8 глава. Пурга и молнии (2/2)

Как бы там ни было, про льдышку я очень быстро забывала, если она о себе не напоминала: учеба поразительно быстро переключала внимание!

Ровно без двух минут восемь мы с Доркас почти врезались в двустворчатые двери, над которыми висела деревянная табличка в виде колдовского котелка: практическое Зельеварение началось у нас только в этом году, и даже знавшая более-менее замок Доркас заплутала, пытаясь найти ранее не посещавшийся кабинет. Но мы не опоздали! И я боюсь, что без неё рисковала вовсе не явиться на занятие.

Раздраженная Доркас решительно толкнула двери, входя в аудиторию (оказавшуюся весьма просторной и хорошо освещенной — возможно, за счет множества небольших магических костерков на занимаемых колбочками, баночками и котелками разных размеров широких столах). Профессор Фортис спал за преподавательским столом, сложив сухие морщинистые руки на немного выпиравшем животике, и спал очень профессионально! В колпаке для сна и явно пижамном комплекте. Наполнявшие аудиторию ведьмы недоуменно переглядывались, медленно рассаживаясь по местам, а кто-то шептался о профессоре Биттерсмоге. Вроде, кличку для него придумали старшекурсницы, и я не могла понять: почему же «горький дым»?..

…а потом как поняла, когда из котелка на преподавательском столе повалил черный дым, пронесшийся по аудитории горьким резким запахом и окутавший настоящим облаком самого профессора!

Дым быстро рассеялся, а профессор, кажется, так и не проснулся. С закрытыми глазами он резко встал и начал что-то бормотать. Взялся за нож и… приступил к нарубанию ножом какого-то корешка на деревянной доске, после чего высыпал порубленный ингредиент в уже не источавший дым кипящий котелок над костерком на преподавательском столе. Он реально спал и готовил зелье одновременно?! Лунатик, что ли?..

— …открываем страницу десять… — бурчал себе под нос Фортис, но его оказалось достаточно хорошо слышно даже в пятом ряду.

Я переглянулась с такой же недоумевающей Доркас и последовала словам профессора. В учебнике на десятой странице разместился рецепт зелья от кошмаров, и первым ингредиентом значился корешок магиксового растения, очень напоминавшего то, что уже порубил спящий старичок.

Становилось понятно, почему весь первый курс мы проходили Теоретическое Зельеварение с профессором Заратустрой: профессор Фортис никакой техники безопасности нам бы не дал!

Пожалуй, это был самый странный и необычный урок в моей жизни. А еще — определенно приятный: мозги почти не грузились. Просто как занятие по кулинарии. Берешь ингредиент, подготавливаешь его, готовишь зелье-суп по инструкции — и готово.

Некоторые ведьмы ничего не готовили, другие умудрялись напортачить и из котелков валил едкий дым, или посудина вовсе загоралась. Доркас к своему вареву даже не притрагивалась, лишь с помощью магии отлила в свой котелок из моего (конечно же, сперва снизойдя до прошения разрешения). За это я стрясла с неё кофе, как выберемся в Магикс за накопителем.

Домашнего задания лунатящий профессор не оставил, и это было дополнительном плюсом в глазах каждой посетившей занятие ведьмы.

В общем, предмет Фортиса продолжал мне импонировать. На нем я, можно сказать, отдыхала душой. Интересно только — в каком состоянии Фортис будет вести свой факультатив в воскресенье?..

Снова наступил перерыв, а еще скоро был ужин. На занятие по Магическим Существам следовало явиться в полночь, и, честно, я уже хотела спать. Надо бы разжиться кипятком и сбегать в комнату за растворимым кофе, чтобы взбодриться…

— Мне определенно нравится, как ты стремительно эволюционируешь, — сообщила мне Доркас, когда я спросила у неё насчет кипятка и посуды, в которой мы могли бы заварить купленный мной кофе.

На эту её колкость даже огрызаться не хотелось.

— Становлюсь такой удобной, да? — ехидно уточнила и фыркнула, махнув на неё рукой.

Никакой обиды или злобы не держала, молча радуясь, что она… ну, технически выбрала мою сторону? Хотя Доркас ничего не объявляла во всеуслышание и от нее можно было ожидать перехода на сторону Айси, если станет совсем опасно, но прямо сейчас она здорово меня выручала. Я это оценила и точно не забуду, хотя держаться настороже рядом с ней становилось всё сложнее из-за этих наших странных полудружеских отношений. Давило на мозги и восприятие Сторми, которая Доркас знала даже дольше, чем Айси…

Кухня оказалась впритык к столовой: буквально следующая от столовой дверь, просто очень уж неприметная за тяжелыми бархатными шторами. На ней в белоснежной поварской форме возились человекоподобные, но полностью черные — чернильные, я бы сказала, — существа. Один из них бесшумно возник перед нами, и даже Доркас выглядела как-то испуганно из-за внимания странного создания.

— Нам бы… две чашки… с кипятком… пожалуйста, — проблеяла я неуверенно, не зная, нападет ли странный повар Облачной Башни.

Повар-тень чуть кивнул. Из-за того, что лицо имело лишь общие очертания, эмоции прочитать было невозможно. Но человеческую речь существо понимало и просьбу нашу удовлетворило. Вцепившись в протянутые тенью обжигавшие кожу чашки, мы поспешно вымелись из кухни и лишь в коридоре выдохнули с облегчением. Даже Доркас была впечатлена, чего уж обо мне говорить?

— Я больше на кухню не пойду, — категорично заявила она, напуская на себя привычный недовольный вид — только была какой-то слишком бледной.

Я нервно хохотнула, смотря в чашку с чистым кипятком. Хотела бы я поддержать её обещание, но, пусть повара-тени нервировали, готовить мне где-то нужно. Тот же кипяток добывать. Не в кабинете Зельеварения же? Я брезговала делать это в котлах для зелий!

Зато после посещения кухни мы взбодрились и безо всякого кофе. Страх и адреналин они такие, здорово тонус поднимают.

Донести кипяток до комнаты оказалось легко. Я торжественно показала Доркас лайфхак с ударом любой рандомной двери электричеством, чтобы та открылась в общагу, а она закатила глаза, обозвав меня «сущим ребенком». Мы прошли по коридору жилого крыла до двери и уже собирались в полной мере насладиться кофе, как, еще даже до конца не отворив дверь, ощутили дыхание мороза.

Айси в бешенстве.

Я даже знала, почему.

— Стор-р-рми! — почти прорычала кличку Айси, сверкая льдистыми голубыми глазами.

Вокруг неё плясали снежинки. Пока еще снежинки, а не острые куски льда. Кипяток в наших чашках почти мгновенно остыл — благо, что совсем в лед не превратился, как, например, пол под ногами. Свободными от буйства холодной стихии оказались только те части комнаты, которые мы с Доркас защитили рунами, и это здорово успокаивало.

— Мишель, — дотошно поправила злющую Ледяную Ведьму, и лишь чудом увернулась от полетевшего в мое лицо льда.

Три острые сосульки врезались в стену коридора… Твою мать, они же могли прошить насквозь моё тело! Чокнутая дура отморозила последние мозги?! Волосы на голове вздыбились, но не от страха, а от заплясавших по телу разрядов маленьких молний.

— Как ты посмела тронуть мои вещи?! — немного истерично воскликнула Айси, создавая вокруг себя множество сосулек поменьше.

— А ты думала, только ты имеешь право портить чужие?! — зарычала в ответ, почти как разъяренная псина; чашка в руке треснула, осколками падая на пол.

Розовая вода, смешавшаяся с кровью, капала на пол с раненной осколками ладони, застывая маленькими ледяными кругами.

Страха не было. Только щекотавшая кожу и глотку ярость, вибрацией зарождавшаяся в груди и находившая выход в радостном, предвкушающем стрекоте молний, ласково оплетавших руки, «зализывавших» легким онемением порезы на ладони так, что даже боли не чувствовалось.

Закончились слова. Айси не собиралась ничего доказывать или уж тем более оправдываться. Острые ледяные недо-клинки понеслись на меня, но заметно медленнее предыдущих, и я вспыхнула сплошной клеткой из молний, буквально испаривших атаку Айси. Мысли отключились, осталась только первобытная животная ярость, сужающая мир до одного конкретного опостылевшего личика.

Белая снежная буря полетела на меня, завыла голодным зверем вокруг, вынудила выдыхать пар и терять стремительно живое тепло. Лед и снег мне не союзники, но буря — это моя стихия!

Под жалобное дребезжание и звон осыпающегося стекла я полетела прямо к хозяйке пурги — и выпала из кокона сияющих молний, только чтобы схватить бледную тонкую шею. Ногти приятно впились во вполне себе теплую плоть, и Айси подавилась вдохом. Яростный и удивленный взгляд чуть ли не заставил меня урчать от удовольствия, но я не смогла вдохнуть — бок прошила боль: огромный кусок льда стремительно окрашивался в алый.

С рыком выплеснула все накопившиеся за эти дни эмоции: бессилие, страх, ярость, ненависть, грусть закрутились в одном печально поющем вихре, размазавшем чужую пургу по стенам. Ливень ворвался в комнату через разбитые окна, как будто на помощь.

Мы обе промокли насквозь. Для обеих это было опасно. Меня — легче заморозить. Её — болезненнее ударить электричеством.

Я опередила растерявшуюся Айси на каких-то пару секунд, хищно ухмыльнувшись. Мечты сбываются! Пурпурные молнии, перетекающие в фиолетовый, синий, а после — пронзительный белый свет, пробежались по хрупкой фигуре ледяной ведьмы, распушив её волосы в огромное афро. Кто из нас еще пуделек?!

Пальцы я не чувствовала, и Айси легко вырвалась из ослабевшей хватки. Ей сильно досталось, но и для моей руки такой мощный удар молнии не прошел совсем уж незаметно.

— Убью! — прошипела Айси; её всё передергивало из-за сокращающихся без её на то воли мышц.

По белоснежной коже змеились свежие ожоги, повторявшие узоры выпущенных мной молний, но она оказалась слишком крепкой девицей.

Не осталось сомнений, что угрозу она постарается воплотить, но страшно не было, только смешно.

— Еще попрактикуешься в меткости? Твой лед смешон, как и ты! — рассмеялась в лицо выглядевшей сейчас слишком жалко ведьме, но захлебнулась собственным смехом, когда не смогла двинуться с места.

Ноги оказались закованы в лед почти до колена… На лице Айси отразилось премерзкое мрачное торжество.

Кажется, я снова умерла. Иначе как объяснить затопившую всё вокруг тьму? В оглушительной тишине, накрывшей меня с головой, удавалось различить лишь громкое биение собственного сердца…