Глава 8. Я плачу из-за тебя. (2/2)

— Смотря кто ранит.

— Если я раню, быстро заживёт?

— Никогда.

— Брось, ты забудешь меня. Поболит и пройдёт.

— Нет.

— Сегодня я была женой, старалась любить мужа и его родителей. Ухаживала за ним, поправляя галстук, говорила комплименты его матери, я приготовила отличный ужин! И у нас была сотня тем для разговора, а теперь я промокла и испачкалась твоей кровью, сижу, обнаженная в душе, держу пьяную тебя, и моё сердце… Ему лучше. Мне лучше тут, в беспорядке и опасности, чем там, где всё привычно и спокойно.

— Твоя нужда во мне заводит.

— Прекрати.

— Правда, я даже хочу…

Вилланель разводит ноги и пропускает руку между ними, Ева видит, как она ощупала себя, это тут же бросило в жар.

— Вилланель, тебе сейчас не до секса.

— Это отвлечёт меня. Хочешь посмотреть? Ты ведь уже смотришь.

Вилланель издаёт стон и выгибается.

— Прекрати, дай мне свои шаловливые руки! Поднимайся, тебе явно лучше, я помою тебя, и пойдём в кровать.

Вилланель игнорирует, продолжая движения, ей так нравится доводить Еву до возмущения и румянца на щеках. Вилланель не помнит, чтобы была так с кем-то открыта, чтобы ей хотелось делать странные вещи не для смерти с косой, а для человека. Стараться быть нормальной, слушать и понимать, Ева меняет её взгляд на мир. Она умирала на барной стойке, тонула во тьме мыслей, ощущала себя грязной и ненужной, но всего десять минут с Евой, и всё изменилось. И ей нравится играть с собой, странное, волнующее ощущение, возбуждение не из-за контакта с собой, а из-за мысли о том, что это происходит на глазах у Евы, что Ева смотрит, как ей приятно. Пальцы скользят уже по влажности не от воды, можно немного погрузить пальцы в себя и издать стон. Вилланель сжимает свободной рукой свою грудь и Ева не выдерживает, стараясь подняться и поднять её.

— Поиграла на моих нервах и хватит. Раз тебе так хорошо, я поеду домой.

— Ева, — стонет Вилланель, прижимаясь к стене, её кожу покрыли мурашки, Ева тут же прибавила градусов воде.

— Боже, обожаю эти флакончики в отелях. Сейчас найду шампунь.

— А помыть меня гелем?

— Тут нет мочалки.

— Руками.

— Ты же не из шахты вылезла, и не валялась пьяной в подворотне. Так что, я только помою твою голову.

— Боишься касаться меня?

— Я тут с тобой вожусь уже пятнадцать минут.

— Нет, касаться иначе! Ты знаешь как. Я хочу быть затронутой, хочу всех твоих касаний.

— Ты пьяна, и всё равно чувствуешь?

— Больше обычного.

— Я хочу это сделать. Ты устоишь на ногах?

— Чего ты хочешь, Ева?

Ева хотела гореть от стыда и страсти. Она так хотела Вилланель, опускаясь на колени. Она хотела принадлежать, служить, ублажать, быть далеко от дома, от себя, от своей жизни. Ей хотелось чувствовать на губах пульсирующую, нежную плоть, хотелось лизать её и посасывать, хотелось с упоением доводить Вилланель до оргазма, вот чего она хотела. Коленки ныли от жёсткого кафеля, пальцы сжимали и разжимали бёдра. В ванной комнате становилось душно, пахло сексом и алкоголем, Вилланель стонала и ловила пар губами. Она не могла поверить в то, насколько изменила Еву, насколько сильное влияние оказала на неё! Неужели это всё чувства? И они обладают такой силой? Она принадлежала другому лагерю, но так быстро освоилась в новом, у неё отлично выходит, Вилланель чувствует эти старания, эту симфонию, и Ева попадёт в каждую ноту. Кончить быстро так обидно, оказаться на коленях — нет. Ева за её спиной, выливает флакончик шампуня и начинает массажировать кожу головы, похоже, это будет второй оргазм, хотя от первого в Вилланель всё трясется. Алкоголь будто вышибло из тела, ей лучше, она действительно отвлеклась.

— Наклонись вперёд, — просит Ева и смывает шампунь.

Ева сочувствует Вилланель, такой сильный ожог, так трудно на него не смотреть, её отвлекает то, что она никогда никому не мыла голову, оказалось, это очень приятно и интимно. По завершении, она обходит Вилланель и умывает её лицо. Потоки воды прыгают от ресниц, огибают губы, скатываются с подбородка, по горлу и в яремную впадину, Ева старается не смотреть на розовые соски, такие милые и манящие. Ей хочется затискать Вилланель, поблуждать губами по телу и она знает, что это! Это любовь! От этой мысли перехватывает дыхание, а Вилланель хватает руку Евы и целует в запястье.

— Спасибо, ты так нежна.

— И ты нежна, оказывается, для контроля твоего огненного эго нужен алкоголь.

Вилланель почти не дышит от возбуждения и возможности, Ева прямо перед ней, губы касаются гладкого лобка, вызывая дрожь, это мягко и медленно, Вилланель целует во все чувствительные места, а ощутив руку Евы на своём затылке, получает разрешение раскрыть и насладиться.

Ева не узнает, что всё было спланировано, да, она может догадываться, обвинять, но Вилланель не сознается. Они оказываются в постели, Вилланель притягивает Еву к себе, обвивает ногами и руками.

— Не отпущу тебя, и утром не сбежишь.

— Я только наберу Нико, можешь засыпать.

Вилланель не спит, она слышит весь разговор, потому что он разговаривает на повышенном тоне, она слышит, как Ева всхлипывает после.

— Он не стоит твоих слёз.

— Я плачу из-за тебя.

В соседнем номере шумные постояльцы, несмотря на глубокую ночь. Вилланель заснула ненадолго, но теперь проснулась и мучилась от головной боли. Ей не хотелось будить Еву, вдруг та больше не заснёт и сбежит под утро? Эту роль на себя взял смартфон, мелодия такая громкая, что Ева начинает шевелиться, скидывает одеяло и что-то бурчит. Вилланель находит свою одежду сложенной на кресле, смартфон рядом, абонент – забыт.

— Слишком поздно для звонков, любимая, — сквозь зубы, цедит Вилланель.

— Тебе нравится выставлять меня полной дурой?

— Что я сделала?

— Ты сказала, что будешь ждать меня, что мы вместе ляжем спать, я прилетела из Парижа, и где ты?

— Эмм, в номере.

— А я в проклятой квартире, Вилланель, там, где ты должна быть!

— Ты купила клетку? Не рада, что я не сижу в ней?

— Ты могла бы сказать, как я должна была понять, что ты в отеле, если у тебя теперь есть квартира!

— Я же сказала, что пила, тут отличный бар.

— Я не поеду к тебе. Увидимся завтра.

Вилланель смотрит на Еву в своей постели и благодарит судьбу за то, что Хелен не приехала в отель, и не приедет сейчас.

— Прости, странно вышло. Ложись спать. Я тоже отрубаюсь.

— Иногда, ты меня так раздражаешь, хуже ребёнка!

— Накажешь меня завтра.

— В этом не сомневайся.

Откинув телефон, предварительно убрав звук, Вилланель возвращается в постель, зарываясь в огромное белое облако одеяла, под которым человек, с кем она хочет по-настоящему спать.

— Извини, — шепчет Вилланель, зная, что сон Евы потревожен, она находит своими пальцами ног её пальцы и захватывает.

— Боже, какие холодные! — пищит Ева.

— Согрей.

— Как ты себя чувствуешь? — голос Евы сонный и немного хриплый, теперь она сжимает пальцы ног Вилланель, согревает их.

— Чувствую себя трезвой, но голова болит.

— У меня в сумочке есть таблетки, разбудила бы меня.

— Ты так сладко спала, пока…

— Хелен прилетела?

— Да, мы вроде как договорились спать сегодня ночью вместе, но она не знала, что я в отеле, приехала на квартиру.

— А если бы она приехала сюда и застала бы нас в постели, что тогда?

— Легла бы с нами, места много.

— Без шуток.

— Она бы легла с нами, Ева. Но утром, я бы получила за это. Не верю, что она может уйти от меня, кричать или что-то требовать, но она нашла бы способ сделать мне плохо. А что бы сделал Адам?

— Выгнал из рая? Хватит звать его так, он, мягко говоря, не тянет на эту роль.

— Оу.

— Он бы кричал, он такой громкий и ужасающий, когда в гневе, он бы пригрозил разводом, он бы довёл меня до слёз!

— Он бы сделал тебе больно физически?

— Он может быть физически груб, но он никогда, за всё время нашего брака, не поднял на меня руку, от такого бы человека я ушла. Нет, Нико эмоционален, его можно понять сейчас, я где-то, но не с ним. Это ревность.

— Я тоже тебя ревную, к нему. Ты спишь с ним ночами, готовишь ему завтраки.

— И поэтому я сейчас в твоей постели?

— Это явное исключение, пока мне плохо.

— Точно, таблетки, я сейчас.

— Ну, Ева…

***</p>

Хелен вымотана поздним прилётом, отсутствием Вилланель ночью в постели и новым рабочим днём. Время тянется медленно, назначенные встречи все до одной заставляют быть строгой сукой, опасной и холодной, как ещё управлять убийцами? Вот один из них: Вчера в Берлине он выстрелил в глазок, когда цель хотела поинтересоваться, кто пришёл. Лунка вместо глаза, лицо в осколках стекла, гроб будет закрытым, сегодня он пьёт чай перед ней и хочет прибавку за это зверство. Или другой персонаж, нанесла около тридцати ножевых ранений цели и подвесила крюком за горло к потолку в каком-то сарае за домом, это было в Панаме, а сегодня она демонстрирует Хелен золотистый загар и готова взять следующее задание. Следует напомнить ей, что внимание ни к чему, нужно убивать, а не потрошить. Новенькая Пэм в основном молчит, она убила брата, Хелен ещё не нашла правильные рычаги давления на неё. Новый гость ведёт себя хамски, плюхается на диван, ноги на стол, ей нужен ланч и внимание, на днях она убила мужчину, забив его ковшом в бане, при свидетелях! За такое ликвидируют, но для этой особы все поблажки.

— Вилланель… Я думала, тебя затянуло в рабочий класс, теперь твоя жизнь зависит от её смен в ресторане.

— Интересно, ты о чем? — отыгрывает Вилланель удивление и надкусывает яблоко.

— Ты пила из-за неё?

— Из-за тебя. Ты уехала, мне скучно. Почему ты так одета, не боишься, что кто-то на тебя набросится? Изнасилует, прямо здесь, они же звери, твои подопечные.

Вилланель сама испытывает приятное шевеление в себе, от такого вида. На Хелен бежевый, брючный костюм на голое тело, можно видеть её грудную клетку, даже солнечное сплетение, одна пуговица, и в твоих руках её обнажённое тело.

— Зачем меня трогать, я им плачу.

— Кормишь волков с руки.

— Это всегда тебя заводило, что я не боюсь хищников, — Хелен ставит колено на диван между ног Вилланель, — Таких, как ты.

— Зря, сколько зверя не корми, потеряешь бдительность, останешься без руки.

— Ты о себе? О нас? Это угроза?

— Ну что ты, любимая.

— Собери вещи и переезжай в квартиру, хочу знать, где ты.

— Попробую.

— Могу отдать тебе свои ключи, чтобы всегда быть только гостем, раз тебя так всё это напрягает.

— Нет, оставь ключи, что мне скрывать?

— Свой роман, конечно же. Порезвились вчера?

— Она так лижет, как котёнок молоко лакает.

Хелен хватает Вилланель за самодовольное лицо и прижимает к спинке дивана, эротично усаживаясь на её колени, Вилланель шипит от боли в лопатке, ожог всё ещё доставляет неудобства.

— Тебе лучше не злить меня.

— Так не спрашивай. Ты на самом деле хочешь слышать это, хочешь подробностей, тебе всегда нравилось то, как меня хотят, ведь когда я оказываюсь в твоих руках, я только твоя. Нравится отнимать?

— Буду отнимать у неё, больно будет всем.

— Хел, я же пришла, я с тобой, расслабься. Пойдём сегодня в клуб, отдохнём?

Хелен рада любому проявлению внимания от Вилланель, та, вероятно, чувствует вину за ночь, и не хочет получить наказание за это, а как бы хотелось пройтись хлыстом по её заднице! Проступки копятся. В порыве чистой ярости она размозжила череп мужчине ковшом, а теперь ласкает лицо Хелен, покрывая мелкими поцелуями. Она всегда умела быть сущим дьяволом, но когда нужно, любить с дотошной трепетностью.

— Мне нужно работать, но я схожу с тобой на ланч, пойдёт?

— Посиди на мне ещё, я соскучилась.

Вилланель наклоняет Хелен, чтобы взять из вазы ещё и апельсин, вонзаясь в него пальцем, она отрывает кусочки, кидая их на диван.

— Ты знаешь, что за всё время, что у меня есть этот офис, ты единственная, кто взял апельсин.

— Какой-то тест на психопатию? Я псих, да?

— Фрукты в целом всегда для вида здесь, но были те, кто щипал виноград, или надкусывал яблоко, но апельсин… Его неудобно чистить, им можно брызнуть на одежду.

— Ой, — смеётся Вилланель, оторвав дольку и брызнув соком на Хелен, язык тут же прошёлся по её груди, заставив дыхание Хелен замереть, — Если я чего-то хочу, я беру, и не думаю про неудобства, мне удобно.

— Тебе удобно трахать её и любить меня?

— Никто не трахается, успокойся. Будешь дольку?

С рук Вилланель, что угодно. Хелен рада вновь увидеть эту отличительную черту, Вилланель никогда не будет как все.

Ева знает, что ничего хорошего не получится из того, что она убегает от мужа к Вилланель и от неё к нему. Сегодняшнее утро не стало исключением, второй раз она расстроила Вилланель, но Ева и не должна была быть там всю ночь! Нико встретил на пороге, руки сложены перед собой, взгляд исподлобья, Ева долго пыталась объяснить, почему ей пришлось провести ночь в отеле. Вырваться во вторую половину дня на работу было спасением. Билл налил кофе и приготовился слушать, до смены оставалось полчаса.

— Тебе разве не нужно заняться маринадом?

— Брось, Ева, это подождёт. Ты и она, в номере, мокрые и пьяные, на твоей рубашке была кровь!

— Кровь это ерунда. Пьяна была только она. Слушай, может ли быть такое, что она вызывает к себе сочувствие, чтобы я всё бросила и приехала? Просто вчера всё так и выглядело.

— Если ты её раскусила, зачем повелась на эту уловку?

— Хотела. Я хотела под любым предлогом оставить его и быть с ней.

— Бедняжка, ты места себе не находишь с вопросом о том, что теперь делать?

— Я ощущаю, как всё это ненадёжно. Оставить Нико, чтобы быть с ней, насколько нас хватит? Она при этом, не собирается оставлять свою жену!

— Что говорит?

— Похоже, она любит её. Проводит время со мной. Ей вообще нормально совмещать нас.

— Ревнуешь?

— Задушить хочу.

— Её жену?

— Если бы. Просто, как можно быть такой плохой и невероятно притягательной? Она может что-то сделать, ты её осудишь в мыслях, а на деле захочешь поцеловать и приласкать. Вчера она сделала такую пакость, напившись здесь! А ночью я жалела её и прижимала к себе.

— Подумай о том, сколько раз она выбирает тебя, а не её. Она же не позвонила жене!

— Потому что она была в Париже вчера. Сегодня вернулась, и Вилланель я видела только утром, вероятно, они вместе.

— Тебе надо немного ослабить хватку, ты, определённо, на волне, эмоции и чувства тебя переполняют, но следует дать себе отдохнуть, день без неё, как тебе? Давай возьмём завтра с утра Нико, мою жену и сходим в кино.

— Хорошая идея. Только, чем бы я ни пыталась себя отвлечь, она тут, — Ева устало потирает лоб и отпивает кофе, — Кстати, Нико работает с утра.

Хелен не знает, чем занимается Вилланель после ланча и до самой их встречи у дверей клуба. Но что-то ей подсказывает, она не проводила время с Евой, выглядит уставшей, как после…

— Ты что, доводила себя до изнеможения в зале?

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — улыбается Вилланель, открывая дверь перед женой.

Они любят это закрытое место, здесь требуется регистрация, статус, здесь всё под контролем, но только для того, чтобы иметь свободу внутри. В этом клубе есть всё, и всё это почти легально. Электронная музыка, особое освещение, тела, алкоголь и секс.

— Погуляешь немного? — спрашивает Хелен, и Вилланель согласно кивает.

Хелен находит знакомых, обсуждает мировые новости, но во время себя тормозит, она здесь, чтобы расслабиться. Оплатив VIP комнату, она идёт на бар, где заказывает коктейль, для Вилланель не берёт, точно зная, что та не согласится так быстро вновь совершить ошибку. Поиск её взглядом увенчался успехом, она у сцены, где музыка громче, танцует расслаблено, с двумя девушками, местными, выглядит аппетитно. Хелен даёт ей время развлечься, даже не против, когда девушка крутит на языке таблетку и передаёт её Вилланель поцелуем. Коктейль сладкий, мысли вязкие. Ей сообщают, что комната готова, и она плывёт сквозь дым и свет к своей одержимости.

— Девочки, можно? — одного взгляда Хелен достаточно, чтобы от Вилланель отошли, — Расслабимся в комнате?

Она берёт Вилланель за руку, и та не против, сегодня у неё свободное настроение, ей так надоело быть нормальной для обречённых отношений с Евой. Она терпела всю ночь, чтобы не быть грубой, не лезла к ней в бельё, а она сбежала с утра, опять! Всё это выспрашивание времени, похищения, надоело бегать. Хелен приводит в комнату, два алых дивана друг напротив друга, они их занимают, каждая борется за то, кто расслаблен сильнее. Хелен расставляет ноги, этот неприлично откровенный костюм всё ещё на ней, сжимая ручку кальяна, она делает первую затяжку, мешая в себе дым с алкоголем. Вилланель сидит так же, чувствует, как носки ног в ботинках подпрыгивают в такт музыки, таблетка приятно мутит разум, глаза Хелен кажутся ей стеклянными, хотя, скорее всего, стекло именно в её глазах. В комнату заходят две девушки, обе брюнетки, с вьющимися волосами, Вилланель поняла намёк, скривив улыбку.

— Только к ней, девочки, — указывает Хелен.

Вилланель прищуривает взгляд. Полуголые тела извиваются в танце, демонстрируя себя, раньше Вилланель такое нравилось, но сейчас она больше занята Хелен. Что-то странное, будто зрение в тоннеле, она не видит ничего по бокам, только Хелен перед собой, её холодный блеск глаз, интерес, тонкие губы, что сжимают мундштук и выпускают дым. Девушки ласкают шею с двух сторон, Вилланель удивлена, что Хелен им такое позволяет, чтобы поиграть на её нервах, Вилланель шлёпает одну девушку, и та, взвизгнув, смеётся, другой она забирается под резинку белья ниже поясницы.

— Чего ты хочешь? — шепчет девушка справа и облизывает мочку уха.

— Да, чего ты хочешь, мы сделаем всё, — вторит девушка слева.

— Хочу расписать эти постельные тона стен вашей кровью, чтобы было веселее!

Девушки переглянулись, и засмеялись.

— Малышка, ты что приняла?

— Малышка? — вспылила Вилланель, схватив ту за горло.

— Эй! — крикнула Хелен, и воспользовалась французским, чтобы выгнать девушек и отчитать Вилланель.

— Мне нравится твой французский, такой выразительный.

— Зачем ты пугаешь людей? Иди ко мне.

— Они меня не возбудили. Это начинает раздражать, если не работает.

Вилланель забирается на Хелен и получает сладкий дым в лицо.

— Что-то скучно, давай полижимся?

— Что? Следи за языком!

— Как раз этого и не требуется.

Хелен не отказывает Вилланель, это отлично разогревает их.

— Разбила губу?

— Немного подралась вчера, мелочь, даже незаметно. Косметолог сказал, уже завтра ничего не будет.

— Сколько денег ты сегодня потратила на себя?

— Сотни и тысячи, нравится?

Хелен в восторге от красного костюма оверсайз и кожаного топа под ним, явно стилист поработал над её волосами, заделал назад, открыв вид на изящную шею и затылок. Но перед этим Вилланель сама над собой поработала, эти мышцы можно прощупать, чем Хелен и занимается, нажимая на торс.

— Хочешь? — спрашивает она, предлагая затянуться, зная её страсть к дыму, Вилланель делает это, набирает в лёгкие и, запрокинув голову назад, выпускает в потолок, Хелен облизывает её горло, сжимая бока. Вилланель подставляет мундштук к её губам, Хелен тоже делает долгую затяжку и выпускает дым на юное тело перед собой.

— Нам вдвоём весело, — хихикает Вилланель.

— Что тебе дали?

— Без понятия, но приятно, давай ещё полижимся.

— Чёрт, детка, прости, что не уследила, но, кажется, тебе нравится действие.

Поцелуй развязный, Вилланель ощущает, как печёт между её ног, это трудно сдерживать. Хелен снимает с неё пиджак.

— К нам никто не зайдёт, — успокаивает она.

Вилланель кивает и тогда руки Хелен находят замок молнии на корсете сзади. Грудь Вилланель получает свободу, и подвергается страстным ласкам губ Хелен. Закрыв глаза, Вилланель уносится мыслями далеко отсюда, почему за целый день они так и не созвонились с Евой, почему не увиделись, Вилланель могла бы поужинать в ресторане, почему не ждёт её после работы за барной стойкой? Она хочет слышать голос, по-звериному хочет её плоть, хочет её запах, и её взгляд на себе.

— Мне не хочется, — неожиданно, вслух, заявив об этом, Вилланель перемахивает ногу обратно и оказывает по правую руку от Хелен, вжимая себя в диван. Нащупав корсет, она прикладывает его к груди и поворачивается спиной к Хелен, — Застегни обратно.

Хелен молчит, берёт корсет в свои руки, но вместо того, чтобы застегнуть, безошибочно проводит языком по шраму на спине и движется к ожогу.

— Не трогай.

— Хочу вылизать тебя так, чтобы ноги отнялись, уткнись в диван и не мешай.

— Властная стерва.

— Избалованная девчонка. Я не буду возиться с твоими чувствами, думай о ней, если хочешь.

— Я не думаю! Хватит мне подсовывать её!

Вилланель теперь лицом к лицу с Хелен, её ноздри раздуваются от злости, а шрам на губе пульсирует.

— Ева. Ева. Ева. Я вижу твои мысли насквозь!

— Это я сделаю так, что у тебя ноги отнимутся, — толкнув Хелен, Вилланель забирается сверху.

Обе вышли трезвыми из клуба ближе к утру, голова была тяжёлой из-за усталости. У них был очень жёсткий петтинг, обеим была необходима эта связь и выброс эмоций. Вилланель давно поняла, где любовь, там, зачастую, скрываются манипуляции.