Часть 6 (1/2)
<Чон Джехён, ты заслужил десерт на ужин>
Сычен спрыгивает с кухонного стола и спускает по плечу рукав одной из рубашек Чона. Из-под накрашенных ресниц омега строит глазки Джехёну и опирается ладонями на стол, прогибается в спине, скользя стопой правой ноги по левой голени.
<Наверное, слишком горько принимать один лимон. Что насчёт меда, Джехён? >
Сычен выпрямляется и тянется к навесному ящичку, достаёт оттуда баночку, откручивает крышку и опускает указательный палец в мед, подносит тот к щеке и рисует прямую.
<Ну же, ты ведь такой сладкоежка, Джехён. Будь хорошим мальчиком>
И Джехён слушается. Он не ощущает себя, не ощущает аромата своего омеги, не верит, что вот он, на его кухне — и потому двигаться так тяжело. Альфа протягивает руки и оглаживает плечики, спуская ткань ниже. Он целует скулу Сычена, слизывает сладкую дорожку.
<Послушный мальчик. Ты заслужил большего>
Омега черпает ещё мёда, мажет тот по своей смуглой коже живота, знакомо усмехается, наблюдая реакцию альфы.
<Чон Джехён, эх, Чон Джехён, мы столько раз занимались сексом, почему медлишь сейчас? Неужели не заскучал по мне? >
— Я так сильно скучаю по тебе, — Чон сцеловывает улыбку жениха, обнимает того ладонями за талию и ощущает колени вокруг своего пояса.
Мужчина осторожно укладывает Дуна на столешницу, превращая робкий поцелуй в более горячий. В намерении спуститься и слизать медовую дорожку, губы Джехёна скользят по шее. Альфа выпрямляется на руках и рассматривает кожу на ключицах своего омеги, касается пальцами:
— Тут не хватает шрама.
<Какого шрама, Чон Джехён? >
Сычен вскидывает брови и приподнимается на локтях, заглядывает в глаза жениха.
— Когда ты умер. Вот тут… — Чон проводит ноготками указательного и среднего линию, которую помнит уродливым шрамом, -… был шрам.
Омега меняется в лице. Он тут же садится на столе, поджимает под себя ногу и устраивает ладони на щеках Джехёна:
<Что ты говоришь, Джехён? Что значит… «Умер»? Чон Джехён, тебе снился кошмар? >
В самом деле, вот бы это был кошмар. Страшный сон. Да, просто кома, как в фильме.
<Джехён-а, иди ко мне: я приласкаю тебя, я успокою тебя>
Альфа накрывает тонкие пальцы жениха своими, смотрит в его карие глаза и натягивает на губы улыбку:
— Правда?
<Конечно, дурачок. Это был страшный сон. Самый настоящий кошмар. Как я могу бросить тебя, Чон Джехён, просто так взяв и умерев? >
— Мне это снилось, Винни?
<Чон Джехён, ты сходишь с ума? Я тут, рядом, живой! >
Джехён отчаянно хочет верить в это — в то, что Сычен живой, что они ещё вместе, что последние месяцев шестнадцать — это ужасный сон.
— Винни, какое сегодня число?
Чон считает удары своего сердца, а потом находит на шее Дуна шрам. По золотой коже омеги стекает алая кровь: капля за каплей превращаются в поток. Мужчина слышит неестественный хруст ломающихся конечностей и жмурится, чтобы не видеть.
Но так наоборот — сломанная рука подскакивает в воздухе, и плечи омеги дёргаются, со рта вылетает желчь. Его глаза закрываются и он падает спиной назад.
Джехён жмурится сильнее, накрывает лицо ладонями и кричит, чтобы самому не слышать, как надрывно хрипит Сычен, когда поверх падает стальная конструкция.
А потом в голове альфы одна картинка сменяется другой. Это цифры у левого кроссовка поверх засохшей крови; это одежда 'г-на Дуна' в отделе расследования, разорванная и ржаво-черная — кровь, кровь, кровь.
Не хватает кислорода.
Серые камни породы сменяются могильными плитами. Мертвый Сычен стоит на своём месте и грустно улыбается.
…
<>
Джехён задыхается, хватается за горло и скатывается с кровати. Мужчина царапает свою шею и сдирает кожу на плече об жёсткий ковер. Он ещё не проснулся, или проснулся, но пребывает в кошмаре наяву, боясь сейчас лишиться жизни и больше не видеть страшных снов.
<Джехён, это всего лишь сон! >
— Джехён-ши? — Джемин приоткрывает дверь в комнату альфы.
<Чон Джехён, очнись! Открой глаза и сделай глубокий вдох! >
— Джехён-ши?
На падает коленями на ковёр и переворачивает старшего на спину, отдирает одну ладонь от шеи, вторую, постоянно зовёт по имени:
— Джехён! Дже!!! Джехён!!!
<Чон Джехён! Приди в себя и не вздумай умирать! Не будь слабаком! Чон Джехён, как ты смеешь меня ослушаться?!!! >
Сычен хватает Джехёна за плечи и сильно трясёт, а потом выливает на голову воду.
Чон делает резкий вдох и широко раскрывает глаза. Над ним стоит Джемин. Его колени трясутся, как и руки, крепко держащие чайник. Глаза у мальчишки взволнованно горят.
Омежка отставляет чайник и садится напротив альфы, шепчет:
— Это был страшный сон, Джехён-ши. Вы… Я так испугался.
Джехён протирает лицо ладонями, тянет руки к младшему, и На послушно льнёт к горячему, но мокрому телу. Чон крепко обнимает подопечного, пережидая последствия истерики.
— Мне снился кошмар. Будто Сычен ещё жив. А потом он резко умер. Он ломался прямо на моих глазах, истекал кровью. Стоял призраком над своей могилой. А потом будил. Он помог мне потом. Это страшно. Мне так страшно. Боже, Джемин-а, помоги мне. Расскажи что-нибудь.
Джемин обхватывает торс старшего. Гладит по голове и спине.
Проблемы взрослых, это… Жутко. Страшные сны, картинки прошлого, горячо любимые люди, которые ушли тем, или иным образом из жизни, но не из памяти. Мальчишка сухо сглатывает: в голове пусто, вспоминается брошенный в том гетто аппа, его вечно новые проблемы и временные бойфренды, адекватный сосед напротив, обременённый пятью детьми и ленивым супругом.