Глава 7. Нелюбовь. (1/2)

Ева, едва открыв глаза, столкнулась с ожидающим взглядом мужа. Вероятно, он давно не спал, думал и смотрел на неё, неудивительно, что она не выспалась, Нико явно не желал ей добрых снов.

— Что-то случилось? — потирая глаза, поинтересовалась Ева.

— Ты мне скажи.

— Ничего не случилось, Нико. Но вчерашняя смена была слишком перегруженной, что за коллективный разум потащил всех на ужин?

— Я наблюдал за тобой, пока ты ещё здесь.

— Да, сегодня ещё одна смена, завтра выходной.

— Ты ведь не проведешь его дома.

— Ещё не знаю, банкет всё ближе, мне нужно встретиться с поставщиками, проверить качество, оплатить доставку. Познакомиться с командой.

— Я позвал родителей на ужин завтра.

— Боже, Нико, ну зачем? У нас всё хорошо, нам не нужна их помощь.

— О какой помощи речь?

— Ты всегда зовёшь их, если тебе что-то не нравится, будто тычешь меня в то, каким должен быть брак!

— Мы давно их не видели. Я знал, что ты завтра выходная, в чём проблема?

— В том, что я и так разрываюсь между работой и возможностью показать себя, заявить о себе, найти спонсоров. Сейчас не время отвлекаться!

— О, ну прости, что мы есть в твоей жизни и чего-то от тебя хотим! Ты не вылезаешь со своей проклятой кухни!

— А когда хочу, ты ставишь меня на свою кухню! Пригласил на ужин? Мне готовить?

— Ничего не делай, я закажу.

— О, и твоя мать сделает вывод, что я даже накормить тебя не способна!

— В последнее время я не нахожу с тобой общий язык.

— Трудно его найти, когда ты ждёшь, как я проснусь, чтобы начать скандал!

— Я любовался тобой, пока ты ещё здесь.

— Знаю, ты зол на вчерашнее.

— Ты планируешь что-то исправлять?

— У меня нет времени.

— У тебя кто-то есть?

— Только работа.

Ева принимает душ со слезами, теперь она откровенно врёт мужу, но сказать ему что-то, означает, поставить крест на браке. Он не потерпит измены, он не поймёт, это станет концом. Перевернуть жизнь ради той, что, возможно, играется, насколько хватит Вилланель? Нико уходит на работу без завтрака, Ева пытается прибраться, но накопилось столько дел по дому, что нужна неделя отпуска. Сварив кофе, она терпеливо ждёт, когда тот остынет, водит пальцем по кромке кружки и пытается понять, к чему в жизнь врываются всё эти испытания. Ответ так прост, стук в дверь, и сердце Евы ускоряется, она злится, что это может быть Вилланель, она надеется, что это она! Уже скучает, уже предвкушает, это кружит голову, можно забыть о слезах, счастье бежит по венам, Ева бежит к двери.

Вилланель встала слишком рано. Посетила зал, заказала завтрак в номер, полистала каталоги, оформила заказ, собралась, надев на себя строгие брюки, с лакированными ботинками и тёплый, ярко жёлтый свитер. Она направлялась к Еве, хотя вчера Хелен попросила её поехать на новую квартиру и поговорить с дизайнером. Вилланель ничего не хотела делать и менять, в идеале, достаточно, чтобы там были пустые стены и отличный гардероб.

Сегодня она выбрала совсем другую машину, чтобы припарковаться у дома Евы через дорогу и не вызвать подозрение у её мужа, она смотрела на него в упор, когда тот закрыл дверь и, поправляя портфель, вышел за калитку. Ходит на работу пешком? Им что, такси не по карману? Как только он свернул за угол, Вилланель направилась к дому и постучала.

Ева распахнула дверь, приподняв бровь, она осмотрела с ног до головы Вилланель и толкнула дверь сильнее, чтобы та открылась шире.

— Ты наблюдала за домом? — спросила Ева.

— Я даже утомились от ожидания, — выдала Вилланель, хватая Еву и прижимая к стене, пылко целуя.

— Привет, — улыбнулась брюнетка в перерыве, наблюдая за тем, как глаза Вилланель буквально мерцают, что это за сорт счастья?

— Привет. Сегодня тебя похищать не нужно?

— Пусть это будет домашнее нападение.

— Ева, не раззадоривай меня!

— Ты завтракала?

— Да, в отеле. Было сносно.

— Я уже избаловала тебя?

— Вчерашний ужин был великолепен, жаль, ты не составила мне компанию.

— Зато тебя никто не отвлекал от блюда, и ты могла насладиться всеми его нотками.

— Ты отлично жаришь мясо и мои мозги. Серьёзно, Ева, я в вечных грёзах о тебе.

— Теперь ты здесь, и можешь не грезить. Разуйся. Я схожу за кофе, будешь?

— Нет, мне ничего не нужно, кроме тебя.

Ева улыбаясь, направилась за кофе на кухню, но всё ещё слышала Вилланель.

— У вас столько книг! Ты их прочла или это позерство?

— Не все мои, но да, когда у меня было больше времени, я читала. Любишь читать?

Ева увидела Вилланель уже на диване, подобрав ноги под себя, она положила руку на спинку дивана, а другой — потирала колено.

— Люблю читать, но чаще это обучающая литература.

— Да? Интересно, что же ты изучаешь? — Ева садится так близко, что рука соскальзывает со спинки прямо на её плечо.

— Языки. Мне нужно, по работе.

— Кем ты работаешь?

— Я кулинарный критик, ты не знаешь, а я пишу статьи французам, чтобы они выкрали тебя отсюда.

— По-твоему, я не на своём месте?

— Шутишь? Ты заслуживаешь, как минимум, своё заведение, как максимум, целую сеть! О тебе должны узнать.

— Мне хватает того, что есть у меня.

— Ты очень скромная. А как же захватить мир?

— Я не справляюсь даже на своей территории, дома.

— Кто-то просто не создан для дома. Не нужно так за него держаться. Например, Хелен завтра уезжает в Париж. Я тоже куда-нибудь полечу чуть позже, а пока, у тебя ведь завтра выходной?

— Да, но… Мы не сможем провести его вместе. Нико позвал родителей, я буду готовить и встречать их. Кто знает, может, что-то наладится после их визита.

— А как же я?

— Я не могу пригласить тебя на семейный вечер.

— Обе бросаете меня.

— На день.

— Потом ты будешь работать!

— Эй, ты сейчас со мной.

— Я хотела бы хоть раз целый день, чтобы съездить куда-нибудь.

— Мы можем завтра посетить вместе пару мест с утра, поедешь?

Вилланель хотела весь день, Хелен так удобно уезжает, и у Евы выходной.

— Может, перенесёшь? Это так важно? Важнее меня?

— Не веди себя так, — предупредила Ева, допив кофе.

Дотянувшись до столика, она поставила кружку, чтобы не разбить, и почувствовала ладонь Вилланель на своей оголившейся пояснице.

— Если бы я могла, то выбрала бы тебя.

— Похоже, потребуется ещё одно похищение.

Вилланель схватила Еву и повалила её на диван, тут же нависнув сверху. Напряжённо выдохнув ей в лицо, она посмотрела на губы, которые не дают ей покоя уже больше недели.

— Будешь и здесь сопротивляться?

— Смотря, что ты задумала.

— Раздеть и попробовать. Долго пробовать, время у нас есть.

— В доме, где я живу с ним, это неправильно, Вилланель.

— Открою тебе тайну, нет правильных мест, где ты можешь изменить мужу. Мы можем сделать это в вашей постели.

— Прекрати.

— Значит, остаёмся на диване, тут удобно.

— Почему бы нам не побыть друг с другом без секса и мыслей о нём? Умеешь?

— Нет, и не хочу. Я приехала, чтобы он случился. Вот тебе твоё удобное пространство, тишина, уединение, все условия.

— Выходит, я правильно делаю… Я тебе нужна только для секса, необязательно рушить брак ради твоего каприза, к тому же, сколько это продлится?

— А ты бы разрушила его ради меня?

— Не вижу никакой необходимости.

— Ты злишь меня. Задеть хочешь, чтобы ничего не было?

Вилланель не в себе, её руки шарят по хрупкому телу Евы и начинают освобождать от одежды. Ева заелозила, пытаясь это остановить.

— Ты любишь играть в это, верно? Сопротивляешься, отказываешь, вроде как ты совсем ни при чём каждый раз, это я настояла, я совратила. Думаешь, я знаю, что такое терпение?

— Вилланель!

Ева делает ощутимый толчок, и Вилланель переворачивает её лицом вниз, целуя в шею, сегодня Ева в майке, ей не нужно скрывать след на шее дома. Поцелуи следуют до плеча, пальцы цепляются за бретельки и дёргают вниз. Жадность губ настигает лопатки, Ева сводит их, пытаясь приподняться.

— Тебе приятно, не противься этому.

Сжимая пояс штанов, Вилланель слышит стон, она упирается в её ягодицы тазом, и делает парочку поступательных движений.

— Как бы мне хотелось как следует тебя трахнуть, Ева, чтобы ты кричала, чтобы молила меня не останавливаться, а потом молилась на меня, ждала, нуждалась, хочу подсадить тебя на себя, как на наркотик, это ты понять можешь?

Вилланель сама не поняла, зачем была так откровенна, зачем выдала то, что будоражит её сознание в последние дни. Ева это понимает, и даже больше, она уже живёт с этим ощущением. Девушка не выходит из её головы ни на минуту, день начинается ради неё, увидеть, услышать, что угодно! Собрав всю смелость в дрожащем теле, Ева сама обхватывает пояс штанов и спускает их с бёдер. Вилланель не перестаёт быть грубой, собирая майку в кулак, стаскивая её и с плеч и с поясницы, она целует изящную спину, она горит этой возможностью. От поцелуев в поясницу Ева стонет и приподнимает бёдра, её простреливает возбуждение, всё ноет внутри и просит движений. А если Нико вернётся? Что-то забудет, отменит работу, возьмёт и откроет дверь своим ключом, увидит, как её жену буквально поедают чужие губы! Желанные, влажные, сексуальные губы, что перебирают точки, ищут слабости и находят, раз за разом, заставляя тело Евы извиваться на диване. Сжимая ягодицы, Вилланель покусывает отменный зад Поластри, та уже не сопротивляется, она лишила её сил, последний рывок она делает, чтобы перевернуться, и Вилланель оказывается в средоточии слабости Евы. Выдернув подушку из-под головы Евы, она размещает её под ягодицами.

— Теперь ты заботлива?

— Это для моей шеи.

Ева хмыкает и сгибает ноги в коленях, в желании зажаться, но Вилланель поглаживает её икры руками и слегка утягивает ноги за свою спину, расслабляя её колени.

— Ты ведь не стесняешься меня?

— Нет, — шепнула Ева так тихо, что Вилланель улыбнулась и подняла одну её ногу, положив на спинку дивана, — Удобно?

— Неловко.

— Брось, ты прекрасна. Это наш первый раз, мы разденемся полностью, мы можем не заканчивать всё после одного оргазма, мы можем, Ева.

— Ты была груба, а теперь…

— Пытаюсь себя контролировать, не хочу тебя пугать.

Для Вилланель здесь ничего нового, и всё же, каждая женщина прекрасна по-своему, Ева очень аккуратная, у Вилланель набегает слюна. Ева раскрыта перед ней, но недостаточно, с помощью пальцев она нежно расправляет внешние губы, обнажая клитор. Она знает, что воздух – это дополнительное наслаждение, возбуждённая плоть наполнена нервными окончаниями. Вилланель больше не смотрит в глаза Евы, чтобы та не смущалась, им двоим нужно расслабиться и раствориться в этом времени, что только их. Вилланель собирается сделать так, что Ева даже не будет смотреть в сторону мужа. Легчайшие полизывания вверх и вниз, вдоль, настраивают и дают привыкнуть, Ева ещё не стонет, но уже шипит, вдыхая дрожащий воздух. Помимо тяжёлого дыхания в комнате можно услышать тиканье часов, и как на улице мимо дома проезжают машины, но Ева никак не уймёт свой слух, вслушиваясь, будто вероятность услышать шаги за дверью спасёт её если что. Вилланель постепенно сосредотачивает полизывания в области клитора, водит вокруг него языком, и Ева ахает, когда наконец-то касается его самого. Но Вилланель не даст кончить, она будет ласкать, пока не устанет, бесконечно восполняя удовольствие. Отвлекаясь от клитора, она начинает работать языком вокруг входа, каждым витком проникая всё глубже и глубже, пока Ева извивается и стонет. Её стоны это нечто успокаивающее и вводящее в транс, Вилланель так комфортно быть опытнее, быть активом. Хелен к этому моменту уже просит вставить в неё пальцы и энергично работать языком, а Ева терпит, только нога соскальзывает со спинки дивана на плечо Вилланель, не больно, иначе, та бы её наказала за боль. Вилланель подхватывает другую ногу и направляет её к груди Евы, проникая языком так глубоко, насколько позволяет новая поза. Это происходит так быстро, что Ева получает вспышку удовольствия, прикусывая губы и видя звёзды перед глазами. Она думает о том, что заслужила это: быть такой желанной, узнать, что это. Она размышляла о том, сколько всего плохого с ней происходило, сколько несчастий накопилось за все года жизни, и наконец-то что-то волнующее, что-то, делающее её счастливой, ворвалось в её жизнь. Она не помнит таких стонов в своей спальне, она не помнит таких ощущений! Молодые, нежные руки, не знающие тяжёлой работы, гладят её напряжённый живот, Ева хватается за них, прижимая к себе, к оголившейся груди. Вилланель возвращается к главному пучку нервов, Ева опускает одну ногу на пол, упирается в него пальцами, она готова кончить, Вилланель нежно удерживает между своих губ клитор, когда Ева начинает кончать. Она смогла почувствовать легчайшие пульсации, пронизывающие его, так схожие с пульсацией её шрама на губе. Руки пришлось переместить на бёдра и прижать Еву к дивану, это была сладкая смесь дыхания, запаха секса и жара.

Вилланель выпрямляется довольной, это видно по её озорным глазам, стягивая с себя джемпер, она неотрывно смотрит в карие глаза с поволокой. Расстегнув застёжку лифа, она дала увидеть Еве, как её грудь оттянула его. Затем Вилланель закинула его на спинку дивана, демонстрируя себя. Ева не может ничего сказать, у неё перехватывает дыхание, такие красивые, кажутся плотными, но на самом деле, стоит Вилланель опуститься на Еву и соприкоснуться с её грудью, она ощущает их мягкость и твёрдость сосков. Они целуются, Ева хочет благодарить её до бесконечности за такое наслаждение, Вилланель слегка раскачивается, ей нравится ощущать обнажённое тело под собой, соприкасаться с ним. Они начинают новый раунд, где Еве позволено попробовать Вилланель.

После секса распаренные тела немного гудят, Ева никогда не забудет молодые ножки, перекинутые через мокрую от пота кожу плеч, и выкрики её имени.

— Откуда на тебе шрамы, Вилланель? — задумчиво, спросила она, их тела были переплетены, Ева гладила край пластыря на спине.

— Получив один из них, я подумала: какой ужасный день, мне испортили мою любимую рубашку!

— Нет, этот вопрос не для шутки. Я хочу знать, это важно.

— Никогда не играй с ножом-бабочкой на прогулке, можно споткнуться и выглядеть глупо, почти зарезав себя.

— Ты продолжаешь шутить?

— Кто-то, кто целует в спину, туда же наносит удары, Ева.

— Это всё не ответы.

— Зачем тебе знать?

— Смеëшься, отталкиваешь, так сложнее добраться до твоих истинных чувств.

— Что я посчитаю нужным, ты непременно увидишь, почувствуешь и узнаешь.

— Ты не из тех, кто после секса становится откровеннее.

— Да, все эти разговоры на подушках не про меня.

— И что ты обычно делаешь? Сбегаешь или выставляешь кого-то за дверь?

— Мне нравится лежать тут, смотреть на корешки книг, читать авторов, названия, и слушать твоё дыхание. Наверное, это из детства. Когда я болела, мать отправляла меня в комнату отца, это был и кабинет, и мастерская, просто все его вещи в одном месте, там была полка с книгами. Я читала названия от одного конца до другого, иногда засыпала или бредила, зацикливаясь на одной книге.

— Достаточно личное воспоминание, а говоришь, разговоры на подушках не для тебя! Мне мама читала, когда я болела, это была длинная книга, без начала и конца.

— Если бы я заболела, ты бы мне почитала?

— Я могла бы это сделать, — признаётся Ева.

Вилланель гладит выступающие жилки на тыльной стороне ладони Евы, что прикрывает одну свою грудь.

— А меня интересно читать?

— Я ещё не определила, какой у тебя жанр.

— Может, твой любимый жанр книг?