Часть 1: Три лотоса (2/2)

Сан сглотнула сухую слюну.

Потом.

Нужно уматывать отсюда быстрее.

Стараясь не вихлять, твердой походкой шмыгнула в переулок, нервно прислушиваясь. Сенсором она и сама была никаким, тут клановое благословение обошло стороной, как бы скорбно то ни было. Печать помогающая чуять повредилась… На техники не было никакой чакры.

Выбирая как можно менее используемые дорожки она поскользила между домами по тени, шелест ветра напрягал, в какую сторону идти было непонятно. И все же, чье это селение? Кто-то из враждебных кланов с земли решил отомстить? Или объявить войну? Шантажировать Узушио через нее? Как на зло в голове всплыл фуин на плече ее охранника — видимо, бывшие союзники ополчились. Или это чья-то самодеятельность? Сан очень сомневалась, что за нее клан выдаст свои секреты, но… Что-то можно выпытать и из нее самой.

Высший круг все же.

Но, если это все же союзники, из крупных семей с берега были Учиха и Иназука, однако… Как она к ним попала? Последнее, что она помнит, это то, что на островах их подставили, значит, ничего хорошего ждать не приходится.

Нужно было выбираться шустрее отсюда. Дело дурно пахло. Страх бился всполошным пульсом в висках.

Едва не потеряв бдительность Сан затормозила, скользнув к спасительной стене. По улице споро и ужасающе бесшумно шло двое людей в обмундировании и жилетах, но важно было не это.

Красная утива на рукавах.

Учиха.

Проклятье!

Точно не гендзюцу?

Что она тут делает? Они же поддерживали неитралитет, верно?..

Сан запрещает себе думать об этом, просто идет все чаще приваливаясь на ходу к стенам, стараясь выбрать направление, в котором виднеются кроны деревьев. Неужели это все — территория Учих? И их так много? Немыслимо.

Видя тропу целенаправленно идет к ней — может это ход в лес? Хотя не похоже. Так близко к домам. Да они вообще ни черта не боятся.

Слишком странно.

Чертовы Учихи, если хотя бы часть слухов о них верны — скрыться у нее не выйдет. Хуже могли быть только Сенджу, от которых невозможно затаиться в лесу.

Тело все лучше начинает ее слушаться, но вместе с тем тяжелеет и с каждым шагом наваливается боль в груди.

Выходя к небольшой полянке, она наклоняется, опираясь на колени и тяжело дыша. Ну же! Нужно только найти угол, в котором ее не будут искать. Переждать, пока накопится чакры на пару фокусов. Она непременно выберется отсюда.

Сан даже хруста ветки не слышит, но ощущает кожей, что тут кто-то появился.

Кунай метнуть выходит почти на чистых рефлексах — тот явно уходит в молоко, сшибая листья.

Вот дерьмо.

Голова гудит от ужаса. Ей бы метнуться между деревьев, но она же не дура прятаться от местных в их лесу. Шанс на побег стремительно тает на глазах. А ведь все так хорошо начиналось…

Надо было прирезать того охранника. Может быть это выиграло бы ей немного времени.

Сан решительно пятится к полянке на подгибающихся ногах. Тут хотя бы внезапное нападение на нее организовать сложнее. Но и она как на ладони.

— Явись, — как можно тверже произносит она, но язык едва слушается. — Или так и будешь ныкаться, как крыса?

Сдержанная ярость сквозит в голосе вместе с дрожью. Все так плохо, что даже осознать насколько не получается. Она не думает, что провокация сработает, но…

Перед ней возникает человек в такой же форме, что и охранник. Только маска немного другая, с красными узорами… лиса? Большего в темноте не разглядеть.

Сан не то, что на бой не настроена — она едва на ногах держится, объективно. От еще двух кунаев мальчишка уворачивается почти лениво, даже не шагая. Это чертовски бесит.

— Что вам от меня нужно? — мрачно цедит Сан. Маска по прежнему молчит. И… явно через силу протягивает ей руку?

Что за бред!

— Иди-ка ты знаешь куда! — почти рычит Сан, полосуя ладонь кунаем. Ее визави внезапно испаряется в облаке. Что за черт? Это не было иллюзией… И техникой перемещения тоже не…

Пацан, оказавшийся мгновенно за спиной, дергает ее за руки, заламывая — грудина от этих действий простреливает болью аж до звезд перед глазами. Сан бы заорать, но воздуха не хватает и она просто заваливается вперед как мешок с картошкой. Руки быстро и умело вяжут, как и ноги, впечатывая в землю за попытки лягнуться. Предусмотрительный, зараза.

Сан старается выровнять дыхание, но получается только хрипеть, паника накрывает волнами — на глазах проступают слезы. Все очень, очень плохо. Боги, ей не стоило даже пытаться. Ей нужно было остановить себе сердце, как только она пришла в себя. Лучше бы она умерла, чем дала себя схватить.

На последнем дыхании извивается, пытаясь вцепиться зубами в закрытое тканью горло — ее встряхивают так, что голову разрывает болью. Из восприятия остается только запах озона, хвои и влажной земли.

— Если считаете что вам, Учихам, Узушиогакуре простит мое похищение… — дошипеть ей не дают подхватывая на руки как химе. От боли Сан давится вдохом. Ребра и спина горят. — Пусти, зараза!

Ее явно прицельно и с удовольствием игнорируют.

Мир кружится перед глазами и все смазывается, впрочем, то здание — госпиталь — оказывается довольно близко. Не так уж далеко она смогла уйти. Позор…

— Как меня нашли? — бормочет она.

Ответа закономерно не последует.

Возвращают ее тем же путем, через окно, правда, в комнате ее ожидают. И, к тому же, светло там как днем.

Светловолосый человек в плаще замечает их первым. Выглядит он помято, словно сам гонялся за ней по кустам несколько дней подряд без продыху. Тела охранника под кроватью нет.

— Хай, Какаши, — с какой-то странной интонацией произносит он. Маска не отвечает, только кивает.

Ее опускают на кровать и вокруг тут же начинается кипеш, лекарь и, похоже, его помощница, споро стягивают добытую трудом одежду.

— Да не трогайте вы меня! — свистит Сан отбиваясь всем телом от очередных нитей, которые к ней хотят прикрепить.

— Каково состояние? — интересуется блондин.

— Швы целы, все в штатном порядке, хокаге-сама, — рапортует изверг с нитями, пытаясь ее зафиксировать.

Сан забивается в дальний угол койки, готовясь от всей души лягнуть пятками любого, кто к ней сунется.

— Только посмей меня тронуть! — рычит. Выходит жалко, во всяком случае лекарь только мажет по ней косым взглядом. Блондин за его спиной как-то обреченно вздыхает и трет пальцами переносицу.

— Оставьте нас, Кумадори-сан, — командует он. Сан замирает, оценивая обстановку. — Закончите с пациентом чуть позже.

— Хай.

Дверь за ним клацает с каким-то обреченным звуком. В комнате остается странный командующий блондин и этот парень в маске, впрочем, тот стоит в углу и почти походит на предмет интерьера.

Сан молчит. Язык почти печет от невысказанных вопросов и проклятий, когда ей плавными движениями снимают леску с рук.

— Я четвертый каге Конохагакуре, Минато Намикадзе. Вам нечего бояться здесь, — размеренно произносит он и садится на кровать напротив. Сан следит за его действиями цепко. На ложь не похоже, но смысла от этого не прибавляется.

— И? — мрачно произносит она. — Как вы меня нашли? Вы хотите развязать с Узушиогакуре конфликт? — пытаясь понять что это все вообще значит. Блондин хмыкает и как-то странно промаргивается словно не понимает о чем она толкует. Многозначительно смотрит на ее освобожденные руки.

— У нас уже заключен союз и Конохагакуре предоставляет убежище всем жителям Узушио, которые в этом нуждаются.

— Брехня, — холодно обрывает Сан. — Я знаю с кем у Узушио заключены союзы и никакой Конохи там и в помине не было! К тому же, никогда не слышала о клане Намикадзе.

Какое-то время они оба изучают друг друга недоверчивыми взглядами. Сан как никогда чувствует себя голой, в чужих штанах, бинтах, без чакры, с поврежденной защитной печатью и всклокоченными волосами.

— Как вас зовут? — наконец прерывает молчание этот каге.

Сан какое-то время мнется.

От мужчины осязаемо давит, но не опасностью, а безмерной усталостью.

— Я Узумаки Санран. И я хотела бы знать какого биджу я тут делаю.