Часть 7 (1/2)
Аромат жареной свинины закрадывается в ноздри, и альфа растирает ладони в предвкушении. Через стол от него сидит невысокий, но безумно красивый омега, одетый в светлую рубашку поверх таких же уютных светлых джинс.
Джехён благодарен родителям за Мун Тэиля. Да, он старше на три года, да он младший сын каких-то знакомых с работы. Но какой же он вежливый и трогательный. Природное чутье подсказывает Чону, что именно такие белые и пушистые оказываются теми ещё чертями в постели, и дай Муну два года брака, как альфа будет преклоняться перед супругом и вытирать собой полы.
Джехён отправляет в рот ещё кусочек мяса, хищно провожая кусочек побольше, что скрылся меж ярко накрашенных губ омеги. Переводчик — тот тип парней, что не против быть подкаблучниками, если рядом есть действительно сильный доминант.
Такие отношения у него были с Сыченом. Так произошло почти с первой встречи. Они были ровесниками, Чон получал зарплату на 12% выше, сам купил квартиру, но Дун руководил им. Это заводило и подстегивало работать, держало в тонусе 24/7. Потому что хитрюга Сычен порой смел упрекать жениха в слабости рук или неправильно подобранной одежде.
Джехён воспитан Сыченом, выдрессирован, взращен жёсткой рукой мудрого омеги из романтичного альфочки в матёрого волка, который всегда знает, чего хочет и как, во что одеться и как скорее достичь цели. Возможно, это ещё одна причина, по которой Чон всё ещё жив, и так и не встал в петлю.
Тэиль улыбается мягко, рассказывает о своей скучной работе и вскользь упоминает о прежних неудачных отношениях. Джехён вскидывается и переспрашивает. К концу вечера альфа узнаёт о впервые увиденном омеге безумно личную информацию и складывает дважды два — провожает Муна до квартиры и искренне желает тому найти человека по душе.
Потому что Тэиль совсем другой, не то.
<Как это не то? Чон Джехён, ты издеваешься? Мун Тэиль — это ангел во плоти! >
Чон пинает мусорный бак и оглядывается, надеясь не столкнуться взглядами со случайными прохожими, а потом уже только отвечает:
— В том-то и дело, что он хороший. Слишком хороший. Будет заботиться и любить меня больше всего на свете. А я…
Мужчина приходит домой после 23, но Джемин терпеливо дожидается его за кухонным столом. Мальчишка подскакивает с места, и ему хватает одного только взгляда, чтобы понять, что всё не так.
Чон не моет рук, не закуривает. Он садится напротив и кивает омежке, дожидается, пока тот устроится, и только потом делится:
— Свидание прошло отлично. Но…
— Что «но», Джехён-ши? — искренне удивляется Джемин.
— Но я боюсь не влюбиться в ответ. Тэиль — он прошёл уже все стадии разочарования и боли, готов идти дальше. А я — нет. Я не готов, и это то, почему я всё ещё один.
Мужчина ставит локти на стол и роняет на запястья лоб, жмурясь, чтобы вроде как избежать слёз. Его подопечный тут же подскакивает со стула и садится на корточки рядом, касается колена и пытается поймать взгляд старшего:
— Вы не один, Джехён-ши. Я же с Вами. Я помогаю Вам. Вы сами говорите, что я помогаю. Значит, я не оставлю Вас до тех пор, пока Вы не преодолеете всю ту боль, через которую прошёл тот омега. Быть может, Вам ещё рано ходить на свидания?
Джехён выдыхает и переводит взгляд на Джемина. Он опускает ладонь на черную макушку и ласково гладит по голове. Это всё, на что прямо сейчас хватило его душевных сил.
В эту ночь они вновь ложатся спать вместе. Альфа не спит, но наблюдает за ровным дыханием своего подопечного. В полудрёме мужчина замечает Сычена. Тот садится на краю кровати и по отечески касается руки Джемина, улыбается тепло.
<Почему ты не хочешь рассмотреть его в качестве своей пары? Два месяца, Чон Джехён. И скоро у мальчика будет течка, он попросит тебя о помощи. Не откажи ему, Чон Джехён>
/
Джехён поднимается на ноги и выпивает стакан воды. Осталось дойти до балкона и закурить утреннюю, но что-то идёт не так. Мужчина хмурится и оглядывается. Он не находит подопечного под рукой, а потому поднимается на ноги и идёт в зал, на кухню, в 'ту самую комнату', где на кровати, свернувшись калачиком лежит Джемин.
— Всё в порядке, Джемин-а? — альфа делает шаг вперёд и замирает, когда лавандовая пыль навязчиво щекочет ноздри.
— Прости, Джехён-ши, мне так плохо. Четыре дня, Джехён-ши, и всё пройдёт, — омежка теснее прижимает колени к груди и накрывает лицо ладонями.
Чон знает, что сейчас можно сделать две вещи:
”
Взять Джемина
Свалить на 4 дня из хаты
”
Джехён сжимает губы и озвучивает оба варианта. Он не будет насильничать, даже если аромат На зовёт к себе.
Джемин мямлит извинения, просит оставить его одного, и альфа соглашается. Он возвращается в свою комнату и кидает в командировочную сумку необходимые вещи на неделю. Пишет короткое письмо на случай, если Джемин проголодается, очухается раньше, или наоборот, заболеет сильнее, оставляет бумажку на заправленной кровати и выбегает из квартиры, закрывает ту снаружи. Джехён перепрыгивает по ступени и падает за руль в машину, отправляет сумку на заднее сидение и дёргается, замечая на соседнем кресле Сычена. Омега сидит, скрестив руки на груди. Всё говорит о неодобрении поступка жениха. Но Сычен молчит, а Джехён не решается вступать в полемику со своим сознанием.
Под неодобрительный взгляд мужчина кое-как приводит себя в порядок. Расчёсывается пятерней, двигает кресло и переодевается в гофрированный костюм, не нуждающийся в глажке, дует губы на ярко-синие кеды, а потом забивает. Для пущего понта, Чон открывает бардачок и закидывает в себя старую жвачку, которая ещё сохранила мятный вкус, заменяя утренние процедуры. Какое-то время Джехён ещё приходит в себя, потом ныряет в сумку и выуживает влажные салфетки, протирает одной лицо и искренне хочет сблевануть от стягивающего ощущения ароматизаторов или отдушек.
Окей, теперь мужчина готов к рабочему дню. Осталось только влить в себя кофе, желательно коретто, или купить эспрессо, а коньяк — отдельно. Чтобы легче думалось о том, где провести неделю.
/
Джехён болтает остатками капучино в пластиковом стакане, меланхолично рассматривая синие кеды, которые не по дресс-коду, когда обладатель жёлтого кроссовка пинает его ногу розовым кроссовком. Чон поднимает голову и сразу признает младшего брата своего начальника. Как там его?
— Ли Тэён? — альфа склоняет голову в знак приветствия и слышит над собой смешок.