– 4 – (1/2)

Ричард Стоун родился в Детройте. Мама, работавшая бухгалтером, умерла от обильного кровотечения во время родов. Отец, который несколько лет после смерти жены старался держать себя в руках, работал механиком в сервисе через три квартала от их квартиры. Когда Ричи исполнилось пять, Стоун-старший уже полгода как пристрастился к пиву. «Всего одна бутылочка после работы» в течение пары лет превратилась в три, а к моменту, когда Ричарду стукнуло четырнадцать, пиво сменилось водкой. Чем старше становился Ричи, тем сильнее и чаще отец уходил в запой, и к моменту достижения сыном двадцати лет за спиной Стоуна-старшего имелось три привода за непристойное поведение, два — за драки в барах и один за попытку ограбления. От запоев его не останавливал даже диагноз — цирроз. Стоун-старший продолжал бухать, драться и снова бухать, пока Ричард пахал на трёх работах, чтобы обеспечить себе обучение, оплачивать коммунальные услуги и питаться хоть чем-то, кроме сублимированной лапши.

А однажды утром Ричи проснулся, встал со своего раскладного кресла и сразу обратил внимание, что отец до сих пор лежит на кровати. Часы на телефоне показывали полдень, и парень удивился ещё больше — отец даже с сильнейшего похмелья просыпался не позднее десяти.

— Пап? — взволнованно позвал Ричард и подошёл к матрасу отца. Стоило откинуть тонкий плед в сторону, парень сразу понял, что произошло. — Папа…

Одинокая слеза скатилась по бледной щеке, и Ричард трясущимися руками набрал 911. В тот день он впервые лицом к лицу столкнулся со смертью.

— На похоронах был только я и пара собутыльников отца, — продолжил вебкамщик после пары глотков воды. — Пришлось потратить треть сбережений, чтобы всё организовать. А через неделю ко мне пришли трое…

Третий вечер Ричард сидел над расчётами, прикидывая, какое количество смен нужно взять, чтобы отбить затраты на похороны и накопить остаток суммы на оплату следующего семестра. Разбор счетов отвлекал от смерти отца, но всё равно погружал в отчаяние. Как бы Стоун ни крутил графики, добавлял вечерние и кое-где ночные смены, нужная сумма не получалась. При плохом раскладе ему не хватало восьми тысяч долларов, при хорошем — трёх. И если три он мог попросить в долг у Маркуса, то восемь уже внушали отчаяние. Внутри кипели эмоции — злость, боль, безнадёга — сливались, переплетались между собой, как змеи, превращаясь в давящий чёрный провал в душе и в грядущем будущем.

Столько работать, столько учиться, вкладываться, чтобы без связей, взяток и посторонней помощи выбить себе место в лучшем университете города. И всё ради чего? Чтобы теперь попасться в капкан безденежья и идти в деканат, умолять об отпуске. Академ ему бы не дали, как и отсрочку оплаты или кредит, это Стоун знал ещё с момента поступления. Ректор непрозрачно намекнул, что Ричи занял чужое место и обидел сына какого-то богатея. Имена парень выкинул из памяти сразу же, чтобы не забивать голову бесполезной информацией, но угрозу заполнил и выкладывался по максимуму, чтобы не вылететь из университета.

— Дерьмо! — выплюнул Стоун и со злости ударил кулаком по столу. Перед глазами стало мутно от накативших слёз, и парень закусил губу, чтобы не дать им вылиться наружу.

Как же хреново…

Громкий стук в дверь вырвал из омута тяжёлых мыслей, и Ричи, сделав несколько вдохов, постарался успокоиться.

— Кто там? — Глазка на двери не было, а открывать неизвестно кому не хотелось — гостей Стоун не ждал.

— Знакомые твоего отца, — послышалось с той стороны. — Открывай, или выломаем дверь.

Звучало угрожающе, а Ричард не готов был оплачивать ещё и ремонт, поэтому через несколько секунд распахнул деревянную дверь.

В коридоре стояли трое мужчин лет сорока, одетых в джинсы и лёгкие футболки с разными принтами. С виду обычные люди, какие десятками ходят мимо на улицах, но тяжёлые немигающие взгляды ощущались дополнительным грузом, а холод в чёрных глазах человека, стоявшего ближе всех к двери, ледяными прикосновениями пробирал до нутра. Ричард неуютно поёжился и сложил руки на груди, неосознанно приготовившись защищаться.

— Ричард Стоун, сын Бернарда Стоуна, полагаю? — неприветливо спросил неизвестный и выудил из наплечной сумки пачку листов, когда парень согласно кивнул. — Твой отец задолжал нашему боссу приличную сумму, двадцать кусков зелёных.

Мужчина всучил ошалевшему Ричарду пачку расписок, при коротком взгляде на которые парень узнал отцовский почерк.

— Сроки оплат почти вышли, у тебя неделя, чтобы собрать нужную сумму, дальше пойдёт процент.

— Где я достану столько денег? — Невидящим взглядом скользя по строчкам, спросил Стоун. Двадцать тысяч долларов.

— Где хочешь, — безразлично откликнулся собеседник. — Если не соберёшь наличные, то у тебя есть квартира. В качестве уплаты долга Джим примет и её.

— Вы шутите, она стоит дороже! — огрызнулся Ричард и отступил на шаг, когда мужчина склонился к лицу.

— Ты не в том положении, чтобы выбирать, мальчик. Неделя, в твоих же интересах не затягивать, босс не любит ждать. И не пытайся сбежать из города, мы тебя в любом случае найдём, только не могу обещать, что Джим будет благосклонен.

Развернувшись, все трое направились к лифту, оставив Ричарда одного. Последняя надежда не вылететь из университета рассыпалась ворохом типовых расписок, на которых, как приговор, стояла подпись отца.

— Поэтому ты пошёл в вебкам? — с искренним интересом спросил Кроу.

— Да, — сипло ответил Ричард. — Мне нужны были деньги, много денег. Если с долгом я мог рассчитаться за счёт своих накполений, то собрать двадцать пять тысяч для оплаты второго полугодия за оставшиеся четыре месяца не вышло бы. Тогда я понял, что нужно менять работу, и во время поисков наткнулся на объявление, что студия набирает моделей. Зарплату обещали очень хорошую, даже при негативном раскладе я бы успел собрать нужную сумму. Вебкам стал моим спасением, иначе пришлось бы или продавать квартиру или…

— Или себя, — закончил за Стоуна собеседник.

— Я не уверен, что смог бы, — почти шёпотом продолжил Ричард. — Продавать себя здесь и продавать себя на улицах — это разные вещи.

— И проституция незаконна. Один привод поставил бы крест, что на твоём обучении, что на карьере.

— Многие всё равно считают меня шлюхой, пусть и официально вебкам не запрещён. Есть люди, для которых нет разницы, трахаюсь я с кем-то в реальной жизни или скачу на искусственном члене, развлекая людей по ту сторону экрана, — кисло продолжил Стоун.

— Тебя это беспокоит?

— Это?

— Чужое мнение. Тот факт, что тебя принимают за проститутку, беспокоит тебя?

— Не особенно, — с задержкой ответил Ричард. — Это неприятно, но я могу жить с осознанием, что не каждый поймёт мой выбор. В конце концов, у меня есть друзья, которым безразлично, каким образом я зарабатываю на жизнь. А кем вы работаете, сэр?

— Ты можешь звать меня Кроу, ни к чему этот официоз.

— Буду иметь в виду, сэр, — игриво ответил Ричард, но не успел сказать что-то ещё, как у собеседника зазвонил телефон.

— Минуту, — произнёс Кроу и выключил микрофон. О чём говорил мембер, было неясно, лишь напряжённая поза и резкие взмахи рукой указывали, что разговор не самый приятный. В самом деле прошла всего минута, как Кроу включил звук обратно.

— Мне нужно уходить.

— Начальник вызвал на работу?

— Вроде того, — отмахнулся Кроу. — Ты интересный парень, Ричи, я ещё позвоню.

— Буду ждать, сэр, — на автомате ответил вебкамщик, в тот момент ещё не подозревая, что после нескольких встреч в привате действительно будет ждать каждой, даже самой короткой, возможности увидеться.

Второй раз Кроу забрал в приват через два дня и начал разговор с ёмкого:

— Заебали!

Крепкое слово контрастировало с расслабленным обликом: чёрный халат был распахнут до пояса, позволяя во всей красе рассмотреть завитки на груди и густую дорожку чёрных волос, ведущую от фактурного пресса прямо к прикрытому паху.

— Хорошо выглядите, — невпопад ответил Стоун, невольно облизнувшись.

— Моё отражение готово опровергнуть твои слова. — Кроу выдавил из себя усталый смешок.

— Проблемы на работе?

— Да, возникла парочка из-за одного кретина, но я уже разобрался с этим. Не хочу обсуждать, сегодня я планировал расслабиться.

В подтверждение своих слов чужая ладонь скользнула к паху.

— Как мне помочь вам в этом, сэр? — Голос зазвучал тише, соблазнительнее, вебкамщик сместился в кресле, готовясь раздеться.

— Станцуй для меня, Ричи, хочу посмотреть, как ты раздеваешься.