Часть 2. Разочарование (2/2)

— Если ошибся номером, откуда знаешь моё имя? — наконец вздохнув, усталым тоном протянул Саске. Кажется, под этим фасадом он пытался скрыть своё искреннее любопытство. Прямо как раньше. Эту его упрямую черту я помнил тоже — во время нашей учёбы Саске всегда делал вид, что его ничего не волнует, что ему ничего не нравится. Однако он очень интересовался, например, английским языком и с энтузиазмом, заметным из всего класса только мне, брался за самые трудные по уровню переводы. Или — он обожал, помидоры черри: я обращал внимание, как светлело его лицо каждый раз, когда он видел их в своём бенто, собранном мамой, если мы обедали в классе. Или — Саске нравился дождь. Однажды в апреле, как раз после начала учебного года, я случайно увидел, как он, спустившись с крыльца в ливень, стоял под зонтом выставив руку вперёд и будто наслаждаясь падающими на кожу каплями. Но он бы никогда не признался, если бы его кто-то спросил — тем более я. А почему уж эти детали сейчас всплывали в моём сознании, выбираясь из ямы, в которой я давно похоронил самые мелкие воспоминания, я не имел понятия.

И если бы! Если бы я правда ошибся номером, как предположил Саске. Но я не ошибся ни на одну цифру. Скорее я ошибся временем.

— Я… окей, слушай, — я судорожно выдохнул и попробовал ещё, пресекая панику, растущую в груди: — Это всё бред, и я понятия не имею, зачем звоню. Ты, наверно, меня даже не помнишь, ха-ха, я просто… Я даже не ожидал, что этот номер ещё рабочий, я… В общем, я…

— Наруто? — неожиданно спросил он меня.

И сердце глубоко пропустило удар. Я сглотнул тяжело, с трудом — мышцы разом задеревенели даже в гортани.

— Да, — выпалил сипло.

Долгая пауза. Никто из нас не произнёс ни слова дальше, и я даже не слышал, дышит ли Саске, дышу ли я сам — было так тихо. Будто прервалась связь, будто возникла помеха, и до меня не доходили звуки. Будто весь мир поставили на паузу, и мы оба тоже замерли в мгновении.

— Наруто, — наконец, прорвал тишину голос Саске. Второй раз моё имя прозвучало с неверием, с недоумением, едва ли не оскорблённо: в этом тоне я услышал всё, что чувствовал сам.

— Да, экхм… Я знаю-знаю, это… может, я последний человек, от которого ты в принципе ждёшь звонка, но…

Связь резко прервалась, не дав мне закончить мысль. На этот раз — трубку бросил Саске.

Серьёзно?

Нет, это что, серьёзно? Чёрт подери.

Я отвёл вспотевший корпус телефона от уха и отупело на него взглянул, но в самом деле — вызов был прерван. И, судя по всему, уже осознанно, а не в панике.

Я разочарованно рыкнул и в негодовании стукнулся затылком о край раковины позади себя. Так и знал. Я так и знал. К чему бы Саске вообще говорить со мной? К чему бы хотеть развивать общение, когда прошло столько лет, и у него, в отличие от меня, наверняка лишь возросла ко мне лютая ненависть? Со мной-то всё ясно — я помешанный, я безумец, мои чувства до сих пор не исчезли, но Саске… Сто процентов, не дождавшись за столько лет весточки, он с чистой душой отправил меня в чёрный список и зажил спокойной, безмятежной жизнью. Сейчас я, быть может, разбредил старые раны, напомнил детские обиды и…

Зачем я позвонил?

Я был таким эгоистом. Подумал лишь о том, что сам хочу его услышать, но совершенно забыл о его эмоциях.

Чувства во мне перемешались, сворачиваясь в неясный клубок желчи, жалости, разочарования, дурного облегчения. И всё же после сброса Саске думать я стал чуть трезвее. По крайней мере, я отчётливо понял, что он не хочет со мной говорить.

Медленно, будто в оцепенении, я поднялся с пола и убрал телефон обратно в карман. Повернувшись к зеркалу над раковинами, я посмотрел на своё лицо: оно горело от переносицы до самых ушей, глаза казались дикими, но вместе с тем — праздно расфокусированными. Адреналин, волнение, чувство потери. Я был разбит, выпотрошен, эмоционально выжат до капли, будто тряпка, которую со всей силы скрутили, чтобы выдавить из неё остатки воды.

Открыв кран, я быстро ополоснул полыхающую смущённо-возбуждённым румянцем кожу. Обтёрся сухим бумажным полотенцем и, комком бросив его в урну, одёрнул задравшиеся рукава пиджака. После умывания стало чуть легче, чуть свежее, но из тела до сих пор не уходила мелкая гудящая дрожь.

На телефон пришло новое уведомление. Я проигнорировал и, будто сам не свой, на всё таких же негнущихся ногах поплёлся к выходу. Я не знал, сколько времени прошло, с тех пор как я заперся в туалете, но, видимо, не слишком много. Не слишком подозрительно.

Когда я вернулся в старый класс, Какаши и Сакура над чем-то смеялись вместе и не сильно по мне скучали. Тем лучше, подумал я. Я не хотел сейчас ни с кем говорить, оправдывая свою задержку. Проще было брякнуть, что меня схватил приступ диареи — да и сам я наверняка выглядел физически неисправно, болезненно.

Мне казалось, всё это сейчас произошло не со мной. Казалось, что не я нашёл номер Саске, не я услышал в трубке его голос и не я подтвердил своё имя, чтобы он узнал меня и сказал хотя бы пару слов. Агрх.

Но он ничего мне не сказал. Совсем. Он не хотел говорить. Неужели бывает во Вселенной такая жестокость?

Весь остаток полудня прошёл для меня как в тумане. Когда мы ушли из старого класса, Какаши-сенсей проводил нас до кабинета, в котором мы учились уже позже — свежий, сияющий чистотой и с исправным освещением. Позже мы с Сакурой прошлись по школе, навестили спортзал, где ещё не успели убрать украшения с утренней выпускной линейки. В конце нашей маленькой экскурсии — Какаши вежливо довёл нас до пришкольного крыльца и вполне искренне пригласил навестить ещё, если у нас возникнет желание. Он дал нам свой номер телефона, но его записала только Сакура. Я с подозрением покосился на её вновь порозовевшие щёки. Уж не думала ли она?.. А впрочем, это было не моё дело.

— Ну так что? Ты скажешь мне, что с тобой случилось в школе? Вернулся из туалета как побитый щенок, а уходил так, будто тебе пообещали десять бесплатных порций рамена.

Сакура без обиняков спросила меня о случившемся сразу, как только нам очевидно пришло время расходиться. Жили мы с ней в противоположных направлениях, так что идти было не по пути, но Сакура намеренно остановилась в безлюдном проулке, чтобы выпытать из меня ответ.

Я подумал: скрывать теперь нечего.

Вздохнув, я нащупал всё ещё скомканную в кармане бумажку и молча протянул Сакуре.

Она нахмурилась, но взяла записку и аккуратно её развернула.

— «Эс»… «У»?.. — сначала неуверенно прочитала она. — Что это значит?

— Это инициалы Саске. «Эс», «У» — Саске Учиха, — его имя было горьким у меня на языке.

Сакура порывисто ахнула и округлила глаза.

— Серьёзно? Нет, погоди… Я правильно поняла?.. Это же… Он оставил тебе свой номер?

— Да. Пять лет назад, — я жалко усмехнулся, отводя глаза и пиная носком ботинка асфальт.

По моему лицу Сакура сразу сделала свои выводы.

— И конечно, он уже не активен… Ты ходил тогда звонить? В туалет?

Я покивал головой, но поправил её:

— Номер активен, вообще-то. Это Саске. Вроде бы. Он всё ещё… да, он там, просто…

— О нет, — опять поняла меня с полуслова Сакура, и её голос насквозь пропитался таким сочувствием, на которое была способна лишь чуткая женская душа. От этого тона у меня сразу застрял в горле ком, и к глазам против воли подступила горячая влага. Чёрт, чёрт, какой же я размазня. — Он не захотел говорить с тобой, да? Боже, Наруто.

Сакура внезапно приблизилась и бросилась меня обнять — так крепко, что я сперва даже закашлялся. А может, я кашлял от душащих глотку слёз. Я обнял Сакуру в ответ и лишь сейчас осознал, насколько по правде меня разбила эта ситуация — этот обретённый вновь, а потом окончательно потерянный шанс вернуть Саске.

Мы стояли так довольно долго, просто обнимаясь. Я глотал свои слёзы, жмуря глаза и хлопая мокрыми ресницами. Сакура гладила меня по спине, ничего не говоря и не пытаясь утешить меня словами. Она молча понимала, что именно всё это значит для меня, и я был ей безмерно благодарен в ту минуту. Сакура — единственная, кому я доверял все тайны своего неспокойного и безнадёжно зацикленного на одном человеке сердца. Она единственная видела со стороны, какими мы были с Саске. Она…

— Ну ладно, вот что! — когда тяжесть момента чуть спала, Сакура расцепила объятие и уверенно взяла меня за руки, глядя снизу вверх, прямо в лицо. Её ладони были маленькими, сухими, но надёжными. — Это всё, конечно, дико, и у меня в голове ничего не укладывается, но тебе давно сто́ит оставить Саске в прошлом, Наруто. Знаю, теперь это будет ещё сложнее, но… Я буду рядом, хорошо? Ты слышишь? Мы всегда сможем куда-нибудь выбраться, и ты развеешься, и станет чуть-чуть полегче. Вот даже сегодня. Пошли на вечеринку к Ино? Тебе сейчас надо хорошенько напиться, всё забыть, а там…

На этот раз я обнял Сакуру уже сам. Сгрёб её в охапку, обвив руками хрупкие плечи, и порывисто выпалил:

— Спасибо.

— А! Нет-нет, вот это уже лишнее! — сразу шутливо заворчала она, ёрзая в моих руках. — Наруто, ты меня раздавишь!

— И раздавлю! — посмеялся я, хоть в горле всё ещё стоял ком, и стиснул её сильнее.

— Ау, ау! — Сакура шлёпнула меня спине, куда смогла дотянуться. — Давно не получал?!

И вот так, с Сакурой, здесь — мне стало легче. Правда что, подумал я, будет неплохо развеяться, тем более есть замечательный повод. И я обязательно забудусь. Хотя бы на сегодня. На завтра.

Со мной всё будет в порядке. Без Саске.