Изгнание (1/2)

Чёрная туча грязными клочьями нависала над крепостью Дол-Гулдур, все отчётливее ощущалось присутствие тёмной силы. Но два воина упорно шли вперёд. Время мирной жизни под защитой Золотого Леса давно прошло.

Келеборн чувствовал бой, бушующий за сотни лиг отсюда. Каждая из ушедших в Чертоги fear отзывалась в сердце неизлечимой тоской, каждый из сражающихся был любим кем-то, и его дорогие тоже продолжали биться. Давно Владыке, названному Мудрым не за красивые глаза, не было так по-настоящему жутко. Но ради них — тех, что за сотни лиг, он шёл вперёд.

Остановившись на границе чёрно-серого тумана, что окутал разрушенный дворик крепости, Келеборн бросил взгляд на идущего чуть позади Орофина. Да, обманчивая скромность этого эллона, как и двух его родных братьев, давно всех вводила в заблуждение, дай Эру памяти… Выходит, с самого пробуждения у озера Куивиэнен? Даже он не подозревал всей правды, выбрав старшего в качестве того, кто способен осадить норов рыжеволосого бунтаря. И ведь не прогадал. Как бы тот ни кривил красивое личико, как бы ни пытался уйти от судьбы окольными путями, всё уже было решено. Не ими.

— Дальше надо быть особенно осторожными, — откинув эти мысли, тихо произнес Келеборн. — Там наверняка ловушки или засады.

— И было бы обидно так глупо попасть в них, когда hiril удалось то, чего, признаться, меньше всего ожидали, — подхватил, сдержанно улыбаясь, Орофин.

— Развоплощённый здесь, — согласился Келеборн.

Вокруг стояла та тишина, что оглушает сильнее раската грома, что душит, пытаясь уничтожить до его начала. Главное оружие Тьмы — страх. Против него мечи бесполезны. Только они сами могут пересилить Тьму. Только Свет сильнее неё.

Келеборн решительно ступил в туман, слыша шаги не отстающего от него галадрим.

Они поднялись на площадку, успешно миновав изщерблёные серые ступени, ступив на которые, они могли рухнуть вниз — вряд ли насмерть, слуги Саурона получали особое наслаждение, наблюдая агонию умирающих; обходя ветки, за которые можно было бы схватиться, чтобы не сорваться на повороте — но эти ветки могли удушить их не хуже хуорна; не запахивая плотнее простые туники, хотя становилось всё холоднее — было бы сложнее выплескивать силу, да и просто двигаться в бою. Пусть эльдар не подвержены простудам — вымораживал сам Дух этого места.

Они поднялись, остановились, чтобы осмотреться, услышав голоса, и пошли на отдалённую вспышку света.

Едва держащийся на ногах

Митрандир умело противостоял назгулам, стремительно метавшимся вокруг него, шипящим, беснующимся, рассчётливо добивающими даже поверженного наземь врага.

Едва Келеборн и Орофин подошли к краю тени от скалы, что пока ещё скрывала их от участников битвы, в одного из назгулов, для очередного удара приблизившегося к магу, ударила сила и отбросила кольценосца, развеяв клубами сизого дыма.

Изящный силуэт подбежал к лежащему на каменной кладке истари и с силой, недоступной обычным нисси, приподняла его, укладывая головой на колени.

— Митрандир… — Галадриэль тихо позвала мага. — Вернись к нам, mellon nin…

Назгулы закружились в своём смертельном танце теперь уже вокруг двух фигур.

— Что ты можешь одна? — скрипуче засмеялся призрак, поднимая меч. Владычица успешно отбила две атаки. — На сколько тебя хватит, о, Светлейшая hiril, — прозвучало певучее с издёвкой.

— Я не одна, — отозвался звучный голос.

За что Келеборн всегда любил и даже боготворил свою супругу, при всех имеющихся у неё недостатках — это за дар доверяться в критических и даже смертельно опасных ситуациях. Конечно, хранительница Нэньи должна была закрыться аванире, чтобы её присутствие не обнаружилось раньше времени, и поэтому не могла точно знать то, что так уверенно и бесстрашно произнесла. Она могла только верить в своего мужа.

Две фигуры безмолвно вышли из темноты и уверенно накрыли ладонями рукояти своих мечей.

— Допустим, твой смазливый дориатский муженек, — смеясь, пророкотал тот же назгул. — Но… мальчишка?

Келеборн увидел, как едва заметно сощурился Орофин. Более не дрогнув ни одной мышцей лица, «мальчишка» не сдвинулся с места. Назгул довольно хмыкнул в тишину.

И вдруг из тьмы за его спиной появился зависший в воздухе листок. Ещё один. Ещё два. Стало интересно даже Келеборну. Галадриэль же вновь склонилась к магу, подпитывая его силой камня.

— Впрочем, — проскрипел призрак, — мы не против поразвлечься пока и с двумя эльдар, оставив одного из Белого Совета и хранительницу своему господину. Это будет даже весело.

— Очень, — едва слышно произнес Орофин.

И в следующий миг зависшие в воздухе и незамеченные до сих пор назгулами светлеющие на глазах листья закружились в безумном водовороте. Тут же, не успели назгулы, шипя, обернуться, в воздухе заружилось торнадо из множества чёрных и зелёных листьев, и едва призраки повернулись к ним своими призрачными лицами, обрушились на них.

Это было невероятно и даже жутко, Келеборн никогда такого не видел и даже представить не мог. Нужно было обладать огромной силой, чтобы подчинить себе деревья пораженного Тьмой Леса. Поднять отравленные скверной листья и сделать их оружием против слуг того, кто его поработил, Лес мог, лишь повинуясь настоящему Хранителю.

— Мальчишка? — позволил себе так же молодо усмехнуться Келеборн, вглядываясь в пустоту под подлетевшим к нему капюшоном, и вытащил меч. Он сам видел, как Галадриэль заговаривает их, давая на время особую силу против слуг Тьмы.

Он хладнокровно наносил удары и уворачивался от них, видя, как слаженно действует рядом с ним Орофин. Владыка видел одного из своих капитанов-пограничников в тренировочных боях, но никогда прежде — в настоящем. Стычки у пограничных дозоров, конечно, были, но не такого уровня. И Келеборну оставалось восхищённо наблюдать между ударами, время от времени выхватывая галадрим взглядом, как тот двигается, просчитывает атаки свои и противника, как властвует на листьями и ветром. Те кружились вокруг назгулов, нападали на них, как третий воин, и залетали под чёрные капюшоны. Призраки шипели, отмахиваясь, на какие-то мгновения выпадая из хода боя — видно было, что свистящие, словно лезвия метательных ножей, листья доставляли им серьезные неудобства и этим пользовались воины Света. Почти одновременно Келеборн и Орофин развеяли двоих, ещё по одному отправили в полет вниз, куда ухнули с устрашающим воем.

Но когда последний из назгулов, шипя, растворился в воздухе, настал решающий момент истины.

Келеборн на миг прикрыл глаза от жара, когда в темноте вдруг вспыхнул оранжевый глаз. Он рос, превращаясь в дышащий огнем силуэт. И голос его не шёл ни в какое сравнение с шипящим скрежетом назгулов. Он пробирал до костей, вжимал в камни полуразрушенных стен. Даже мёртвые деревья, казалось, отшатывались от него.

Но Галадриэль поднялась, поднимая руку с Ненья. Орофин подхватил обессилевшего мага из её рук, а Келеборн приблизился, держась чуть за спиной, чтобы при необходимости подпитать своей силой Хранителя и защитить.

— Убирайся!!!!! — загремел изменённый до неузнаваемости голос. — Убирайся в пустоту, из которой вышел!

Галадриэль выставила вперёд руку, на одном из пальцев которой светилась Нэнья, и кольцо снова вспыхнуло. Оно слепило, светило так, как никогда не обжигали лучи Анар. Фигура в центре огненного шара зашипела, увеличиваясь в размерах, и бросилась в ответную атаку. Но Хранительница не дрогнула. Поддержанная силой своего мужа, Галадриэль ещё больше усилила мощь кольца, нестерпимо ярким стал его свет. Несколько раз Саурон попытался переломить ход схватки и уничтожить назойливых Хранителей Света.

И он ударил, собрав всю возможную мощь. Шар вырос, даже сухой воздух Дол Гулдура завибрировал, и, содрогнувшись как в агонии, взорвался.

Во вновь наступившей темноте, особенно беспросветной после взрыва, Келеборн, однако, уверенно подхватил Галадриэль, только сейчас позволившую слабость после такого невероятного напряжения накрыть себя. Пока жена приходила в себя, чтобы отправиться в обратный путь, Келеборн видел, как возвращается к жизни Митрандир, удивлённый подпитывающей его силой Орофина, как опадает листва, укладываясь мягким ковром у ног Хранителя, и перевел взгляд на север.

Туда, за сотни лиг…

***</p>+++

Чернота за Лесом запульсировала так, что докатилось, кажется, и до них, вспыхнула и…

— Мы победили, — выдохнул кто-то из воинов. Ещё неверяще пока.

— Победили, — раздался голос, услышав который Ферен, вздрогнув, радостно обернулся и сорвался с места.

Накилон тоже подошёл к спрыгнувшему с коня Леголасу и почтительно поклонился своему принцу, а счастливый Элладан не удержался и как в детстве подхватил Келторна, снимая его со спины скакуна. Племянник с притворным возмущением заворчал, но не вырвался. И даже позволил дяде прижаться лбом к его лбу — он знал, что тот передает брату благую весть, что его сын вызволен, его мальчик свободен. Элладан чуть отпрянул и встревоженно посмотрел на Келторна. А у того вдруг слова застряли в горле.

— Они почти успели выжечь на его спине знак Тху, — объяснил, подходя, Бараион. — Власть над ним Саурон не получил, но выкачивать силу мог. Мне пришлось рассечь рисунок.

— Словно разрушить каналы, чтобы сила не могла по ним течь, — добавил, вздохнув, Элладан.

Бараион молча кивнул и подошёл уже к отцу — спокойно, уверенно, не жалея о сделанном.

— Капитан Бараион, вы арестованы за дезертирство и за то, что опоив главнокомандующего армией, тем самым поставили под угрозу исход общего дела и безопасность своего Владыки, — зазвучал беспощадно-холодный голос.

Все вокруг притихли. И даже Накилон не смел не то что подать голос, а даже коснуться супруга омежьей аурой, как всегда делал в детстве после шалостей сына разного уровня разрушительности, прося мужа не быть чрезмерно строгим. Сейчас все понимали, что внушением Бараион не отделается. Сейчас не было отца и сына, были главнокомандующий и воин. И Бараион понимал, что первый в своём праве. Противореча уставу, Бараион подверг опасности своего Короля, выведя главнокомандующего из строя. А если бы на стоянку отряда напали? Глава армии беспомощен. Его могли убить, а Владыку захватить в плен или… Варианты, один кошмарнее другого, появлялись в уме. И в обоих случаях это было бы с непредсказуемыми последствиями. Бараион понимал, что надеялся тогда исключительно на воинов лихолесской армии и известные ему упрямство и отвагу одного эллона.

— Передайте ваше оружие, капитан.

Бараион послушно отстегнул меч и перевязь с клинками, передавая это в руки, что могли ласково гладить по волосам, а сейчас, не дрогнув, приняли оружие. Ферен отдал снаряжение воину, что, только отойдя подальше, рискнул дышать снова, и направился в сторону подведённой другим воином лошади. Поле боя успели немного расчистить от трупов, и можно было относительно безопасно передвигаться.

Всю дорогу до развалин Дейла Бараион ехал рядом с отцом, чувствуя и осторожную поддержку ada, и взгляды встречаемых ими побратимов — воинов своей армии. Конечно же, те видели, что капитан лучшего отряда безоружен. И конечно, всё понимали по строгому взгляду Ферена.

К палаткам они подъехали, увидев, как вдали показались всадники. Все были, слава Эру, живы, и даже, можно сказать, целы. У Элрохира было перевязано плечо, но он уверенно держался в седле, а Глорфиндел красовался роскошным кровоподтёком на пол-лица и счастливо блестящими глазами.

— Мой Владыка, — Ферен поклонился спешившемуся Трандуилу, — капитан Бараион арестован моим приказом и будет помещен под охрану до вашего решения о его дальнейшей судьбе.

Трандуил понимал, какой ценой даётся Ферену каждое слово, и убеждался, что тот не зря был назначен им на самый, пожалуй, важный пост. Ферен умел разграничивать личное и долг, понимать уровень дерзости своего сына. И в этот раз даже сам молча вытянувшийся в струнку Бараион, кажется, понимал, что взял опасную высоту. Но явно не жалел о содеянном, хоть и был готов ответить.

— Мы дадим воинам немного передохнуть, и завтра двинемся обратно в Лихолесье. Там я и приму решение, — и Трандуил направился к палатке. — Не надо, gwador Элронд, молчи, — остановился он, сделав пару шагов, не оборачиваясь. — Вклад капитана в битву и спасение нашего правнука будет оценён. Но и ответ ему тоже придется держать. Судьбу Леголаса решать его супругу. Всех, — Трандуил всё же обернулся, — устроят в палатках до утра, лекарь осмотрит раны. Ферен, закончишь, зайди ко мне. Вечером встретимся за ужином.

Трандуил скрылся за пологом палатки.

— Gwador! — позвал звонкий голос. Главнокомандующий обернулся. — Ферен, я принц, и могу приказать, чтобы мне позволили поговорить с арестованным другом, — взгляд Келторна был твёрд и холоден, когда он смотрел на Ферена. — Так как? Или ты разрешишь это сам?

Ферен остановился и через короткую паузу жестом приказал воинам, по правилам сопровождавшим арестованного, пропустить Келторна.