Победили... (1/2)

Это была самая лёгкая и самая сложная из переправ. Лошади нетерпеливо взбивали копытами пену, крепкими зубами мочаля поводья. Келеборн позволил своему гнедому играть с волнами, чувствуя, что так же крепко обхватывают ногами гнедые, вороные и бело-серые бока воины армии Лориэна.

В этот решающий для всей Арды бой шли все. Нескольких храбрых эллет обнаружили, когда их ещё можно было развернуть назад, но Владыка дал потерявшим своих родных право на вклад в общее дело. Они либо вернутся с победой, либо полягут рядом — но никто не считал для себя возможным оставаться в стороне. Те, кто остались дома, ждали тех, кто ушел, и это было ещё одной причиной вернуться. Позади них был их дом, их семьи.

Келеборн был в курсе всего, что происходило в разных частях Средиземья. Он «видел» всю битву у Мораннона, но куда больше сил и внимания уделял, поддерживая Ар-Трандуила, сражающегося под пылающими деревьями Лихолесья.

Главной целью Саурона на севере было уничтожение Лориэна, но именно Трандуил спутал планы Тёмного, со своей армией самоотверженно встав на пути орков Дол-Гулдура. Ещё дальше с севера на Лихолесье шли истерлинги, и, должно быть, военноначальники Саурона намеревались разбить Трандуила, напав на него с двух сторон. Они намеревались уничтожить ставшую одной из сильнейших армий, один из оплотов сил Света. Однако случилось два «но», которые всегда путают любые планы: истерлинги не смогли присоединиться к оркам в Лихолесье, отвлеченные на осаду Эребора; а к Трандуилу пришли на помощь беорнинги. Эдайн и эльдар удалось одержать тяжёлую победу, доставшуюся ценой многих жизней и страшными ранами на теле сожжённого Леса.

У Келеборна сердце кровью обливалось, когда он «видел» пылающий в пожарах Лес. И он спешил на помощь другу и родственнику, тому, кто принял на себя первый удар, давая армии Лориэна укрепить фланг и этим не позволить оркам Дол-Гулдур проникнуть вглубь Золотого Леса. Это отняло у Келеборна полторы седмицы, десять кровавых закатов в зареве пожаров и десять восходов, полных надежды. И что теперь ему была переправа через ночной Андуин?

— О, Эру… — раздался за плечом вздох, полный боли.

Келеборн обернулся. Орофин подъехал, останавливая коня чуть позади, но Владыка тронул коленом бок коня, чтобы встать с Хранителем Золотого Леса вровень. Не трое братьев были ровней ему, а, скорее, он почитал для себя честью знать их. И они, как и супруг их среднего брата, встали под треугольные стяги.

Орофин, конечно, заметил реакцию Келеборна, но продолжал смотреть вперёд, где на горизонте поднимались чёрные клубы дыма над Лесом Мирквуда.

— Мы не должны дрогнуть сейчас, — глухой от страдания, но уверенный голос Халдира раздался рядом. — Как бы ни было больно видеть это, мы должны уничтожить рассадник Тьмы Дол-Гулдур.

— Саурон повержен, но недобитки обозлились, как загнанные в угол крысы, — поистине королевский металл прорезался в голосе Бараиона, и все понимали, что не важно, кто сейчас говорил — Ар-Орофер или тот, чью внешность носил возрождённый Таур.

Орофин подъехал и сразу же обвил силой своего супруга, понимая, каково Лесному королю видеть свой Лес в пожарах.

— Пусть бесятся, мы вычистим эту дрянь, — припечатал Румиль.

Армия лишь на миг замерла, общей болью прокатилось от воина к воину увиденное. И тут же, повинуясь приказу, сотни колен сжали бока лошадей, сотни рук выхватили мечи.

На пятнадцатое утро после падения Барад Дура Келеборн с армией вышли к южному склону Дол Гулдур. Келеборн послал Трандуилу весточку, «услышав» в ответ, что пусть и сильно поредевшая, но полная решимости объединённая армия беорнингов и эльдар Лихолесья наступает с севера. К полудню обе армии встретились, взяв последний серьёзный оплот Тьмы в кольцо.

И было ещё почти десять дней жестокого сражения, где никто не жалел себя, потому что сейчас они не могли не победить. Девять кровавых закатов и десять рассветов надежды, чтобы в победных лучах десятого заката два Владыки встретились на вершине возвращённого Амон Ланк.

Вокруг ещё догорал Дол Гулдур, пели эльдар, провожая уходящих в Чертоги, хрипели раненые и пытались отдышаться живые, а Трандуил в порваной одежде, местами сгоревшей и грязной, с мечами в пятнах чёрной крови, тяжело дыша, смотрел на не менее эффектно выглядевшего Келеборна. Смотрел внимательно, явно выискивая раны, пока наконец не улыбнулся.

Они победили…

— Проще подсчитать живых, но я чувствую, как счастливы те, кто ушёл, победив, — первым смог заговорить Келеборн.

— Мы все понимали, что каждый из нас может уйти, — глухо прошептал Трандуил, медленно озираясь по сторонам.

С высоты холма было особенно хорошо видно, насколько пострадал его древний Лес, и сердце Владыки сжалось. На миг показалось, что лучше бы и он ушёл в Чертоги, чем видеть всё это, но лишь на миг. Он — Владыка, ему одному по силам восстановить Лес.

— Ну, и не прав ты, — вздохнул знакомый голос.

Трандуил молниеносно оглянулся, изумлённо распахнув глаза, но Ферен, неотступно находящийся подле своего Таура, обнял сына быстрее. Бараион не вырывался, давая осмотреть себя и убедиться, что он даже не ранен. Царапина на щеке от задевшего кривого орочьего ножа уже была едва заметна. Всё же способность к исцелению простого эльды и сила Хранителя Леса… не одно и то же…

Трандуил остолбенел, а Ферен, перестав моргать, отшатнулся, кланяясь.

— По-хорошему, нужно было предупредить… — продолжал Орофер, возвращая свой собственный лик. — Но ты у меня всегда был сильным, ion nin, именно поэтому я спокойно ушёл тогда, зная, что ты справишься.

— Не… — всё, что смог прохрипеть Трандуил, не спуская глаз с того, кого давно оплакал.

— Не может быть, невероятно, не верю глазам… — со вздохами перечислял Бараион, полностью приняв лик Орофера.

Трандуил, всё так же не моргая, перевёл взгляд на Келеборна, и тот, пожав широкими плечами, извиняясь улыбнулся. Как и Орофин, невозмутимо подошедший и поцеловавший своего супруга. Трандуил сглотнул и словно большая перламутровая рыба, выброшенная на берег, начал хватать ртом воздух.

— Ну, успокойся же, ion nin… — Орофер подошёл и обхватил плечи ошеломлённого сына. — Прости, что не подготовили тебя. Разве же я знал, что, выйдя замуж, обрету способность проявлять свой лик.

— Ты помнил себя… — пробормотал Ферен и вдруг обеспокоенно заволновался, поправляя себя: — В-вы…