Глава 1. Часть 1. (1/2)

[Ретроспектива.]

На западных скалах самой северной оконечности Альбиона, возвышавшихся над туманами и бескрайним морем, простиравшимся до самого таинственного горизонта, откуда никогда не возвращался ни один человек, существовала деревня, цепляющаяся за край света. Земля здесь была каменистой, времена года суровыми — лето засушливое, а зима холодная. Люди стали выносливыми и стойкими, чтобы вынести всё это.

Деревня была столь далёкой и незначительной, что ни одно почтовое судно никогда не причаливало там, и лишь изредка по речным путям проплывала баржа, чтобы доставить товары на рынок. Даже во время войны она оставалась мирной, а в мирное время часто даже чуть-чуть процветала. крестьяне здесь жили, как и всёгда, разводя коз и овец, не обращая внимания на насилие в других местах. Для простых людей и мелких магов этой земли новости о войне, массовом насилии, смерти и убийствах, вероятно, казались плохим сном.

Неудивительно, что капитан Трейвор с такой любовью говорил о своем доме.

Лейтенант Терренс Данвелл размышлял об этом, пока двое крепких парней помогали ему спуститься с палубы пришвартовавшейся баржи. Для него война была реальностью, особенно с тех пор, как он присоединился к драконьим всадникам, и любой уголок мира, который оставался незатронутым, казался просто иллюзией.

Похромав некоторое время, морщась от боли, Данвелл похлопал себя по ноге. Целители лечили его как могли, но для правильного заживления потребуется время. Хвала Основателю — всё могло закончиться ещё хуже. Если бы это был любой другой дракон, а не Скирроко, — он, скорее всего, погиб бы. Целители сказали, что пройдёт ещё добрая неделя, прежде чем его сочтут способным летать снова, и когда он это сможет, — то будет летать на одном из этих упрямых огненных драконов, а не на своём фамильяре.

«Эта… женщина…»

Он не мог даже описать её каким-либо подходящим эпитетом, чтобы не вызвать её негодования.

Вспоминая, Данвелл покачал головой. Невыносимая, грубая, ленивая и крайне циничная. Его жизнь не знала ничего, кроме осложнений, с тех пор, как он призвал её и и сделал своим фамильяром. И теперь она решила «сбежать на месяцок по своим делам», небрежно бросив ему, что они снова встретятся в Лондиниуме.

К сожалению, он не сомневался, что она вернётся. По какой-то неведомой причине она решила задержаться здесь надолго.

И всё же… Он был искренне рад, что она на данный момент оставила его. Благодарен за то, что рядом нет этих древних глаз, оценивающих каждое его действие. Это было то, что он должен был сделать сам.

Эта маленькая деревушка ничем не отличалась от многих других: крестьянские хижины, прижатые к склонам холмов, чтобы укрыться от непогоды, группа больших домов, расположенных вокруг церкви, и обычный набор крестьянских жён и детей. Он довольно легко нашёл деревенского священника и спросил, как пройти к дому Трейворов.

Так уж получилось, что дом находился довольно далеко от центра города, очень близко к краю утёсов, рядом с одиноким пепельным дубом, который упрямо рос на этом месте ещё со времён до основания деревни.

— Я могу показать вам дорогу, — предложил священник, глядя на походку Данвелла.

— Просто укажите направление, — ответил он.

Священник неохотно кивнул, понимая причину его визита, и повёл его к началу овечьей тропы, которая уходила от края деревни и скрывалась из виду, следуя вдоль скал, сообщив, что если Терренс будет ей следовать, то не ошибётся.

Уединение тропинки пошло ему на пользу. Вообще уединение во время этого путешествия подарило ему время вспомнить, подумать и убедиться, что он сделал всё, что мог. Он думал об этом по ночам — лихорадочные мысли не давали ему уснуть. Это была не его вина, он понимал это, — но всё равно ничего не мог с собой поделать.

«Это должно сработать, — думал он, растирая ногу, действие мази начало исчезать, а поэтому жжение и зуд пробивались в его сознание. — Проблема в контроле, одного Воздуха недостаточно, а без Земли частицы не могут быть восполнены по мере их истирания».

Обойти это было невозможно, он чуть не убил себя этим дурацким заклинанием, он был сумасшедшим, думая, что сможет заставить его работать.

«Снова к началу», — подумал он. Действительно, наверное, было бы лучше, если бы он просто сжёг свои старые записи и начал с самого начала. Но он не хотел даже думать о том, чтобы лишиться своей старой карманной записной книжки в потрёпанном кожаном переплёте

Ему казалось, что прошло очень много времени, пока он добирался к месту назначения, но когда он поднял глаза — солнце почти не сдвинулось с места. Чуть меньше часа ходьбы. Это заняло бы вдвое меньше, если бы он мог шагать в своём обычном темпе… или просто нанял бы какую-нибудь клячу! Ему ещё и пришлось достаточно надолго остановиться в тени дерева, чтобы повторно нанести мази, которые оставили ему целители, на всё ещё кровоточащие ссадины. Глубокие — но скорее болезненные, чем опасные. Тем не менее, сохранялся риск заражения или, что ещё хуже, некроза, если внимательно не следить.

Дом стоял там, где и обещал священник, в сотне шагов от края мира, над ним нависал старый корявый пепельный дуб, который, похоже, просто решил, что не умрёт раньше, чем наступит конец света.

Сам дом, построенный капитаном, был двухэтажным, с ухоженной черепичной крышей и побелёнными деревянными стенами. Настоящие стёкла в окнах и маленький прожектор рядом с дверью, в который можно было бы засунуть масляную лампу либо наколдованный магом свет. Кусты роз в саду были прекрасны и выглядели так, словно за ними ухаживали опытные руки. Должно быть, это была работа Эналис Трейвор, женщины, которую он хотел здесь увидеть.

Эта мысль почти приковала его к земле. Он всё ещё мог вернуться. Он мог бы соврать, что его травмы обострились и что он не может выполнить эту задачу. Он мог бы извиниться и попросить об этом кого-нибудь другого.

Однако сейчас наступал тот момент, когда побег переставал быть возможным. Он столкнулся с холодной реальностью ответственности, которую он взял на себя.

Терренс взял медный дверной молоток и трижды сильно ударил. Ответа долго не было, но вот он уловил звук проворачивающегося тяжелого механического замка, из двери выглянуло маленькое сморщенное личико.

— Прошу прощения? — спросила женщина в одежде служанки.

— Мэм. — Данвелл выпрямился, расправил плечи, волосы цвета воронова крыла откинул назад. — Лейтенант Терренс Данвелл к хозяйке дома.

— К миссис Эналис? — Седеющая женщина взяла конверт с адресом и печатью Короны. Что ещё более важно — она остановилась, чтобы прочитать его. «Грамотная» — отметил он. Семья Трейвор была столь же разборчива в слугах, как и в подчинённых. — Одну минуту, сэр.

Данвелл взял себя в руки, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Был только один способ покончить с этим, он знал это, когда покинул Ньюкасл, чтобы приехать сюда. Он знал это с того самого момента, как взял это на себя.

И он отчаянно захотел отказаться от этого в тот момент, когда Эналис Трейвор подошла к двери. Длинные светлые волосы, зачесанные прямо, ярко-голубые глаза, очень похожие на глаза её мужа. Она была одета во всё белое, всё ещё достаточно молода, чтобы быть красивой без всяких ухищрений, и сжимала в руках крошечное Святое Писание, которое, похоже, она читала, прежде чем её позвали к двери.

— Месье? — Она говорила с лёгким акцентом южанки, близкой к портам, которые вели широкую торговлю с Германией. Теперь, выйдя замуж за члена семьи Трейвор, он был уверен, что она свободно говорит по крайней мере на ромалийском и галлийском языках. — Простите, мне только что сказали, что вы прибыли. Месье Данвелл, не так ли?

Данвелл открыл рот — но не смог выдавить и слова. Вместо этого он медленно кивнул.

Эналис Трейвор откинула назад прядь волос.

— Мне очень жаль, месье, но если вы ищете моего мужа, я уверена, что это должно быть какое-то военное дело, — его отозвали в Ньюкасл две недели назад. Его здесь нет. Месье?

Данвелл понял, что его рот всё ещё приоткрыт. Молодая… На десять лет моложе своего мужа, едва вышла замуж. Она не понимала, что он здесь делает. Не могла понять, какова была его цель.

— Я знаю о назначении капитана в Ньюкасл, — тихо ответил Терренс, сложив руки за спиной. — Я лейтенант воздушной кавалерии Четвёртой эскадрильи драконьих всадников. Я служил вместе с вашим мужем.

— Данвелл… Да… Я помню, — она мягко улыбнулась. — Он упоминал вас в своих письмах. Значит, вы тот самый «прилежный молодой человек»?.. Но… «С-служил»?

Осознание приходило медленно, пока лишь беспокойство, намёк на идею, которая ещё не совсем выплыла на поверхность. Она даже не знала, как это отрицать.

И что он должен был делать? Он был сыном печатника, его отец рано умер и оставил его одного, и он был драгуном, ещё не посвящённым в рыцари, мальчиком, ставшим солдатом, пролившим первую кровь меньше недели назад.

Его отец привил ему культуру общения, познакомил со стихами и пьесами. Чарльз Трейвор обучил его заклинаниям и верховой езде — а также тому, как сражаться и убивать. Но здесь и сейчас — какой опыт мог помочь ему? Что он должен был делать?!

— Лейтенант воздушной кавалерии Четвёртой эскадрильи драконьих всадников Терренс Данвелл с сообщением к миссис Эналис Трейвор, жене сэра Чарльза Трейвора, — начал он так, как будто давал отчёт, холодно, безлично и неправильно ища спасение в армейском канцелярите, протягивая Эналис письмо, которое она приняла в изящные руки, но оставила нераспечатанным. На воске был изображен Королевский герб, а не герб капитана Трейвора.

Она видела, что это было, и она знала, что это было, и она отвергла то, чем это было. Как ребёнок, который не хотел признавать, что сказки о фейри всего лишь легенда.

— Третьего числа года нашего Благословенного Основателя шесть тысяч триста двадцать второго капитан сэр Чарльз Трейвор, действующий командир Четвёртой эскадрильи драконьей кавалерии, доблестно отдал свою жизнь в бою на службе доброму королю Джеймсу из дома Тюдоров и королевству Альбион. — Данвелл закрыл глаза и склонил голову. — Боже, храни короля.

Что ещё он должен был сказать?

Когда молчание затянулось слишком надолго, он открыл глаза. Эналис Трейвор не двигалась, не дышала, её слабая хватка на нераспечатанном письме, наконец, ослабла, маленький конверт, порхая, упал на пол. Только когда он коснулся дерева, время для молодой жены, теперь вдовы, началось снова.

Данвелл стоял решительно, устремив лицо вперёд, не отводя взгляда. Его долгом было быть сильным сейчас, когда женщина перед ним сломалась и зарыдала, опустившись на колени. Горничная вторила своей госпоже, которая не обращала на неё внимания. Он мог сравнить это только с потерей собственного отца.

Всплывшее в памяти собственное горе заставило Терренса опуститься на колени, осторожно поднять упавшее Писание и положить руку на дрожащие плечи Эналис.

Раненное тело, раненая гордость, потерянные товарищи и страдания, которые это принесло. Как он вообще мог когда-то мог видеть вот в этом всём славу?

***</p>

— У тебя уже был такой взгляд, парень, — было сказано скрипучим голосом, как будто его владелец полоскал горло гравием. — Как раз тогда, когда я видел тебя в последний раз.

Сэр Терренс Данвелл резко оторвал взгляд от бокала с янтарной жидкостью, который держал в правой руке. Он лелеял его большую часть ночи — в конце концов, крепкий напиток был даром Основателя, позволяя заглушить боль от старых боевых шрамов. Кроме того, при встрече в таком месте, как это, было бы более подозрительно сидеть с пустыми руками.

Это была таверна в нижних кварталах Лондиниума. Данвелл забыл название заведения, да это и не имело большого значения, вывеска снаружи менялась дюжину раз за эти годы, столько раз, сколько заведение переходило из рук в руки. Но алкоголь остался прежним, как и хорошее настроение гостей и девушек таверны.

— Что я могу сказать, — Данвелл сделал глоток бренди, кивнув мужчине в сером плаще, с которым он и пришёл встретиться. — Это место навевает старые воспоминания, сэр.

О своей юности, о товарищах, которых он знал тогда, и о уверенности, которую он терял с годами, пока всё, что осталось от Терренса Данвелла, не превратилось в усталого пожилого человека. Хотя и не настолько старого, чтобы сделать его волосы седыми, как у его собеседника, или извинить белую щетину, которая пробивалась от подбородка до шеи.

— Прошло много времени с тех пор, как меня называли «сэр», — мужчина усмехнулся, — особенно ты.

Он уселся на предложенное место с шепотом благодарности, а затем ещё одним, когда Данвелл поднял руку, требуя ещё выпивки.

— И прошло примерно столько же времени с тех пор, как вы называли меня «парень», — ответно заметил Данвелл, бросив взгляд на остальных посетителей.

Никто здесь не выглядел слишком подозрительным, но никогда нельзя было сказать наверняка. Слишком много старых агентов короля поняли, к чему всё идёт, и переметнулись на другую сторону, пока ещё могли, и теперь отчаянно пытались ухватиться за шанс доказать свою преданность новому хозяину Альбиона.

Люди быстро обнаружили, что новый «король» во многом похож на старого — тайная полиция и всё такое.

— За то, чтобы дожить до старости! — провозгласил сэр Джеймс Нэр, взяв свой стакан у проходившей мимо служанки и высоко подняв его. — Или, по крайней мере, прожить достаточно долго, чтобы предаваться воспоминаниям.

— За то, чтобы дожить до старости… — согласился Данвелл, чокаясь стаканами со своим бывшим Капитаном. «Кто бы мог подумать, что мы будем с нетерпением ждать этого?»

Они оба выпили, Данвелл, наконец, допил свой стакан, в то время как Нэр сделал здоровый глоток из своего. Оба мужчины не слишком увлекались алкоголем — совсем чуть-чуть, достаточно, чтобы добавить немного смелости, но не настолько, чтобы потерять осторожность.

— Да, это не так уж плохо, парень, — прошептал Нэр, поднимая бокал, чтобы рассмотреть бренди при свете лампы. — Я имею в виду старость. Ты получаешь новый взгляд на мир — и тебя это уже не так сильно беспокоит. Ты начинаешь видеть, как вращается великое колесо… — Он поставил свой стакан на стол. — Но ты позвал меня сюда не для того, чтобы получить мудрость долгих лет.

— Нет, — согласился Данвелл. — Меня больше беспокоит будущее, чем прошлое, и когда я в последний раз получал от вас известие — вы написали, что, возможно, сможете дать мне ответ на один из моих вопросов.

Нэр кивнул, покачав пальцем свой бокал. В игре света фонаря улыбка пожилого мужчины растворилась в тени, а затем и вовсе исчезла.

— Это хороший бренди. Галлийский?

— Какой же ещё?

Блокада или нет, еретики или нет, фейри или нет — превосходство Альбиона во флоте всё ещё никто не мог оспорить. Ромалия может патрулировать южные границы, в то время как Тристейн шумит на востоке, — но им будет трудно перекрыть все пути торговли. В конце концов, у Альбиона всё ещё было что-то, в чем все нуждались, а торговцы всегда найдут способ. Торговцы, такие, как некий сэр Джеймс Нэр, бывший член драконьих рыцарей, давно ушедший со службы и перешедший к более мирной жизни.

Нэр преуспел сам, несмотря на беспорядки, не поднимая головы, когда началась война, платя взятки нужным чиновникам и продавая нужные товары нужным дворянам. Данвелл не винил его — у Нэра теперь было трое маленьких сыновей и жена, о которых нужно было заботиться, и у него было достаточно знаний, чтобы понять, что он не мог противостоять тому, что надвигалось, только укрыться и обезопасить себя и свою семью.

Но Джеймс Нэр по-прежнему оставался благородным человеком, таким же благородным, как и любой торговец, как минимум. Были вещи, которые он мог узнать, чего не мог Данвелл, — не вызывая подозрений, по крайней мере. Слабое чувство вины шевельнулось в глубине сознания капитана, когда он признал, что использовал в своих интересах своего старого командира, возможно, даже навлекая опасность на него и его семью.

Но если бы это произошло — он навлёк бы ту же опасность на себя и всех своих подчинённых. Он не стал бы вовлекать его, если бы был какой-то другой способ.

— Итак. — Тэрренс поставил локти на стол. — Расскажите мне, что вы знаете о женщине, которая называет себя «леди Шеффилд».

— Секретарь лорда Кромвеля, да? — Нэр посмотрел на свой стакан. — Интересная, я бы сказал. Многие торговцы вели с ней дела последние несколько месяцев.

— Галлийские поставки… — с несчастным видом сказал Данвелл.

Поставки поступали из Галлии, из всех отраслей промышленности. Сыпучие товары и провиант, готовые изделия, предметы роскоши и больше серы и селитры, чем могли бы произвести всё маги Земли в Альбионе. Спонсоры Реконкисты действительно были галлийцами, и, кем бы они ни были, их богатство было огромным. Что означало, что их волосы, вероятно, имели какой-то оттенок синего[1]<span class="footnote" id="fn_31860944_0"></span>.

— Ты бы поверил, если бы я сказал, что тристейнские?

Данвелл замер.

— Прошу прощения?

Нэр снова кивнул, покачивая бокал.

— Я уверен, что они были поставлены из Галлии, но не там они были произведены. На ящиках маркировка с германских рынков и печать торгового дома, расположенного на границе с Тристейном. Основатель знает, через сколько рук они прошли, чтобы попасть сюда.

— И вы уверены? — Данвелл сузил глаза, изображая недоверие.

Нэр пожал плечами, его лицо ничем не выдавало мыслей.

— Да, я уверен. Что касается того, откуда я знаю… В последнее время чёрные рынки стали интересными. Или ты не слышал?

— Товары из земель фейри.

Данвелл вздохнул.

Было неизбежно, что подобное начнёт просачиваться наружу, рано или поздно. Фейри были интересными, а интересные вещи стоили дорого. Законные сделки, случайные находки или банальная кража — безделушки из Альфхейма начали переходить из рук в руки.

Данвелл видел их — конфискованные партии с чёрного рынка. Любой товар, изготовленный или переделанный руками фейри, был объявлен незаконным лордом Кромвелем и подлежал немедленной конфискации. Правда заключалась в том, что это был всего лишь предлог. Теперь, когда лидеры повстанцев стали законной властью и получили в свои руки законные механизмы получения прибыли от торговли Альбиона, они не хотели, чтобы другие вмешивались в их дела.

Данвелл давно утратил способность понимать иронию — но это был завораживающий, иногда пугающий взгляд на своих новых врагов.

Причудливые, почти невозможные творения. Мечи и доспехи, которые ставили в тупик магов земли своим составом и точностью изготовления, всевозможными чарами, ускоряющими движение или облегчающими вес, или накладывающими защитные заклинания, которые восстанавливались со временем. Оружие, пропитанное собственной магией, и огромное количество хитроумных маленьких устройств.

Ни одно из них не было исключительным сам по себе, но в совокупности и в том количестве, которое он видел — это говорило об огромной концентрации магического потенциала и таланта. Это было понятно даже по тому скромному количеству виденного им товара.

— Я могу сказать тебе прямо сейчас, что она точно покупатель. — Нэр медленно вздохнул. — Единственное лицо в Лондиниуме, куда они могут направиться. Единственное, кто может отменить указ лорда Кромвеля.

— Я слышал, что она велела отремонтировать подвалы дворца, — пробормотал Данвелл. Учитывая её участие в Реконкисте до сих пор, он мог только предположить, что это была своего рода попытка накопления запасов. Разумный поступок.

— А как насчёт самого имени? — Терренс покачал головой — это было интересно, но не то, что он здесь искал. — Имя галлийское, правильно?

— Галлийские дворяне, — согласился Нэр. — И старая знать к тому же, такая старая, что название рода менялось дюжину раз…

— И наша «леди Шеффилд» из этой линии? — Данвелл задал вопрос, ответ на который он больше всего хотел знать. Кем она была? Откуда она была родом? Кто были её союзники?

Нэр медленно моргнул, так медленно, что Данвелл задался вопросом — а не опьянел ли он с одного стакана?

«Давай, старик! Ты можешь выдержать намного больше!»

Джеймс… хихикнул?

— Это… то место, где всё становится интересным, парень.

Он подвинул свой бокал на середину стола.

— Я слушаю. — Данвелл поднял палец в сторону проходящей официантки. — Только один.

— Достаточно справедливо, — Нэр благодарно кивнул ему. —- Итак… Мне пришлось расспросить одного друга в Ганзе[2]<span class="footnote" id="fn_31860944_1"></span>, у которого есть кое-какие делишки с галлийскими торгашами. Ты бы назвал это внесудебной договорённостью.

— Я бы назвал это вымогательством… Но продолжайте, — сказал Данвелл. Не то чтобы сейчас он имел какое-то право задирать голову перед преступниками.

— Эти парни уже встречались с твоей леди Шеффилд раньше. По-видимому, её дом организовал крупное и всё ещё текущее дело по скупке железной руды с германских рудников от имени ряда более мелких торговцев по всей Галлии. Они подтвердили, что она представляет дом Шеффилдов. Но…

Данвелл внимательно слушал.

— Когда я сказал «старая знать»… «Вымирающая» больше похоже на правду. Чрезвычайно уединённый дом, вот уже почти полвека. Правда в том, что они вымирают уже давно, и большинство едва ли узнает это имя, кроме как по старым записям в архивах. — Нэр поморщился. — Предпоследняя леди Шеффилд умерла пятнадцать лет назад, и её титул унаследовала её дочь.

— Нынешняя леди Шеффилд. — Данвелл медленно кивнул.

— Опять не угадал… — Нэр принял свой второй стакан, сделав небольшой глоток в ожидании, пока Данвелл переварит то, что только что было сказано. — Дочь умерла шесть лет назад.

— Тогда внучка?

Нэр запрокинул голову и одним глотком добил почти полный стакан. Скирроко была бы впечатлена.

— Сомнительно. — Он тяжело выдохнул. — Последняя леди Шеффилд скончалась в возрасте шести лет… — Встав со стула, бывший драконий рыцарь медленно потянулся. — Не то, чтобы мне это было интересно, парень, но похоже, что у тебя самозванка.

***</p>

«Скалы Альбиона».

Любой начинающий штурман, услышав эти слова, неизбежно содрогнётся от ужаса. Скалистые утёсы Белого Острова печально известны своим коварством, непроглядными туманами, ослепительно белыми поверхностями и бурными, часто непредсказуемыми воздушными потоками, которые окружают их, превращая побережье плавучего континента в смертельное препятствие для приближающихся кораблей, которым зачастую едва хватает высоты, чтобы подняться над опасным краем.

Годы с трудом приобретённого опыта уходят на подготовку каждого альбионского штурмана, чтобы научить его преодолевать эту естественную преграду. Ещё годы требуются на то, чтобы овладеть искусством полёта в тени Альбиона — на этот подвиг способны лишь королевские навигаторы. То, что только истинный альбионец может освоить полёт над побережьем и под основанием Белого Острова, является предметом национальной гордости.

Скалы более чем заслужили свою репутацию, требуя сообразительности, остроты чувств, понимания навигации в трёх измерениях и способности всегда сохранять ясную голову в любых ситуациях.

Короче говоря — это идеальная площадка для оценки умений драконьих всадников.

Воздух над головой дрогнул, тень на миг закрыла солнце, когда очередной кандидат и его зверь нырнули через финишную отметку, подвешенную между парой воздушных шаров, прицепленных к краю обрыва.

— Девять из двадцати, время три минуты и двенадцать секунд, — бесстрастно сказала мисс Латтс, поправляя очки и бросая острый взгляд на сэра Уильяма Вэллса, исполняющего обязанности командира Четвёртой эскадрильи драконьих всадников.

Эти двое находились на вершине деревянной смотровой вышки, построенной на макушке скалы, откуда открывался широкий, почти вызывающий головокружение вид на открытое воздушное пространство вдоль западного побережья острова. Именно отсюда они до сих пор наблюдали за испытаниями. И, как бы то ни было, у Вэллса было для этого только одно слово:

«Разочаровывает».

— Это действительно лучшее, что могут показать члены Семнадцатой эскадрильи?

Он задумался. Если это так — то в предстоящих операциях сводная эскадрилья окажутся в плачевном состоянии. Им будет трудно ввести пополнение в основной состав — у них просто не было времени, чтобы привести новобранцев в соответствие со стандартами капитана.

— Я уверена, что мастер Данвелл сказал бы, что в воздушной кавалерии «получают то, за что платят», — тихо ответила мисс Латтс.

Вэллс не знал, откуда родом секретарша его капитана, но он был благодарен за то, что она у него есть. Блестяще справлялась с бумажной работой, и, казалось, просто не уставала, даже когда сам сэр Уильям сгибался под тяжестью рабочей нагрузки.

Что ещё более важно — она обладала сверхъестественной способностью улавливать намерения сэра Данвелла, действуя порой почти как продолжение воли капитана. Во время недавних отлучек командира её советы стали ещё более ценными, особенно когда они изо всех сил пытались вернуть эскадрилью в состояние готовности.

Всего два месяца назад Четвёртая была известна как элитное соединение. Сэр Данвелл тщательно отобрал каждого члена подразделения, чтобы сформировать хорошо скоординированную силу, которая была чем-то большим, чем просто суммой её частей.

Вместе они прошли через самые тяжёлые бои после падения Лондиниума, уничтожая роялистские формирования драконьих всадников, которые были отправлены на миссии по уничтожению запасов продовольствия и отравлению водных источников в южных регионах. Вместе они были в авангарде при захвате Йорка. Несмотря на всё это, они потеряли только троих своих бойцов — один погиб, двоих списали по ранению.

Это были лучшие показатели за всю войну, с обеих сторон… Пока не прибыли фейри. Вот тогда-то их удача и отвернулась от них.

Их число сократилось почти вдвое в последующей погоне и стычках с этой женщиной. Вэллс не знал, откуда взялись имена, которые шёпотом передавали по казармам, но Асуна «Белая Молния» и её «Рыцари Крови» полностью оправдали то, что о них поведали фейри-нежить.

Потребовались удача и численное превосходство, чтобы прижать её к земле, — и даже тогда это толком не сработало.

«И как раз в тот момент, когда мы думали, что поймали её, она вызвала демона из глубин ада», — спокойно подумал Вэллс, вспоминая монстра, который прорвался через полевые укрепления перед Ньюкаслом.

Подобные ужасы на стороне врага делали мерзость, подобную Аки, почти терпимой.