Часть 3 Допрос (1/2)

Воодушевленная толпа последовала за Бладом к зданию городского совета. Рыночная площадь постепенно пустела. Палач спешно отвязывал от столбов жертв, оказавшихся оправданными вместе с сеньоритой де Грааф, однако последним не суждено было насладиться плодами столь поздно подоспевшей справедливости: по видимости, они были уже мертвы.

На плечах Ивонн де Грааф оказался теплый плащ, переданный кем-то их толпы. По приказу, который Блад шепнул Бернардо прежде чем удалиться с площади, сеньорита де Грааф была сопровождена к своему дому, где должна была находится под охраной до следующих распоряжений с запретом принимать посетителей и передавать сообщения.

Толпа продолжала выкрикивать:

- Да здравствует дон Энрико! Долгих лет!

Блад вздохнул. Нельзя было оставлять у публики сомнения в его лояльности существующей власти. Взойдя на крыльцо здания городского совета, Питер повернулся к толпе и произнес:

- Благодарите не меня, а короля Испании, нашего государя Карла II! Я всего лишь представляю его власть в этом городе. Да здравствует король!

- Да здравствует король! Да здравствует дон Энрико! - продолжала скандировать толпа, однако короля она славила с явно меньшим энтузиазмом, чем нового городского главу. События, которым они стали свидетелями на площади, возродили их надежду на то, на что они уже перестали рассчитывать – правосудие.

Войдя в здание городского совета, Блад тут же потребовал к себе в кабинет начальника городского гарнизона, Лопеса. Закрыв за собой массивную дверь из резного дуба, тот по-военному отсалютовал, ожидая указаний.

- Я полагаю, будет лучше сразу перейти к делу – Блад протянул офицеру документы, обнаруженные при Доне Энрико, которые подтверждали существование в Н. тайного склада с оружием и порохом, необходимого для подготовки нападения на территории Соединённых Провинций.

Лопес старательно ознакомился с документами и поднял внимательный взгляд на Блада, словно взвешивая про себя, заслуживает ли тот доверия. Лопес был невысокого мнения об офицерах, прибывавших из Испании. Часто начальники из Кастилии или Андалузии оказывались спесивыми, вспыльчивыми, не разбирающимся в военном деле, не желающими знакомиться с местными реалиями и действовать в соответствии с ними. Назначения, как правило, диктовались не личными качествами кандидатов, а их кошельком и связями. Однако мнимый Дон Энрико показался Лопесу приятным исключением из этого правила. Офицер оценил властность, исходившую от нового командира, решительный блеск ярко-синих, слишком светлых по сравнению с тоном кожи, глаз, выправку, изысканные манеры и обороты речи.

- Лишь я и несколько моих офицеров в курсе происходящего. Я выбрал самых надёжных из моих людей и велел им не сводить глаз со склада, тот находится под охраной круглые сутки. Даже бургомистр, Ван Виссер, не был информирован о наших планах. - Лопес отвел глаза.

- У вас были основания ему не доверять? - заинтересованно спросил Блад.

- У нас были подозрения в его симпатиях к еретикам, даже если никаких компрометирующих доказательств обнаружено не было. Организация склада и последующая атака, - Лопес запнулся, - в отношении этого приходят указания с самого высокого уровня, как из Эскуриала, так и из Брюсселя. И власти были в курсе моих подозрений. За бургомистром установлена слежка, однако безрезультатно. Я думаю, что ваше назначение – это прямое следствие моего письма лично герцогу Мединачели, который фактически руководит правительством Испании после смерти Дона Хуана. Я просил правительство Испании назначить компетентное лицо, которому я мог бы полностью доверять.

- Ситуация складывается весьма деликатная, не так ли? - Блад откинулся на спинку стула. - Новый командир, то есть я, должен руководить наступлением на территории Соединенных Провинций, верно? И в случае неудачи я приму на себя всю ответственность. Испанское правительство заявит, что атака была моей личной инициативой и умоет руки. Меня повесят как военного преступника, а вы лично останетесь в стороне. - Блад уже не сомневался, что дела обстояли именно так, как он подозревал, и такая посредственность, как Энрико ди Мерретто, был избран козлом отпущения.

Глаза Лопеса свернули гневом.

- Никто не смеет подозревать меня в трусости! Я всегда храбро сражался за мою веру и короля, и в будущем не отступлю от своих принципов! Неудачи не может случится, я ручаюсь за моих солдат. Все мы готовы биться до последней капли крови, чтобы очистить Нидерланды от кальвинистской скверны и вернуть потерянные ранее земли Испании. - Лопес закончил свою речь эффектным жестом.

- Что же, вы правы. У нас один выход - мы не можем допустить неудачи. - Блад посмотрел офицеру прямо в глаза. - Я бы хотел лично проинспектировать хранение уже прибывшего оружия, поскольку теперь я являюсь главой города и отвечаю лично за успешность операции перед Королем и правительством. После наступления темноты встретимся у склада. Сейчас можете быть свободны.

Лопес вытянулся струной и, отсалютовав Бладу, вышел из кабинета.

В первые же часы после вступления в должность Блад был полностью поглощён исполнением новых обязанностей.

Только во второй половине дня у Блада появилось время, чтобы вернуться к утренним событиям на площади и вызвать к себе Ван Виссера. Тот подтвердил, что сеньорита Ивонн де Грааф обвинялась только в колдовстве, но не в ереси. Видимо, со свойственной ему мрачной иронией думал Блад, если бы дон Алехандро настаивал на ереси, то ему пришлось бы сжечь половину города. Ведьм же до сих пор боялись и некоторые наиболее темные протестанты.

- Мы видели все нарушения, которые были допущены при процессе, однако если бы мы вмешались, Дон Алехандро приказал бы действовать Лопесу и его солдатам. Они запросили бы помощи у Брюсселя и Мадрида, и участь нашего города была бы плачевной. - Ван Виссер тяжело вздохнул. - Отец сеньориты де Грааф– не последний человек в городе, он обладает значительными богатствами, но никакие деньги не смогли защитить его единственную дочь. Дереку многое ранее прощалось именно из-за толщины его кошелька, несмотря на несдержанный и вспыльчивый нрав. Однако сеньорита Ивонн не похожа на отца, все в городе знают её золотое сердце и любят.

- Кто же свидетельствовал против сеньориты де Грааф, раз она была всеми так любима? - Спросил Блад, набивая трубку.

- Говорят, это были ... хм...профессиональные доносчики. Им платят за свидетельские показания. - - На лице Ван Виссера красноречиво отражалось, насколько ему противна подобная практика, благодаря которой становилось крайне легко осудить невинного человека. - Я не знаю их имён, но они должны быть указаны в протоколе суда, к которому у меня нет доступа.

После визита Ван Виссера Блад решил начать с допроса свидетелей, на основании показаний которых была осуждена девушка. Он приказал принести из тюрьмы все имеющиеся материалы по этому делу и позвать нотариуса. Согласно протокола суда, написанному на плохом латинском языке, свидетельницы было две – Бригитта ван Гульст и Дора Линден. Внимательно изучив документ, Блад приказал солдатам привести к нему обеих женщин и палача. Последний прибыл в мгновение ока и присоединился к нотариусу, уже ожидавшему в соседнем кабинете. Ожидая доносчиц, Блад принялся составлять текст документа, на котором должны были вскоре появится их подписи.

Отложив перо, Блад задумался. Когда ему было лет десять, он слышал от матери, что в ее родных местах, в Сомерсетшире, была осуждена и сожжена за колдовство старуха Джулианна Кокс, которая якобы при помощи колдовства превращалась в зайца. Но с тех пор прошло уже около пятнадцати лет, и времена изменились. Или же Блад ошибался, привыкнув к жизни в Соединённых Провинциях, где вера в колдовство становилось атавизмом, признаком мракобесия и отсталости?

Солдаты вскоре вернулись, ведя за собой обеих доносчиц. Женщины, обвиняющие за деньги в колдовстве других, сами будто сошли с детских сказок о разной нечисти. «Fóebar beo béoil, coim diúir, foltt sgeanb, gairitt sgeo úath hí a hainm» - вспомнилась Бладу о ведьмах из средневековой ирландской литературы¹.

- Уважаемые дамы, правда ли что именно вы дали показания в деле против сеньориты Ивонн же Грааф? - Тон Блада и выражение его лица оставались нейтральными. Старухи плохо понимали, зачем их вызвали, и медлили с ответом. Казалось, они ощупывают воздух в кабинете невидимыми антеннами, словно огромные отвратительные насекомые, стараясь определить, опасен ли для них новый глава города. Пожилые доносчицы, как и многие люди из низших классов, довольно плохо владели испанским языком, являвшимся привилегией знати, и Блад в разговоре с ними старался использовать простые фразы.

- Ну, мы слышале всякое такое.. слухи... понимаете ли... и мы рассказывали, значит, что знали. - Пока одна из старух осторожно говорила, вторая бросала на нее неприязненные взгляды, так как решила, что первая желает выслужиться и обойти её.