Последняя первая встреча (2/2)

Он редко меня злил, но сейчас произошло именно это. Глаза вспыхнули, а губы исказила гримаса презрения. Я посмотрел на него, выражая всю степень своего недовольства.

— Не уподобляйся моему отцу, Пэймон, — голос прозвучал жестко и резко, — твоя жестокость не знает границ. Да, я — убийца, чудовище, монстр, адский палач, но я не трону невинного ребёнка. Ей и так отведено слишком мало времени, и я не могу забрать эти годы. Пока она не опасна, пусть живет.

— А если потом ты не сможешь? На кону все, к чему мы привыкли! На кону наши жизни! В прошлый раз ты был на грани того, чтобы не выполнить предназначение. И хочешь рискнуть всем сейчас?!

Несмотря на достаточно агрессивную реакцию друга, я был уверен, что в нужный момент он будет на моей стороне, что бы я не решил. На то он и друг, чтобы высказывать своё мнение, не подбирая выражений. Именно поэтому сейчас я постарался усмирить весь свой гнев, понимая, что Пэй просто боится. Не того, что девчонка уничтожит мир, когда вырастет, как гласит пророчество. Не того, что погибнуть может он сам. Он слишком долго живет, чтобы об этом беспокоиться. Пэймон переживает за меня. За то, что я не смогу исполнить то, для чего, видимо, был рождён. Но я знаю о том, чего от меня ждут. Не раз уже делал это собственными руками. И сделаю снова.

— Сейчас она не создаёт ровным счетом никакой угрозы. Пеймон, она обычная девочка, которая любит играть и веселиться. Смеяться и бегать за чертовым резиновым мячом. Когда придёт время, я убью ее, но не раньше.

Демон вздохнул, усаживаясь обратно в кресло. Он смотрел на меня с нескрываемым осуждением. Считал, что я совершаю ошибку. И я понимал его. Своим решением я иду против воли отца, сумасшедшего тирана и деспота, который, узнав об этом, уничтожит и меня, и всех, кто причастен. Я иду против всего, что существует ныне. Но я не могу поступить иначе. Не с ней. Она должна прожить хотя бы то, что ей суждено, а не погибнуть ребёнком.

— Люцифер, я понимаю, она заставляет тебя чувствовать. Это то, что не доступно больше никому из демонов. Но не наделай ошибок. Судьба всех миров зависит от твоего итогового решения. Ты должен ее убить. Как убивал прежде.

— Я знаю, Пэй, знаю.

Голова тяжело опустилась на подставленные ладони. Он прав. Я должен ее убить. Как и всегда. Из раза в раз я убиваю ту, что ещё не совершила ничего, чем могла бы заслужить смерть. Но если дам слабину и не убью, мир погрязнет во мраке. Горькая усмешка скривила лицо. Будто сейчас лучше. Отец с каждым годом съезжает с катушек все больше. Его сумасшествие уже не знает границ. Маниакальная жажда власти и подозрения ко всем без исключения. Ближайшее своё окружение он давно свёл в могилу. Как и прочих детей. Забавно, что выжил только я. Но все это не сделало из меня того, кто легко убивает невиновных. А она совершенно невинна. По крайней мере пока.

— Но и решения не изменю, — я посмотрел на друга уверенным взглядом и проговорил жестко, пресекая возможные споры, — пока есть время, пусть живет.

Он кивнул, принимая мой выбор, хоть я и видел, что ситуация ему совершенно не нравится. Он растерянно потер ладонью затылок, снимая накопившееся напряжение, и немного скривился.

— Держись от неё подальше, Люц. Не смей привязываться. Чтобы не было как в прошлый раз.

Я лишь снова ухмыльнулся и направился к выходу. Славно поговорили. Но мне и правда было важно, чтобы он знал об этом. Уверен, в случае чего он поможет. Даже скрыть от папули девчонку, если тот прознает о ней раньше времени. Сейчас же я направился к себе. Хотелось смыть с себя этот день к чертовой матери и забыться во сне, чтобы завтра снова вернуться в мир смертных хоть ненадолго и понаблюдать за Вики. Пэймон прав в одном: в прошлый раз я позволил чувствам затмить разум. Я влюбился в ту, что должен был убить. Черт. Я влюблялся в неё каждый раз. И от этого выполнить требуемое становилось сложнее. Каждый раз мне приходилось пересиливать себя. Чувство ответственности и долга — смешно соотносить это с демонической душой, но как уж есть — боролось с привязанностью к девушке. И каждый раз вместе с ней погибала частичка моей души. Но я не смогу держаться от неё на расстоянии, как бы ни пытался. Тяга к девочке, что даёт мне возможность чувствовать, растёт с каждым мгновением с тех пор, как только я увидел ее снова. Мне необходимо быть рядом. Но себя я должен держать в узде.

Войдя в собственные покои, я на ходу принялся скидывать одежду. Слишком сильно хотелось в душ. Рубашка расстелилась где-то под дубовым письменным столом, туфли остались на границе мягкого и пушистого ковра, брюки бесформенной кучей свалились у подножия небольшой тумбы, поблёскивая бляшкой ремня. Белье, пожалуй, единственное улетело по месту назначения — в корзину.

Войдя в душевую, я максимально выкрутил кран, мечтая ощутить температуру воды, но, ожидаемо, не почувствовал ничего. Ни тепла, ни холода, только стекающие по телу упругие капли. Я простоял в душе без движения около получаса. В голове было множество мыслей. Воспоминаний. Но предаваться им сейчас не хотелось. Я отгораживал себя от прошлого всеми силами. Так было нужно, необходимо.

К тому моменту, когда я вышел из душа и наскоро вытирал влажное тело полотенцем, дверь в ванную распахнулась. На пороге стояла обтянутая в латекс демоница, пытающаяся своими формами и изгибами завладеть моим вниманием. Зелёные глаза блеснули, ладошка приподняла копну чёрных как смоль волос.

— Ты что-то забыла здесь в прошлый раз, Ости?

Я накинул полотенце на голову и принялся стирать срывающиеся капли воды с волос. Стесняться своего обнаженного тела не привык, а потому не отворачивался и не прикрывался от взгляда девушки. К слову, взгляд прожигал. И направлен был исключительно на одну часть моего тела, которую она, видимо, считала наиболее привлекательной.

— Думаю, да, забыла.

Она прикусила нижнюю губу, считая это действие максимально соблазнительным, томно выдохнула и в несколько шагов преодолела разделявшее нас расстояние. Смело и нагло положила руку мне на живот, обводя кубики пресса, оцарапывая длинными коготками, и повела ладонь ниже. Не реагируя на ее действия должным образом, я лишь отодвинул шустрые пальчики от себя до того, как они коснулись намеченной цели.

— Я не хочу.

Развернулся, скидывая полотенце в корзину, и вышел из ванной. В шкафу быстро нашлись свободные пижамные брюки, которые я нацепил на себя. Мельком заметил, что разбросанные прежде вещи сложены в аккуратную стопку на кровати. И зачем? Ости следила за мной удивленным взглядом. Будто я первый раз ее отшиваю, ну правда. Она никогда не была для меня какой-то особенной, между нами не было отношений. Мы просто трахались, утоляя свои физические потребности, не более того. Хоть и на протяжении последних пятидесяти земных лет. У меня не было времени, да и желания, соблазнять каждый раз новых демониц, да и зачем, если под рукой всегда есть согласная и готовая на любые подвиги Ости. К тому же, достаточно умелая, чтобы угодить мне. Вот только сейчас мне совсем не до неё.

— Но, Люцифер, я хочу, — она особо выделила голосом, что желание исходит от неё.

Я оглянулся на девушку, поражаясь ее дерзости. Неужто статус регулярной секс-партнёрши позволил ей считать, что ее мнение и желания что-то для меня значат?

— Ости, дорогая, — я подошёл к ней ближе, подхватывая пальцами острый подбородок и приподнимая расплывшееся в довольной улыбке лицо, — иди к черту. Дорогу знаешь.

Лицо в моей руке вспыхнуло, красные пятна выступили на щеках и шее разгневанной демоницы. Если бы взглядом можно было убить, уверен, мое бренное тело уже скидывали бы на корм адским церберам, но таких сил у чертовки никогда не было и не будет. Не доросла.

Остервенело вырвавшись из моей хватки, она гордо вздернула подбородок и, громко цокая каблуками, направилась к двери. Уже стоя на пороге, демонстративно обернулась, выпячивая все свои округлости на обозрение.

— Ты ещё пожалеешь об этом!

Хлопнула дверью так, что задрожала мебель и зазвенели стекла в окнах. Я лишь усмехнулся на подобную актерскую игру. Ей плевать на меня и на то, что я ее отверг. Она никогда не хранила мне так называемую верность. Но кое-что во мне ее привлекает больше, чем в прочих. Статус. Выше меня только Сатана, к которому рискнёт подступиться только такой же больной на голову или совершенно отбитый. Демоницы опасаются даже на глазах у него появляться без крайней необходимости, зная о его жестокости. Я же… Во мне она видит власть, которую рассчитывает заполучить.

Смешно то, что эта пустоголовая действительно верует, что однажды я займу трон отца. Как бы не так. Он настолько же силён, насколько неадекватен. И даже кровное родство не делает меня хоть примерно таким же сильным, чтобы я мог что-то ему противопоставить. В своё время с ним не справился даже Шепфа, тот, кто сам же его и создал. Так что существовать нам под его правлением до последнего вздоха. Нашего. Не его.

Отвлекаясь от наконец переставшей дрожать двери, я подошёл к столу, выдвигая нижний ящик. На дне его покоилась небольшая продолговатая коробочка. Покрытая толстым слоем пыли, как и в принципе весь ящик. Я не заглядывал сюда сотню лет, с нашей последней встречи с Викторией.

Вытащив коробочку, я стёр пальцами комья пыли, раскрывая ее. Внутри, как и в прошлый раз, растянулась тонкая серебряная цепочка, за центр которой зацепился небольшой кулон. Кроваво красная капелька, обрамлённая изящным плетением в виде природных элементов. Крошечные листики и цветочки из светлого металла.

В прошлый раз этот амулет так и не смог уберечь ее. Но сейчас, как минимум до ее двадцать второго дня рождения, он скроет ее от внимания моего отца и даст возможность хотя бы спокойно повзрослеть. Пожалуй, это единственный подарок, который я могу ей сделать, прежде чем приду, чтобы убить. Это случится, позже, а пока, малышка Вики, живи и наслаждайся отведённым тебе временем.