Глава 3, часть 2. (1/2)
Величайшей защитой Альбиона был вовсе не его непобедимый флот, укомплектованный лучшими экипажами, которых когда-либо знал континент, и не хорошо организованная королевская армия, финансируемая за счёт огромных богатств, накопленных правящим домом Тюдоров. В первую очередь это была географическая неприступность.
Высота была главным преимуществом — а Белый Остров был выше всех.
И хотя фейри Альфхейма немало постарались, чтобы заставить некоторых людей усомниться в этом, положение Альбиона, как небесной крепости, пока оставалось неоспоримым.
Но каждой крепости нужен гарнизон, и роль первой линии оного по праву принадлежала драконьим всадникам, — на них лежала обязанность патрулировать скалы и выходить в море облаков, чтобы следить за пиратами и контрабандистами и поднимать тревогу в случае надвигающегося нападения.
Катастрофа в Йорке и прорыв блокады Ньюкасла только подстегнули армию и флот, теперь уже под новым руководством, ещё больше усилить патрулирование и надзор за побережьем.
Были спешно установлены и укомплектованы наблюдательные посты по всему периметру утёсов от Ньюкасла на севере до Лондиниума на юге и лишь немного реже вдоль более отдалённых подходов к острову. Это также означало, что эскадрильи драконьих рыцарей и вспомогательные силы драгун были направлены на поддержание усиленных патрулей, одновременно продолжая тренироваться и переукомплектовываться после тяжких потерь, понесённых в Ньюкасле и Йорке от рук Тристейна и его новых «демонических» союзников.
«Демонические» — так описывали фейри все офицеры в военном госпитале.
Сэр Ричард Холланд помнил это со времён, когда он выздоравливал после того, как его стащили с совершенно мёртвого дракона ветра простолюдины из обслуги полевой батареи. Целители сказали, что ему повезло, — если бы те не доставили его в полевой госпиталь, он наверняка бы скончался от ран.
Как бы то ни было, его левая рука всё ещё не вернула себе ни былой силы, ни ловкости, и рана время от времени ещё воспалялась и ныла. В основном же его тело было в целости, хотя, судя по болезненным ощущениям в разных местах, оно было с этим и не согласно. Но он был более или менее невредим, и ему повезло, что он пережил свою встречу с Прекрасным Народом.
Прошло две недели, прежде чем он смог ходить, месяц, прежде чем его признали условно годным, и за всё это время ему почти нечего было делать, кроме как слушать Мейнхардта, сплетни, которые он приносил, и новости, которые обычно были неотличимы от сплетен.
Генералы и адмиралы, старики, которые, за редким исключением, никогда не руководили реальными сражениями, посоветовавшись с «высококвалифицированными» специалистами (друг с другом), вынесли своё «экспертное» мнение относительно фейри.
«Демоническое отродье, вызванное из самых глубин Ада», или, может быть, «ужасные мерзости, вызванные к жизни тёмной магией Воды». Они носили красивые маски, чтобы смущать глупцов, — но это было не более чем чарами, которые скрывали их истинные и отвратительные формы, как это было показано, когда их Королева-Ворон явила свой настоящий облик в битве при Йорке.
И, без сомнения, то же самое было верно и в отношении того демона, который прорвался через осаду Ньюкасла, убив при этом полдюжины рыцарей Дракона, чтобы доставить падшего принца Уэльса Тюдора в безопасное место. Говорили, что этот монстр умер от ран, нанесённых храбрыми воинами Реконкисты, и сгорел, когда поддерживающая его магия была разрушена, что стало ещё одним доказательством его тёмной и неестественной природы.
«Фейри были родичами демонов» — так сказали лидеры Альбиона, все, кроме лорда Кромвеля, который благоразумно придержал язык по этому вопросу.
Холланд не поверил ни единому их слову. Он скривился, когда рука снова заныла, — как это было всегда, когда он думал о тех последних мгновениях, когда он встретился с ошалелыми зелёными глазами фейрийки-рыцаря, что чуть не оборвала его жизнь.
Как кто-то настолько красивый, с таким испуганным взглядом, может быть дьяволом?
Но тогда… Кем же были фейри?
Он достаточно хорошо помнил те старые сказки, что рассказывали ему на ночь, — но даже они не совпадали. В некоторые утверждалось, что они были Перворождёнными, как эльфы, но, в отличие от тех, сочувствовали бедственному положению слуг Основателя, — хотя и были себе на уме.
В других они показывались завистливыми, мелочными духами, которые обитали в том же царстве, что и люди, будучи в равной степени порождениями магии. Опасные, если их обидеть, и непредсказуемые даже в лучшие времена, способные равно убить или помочь — но несущие зла не больше, чем в метели или грозе.
И, конечно, в большинстве случаев их описывали как дальних родственников ангелов или младших братьев Старых Богов, всё ещё почитаемых простыми людьми, по большей части к тихому и терпеливому неодобрению Церкви.
Последнее казалось сомнительным. Если бы фейри обладали божественной силой… Ну что ж… Помимо того, что было ересью даже думать о таких вещах, но если бы они вправду были божествами — эта война уже была бы закончена не в пользу людей.
Очень похоже на схватку, которую Холланд наблюдал сейчас, стоя на краю площадки, занимавшей добрую четверть внутреннего двора полуразрушенного маленького замка, ставшего его домом после перевода в Четвёртую эскадрилью.
Дерево тренировочных клинков с треском столкнулось, дуэлянты давили друг на друга. Они расцепились, отступив назад и меряя друг-друга взглядами.
Холланд слегка кивнул. Фаворит в поединке был очевиден — он знал Мейнхардта с их первого дня в тренировочных казармах, высокого, красивого, с рождения обучавшегося в семье с целью пойти по следу своего отца. Их инструкторы поговаривали, что единственное, что могло сравниться с его талантом — это его заносчивость.
С тех пор огненноволосый полугерманец стал только лучше и в том, и в другом.
Он не мог не превосходить противника — настолько мелким и тощим тот выглядел, новобранец, прикомандированный из учебных подразделений драгун, с волосами настолько же чёрными, насколько бледной была его кожа. Парень… Нет, Мейнхардт был «парнем», его противник был всего лишь подростком, и если здоровяк хоть чуть-чуть и давал ему поблажку — со стороны это было незаметно.
Он сильно давил на пацана, практически не давая ему шанса, несмотря на этот странный стиль владения двумя мечами, который в начале схватки несколько сбил Мейнхардта с толку. Это даже принесло юному драгуну первое очко в поединке, когда он отразил выпад соперника и достал его вторым мечом слишком быстро, чтобы рыцарь смог блокировать удар.
Но теперь, когда тот освоился со своим противником, — он методично загонял его в угол. Он всегда был таким, когда речь шла о соревновании в мастерстве, весь его огонь и бравада угасали, сменяясь хладнокровной расчётливой жестокостью.
Выставлять против него мальчишку было явно несправедливо — но, с другой стороны, война вообще несправедливая штука.
— Ха-ха! В чём дело? Всего минуту назад в тебе было полно задора! — Мейнхардт картинно взмахнул деревянным мечом.
Послышалось фырканье и бормотание со стороны наблюдающих рыцарей — смеси ветеранов с суровыми взглядами и молодых рекрутов, таких, как сам Холланд, которых никогда бы не направили в это некогда престижное подразделение, если бы не тяжёлые потери, понесённые в последние месяцы.
Он наблюдал за ветеранами — на лицах некоторых было неодобрение, другие задумчиво кивали. Ричард постарался это запомнить — в конце-концов, им теперь придётся служить вместе, и лучше знать, кто как относится к новобранцам.
Но драгун вовсе не потерял боевого духа, решил Холланд, наблюдая, как тот пружинисто покачивается на носках. Просто теперь он стал более осторожным. Энсин Блэр Трейвор перехватил рукояти тренировочных мечей и выставил ведущее оружие, как это было в начале дуэли.
— Энсин Мейнхардт! — рявкнул со своего места лейтенант Вэллс, суровый блондин, наблюдавший за дуэлью. — Здесь проводится оценка вашего мастерства, не стоит провоцировать противника!
— О сэр! — противник Мейнхардта заговорил с сильным северным акцентом, отражая дерзкую ухмылку полноправного рыцаря. — Если это всё, что у него есть, — ему не удастся меня спровоцировать!
— И вы, энсин Трейвор, также воздержитесь от высказываний.
Из всех присутствующих мнение сэра Уильяма Вэллса в данный момент было превыше всего, так как он исполнял обязанности лётного командира и руководителя эскадрильи. Новобранцы ещё даже не познакомились со своим капитаном — официальные дела завели сэра Терренса Данвелла в столицу, и он не вернётся ещё несколько дней. Когда же он вернётся — несомненно, на его мнение изрядно повлияют доклады его старших помощников, — лейтенанта и…
Холланд украдкой взглянул на женщину, составлявшую компанию лейтенанту, но так же быстро отвернул голову, когда она удостоила его взглядом. Каким-то образом она, казалось, всегда знала, когда кто-то наблюдал за ней. Хотя можно было с уверенностью сказать, что в любой момент кто-то за ней да наблюдал.
Когда он впервые увидел мисс Латтс в компании лейтенанта — он был совершенно уверен, что она из высшего дворянства, никто другой не обладал такой непринуждённой, захватывающей дух красотой… Или магией, чтобы обеспечить её, если уж на то пошло. Такие женщины, как ему говорили, были продуктом поколений неустанной селекции, фанатичного ухода и, довольно часто, некоторых очень специальных алхимических улучшений, подобно призовым кустам роз.
Холланд ни разу до сего дня не видел подобных женщин… Как и призовые кусты роз, впрочем.
Итак, он подозревал, что она должна была принадлежать к высшей знати, волосы определённо намекали, что её кровь пересеклась с галлийской королевской семьей в какой-то момент в не столь отдалённом прошлом. Бастард или потомок бастарда, скорее всего, раз уж она служила секретарём альбионского капитана. Не то чтобы он осмелился сказать об этом вслух, даже наедине.
Она была вторым человеком, на которого им нужно было произвести впечатление, и, в отличие от сэра Вэллса, который открыто выражал свое недовольство, мисс Латтс носила своё лицо как красивую маску.
— Собрались, вы оба, — распорядился лейтенант Вэллс. — Продолжайте.
Что бы там ни говорил Трейвор о том, чтобы не поддаваться на провокации, — похоже, это было сразу забыто, драгун почти сразу же пришел в движение, намереваясь нанести удар первым.
Мейнхардт, не особенно торопясь, дождался первого взмаха клинка, затем нанёс встречный удар двумя руками, отбрасывая первый меч и отбивая второй. Уйдя с пути своего противника, когда Блэр потерял равновесие, он закончил почти небрежным ударом сбоку.
— Удар у сэра Мейнхардта, — громко и чётко произнесла мисс Латтс.
На этот раз рыцарю удалось удержать рот на замке — не то чтобы его глупая ухмылка могла заставить черноволосого юношу чувствовать себя лучше.
Он потерял самообладание, понял Холланд, и теперь, когда его кровь закипела, потерял любой шанс использовать особенности своего экзотического стиля. Ричард считал себя всего лишь новичком в фехтовании, и если он мог видеть это, то, вероятно, это было понятно всем.
— Продолжайте, — снова скомандовал сэр Вэллс.
Блэр больше не бросался вперёд, на этот раз даже отступив на полшага в попытке втянуть Мейнхардта. Рыцарь на это не купился — годы тренировок не прошли даром, не позволив попасться на простейший финт.
Удар сердца, затем ещё один, губы германца-полукровки дёрнулись, он перенёс вес с задней ноги, а затем задержался на вдохе слишком долго на передней. Блэр тоже это увидел, когда Мейнхардт быстро шагнул вперед, начав свой выпад, — драгун не мог не воспользоваться моментом.
Холланд никогда раньше не видел стиль двух мечей лично, хотя он знал, что подобное существует, или, по крайней мере, он слышал истории о таком из третьих рук от торговцев, которые работали с купцами Руб ал’Кхали. Он видел, что этот стиль, теоретически, должен был иметь свои сильные стороны, особенно сейчас, когда Блэр нанёс удар одним клинком, держа второй в защитной позиции.
Проблема была в том, что это всё ещё был одноручный стиль, выполняемый против кого-то, использующего меч с достаточно длинной рукоятью, чтобы за неё можно было взяться обеими руками, — и Мейнхардт знал, как воспользоваться своей силой.
Финт Мейнхардта был очевиден — по крайней мере, очевиден для любого, кто дрался с ним на дуэли в прошлом, и, как и предсказывал Холланд, следующим шагом здоровяка было схватиться за свой меч второй рукой, не отступая, а встречая удар жёстким блоком.
Короткий клинок с треском отлетел в сторону.
Блэр попытался ударить вторым мечом — безуспешно, ни у одного из дуэлянтов не было много места для размаха, но Мейнхардт снова воспользовался своим преимуществом и неустойчивой позой Блэра после первого отклонённого удара, чтобы парировать и атаковать самому.
— Удар у сэра Мейнхардта, — твердо и почти разочарованно заявила мисс Латтс. Несколько комментариев, которые едва достигли ушей Холланда, казалось, наводили на мысль, что некоторые из рыцарей ожидали большего от поединка.
— Схватка завершена. Сэр Мейнхардт — пять очков, энсин Трейвор — одно очко, победитель — сэр Мейнхардт.
Хотя это было сказано без особой интонации, Холланд не мог не заметить полный презрения взгляд секретаря капитана.
— Яркая демонстрация чистого владения мечом… — начал сэр Вэллс.
— Сэр! — заговорил энсин Трейвор. — Позвольте обратиться, сэр!
Лейтенант бросил взгляд на Блэра, а затем на мисс Латтс.
— Говорите, энсин.
— Какой смысл так ограничивать себя, сэр? — драгун говорил между тяжёлыми вдохами. — В бою надо использовать всё! Мы не собираемся вызывать наших врагов на красивую официальную дуэль, сэр!
Он предлагал магический поединок? Холланд оживился. Это было безумие, колдовские дуэли были запрещены в армии не просто так. Упражнения с живой магией всегда были опасны и всегда жёстко контролировались во время тренировок, было слишком легко для кого-то совершить ошибку, которая могла убить другого стажера или даже, не дай Основатель, инструктора.
— Ваши магические способности будут оценены отдельно позже, как вы хорошо знаете, — резко ответил сэр Вэллс. — Если это всё, энсин…
Драгун открыл рот, чтобы что-то резко возразить, но благоразумно сбавил тон:
— При всём уважении, сэр…
— При всём уважении, энсин, — сэр Вэллс прервал его, — когда я говорю «Если это всё» — это значит, что «это всё». Если служба во вспомогательных войсках не произвела на вас впечатления, энсин, то сейчас мы на войне и вряд ли можем позволить себе небоевые потери по столь мелкому поводу. Это ясно?
Стоя на краю площадки, Холланд видел, как на челюсти Блэра заиграли желваки.
— Да, сэр.
На этом всё и должно было закончиться. Холланд вздохнул с облегчением… Ну да, конечно. Мейнхардт же. Как же иначе?!
— Если это тебя утешит — твой маленький салонный трюк тоже не спас бы тебя в бою с заклинаниями, если ты об этом подумал.
Драгун взорвался как фейерверк, тренировочные мечи метнулись в паре хорошо рассчитанных ударов — которые были отражены ожидавшим этого ухмыляющимся рыцарем. Парни столкнулись — и так же быстро разлетелись, как будто их раскидало порывом ветра… А не, это и вправду был ветер.
— Хватит!
В поднятой руке сэра Вэллса возник жезл. Даже до Мейнхардта начало доходить, что он, возможно, зашёл слишком далеко. Достаточно далеко, чтобы лейтенант соизволил спуститься по ступеням крепостной стены в сопровождении мисс Латтс.
— Но, сэр! — начал Блэр.
— Это тренировка, энсин. — Вэллс подошёл и навис над мальчишкой, свирепо глядя на него сверху вниз, крепко сжав челюсти. — Здесь от вас ожидают, что вы будете учиться на своих ошибках. Я вижу в тебе потенциал — и именно поэтому ты здесь, но если ты не сможешь сдержать свой гнев даже против кого-то из своих — я без колебаний вышвырну тебя. Итак, ещё раз: я ясно выражаюсь?
Блэр мрачно посмотрел на него.
— Да, сэр.
— Очень хорошо. — Вэллс медленно кивнул. — Итак, за нападение на сослуживца ты лишаешься отгулов до дальнейшего уведомления, в свободное время ты будешь присматривать за конюшнями. Кроме того, — ночная вахта до конца следующей недели. Я надеюсь, что это поможет тебе запомнить.
— Да, сэр.
Это было явно нелегко, но Блэру удалось НЕ процедить это сквозь стиснутые зубы.
Вэллс сделал долгий, низкий выдох.
— Очень хорошо. Возвращайся на свое место.
Отступив от лейтенанта, драгун отсалютовал деревяшкой:
— Сэр!
Развернувшись на каблуках, он промаршировал обратно к краю круга.
— Что касается вас… — спокойно продолжил Уэлл, не удостоив Мейнхарда взглядом.
— Сэр! — Молодой Рыцарь вытянулся по стойке смирно, не совсем сумев скрыть довольный блеск в глазах. Да уж, насколько Холланд знал своего товарища — наказание тут не поможет, даже порка. Лейтенанту пришлось бы проявить исключительную жестокость, если бы он хотел добиться дисциплины от этого хулигана
Вот почему было странно, когда старшие рыцари эскадрильи начали посмеиваться.
— Вы очень хорошо проявили себя против энсина Трейвора, великолепно справившись с незнакомым противником, — спокойно сказал лейтенант.
— Э-э-э… Спасибо, сэр. — Мейнхардт впервые растерялся.
— И вот так подначивая его… Что же, похоже, что я вас недооценивал, — сухо продолжил сэр Вэллс. — Репутация этой эскадрильи основана на её превосходстве в бою, которое строится на превосходстве в обучении. Каждый здесь должен помогать другому полностью раскрыть свой потенциал. Вы, кажется, уже хорошо разбираетесь в этом. Это чудесное одолжение, которое вы оказали, выведя энсина из себя… Я более чем уверен, что он будет благодарен вам за этот урок.
С края ринга Блэр сверкнул глазами.
Холланд был сбит с толку. Что вообще делал лейтенант? А потом он увидел мисс Латтс — она впервые улыбнулась. Это было не к добру.
— Как скажете, сэр. — Мейнхардт неловко заёрзал, как зверь, почуявший надвигающуюся беду. Он нахмурился: — Сэр?
— Как я уже сказал, — произнёс сэр Вэллс, снимая куртку и забирая у мисс Латтс свой собственный тренировочный меч. — Мы, члены этой эскадрильи, всегда должны стремиться помогать друг другу.
Губы лейтенанта были сжаты в тонкую недовольную линию.
Похоже, что бравада Мейнхардта наконец дала трещину. Все старшие рыцари смотрели на это лишь с лёгким предвкушением, как будто подобное случалось не в первый раз.
Сэр Вэллс принял стойку, спокойно подняв меч.
— И я бы хотел оказать вам услугу, энсин.
Из всех дуэлей с участием Мейнхардта, которые Холланд видел, это действительно была самая грандиозная взбучка.
***</p>
— Скажи мне, — сказал Холланд, помогая товарищу, хромая, выйти из лазарета, — сколько нужно тренироваться, чтобы так влипать в неприятности из-за лишней бравады? Или у германцев это от природы?
— Только у самых отборных! — Мейнхардт, не слишком хорошо воспринявший своё поражение, тем не менее сумел выдавить из себя натянутую улыбку и болезненный смешок: — Давненько меня так сильно не били.
Холланд не ответил — это было правдой, рыжий считался в академии непобедимым, он даже порой доставлял неприятности инструкторам в учебных боях. И каким-то образом он вышел невредимым из Ньюкасла! Похоже, его удача была воистину непрошибаемой — что могло бы объяснить, почему он порой так тупил.
Ричард остановился как вкопанный.