Нити судьбы (2/2)
Меня удивляло в ней все. Даже то, что она не выхватила цепочку из рук, было для меня странным. Не скажу, что знаю, как должны вести себя дети. Более того, всю свою жизнь я сторонился этих мелких монстров, действия которых не поддаются моему пониманию совершенно. Дети — фу, мерзость. Но она… она удивительно спокойна и рассудительна, в меру любознательна. Единственное — слишком легко доверилась чужому. Хотя, мне ведь должно быть плевать? Да. Так и есть.
Переложив в протянутую ладошку украшение, я молча наблюдал за тем, как она придвигает кулон близко-близко к глазам, рассматривает каждый завиток украшения. Как подышала на алый камень и заботливо протерла его краешком платья от оставленных отпечатков пальцев. Уголок губ дернулся в попытке приподняться, но я лишь сжал их сильнее, не позволяя себе эту слабость. Не привязываться. Я помню.
— Хочешь, чтобы он остался у тебя?
— Хочу! А можно?
Впервые за сегодня она повела себя так, как я ожидал. Щенячий восторг в глазах и безграничная вера в чудо. Ведь так должен реагировать ребёнок на подарки? Я взял из ее рук цепочку, задевая горячую кожу, вздрагивая от этого ощущения. Ощущать тепло чужого тела до сих пор было странно, ведь от этого чувства я успел отвыкнуть. Расстегнул застёжку и закрепил на детской шее, стараясь не прикасаться больше. От матери скрою. А вот если она сама его потеряет, толку от подарка будет мало.
— Ты сохранишь его на память?
Она так быстро кивала, что на секунду я допустил мысль — убивать не придётся, голова отвалится прямо сейчас. Но, конечно, этого не случилось. Она спрятала кулон под ворот платья и прижала его ладонью примерно на уровне живота. Слишком длинная цепочка.
— Вики, это будет нашей маленькой тайной, правда?
— Конечно, дядя-демон. Я никому не скажу.
От этого заявления я замер. Узнала. Вот почему так быстро успокоилась и приняла в игру. Она поняла, что это я. Смогла узнать во мне того же «дядю», которого встретила в парке, хоть я и выглядел совершенно иначе. Что это? Детская внимательность? Или в ней остаётся что-то из прошлых жизней? Нет, это невозможно.
— Мне пора идти. Веди себя хорошо.
Коснувшись протянутой ладошки, прислушиваясь к ощущения тепла от касания, я слегка сжал ее пальцы, посылая через маленькое тело импульс энергии в сторону амулета, делая его не столько невидимым, сколько не привлекающим внимания посторонних. Нет, он не стал прозрачным и не рассеялся в воздухе. Просто теперь взгляд за него цепляться не будет. Лишь бы не потеряла. Пока он с ней, ни один бессмертный не сможет ее найти. Кроме меня. И до определенного срока. Но хоть так. Временная мера, которая позволит ей прожить срок, который отмерила судьба. И не минутой больше. Об этом уже позаботиться должен я.
Поднявшись, я помахал ей на прощание и удалился за угол дома, скрываясь с ее глаз. Призвал водоворот и вернулся в Ад. Старался не думать. Гнал мысли прочь, но они постоянно возвращались и крутились в голове, как песчаная буря, царапая черепную коробку изнутри. Откинувшись спиной на нерасправленную постель прямо в одежде, я поддался тому, что так терзало и предался воспоминаниям.
***</p>
Примерно пять столетий назад</p>
Тронный зал Ада. Промозглый. Сырой. Отвратительный. Я помню то время, когда здесь всегда горел огонь. Факелы, свечи, камины. Они высушивали склизкую влажность и давали подходящее для Ада освещение. Сейчас же это просто отсыревший подвал, пропахшей плесенью, кровью и смертью.
Я стоял, глядя только перед собой. Сбоку от меня расположился Пэймон. Позади — ещё с десяток демонов. Всех нас призвал Сатана. В срочном порядке потребовал явиться всех высших до единого. Сам же появляться не торопился. Впрочем, как и всегда. Он любит заставлять ждать. Когда дверь распахнулась, с треском врезаясь в стену, отец вошёл с гордо поднятой головой и звонко чеканя шаг. Не глядя ни на кого, направился к трону, усаживаясь и откладывая на подлокотник потрёпанный временем свиток.
— У меня есть для вас задание.
Слишком напряжен. Я бы даже допустил мысль, что боится, не будь он Сатаной, сильнейшим из всех. Демоны за моей спиной готовы были внимать каждому его слову. Впрочем, я тоже слушал с интересом. Задания от отца, да ещё и для такого количества демонов, были редкостью.
— В этом свитке пророчество, — он тронул пальцем ветхий скрученный пергамент, открывая его. Провел ладонью над текстом, он словно собрал выцарапанные буквы и одним взмахом перенёс их в воздух. Так, чтобы видели все.
Раз в сотню лет, что на земле отмерит календарь,</p>
Родят невинное дитя, положат на алтарь;</p>
Отец молитву вознесет, смахнёт слезинку мать</p>
И все родные поспешат дитя скорей обнять.</p>
В любви и неге та душа растёт за годом год,</p>
В слепом неведеньи беды, что ей готовит род: </p>
Ведь тяжкой карой на роду проклятие висит</p>
И ядом чистое нутро по капле осквернит.</p>
С рожденья двадцать три весны в мгновенье пробегут,</p>
И реки крови этот мир тотчас же захлестнут;</p>
И в тот момент, черней души вам будет не сыскать, </p>
Взовёт к создателю отец, и ужаснётся мать.</p>
Куда ни взглянет та душа, везде посеет смерть,</p>
Расколет небо пополам, отравит скверной твердь;</p>
Три верных спутника ее: обида, злоба, страх, </p>
Сметут устои бытия, всё обращая в прах.</p>
Другой душе дарован шанс беду предотвратить,</p>
До двадцати трёх лет дитя обязан он убить, </p>
Лишь в этом случае весь мир спасти поможет он, </p>
Ведь слишком много каждый раз поставлено на кон.</p>
Вычерченные в воздухе слова складывались в предложения, донося смысл. По спине пробежал легкий озноб. Но не от текста. А в ожидании того, что скажет Сатана. Он же выжидал, давая всем возможность прочесть пророчество и вникнуть в его суть.
— Этому пророчеству сотня лет, и оно начинает сбываться. Она родилась и почти достигла возраста перерождения.
— И кто же та «душа», что сможет отсрочить апокалипсис?
Я редко подаю голос в тронном зале отца. Не вижу в этом смысла. Но сейчас вопрос напрашивался сам собой. Не зря он собрал всех оставшихся высших. Он рассчитывает, что тот самый среди нас. Смешно. Почему тогда не он, как сильнейший из всех?
— Это вам и предстоит выяснить. Идите! Водоворот направит вас в нужное место. Ее найти тоже проблемы не будет. Убейте. И не возвращайтесь, пока она жива.
Он поднялся, сворачивая свиток и направился к двери. Показного высокомерия, с которым он вошёл, теперь видно не было. В нем ощущалась нервозность, что вообще никак не вязалось с образом Сатаны.
Я перевёл на Пэймона серьезный задумчивый взгляд и встретил полное его отражение. Ему тоже показалось странным поведение папаши. Что ж, с этим ещё разберёмся. А сейчас — пора отправляться на Землю.