19. Откровения (2/2)

Брок неуверенно опустился в мягкое кресло, всё ещё продолжая коситься на улыбающегося Фьюри.

— Можешь курить, — сказал ему тот и начал набивать трубку. — Bulochka i kotletka, — пробормотал он.

— Ia ne kotletka! — немедленно возмутился Барнс. — Котлеты в Америке неправильные.

— Я сейчас по-итальянски материться начну или песни орать, — предупредил Брок, которого бесило что-то не понимать.

— Челентано или Аль Бано и Ромина Пауэр? — подмигнул ему Ник. — Какая из комедий Адриано круче, как ты считаешь?

— Терпеть не могу этого паяца, — фыркнул Брок.

Александр вынес на подносе чашки: себе с чаем, Броку с Ником кофе, а Барнсу, как он и просил, крепко заваренный чифирь. Также из недр холодильника появились пирожные.

Барнс тут же цапнул одно с подноса.

— Хорошо тем, кто не склонен к полноте, — улыбнулся Ник.

Пирожное исчезло мгновенно. Барнс запил его чифирём и взял ещё одно.

— А тем, кто склонен, нужно почаще задницу из кресла доставать, — усмехнулся Александр, повергая Брока в состояние нехорошей задумчивости, и это нужно было срочно исправлять. — Так, а теперь о главном. Джеймс, — обратился он к Барнсу. — Хочу тебя познакомить со своим хорошим другом Николасом Фьюри. Благодаря ему ты можешь не опасаться, что кто-то может как-то повлиять на тебя с помощью некой красной книжицы. Он её спалил вот в этом камине у меня на глазах. Копий снято не было.

Барнс замер с не донесённым до рта пирожным, как заяц, попавший в свет фар. Ник тем временем принёс и протянул ему пластиковый зип-пакет для улик с обгоревшей дочерна обложкой.

Что за книжка, Брок не понял, но весь подобрался, заметив, как изменился от пары фраз Баки, весь напрягся. По идее, схватиться за оружие — дело пары секунд, и здесь останутся только трупы. Сегодня выходной день, а когда Пирса и Фьюри хватятся, их убийца уже будет очень далеко.

— Барнс? — тихо спросил Брок.

Тот аккуратно вернул пирожное на поднос и взял пакет. Вскрыл его, сунул нос, понюхал, вытащил два изрядно обгоревших куска и корешок с остатками листов.

— Начинку я спалил, — сообщил Фьюри. — Александр свидетель.

— Карпов? — безэмоционально произнёс Барнс.

— Устранён, — всё же решил ответить Александр, почему-то казалось важным ничего от Барнса не скрывать. Он надеялся, что не прогадал и тогдашнего Зимнего ничего, кроме неприязни, с куратором не связывает.

Барнс с выдохом облегчения обмяк и откинулся на спинку кресла.

— Почему? — спросил он.

— Тебе пора вернуться домой, а с такими якорями, — Александр указал на остатки книжки, — это сделать невозможно. И не спрашивай, зачем оно нам нужно, считай, это личная придурь.

Барнс окинул его насмешливым взглядом.

— И Кресло демонтировали, — сказал он. — Вы вообще кто?

— Демонтировали, — подтвердил Александр. — А вот вопроса, прости, не понял.

Брок же молчал и старался вообще не отсвечивать, чтобы вдруг не вспомнили о его присутствии и продолжали говорить.

— Я читал ваши досье, — заявил Барнс. — В Союзе. Психопрофили не соответствуют.

— Ну упс, — развёл руками Ник. — Рамлоу, да ты пей кофе, пей. Нелюбитель Челентано… Если ты мне сейчас скажешь, что фанатеешь от Пазолини, я ж помру.

— Я не любитель старой драмы, — буркнул Брок.

— Как я вас понимаю, лейтенант, — усмехнулся Александр, не сводя взгляда с Барнса. — А на твой вопрос хотел бы не отвечать. Поверь, для тебя, для него, — он указал кивком головы на Брока, — и для… короче, лично вам так будет лучше в итоге, что здесь мы, а не те, на кого были составлены досье.

— За какой артефакт схватились? — светски поинтересовался Барнс, отхлебывая чифирь.

— Самое смешное, что ни за какой, — пожал плечами Пирс. — Просто легли спать у себя дома, а проснулись здесь, в этих телах.

Льдисто засмеялся невидимый Локи, и Барнс дёрнулся, не понимая, откуда слышится смех.

— Спрашивайте, — предложил Ник.

— Что вы хотите в оплату? — поинтересовался Брок, прислушиваясь, не учует ли, где засел тот, что смеялся, и пытаясь понять, почему же он не показывается.

— Сотрудничество, — сказал Фьюри. — Так сложилось, что нам известны определённые события будущего, и часть их мы хотим предотвратить.

— Что именно, рассказывать не будем, сами понимаете, — развёл руками Александр. — Не нужно в настоящем знать о будущем. Главное, что нам важно и ваше благополучие.

— Почему? — требовательно спросил Барнс. — Я суперсолдат, единственный активный, и мне крайне сложно навредить.

— Это ты так думаешь, — покачал головой Александр, отпил немного чая. — Но у тебя есть человек, который не является модификантом. Ты готов им пожертвовать в войне одной силы против другой? Или у вас ещё не настолько далеко всё зашло?

Брок подавился воздухом, бросил быстрый взгляд на Баки.

— Зашло, — спокойно сказал Барнс. — Сейчас за это не сажают и от этого не лечат, я узнавал.

— Иногда увольняют, — заметил Николас, — но не в вашем случае. Можете считать нас заботливыми бабушками. И заглядывать на пирожки. Ну и на помощь вне рамок рабочих контрактов мы рассчитываем.

— Огород копать не буду! — отрезал Барнс. — И контракта у меня нет.

— Будет, — пообещал Ник и глянул на Алекса.

— Может быть, я и дал тебе относительную свободу выбора и передвижения, но всегда есть «но», — показательно тяжело вздохнул Александр. — Я не собираюсь терять такой актив, как модифицированный суперсолдат. Только не надо всё сразу воспринимать в штыки. Такая же работа, как и у лейтенанта Рамлоу. Документы, контракт, звание, отпуск, выслуга лет и далее-далее-далее. И нет, это не пожизненное рабство. Рабам не платят, а тебе да. Извини, сразу не сообразил, но всё будет. Так вот, мы сделали всё, чтобы не иметь возможности тебе приказать остаться, но мы просим сделать это и продолжить работать на общих условиях хотя бы лет десять. Как тебе такой вариант?

Барнс глянул на Брока и усмехнулся.

— Я всё равно пока больше ничего не умею, — сказал он. — Так что согласен. Но требую аванс. Наличными.