Глава 2 (1/2)

Ночь в автобусе и ожидалась холодной, но не настолько, чтобы приходилось просыпаться от стука собственных зубов. Адам поморщился, убрал попадающую в глаза челку и постарался согреться. Остатки сна улетучивались окончательно.

— Проклятье, никак мне не выспаться.

Раз уж так получилось, пришлось подниматься. От выпитого накануне не только гудела голова, но и хотелось в туалет. Он потер виски, взлохматил волосы и поплелся на улицу.

Утро оказалось на удивление морозным. После первого же выдоха вырвалось облачко пара. Пока справлял нужду, думал о необходимости искать одежду теплее, ругал за то, что не догадался взять вещи из Оазиса. Все еще обмозговывая дальнейшие шаги, Адам заметил чуть в стороне от себя свежие следы на грязи. Они шли от автобуса в лес. Нахмурившись, поспешил застегнуть джинсы и направиться за неизвестным. Судя по всему, кто-то совсем недавно посещал место его ночлега. Но не атаковал, а ушел с миром. Через несколько метров Адам замедлился. На опавшей листве попадались пятна крови. Они учащались, становились больше. Еще через пару метров он остановился. Возле наполовину сломанного стихией дерева сидел мужчина. На запястьях застегнуты наручники и пропущены через веревку, что обвивала ствол дерева. Кожа его уже приобрела синюшный оттенок, одежду покрывала кровь. Адам подошел ближе и присел на корточки. Незнакомец больше не являлся человеком. Он обратился совсем недавно. Из кармана его куртки виднелся край заляпанной кровью бумажки. Адам осторожно прижал голову измененного к дереву и вытащил записку.

«Если ты читаешь это, значит мне не удалось пережить укус. Ничего особенного, никому прежде не удавалось. Так почему мне стоило оказаться везунчиком? Я давно остался один. Все дорогие мне люди погибли. Страшусь ли я смерти? Да. Но верю, что встречусь со своей семьей. Иначе, какова плата за мучительное существование здесь. На обочине стоит мой дом-автобус. Если понадобится — пользуйтесь всеми его благами. Внутри осталась одежда, немного еды. Можно организовать воду. Если получится достать колеса — путешествуй. Я лишь прошу отнестись к моему бывшему дому с уважением. Хотя, какая мне теперь разница… Береги себя, путник, не совершай смертельных ошибок. Ничего не вернуть…»

Адам медленно выдохнул, сложил записку и убрал к себе в карман. Ему не хотелось просто оставить этого человека гнить под деревом. Измененный мужчина поднял голову, тихо захрипел и потянулся к Адаму.

— Прости, друг, я не хочу бросать тебя здесь.

Он сжал нож и воткнул ему в голову. Измененный затих и обмяк. Адам выдохнул, убрал оружие, после выпрямился. В автобусе еще вечером приметил лопату. Быстро прихватив ее, вернулся к мужчине. Адам выкопал яму, затащил в нее тело, закопал и вздохнул. Краем глаза он заметил, что из кармана мужчины выпало его водительское удостоверение. Адам забрал его и взглянул на имя.

— Надеюсь, ты встретишься с семьей, Рэджи Моррисон.

Адам закопал его возле дерева, после прибил небольшим гвоздиком права. Осадок остался неприятный. Некоторое время постояв возле самодельной могилы, вернулся в автобус.

— Спасибо, друг, — тихо произнес он.

Приготовив нехитрый завтрак, Адам забрался на крышу автобуса и принялся за еду. Теперь, когда стена ливня не скрывала окрестности, представлялось возможным нормально оглядеться.

Ему не хотелось покидать автобус просто так. Он прибрался внутри, выкинул продукты, которые уже успели испортиться и осмотрелся. подходящих вещей не нашлось, поэтому оставил все на местах. Почти все. Приметил лишь одну небольшую вещицу — колечко из эпоксидной смолы с залитыми внутри цветами. Адам и сам не осознал, для чего ему подобная безделица, но что-то в глубине подсознания настойчиво твердило забрать ее.

***</p>

Адам устало смотрел вдаль. Стоянку приметил еще утром, когда джип приехал туда. Он мог не привлечь внимания, если бы не голоса. До скрежета зубов привычный и такой раздражающий. Гэрри с перевязанным глазом забрался в открытый кузов, раздавал указания, передавая какие-то сумки с ворованным добром своим шестеркам.

Привал группа совершила на большой стоянке кемпинга, где до сих пор оставались стоять на спущенных колесах фуры, легковые автомобили и трейлеры. Многие из них оказались не заперты. В разбитые окна и открытые двери попадала стихия, салон начинал гнить изнутри. Случайные путники лишались возможности уехать куда-либо на этом транспорте, погибающем без своих заботливых хозяев. Гэрри для своих людей выбрал несколько трейлеров. Сам же расположился в кабине фуры. Подобное оказалось на руку Адаму.

Он жаждал разобраться с Гэрри с момента той встречи в заброшенном доме. Когда бывший друг напал на Джени. Ранил ее. В тот момент все перевернулось. Ненависть, злость на Гэрри за загубленные жизни его семьи сменились животным страхом, от которого бросало в холодный пот, сводило скулы, а сердце колотилось во много раз быстрее. Страхом за жизнь девчонки. Такую хрупкую, за которую она боролась, пробиваясь через все напасти. Сердце пропустило несколько ударов, а после сжалось в один пульсирующий комок, стоило увидеть ее рану, мутнеющий взгляд. Адам отлично помнил, как она смотрела на него, теряя сознание. Тогда Джени впервые посмотрела ему в глаза. Без страха, без злости. С благодарностью. И до него дошло главное — в нем говорило не только чувство вины. Адам хотел защитить ее от всех ужасов и жестокости этого мира. В тот момент он признался сам себе, что Дженнифер небезразлична ему.

Тогда Гэрри сбежал. Группа не позволила выследить его и уничтожить за всю боль, что он причинял людям. Адам не рассказал, что знал нападавшего. Это вызвало бы много вопросов. Но теперь, когда он остался один, мог позволить себе эту сладкую месть. Долгожданную, которую Адам лелеял годами. Жажда которой вспыхнула вновь, когда он удостоверился, что Гэрри жив.

Адам подбирался ближе к стоянке. Патронов осталось мало, но Гэрри хватило бы и одного выстрела. Плевать, что на шум могли сбежаться и другие. Дальнейшее уже становилось неважно. Удалось отбиться или нет — Адам принял бы любую судьбу.

Проверив за поясом пистолет, приблизился к кабине. Забрался на одну ступень, вторую, тихо открыл дверь. В тот же момент получил весьма болезненный удар ногой в грудную клетку. Перехватило дыхание, по телу разлилась тупая боль. Адам рухнул на землю. В глазах потемнело на несколько мгновений. Ему показалось, что вся дурь вылетела в тот самый миг вместе с остатками сознания. Но стоило быстро взять себя в руки. Следом за ним спрыгнул Гэрри. На его потрепанной физиономии появилась ухмылка.

— Как же замечательно, что ты сам решил прийти, — он подошел ближе. — Соскучился, Джонс? Не успели мы поболтать. Не думал, что увижу тебя еще раз. Спустя столько-то лет. Как там девчонка? Неужто выжила?

Адам сжал зубы. Так противно слушать насмешливый тон Гэрри, видеть эту надменную физиономию, пусть и подправленную бойкой Джени.

— Гораздо лучше, чем ты, — прошипел Адам.

Одной рукой он загреб земли и резко вскинул кинул в лицо Гэрри. Повезло. Тот не ожидал, что Адам окажется в состоянии сопротивляться. Закрывшись руками, Гэрри отступил, что стало его ошибкой. Соперник торопливо поднялся на ноги, схватил за грудки и прижал к кузову фуры, следом ударил несколько раз ему в живот, по лицу. Дыхание толком не восстановилось, удары отнимали слишком много сил.

На шею Адаму накинули какую-то веревку, отводя от Гэрри и затягивая сильнее. Кожу жгло от боли, оставались заметные ссадины. Удалось перехватить руками веревку и резко дернуть на себя. Напавший сделал шаг к Адаму и тут же получил локтем в челюсть. Хватка мгновенно ослабла, но продохнуть времени не было. Следующий удар блокировал, но следующую атаку пропустил. Адама повалили на землю, оттащили к кабине фуры, завели руки за голову, приковывая к автомобилю. После нескольких ударов к нему приблизился Гэрри, стирая с разбитой скулы кровь и поигрывая битой.

— Снова ошибка, Адам, — насмешливо проговорил он. — Скоро встретимся, подожди немного, свинья…

Мощный удар выбил из него сознание, погружая в тьму и невыносимую боль.

Незнакомые голоса доносились через дымку. Последовало прикосновение к голове. Тогда Адам и почувствовал, насколько сильно она раскалывается. Он поморщился и медленно открыл глаза. С трудом удалось сфокусироваться на чем-то перед глазами. В голову Адама оказался нацелен лук. Хотелось воскликнуть о том, чтобы ему дали шанс объясниться, но слова застряли в горле.

— Опустил лук, Шейн, — донесся скрипучий голос.

Оружие убрали от лица, тогда он смог разглядеть того, кто еще пару мгновений назад угрожал ему. Мальчишка. Лет десять, может одиннадцать. Лохматый, в обносках. Он громко шмыгнул носом и сделал шаг в сторону, уступая место седому крепкому мужчине.

— Ну здравствуй, пленник…

***</p>

С наступлением конца света в мире будто стало больше звуков. Когда пропал шум городов, повсюду зазвучала природа. Путешествуя по остаткам цивилизации, тут и там слышался скрип старых деревьев, хруст ломающихся от ветра и старости веток. Если удавалось попасть в крупный город, слышался периодический скрежет высоток. Теперь все вокруг издавало звуки. Все вокруг будто рыдало, сочувствовало человечеству, которое оказалось на пороге своей гибели.

Адам невольно вспомнил обо всех чарующих звуках, что окружали долгие годы. Именно в тот момент, когда из головы выбили все навязчивые мысли.

Недалеко потрескивал костер, скрипели деревья, склоняясь от порывистого ветра. Адам продолжал сидеть, привязанный к фуре. Убивать новые знакомые его передумали, но и отпускать посчитали большой роскошью.

Тихие разговоры Остина, именно так звали пожилого мужчину, и Шейна Адам не слушал. Он не думал, что они решатся избавиться от него каким-то хитрым способом. Шансов представлялось уже немало. Вместо этого слух обращался к периодическому скрежету. В сгущающемся тумане с наступлением сумерек от подобного становилось жутко. Гниющие кузова автомобилей, казалось, стонали от боли, просили закончить их мучения. Несколько раз Адама бросало в холодный пот, он начинал суетливо оглядываться. Но никакой опасности не предвиделось. Измененные бродили в стороне. Стоило им переступить какую-то невидимую границу, как Шейн быстро избавлялся от возможной проблемы. Один меткий выстрел. Точно в голову.

Остин приблизился к Адаму, держа в руках вырезанную из дерева миску, от которой валил пар. Аромат мясной похлебки мигом засел в мозгу навязчивой мыслью о том, что очень проголодался. Похоже, голод отразился буквально на лице Адама, что вызвало улыбку у Остина.

— Кажется, я не прогадал. Верно, парень? — добродушно спросил старик. — Меня зовут Остин, это мой внук — Шейн. А как тебя звать?

— Адам, — решил не юлить он.

— Хорошо, Адам. Ты уж извини пацана, что целился в тебя. Сам понимаешь, мы не знаем, почему ты прикован.