2. Nåden (1/2)
Garmarna</p>
Её хост была странным человеком. Особенно – по сравнению с прошлыми, но ужасно напоминала самого первого носителя. Женщину. Мать. В её тело подселили новорождённого симбиота, который поначалу искренне не понимал, почему его избегают. Боятся. Прошло несколько дней прежде, чем совсем ещё крохотная малышка, бесконечно прослушивая слова людей и подсматривая их значение в памяти хоста, смогла заговорить. И ещё больше времени прошло до момента, когда она, наконец, начала понимать свою носительницу. Не только в плане разговора, но ощущений, мыслей, желаний. Многое оставалось непостижимым до сих пор, а ведь с той носительницей они уже расстались.
Симбиот называла её «матерью» с того момента, как узнала значение этого слова, пусть и знала настоящие имя той женщины. Носительница не возражала, напротив: словно бы настаивала на таком обращении. Однажды она с печальной улыбкой рассказала о том, что у неё есть дети. Где-то там, далеко за прозрачными стенами, где нет людей в белых халатах. Она давно не видела своих детей, не знала, что с ними стало, но услышав вновь, как её зовут этим словом, впервые попыталась улыбнуться.
Им обеим приходилось тяжко в то время. Новорождённая малышка совсем не понимала: почему их с матерью держат в клетке? Зачем причиняют боль? Зачем заставляют снова и снова испытывать страх? Ведь это люди – такие же, как её хост. Неужели, таким образом исполняется наказание за какой-то проступок? Мать не любила говорить об этом, но, иногда поддаваясь любопытству юного симбиота, всё же старалась объяснить. Её тихий голос был приятным, не таким, как у других. Они часто разговаривали, это помогало успокоиться, не погрузиться в отчаяние и безумие. Постепенно малышка переняла часть характера своего хоста, научилась у неё тому, как общаться с людьми, как вести себя, чтобы не напугать, и эти знания позже отточились на иных носителях, пусть вскоре совсем перестали пригождаться.
Все последующие хосты и в половину не были так же хороши, как мать. Они боялись, отторгали, не пытались наладить контакт. Бежали, сломя голову, к врачам и психологам, будто пара таблеток могла им помочь. Это каждый раз вызывало чувство, которое, если подумать, люди назвали бы досадой. Симбиот нигде не задерживалась дольше нескольких недель, переселяясь из тела в тело. И от города к городу. Пока, наконец, не перестала общаться с носителями, молча сменяя их одного за другим. С животными было проще, они не нуждались в диалогах и не могли дать особой информации, но годились в качестве «транспорта на денёк». На большее тела большинства из них оказывались неспособны. Это начало казаться естественным, как и то, что второго такого же подходящего человека найти невозможно.
Когда с ней в подворотне заговорил какой-то ребёнок, она впервые за долгое время действительно удивилась. Конечно, потом стало понятно, что обращалась незнакомая девочка вовсе не к симбиоту, а лишь к её хосту – бродячей собаке. Да и смог бы человек с первого взгляда понять, что с животным что-то не так? Но с каждым последующим словом юного симбиота всё больше тянуло к этому человеку. Ведь она, эта незнакомая девчонка, была такой же: одинокой, напуганной и никому не нужной. А ещё она была первой, кто заговорил. Да, может слова её вовсе не предназначались существу, прячущемуся в теле под шерстью, но это… это вовсе не казалось чем-то важным.
Симбиот уже выбрала себе следующего носителя.
Тело нового хоста оказалось истощённым, как и его разум. Всё дырявое и готовое отвалиться в любую секунду, начиная от внешних ран и заканчивая чахнущими органами. Возможно, поэтому её организм почти не противился симбиозу, заметно ускорив процесс адаптации. Залечить большинство повреждений оказалось не трудно, тем более что очень удачно под руку подвернулась пища. Симбиот не знала людей, которые тогда пришли за девочкой, но та их боялась. Боялась до помутнения рассудка и столь же сильно ненавидела. Такими странными казались эти чувства, и такими знакомыми. Её эмоции, ещё непривычные и слишком яркие, мешали, поэтому симбиот помогла носительнице потерять сознание на некоторое время, полностью перехватывая контроль. Она не позволила тем людям и пальцем тронуть свою подопечную, их крики стали слабым искуплением перед ребёнком, которого они довели до такого ужаса.
Затем, началось самое сложное.
Нескольких дней симбиоза хватило, чтобы убедиться: этот хост почти идеален. Пусть слабый, забитый, но уже обожаемый. Увы, люди имели дурную привычку негативно воспринимать нового жильца в своём теле, а, поскольку эта девочка сильно пострадала ещё и психически, спешить было нельзя. Пусть и хотелось совершенно обратного. Для начала симбиот изучила её воспоминания, вернее, ту их часть, которая не оказалась скрыта каким-то странным туманом, сбивающим с толку. Словно эта часть памяти могла быть доступна лишь самому носителю. После нескольких попыток симбиот отступила: ей хватит уже полученной информации. Узнав о девочке всё, что могла узнать за такой короткий промежуток времени, симбиот понемногу начинала действовать.
Как и ожидалось, девочка в лучших людских традициях не желала идти на контакт, пусть и делала это довольно странным способом. Нет, не то, чтобы симбиота раньше никто не пытался игнорировать, но вот дольше, чем на пару дней ещё никого не хватало. Конечно, через всё это уже приходилось пройти. И через удивление хоста, и через его страх и попытку сбежать. Но почему-то в этот раз досада ощущалась особенно сильно. Она заставляла действовать настойчивее, заставляла вновь и вновь предпринимать попытки достучаться до носителя, лишь бы тот не ушёл. Не отказался от их симбиоза.
И всё же, симбиот старалась действовать осторожно. Говорить мягко, тщательно подбирать слова, предупреждать о голоде или опасности. Только хост продолжала свою игру в молчанку. Хотелось кричать: «Да послушай, дурная, я же просто хочу поговорить! Я защищу тебя, помогу! Сделаю всё, только послушай меня!». Страх становился раздражением, и вот уже рождается попытка показаться во всей красе, доказать этой безмозглой девчонке, что она – вовсе не плод воображения. Что её нельзя просто игнорировать, сбросить как нежеланный телефонный звонок.
Когда девочка наконец ответила, симбиот почти задохнулась от радости. Просто короткая, саркастично брошенная фраза. Но это уже было начало долгожданного первого диалога. Они разговаривали, действительно разговаривали! Симбиот старалась сделать всё правильно, объяснить правду так, чтобы она не пугала и не требовала лжи. И вот тогда хост снова её поразила: она уже всё знала. Даже те моменты, которые обычно вызывали у людей отвращение, и о которых сама симбиот не знала, как заговорить. Более того, девочка сказала об этом так буднично, словно спрашивала о цене на булочки с корицей.
Тогда симбиот замялась, не зная, стоит ли подтвердить эти слова, ведь они могли стать причиной, по которой от неё откажутся. Ни один нормальный человек не захочет носить в своём теле подобное чудовище. Так не лучше ли солгать? Сказать, что это всё какая-то ошибка, и ей нужен только шоколад. Выставить себя безобидным питомцем, полностью зависящим от хозяина. Конечно, правда бы вскрылась рано или поздно, но можно было уповать на удачу: понадеяться, что к тому моменту между ними всё же образуется крепкая связь. Или что хост станет слишком зависим от новых способностей, чтобы отказаться от них. Этот вариант казался притягательным, лучшим… но неправильным.
И симбиот сказала правду.
Всколыхнувшиеся после этого эмоции хоста вовсе не были тем, что ожидалось. Инстинктивный страх и предсказуемая опаска смешались с совершенно необъяснимой и словно какой-то неправильной (даже по мнению самого носителя) радостью. Но это уже было не важно, ведь девочка не начала кричать, плакать или требовать убраться из её тела. Она только вздохнула, приводя мысли в порядок, и предложила познакомиться. Вот так просто. Словно ребёнок в песочнице, который увидел сверстника.
Это было так странно, но почему-то симбиоту хотелось урчать от ликования. Чтобы скрыть свою радость, она спросила первое, что стоило бы спросить при любом знакомстве: имя. Хотя, прекрасно знала, как зовут её носительницу, но хотелось это услышать непосредственно из уст хоста. Чтобы это было своего рода подтверждением: прямо сейчас их пока ещё хрупкий симбиоз не разорвётся.