука. Наконец, он смог трясущимся голосом выдавить:

— Т-ты о чем?..

Шинсо выгнул бровь.

— Сколько ты здесь уже?

— Я, э-э… — он замешкался, бросив взгляд на окно. Он пришел сюда где-то около полудня, а уже, кажется, было начало вечера, —… долго? — ответил он с нервным смешком.

— Я заметил, — невозмутимо сказал Шинсо. — Я трижды приходил сюда на неделе, и каждый раз ты был тут, — угрюмо продолжил он. — Насколько я знаю, экзаменов у нас в ближайшее время не предвидится.

Изуку прикусил губу, отводя взгляд. Он знал, что это рано или поздно случится. Его друзья были слишком проницательны — особенно Шинсо. Изуку провел много времени в раздумьях о том, как бы ответить на подобные вопросы без откровенной лжи. Но он был слишком измотан и не мог собраться с мыслями, чтобы продумать стратегию на этот счет.

Через несколько секунд тишины он вздохнул.

— Тут… прости, — пробормотал он, глядя на свои ботинки. — Тут нет повода для беспокойства. Честно. Я просто… — он едва взглянул на лицо Шинсо, тот прищурил свои фиолетовые глаза со смесью беспокойства и подозрения. Изуку сглотнул и снова отвел взгляд. — Я просто кое-над чем работаю, — быстро выдал он. — Волноваться не о чем, просто… кажется, потерял счет времени.

Шинсо долго не отводил от него взгляд. Под его тяжестью Изуку почувствовал себя голым, прохладный воздух покалывал обнаженные части его тела как иголками.

— Думаю, это на тебя похоже.

Изуку рассмеялся, но это вышло дергано, коротко и гораздо громче, чем было принято в библиотеке. Он тут же зажал рот рукой, нервно оглядываясь по сторонам. К счастью, в это время в библиотеке было не слишком многолюдно, но он все же поймал на себе с другого конца комнаты испепеляющий взгляд от библиотекаря, от которого Изуку прикрылся крыльями, как черепаха панцирем.

Когда он наконец снова взглянул на Шинсо, на его губах была легкая улыбка, которая быстро исчезла, как только библиотекарь скрылся из виду.

— Есть что-то, что, ты мне не скажешь, — сказал он, не вопросительно, а констатируя факт.

Изуку вздохнул и, встречая его взгляд, ответил:

— …Да.

Шинсо после этого еще долго не отводил взгляд, вроде как ожидая каких-то объяснений, но пауза тянулась без ответа, в его глазах появилась рассеянность, и наконец, он разорвал зрительный контакт. Он посмотрел вниз, устремив глаза в пол, прежде чем снова поднять взгляд, не прямо на Изуку, а куда-то позади него.

Шинсо никогда не выражал ему вслух своего недоверия, по крайней мере в таких вещах, но Изуку знал его достаточно долго, чтобы увидеть, когда оно появлялось.

— Я бы сказал тебе, если бы случилось что-то серьезное, — мягко сказал Изуку, сводя брови. — Ты же знаешь об этом, правда?

Шинсо пару раз сморгнул, туман в его глазах рассеялся, и он снова сосредоточенно посмотрел на Изуку. Изуку наградил его легкой улыбкой. Утешительный приз. Шинсо слегка напрягся, а затем расслабился.

— Да, — сказал он, — я об этом знаю.

— Но я ценю, что ты обо мне волнуешься, — сказал Изуку. — Это так мило с твоей стороны.

Глаза Шинсо слегка расширились, и он быстро развернулся и двинулся в сторону двери.

— Уже темнеет. Я должен возвращаться, — пробормотал он и чуть более строго добавил, — и ты тоже.

Изуку чуть выдохнул, но он знал, что в его словах был смысл.

— Ты прав, — вздохнул он, торопливо возвращая небольшую стопку книг на полку, двигаясь как можно быстрей, расставляя все по местам, потому что Шинсо ждал его. Он не просил его об этом, но тот ждал.

Через минуту он поспешил за Шинсо, поймав дверь, распахнутую тем. Он чуть запыхался, и его дыхание паром проявилось на холодном воздухе.

— Эй, эмм. Я правда. Я на самом деле благодарен, — снова сказал он. — Ты такой добрый, что, мм, переживаешь за меня.

Шинсо вздохнул, сунув руки в карманы.

Изуку не мог быть точно уверен, но плетясь позади друга в холоде сгущающейся ночи, он мог поклясться, что расслышал его ответ:

— Ты говоришь так, будто я сам это выбрал.

___________</p>

Кацуки стоял на крыше старой школы, прислонившись спиной к перилам, поглощая очередной фрукт, который ему так нравился — тот самый, что вызывал смущающие ассоциации с чем-то злодейским. Изуку как раз закончил стонать о своих попытках найти мемо.

— Какого черта? — сказал он с набитым ртом. — Деку, какую часть из «прояви терпение и жди» ты не понял?

— Что, прости?

— Ты че, не запомнил? — сказал он, облизнувшись. — Я сказал он найдет к тебе дорогу, идиот.

Изуку уставился на него с открытым ртом, тупо моргая.

— Н-ну, ты мог бы объясняться понятнее!

Кацуки безэмоционально усмехнулся.

— Что, хочешь, чтобы я дал тебе список той херни, которую делать не нужно?

— Может быть оно и помогло бы!

Кацуки нахмурился, облизывая кроваво-красный сок с каждого пальца, с одного за другим.

— Буквально все, что ты должен был делать — просто продолжать заниматься своими обычными делами, — сказал он. Его губы окрасились в красный. — Уж не знаю, как ты умудрился проебаться с тем, чтобы ничего не делать. Даже впечатляет.

Изуку надулся и отвернулся, его лицо начало сильно гореть. Нахальное отношение Кацуки определенно не заставляло его чувствовать себя менее смущенным.

— Я просто хотел быть уверенным, что я обнаружу его прежде, чем кто-то другой, — пробормотал он, потирая затылок. — Давай полегче.

Выражение лица Кацуки, кажется, слегка смягчилось. Он проскользил ближе, вздыхая.

— Ты не должен об этом беспокоиться.

— С чего ты так уверен?

Кацуки пожал плечами.

— Никогда не слышал, чтобы такое когда-то случалось.

— Каччан…— Изуку вздохнул, после бессонных ночей он заговорил без лишних раздумий. — Не думаю, что ты понимаешь, насколько большие у меня будут проблемы, если кто-то другой его обнаружит, — произнес он тоном, полным тревоги. — То есть, при всем уважении, мне кажется, ты не очень про это знаешь, и, слушай, я думаю было бы славно, если бы ты сказал мне, где он, до того, как дал мне дотронуться до своего и, и…

— Эй.

Изуку почувствовал тепло от руки Кацуки, его пальцы частично превратились в когти, зависшие под его подбородком так близко, как только это было возможно, без прямого касания. Изуку поднял барьер и затаил дыхание.

— Посмотри на меня, Деку.

Изуку выпустил дрожащий вздох, и когда он повернул голову, Кацуки оказался гораздо ближе к нему, чем он ожидал, его красные глаза сияли как второй закат на фоне оранжевого неба.

— Ты возился с этим дерьмом до ночи, а?

Лицо Изуку слегка покраснело.

— … Иногда.

Кацуки усмехнулся.

— Чертов придурок. Адски плохо выглядишь.

Изуку не смог сдержать улыбки от ироничности этого заявления.

Через миг Кацуки вздохнул.

— Слушай, — сказал он. — Ты прав. Я должен был объяснить тебе это с самого начала.

Изуку пару раз сморгнул. Он не ожидал, что Демон так просто признает свою неправоту.

— … Но, — продолжил он тверже. — Я правда считаю, что тебе не стоит сходить с ума из-за этого, — сказал он, кончики его когтей все еще полукасались кожи Изуку. — Я тебе со всей уверенностью скажу, что то, о чем ты переживаешь, почти никогда не случалось. И даже если кто-то найдет его, в каком-то невероятном случае, он не поймет, что это такое.

— Да, но…

— Я не закончил, — перебил тот, когти наконец коснулись его кожи. — Слушай. Даже, если тот, кто его обнаружит, знает, что это такое, выяснить, чей он, не так-то просто, Деку. Это возможно, но займет время, — он постучал когтями снизу подбородка Изуку. Кацуки ухмыльнулся. — И вот в чем фишка: если кто-то другой его откроет, я узнаю. И все, что мне нужно будет сделать — это разорвать связь. С этого момента они ничего не смогут сделать. Понял?

Изуку сглотнул. Это движение в горле заставило костяшки пальцев Кацуки прикоснуться к нему.

— И ты уверен, что сможешь вовремя это сделать?

Кацуки ухмыльнулся.

— Все, что мне нужно сделать, это уничтожить мой, — сказал он, и уголком глаз Изуку заметил, как Кацуки свободной рукой ухватился за металлические перила. Он наблюдал, как его пальцы медленно впиваются в стойку, металл под ними запылал красным, сгибаясь пополам от его прикосновения. Кацуки облизнулся.

— Я достаточно хорош в уничтожении.

Изуку почувствовал жар от раскаленного металла, когда Кацуки медленно убрал руку, и скользнул обеими в карманы.

— Не усложняй, — сказал он, уходя. Он двинулся назад, под тень, отбрасываемую школьной лестницей. Напоследок он бросил взгляд через плечо. — О, и поспи блять там хоть чуть-чуть. — После он шагнул в тень и растворился в темноте. Изуку простоял, наверное, пару минут, просто глядя туда, где только что был Кацуки. Наконец, он сел.

Он оставался там около получаса, прежде чем наконец собраться с силами, чтобы встать и полететь домой.

___________</p>

Прошло пару дней с того момента, как Изуку прекратил свои поиски, и хотя он и стал себя лучше чувствовать физически, было бы ложью сказать, что тревога покинула его.

Так было не потому, что он не верил Кацуки. Он точно знал, что Демон говорил ему правду, по крайней мере, говорил то, что сам знал. Но эта игра с ожиданием вызывала у него сильное беспокойство, от которого он не в силах был избавиться.

После двух часов, проведенных в кровати без сна, Изуку решил встать. Несколько минут он слонялся по комнате, борясь с соблазном просто взять и пойти в библиотеку и продолжить свои поиски. В конце концов, ему оставалось осмотреть всего пару секций. Это не должно было занять больше пары часов.

Но слова Кацуки, эхом звучавшие в его голове, победили, и он со вздохом заставил себя усесться за письменный стол и включить настольную лампу, морщась от внезапного яркого света.

Ему просто нужно было на что-то отвлечься – решил он. Бубня себе под нос, Изуку начал рыться в школьной сумке. Ему задали задачу, которую нужно было сдать через пару дней, и он мог бы начать.

Изуку достал свою тетрадь и заданный текст – книгу, под названием «Экономика веры», чтение которой он откладывал до этого момента, потому что она не вызывала интереса.

«Лучше поздно, чем никогда», - подумал он, открыв ее со вздохом.

Но в ней ничего не было.

Буквально ничего. Страницы были полностью пустыми. Изуку перевернул следующую, но та оказалась пуста.

И следующую.

И еще одну.

Он взглянул на обложку, чтобы убедиться, что он взял верную книгу, а затем вспышка чего-то привлекла его взгляд. Он вернулся на первую страницу и почувствовал, как все сразу встало на свои места.

Он увидел там единственное предложение, написанное удивительно красивым почерком:

Смотри-ка, ты наконец-то нашел его, ботан.

Он надолго уставился на него, его руки дрожали. Чернила были настолько красными, что казалось, что слова были вырезаны на плоти чего-то живого.

Наконец, он стряхнул с себя затянувшийся транс, чтобы поднять ручку.

Каччан, мне эта книга нужна была для домашнего задания! </p>

Писать в этой книге было необычно. Было ощущение, что ручка погружалась глубже, чем лист, ныряя через барьер, о существовании которого он и не подозревал. Через секунду, он добавил:

Его через два дня проверять будут, что мне с этим делать?!</p>

После этого он заставил себя положить ручку и уставился на страницу. Прошло с минуту, как он почувствовал, что книга начала ощущаться теплей в его руках, а страницы то поднимаются, то опускаются, будто под ними было что-то, что жило, дышало. Он смотрел, как, линия за линией, слова появлялись прямо у него на глазах, пока книга не начала снова ощущаться прохладной и неживой, что, как ему показалось, означало, что сообщение было окончено. Он перечитал несколько раз.

Не мои проблемы, что ты дотянул с этим говном до последнего, придурок.

Несмотря на оскорбления, он почувствовал, что улыбался.

Изуку представил его где-то далеко, под темным небом, среди беспощадной природы. В месте, где пепел падал, словно снег, а тлеющие угли пылали, словно пародия на звездное небо. И где-то там, в бескрайнем пространстве, длинные когтистые пальцы Кацуки оборачивались вокруг корешка книги, пока он шел в одиночестве, а его красные глаза сияли, словно фонари в бесконечной ночи.