Часть 15. Третий побег Поттера (1/2)
— Эмма, адрес и телефон Гарри у меня есть. Но меня не покидает ощущение, что я злоупотребляю вашим добрым отношением. К вам только что приехала дочь, а я здесь толкусь целыми днями, и постоянно ее от вас отвлекаю…
— Синтия, прекратите! Вы нам вернули дочь. Я вообще не знаю что бы мы без вас делали. Она опять вежливо отговорилась бы какими-нибудь общими фразами, приправленными безопасными второстепенными подробностями, и уткнулась в книги. Мы ее каждый год увозили в июле во Францию на три недели, чтобы она хоть сколько-то времени провела именно с нами, а не окопавшись в своей комнате. Но теперь, когда я узнаю какие кошмарные события вокруг нее происходят…
— Эмма, дорогая!
— Что, дорогой?
— Вокруг Гарри и его друзей, а не вокруг Гермионы. Но действительно, события совершенно неординарные. И что-то нужно делать, и делать срочно. По сравнению с этим, ни наша работа в клинике, ни тем более отдых во Франции, не кажутся важными. Я прямо завтра с утра позвоню нашему администратору, и она перенесет пациентов так, чтобы хотя бы один из нас был постоянно свободен.
И ты, конечно, понимаешь, что тут самое трудное?
— Конечно.
Эмма обошла Дэна, и прижавшись к нему со спины, положила руки ему на плечи.
— Ты сейчас занят решением неразрешимой задачи. Тебе хочется немедленно забрать Гермиону из этой дикой «школы», и из волшебного мира вообще, и от этого Гарри, который на завтрак убивает ядовитых змей, а после обеда — темных волшебников, но ты понимаешь, что она тебе этого не простит. Может и вообще сбежать, и ты ни за что ее не сможешь найти, если только она сама не захочет. И что еще хуже, многие уже знают, что она водится с Гарри, поэтому даже если мы сбежим, ее все равно могут начать искать, и мы ее не сможем защитить. И не морщись. Я же знаю что ты морщишься. Иди, звони этому Дурслю.
***</p>
Дэн вошел в гостиную со странной слабой улыбкой, совершенно не гармонировавшей с темными провалами глаз. «Как будто его посреди приятной беседы ударили ножом в печень», — подумала Синтия.
— Можем забирать его в любое время, — сказал Дэн.
— И не привозить обратно, — добавил он безжизненным голосом.
— Что стоите? Собирайтесь, и поехали! Его там не «не любят». Пока я не упомянул Гарри, со мной обращался обычный британец, может быть не образцовой вежливости, но вполне цивилизованный, а после… хорошо что телефон проводит только звуки, иначе он бы меня всего обплевал. Нечего пацану там делать. Гостевая комната у нас есть. Ну, живее!
***</p>
Дэн повел машину в прямо противоположную от Литтл-Уингинга сторону чтобы побыстрее выехать на скоростное шоссе, но и там движение то оживлялось, то замирало. Во время одной из остановок, Дэн пристально посмотрел на Синтию, сидящую на переднем сидении.
— Скажите, Синтия, каковы ваши цели?
— Что вы имеете в виду, Дэн?
— Синтия, вы очень эффективны во всем что вы делаете. Слишком эффективны, чтобы я мог считать вас досужей физкультурницей, случайно попавшейся нам на пути. Давно вы следите за нами?
— Я узнала о вашем существовании меньше двух недель назад.
— И вы никогда раньше не были в нашем доме. Это было заметно. Но такие совпадения слишком маловероятны. Я говорю не только о том, что вам нужна помощь Гермионы, и вы появляетесь в нашей жизни прямо перед ее возвращением. Вы же ничего не упускаете из виду. А не знаю, можно ли застать вас врасплох. Но вы, ничего не замечая, выбегаете прямо перед нашей машиной, хотя мы ехали совсем не быстро, может быть пятнадцать миль в час.
— Дэн, тебе не кажется, что это паранойя? Синтия что, сама бросилась под машину? Даже на такой скорости можно было получить инвалидность на всю жизнь, а ударившись на два дюйма ближе к уху — и умереть.
— Эмма, подожди. Синтия, если мои представления о вашей работе верны, вы вряд ли можете позволить себе быть откровенны. Но позвольте спросить вас еще раз. Каковы ваши цели?
— Прямо сейчас, я хочу помочь детям. Еще, как я и говорила, я хочу чтобы они помогли мне. Если у них это получится, я надеюсь сделать так, чтобы у них получилось вырасти без особых приключений, и без необходимости воевать с волдемортами.
— Спасибо, Синтия. Пока что этого достаточно.
***</p>
Худой парень в круглых очках, грязных линялых штанах, и обвислой застиранной футболке размера на три больше нужного, валялся на аккуратно подстриженной траве под прикрытием аккуратно обрезанных кустов, и смотрел в небо. Небо было чистым, глубокого синего цвета. .
Если бы Гарри Поттера, так звали молодого человека, спросили, что есть в его жизни хорошего, небом список мог бы начаться и закончиться. Совсем недавно он чуть не погиб, и только благодаря беспечности наголову более сильного противника смог сбежать, и захватить с собой тело одного из лучших студентов Хогвартса, которого непрезентабельно выглядевший предатель смел с доски жизни небрежным движением палочки. Зеленый луч — и нет человека.
Правда, Гарри помог еще и странный эффект взаимодействия двух волшебных палочек, его и Волдеморта, и над его природой стоило бы поразмыслить, но сознание постоянно затапливало страшными картинами. Кровь, капающая с обрубка руки, безносый Волдеморт с горящими красными глазами, вылезающий из котла в новом нечеловеческом теле, безмолвный круг врагов в черных мантиях. Когда Гарри вернулся, директор выдоил из него все детали, оставив совершенно без сил. Гарри не смог поделиться деталями произошедшего на кладбище даже с друзьями, ограничившись только кратким пересказом.
Особенно противно было от того, что директор опять, не слушая никаких возражений, запер его к Дурслям. Где-то в большом мире Волдеморт собирает силы, Дамблдор с помощниками тоже не сидит на месте, и только Гарри проводит время в этом проклятом доме, то выполняя вздорные требования родственников, то просто скрываясь от них.
Один раз его вытащили отсюда братья Уизли. Три года назад они втихаря взяли заколдованную отцом машину, прилетели в Литтл-Уингинг посреди ночи, и выкрали Гарри прямо из комнаты на втором этаже, где он тогда был заперт на замок. Это была, наверное, лучшая ночь в его жизни.
Второй раз Гарри спасло чудо. Сестру Вернона, противную тетку, любившую собак куда больше людей, не исключая даже Дадлички, страшно раздуло когда Гарри потерял контроль над магией. Тогда он сбежал из дома в ужасе. Несовершеннолетним волшебникам строго запрещается колдовать на каникулах. Его могли за это нарушение выгнать из школы и лишить права использовать магию, но обошлось. Сам министр магии встречал его у входа в Косой переулок. Оказывается, за Гарри мог охотиться сбежавший из тюрьмы якобы-правая-рука-Волдеморта Сириус Блэк, и министр был доволен уже тем, что Блэк не успел добраться до Гарри.
Кстати, Блэк тоже мог бы хотя бы черкнуть пару строк, раз уж он оказался его крестным отцом. Да, Блэку приходится скрываться, потому что свидетелю, который мог бы его оправдать, пусть и невольно, удалось сбежать в неразберихе, которой помог конфликт старых школьных врагов, но неужели Сириус не может ничего придумать?
Внимание Гарри привлекло негромкое урчание мотора и шорох шин. К его немалому удивлению, автомобиль остановился прямо за кустами. Улица была узкой, и все соседи парковались на подъездных дорожках к гаражам. «Интересно, к кому это гости?», — подумал Гарри. «К мисс Фигг, кажется, не приезжал никто и никогда, а Дурсли терпеть не могут сюрпризов». Четыре раза хлопнули двери.
— Вот тут он должен жить, номер четыре, — сказал знакомый звонкий голос, который Гарри, тем не менее, никак не ожидал услышать на Тисовой улице. Гермиона никогда раньше не была здесь, и расставаясь с ней два дня назад, он даже не надеялся увидеть ее раньше августа. Директор школы Дамблдор каждый год, с упорством, достойным лучшего применения, требовал чтобы Гарри проводил на Тисовой как минимум месяц «чтобы восстановить защиту», и никогда не поощрял друзей его навещать.
Гарри рос в этом доме с тех пор как его родители погибли в 1981 на Хэллоуин, но никакой защиты ни разу не почувствовал. Наоборот, этот дом прочно ассоциировался у него с оскорблениями и побоями. Конечно, ни тетка, ни ее муж, сами его не били, но толкнуть так, чтобы он больно ударился, или кинуть в него чем-нибудь, было в порядке вещей, а их сын Дадли с дружками и вовсе занимался спортивной охотой на Гарри, и когда считали, что соседи не увидят их забав, например, в сумерках, запросто могли избить его прямо перед домом. В общем, если какая-то защита для него в этом доме и была, то очень несовершенная.
Гарри тихо встал с травы, и пошел за компанией, идущей перед ним к теткиному дому. Гермиона шла между слегка полноватым мужчиной среднего роста в светлом костюме и шляпе, и своей практически копией, лишь немногим более плотной, но с точно такими же непокорными густыми каштановыми волосами. Со стороны мужчины и чуть подотстав, шла блондинка среднего роста. Руки ее явно были мускулисты, с минимумом жира. Крепкая задница, туго обтянутая джинсами, притянула взгляд. Гарри не часто разглядывал женщин сзади. Возможно потому, что под мантиями мало что можно было разглядеть.
Гермиона и компания… с родителями, наверное, подошли к двери. Гарри не стал дожидаться пока мужчина позвонит: «Меня ищете?».
***</p>
Дурсли вели себя удивительно корректно. Гарри не ломал себе голову, кто именно их утихомирил, а просто собрался со всей возможной скоростью. Залог мирного сосуществования с Дурслями — держаться от них подальше.
Несмотря на воскресенье, «Ягуар» Грейнджеров то и дело наглухо застревал в пробках. Хотя в просторной машине работал кондиционер, езда в рваном ритме изрядно утомляла. «На метле было бы намного удобнее и быстрее», — подумал Гарри. Добирались чуть ли не три часа. К концу пути, все в машине были какими-то помятыми. За всю дорогу Гермиона только сказала, что ей нужно чтобы он ее очень внимательно выслушал, и сам много чего рассказал, но потом, потом. Сначала душ, обед и отдых.
Блондинка в джинсах по приезду немедленно испарилась, но с ней договорились встретиться завтра с утра.
Гарри досталась светлая большая спальня с обычной магловской простой деревянной кроватью, но с удобным матрасом, мягкими подушками и душистым бельем, и только Гермиона капнула дегтя.
— Гарри, я уже освободила тут всех домовиков, поэтому если только попробуешь развести здесь такой же свинарник как на Тисовой, я тебя самолично заставлю всю грязь вылизать языком.