Глава 9 (2/2)

— Благодарю. — То ли за завтрак, то ли за предыдущую похвалу.

После того, как помыл посуду, Дазай возвращается уже не в комнату, а в любимую душевую. От этого места исходила особая атмосфера. Будто тут шатен имеет возможность ступить хотя бы в кратковременную безмятежность. Зачастую именно тут он открывает свое искаженное позором тело, но все равно старается не находить отражение, чтобы не возникло лишних напоминаний о неудавшихся, смехотворных попытках покинуть мир живых.

Конкретного списка дел на сегодня нет, но это не мешает придумать себе занятия на ходу. Осаму с чего-то приходит мысль о театре, об огромном зале, где на сцене исполняются лучшие программы превосходными актерами. Эта идея, по его мнению, имеет место быть. В один прекрасный день он обязательно воплотит свое внезапное желание. А сейчас, пожалуй, есть одно неотложное дело…

…Стоять в магазине и выбирать крабовые палочки — однозначно первый шаг к высокопродуктивному дню.

«Нужно заскочить за чаем», — не забывает и добавляет этот пункт в список. Можно было бы прямо в этом минимаркете взять, но есть местечко, где он намного качественнее, тем более листовой.

Напевает себе дурную песенку под нос, и, проходя мимо полок с йогуртами, на этикетках которых большим шрифтом написано «Чудо Рост», застывает.

— Ну, не в силах я упустить такой момент… — говорит это с особой интонацией. Решает не сопротивляться желанию и взять две бутылки. Они не особо небольшие.

Одну хочет отдать Накахаре, (из-за которого в общем-то и взял товар), это, скорее всего, будет считать своего рода знаком примирения. Проснулась же совесть за ночной инцидент.

Кассир пробивает товар, а парень шарится по карманам в поисках кошелька. Оплачивает, подмигивая кассирше, и выходит из столь пустого местечка. Посетителей сегодня и вправду мало.

— Что же, в честь моей прекрасной покупки, я думаю, стоит сообщить это всему миру, — шатен достает телефон и начинает пристально смотреть на вчерашние вызовы, — начну со спутника вселенной.

И пока он опять думает о том, что не проще ли около дома подождать Накахару, то вспоминает предыдущий раз.

— О нет, спасибо.

Осаму скалится, вновь запуская утреннюю композицию из своих уст. Рандомные наборы звуков, что сопровождаются гудками.

— Заблокировал? Похоже на него.

Хотя Дазай частично поражается тому, что голубоглазый не сделал этого еще ночью. Это вводит в некоторые сомнения, но что поделать, приходится смириться и все же зашагать в сторону другого прилавка.

По дороге туда снова начинается дождь и сухость тела держится только благодаря плащу. Парень мысленно его боготворит, но все же от промокания волос он не спасется. Все идет наперекосяк. Лавка с различными травами годами оставалась такой же, как сейчас. Уже на подходе шатен учуял приятные запахи.

Однажды Мори завез его сюда, чтобы невзначай показать, куда в следующий раз Осаму пойдет уже сам. Продает все это добро миловидная старушка, вид у нее всегда бодрый, хоть сама женщина довольно флегматичная особа.

— Добрый день, ну и ливень начался, — с отдышкой выдает кареглазый, на что ему в ответ дружелюбно поддакивают.

—Тебе, Дазай, как обычно, черный? — она его уже запомнила за все годы посещения.

— Даже не знаю, — задумчиво смотрит на полочки. Где-то в упаковках, а где-то в мешочках расположена различная зелень.

— Могу посоветовать один?

— Послушаю эксперта. — Находит силы улыбнуться.

Бабушка подходит к одной из полок и достает оттуда крупную листву в специальном мешочке.

— Он называется Те Гуань Инь, очень полезный китайский чай. Там достаточное количество разных витаминов, включая особые элементы для нашего организма.

Она говорит это с такой теплотой, что не взять будет действительно грехом для Осаму.

— Там еще легенды о нем ходят, если не против, могу рассказать. Мне уж, юноша, совсем тут делать нечего уже.

Кареглазый смотрит на затянувшееся небо и с радостью принимает предложение.

— Звучит довольно интригующе, я согласен.

Болтают они примерно часок так второй, и, по правде говоря, шатену нравится такая компания. Но все рано или поздно должно заканчиваться, поэтому они решают завершить сегодняшнюю трапезу. Дазай успел пообещать, что обязательно сюда еще вернется за дополнительной порцией рассказов от старушки.

— До свидания, спасибо вам! — машет ей издалека.

Небо слегка светлеет, а настроение само собой выбирает позитивную сторону. После дождя дышать приятно, плюс запах бензина от машин сюда не доходит.

— Йогурт, неужели я зря раскошелился на целых две бутылки? Чу-уя-я? — разговаривает, а нет, скорее мычит он самому себе. Взаправду неприятно, хотя сам виновник такой паршивой ситуации.

Шатен только после того, как врезается в кого-то, думает о том, что находится недалеко от логова коротышки.

— Прошу прощения. — Слышится снизу.

Осаму не реагирует, а смотрит в небо, словно выискивает там своего ангела хранителя.

— О, неужели боги вновь прониклись моими словами и послали мне вечно злого ракшаса, посчитав это достойным наказанием за мою борзость? — кареглазый погружается вновь во что-то свое. — Но я сочту это за благословение небес!

— Меня явно прокляли…

— Что-что? А я ведь к тебе с подарком.

Голубоглазый не скрывает пренебрежения во взгляде, но Дазай подмечает, что парню идет такое выражение лица. Он словно сейчас смотрит свысока, хоть и находится ниже. Шатен не медлит, достает свой сюрприз и, зловеще ухмыляясь, дает его второму в руки.

— Как мило с твоей стороны. Решил исповедаться перед казнью? — такой повелительный тон длится отнюдь недолго, сменяется вздернутыми бровями и непонятной эмоцией. — Чудо Рост? Ты на что намекаешь?!

Осаму не выдерживает больше, и прорывной смех в итоге выходит наружу. Накахара не медлит и принимает позицию сзади, начиная лупить шпалу по спине. Из-за этого веселье кареглазого еще больше набирает обороты, поэтому тот разворачивается, чтобы поглядеть на проделанную работу.

Чуя и сам на пределе: настолько самого позабавила ситуация, что агрессию как рукой снимает. Им все равно на возможных людей в сторонке, которые вероятно набирают скорую помощь, просто ловят этот момент. В итоге Осаму все-таки берет ситуацию под контроль и перехватывает лупящие его чужие и на вид хрупкие, но, черт, действительно сильные руки. И они уже такие привычные в этих кожаных перчатках.

— Я и себе такой взял.

Оба затихают. Накахара не знает, как и что ответить, поэтому просто произносит первое пришедшее в голову.

— Ты решил мне вырвать руки? — тонко намекает на старательную хватку Дазая.

— Не такой уж ты и хрупкий, оказывается.

— Ты только понял это?

— Конечно, нет!

— Врун.

— Пошли, сядем.

Парень указывает на беседку во дворе неподалеку, на это второй молча кивает.

— А ты вообще куда направлялся?

— Пройтись вышел.

— И даже не перезвонил своему другу…

— Я был почти уверен, что ты караулишь меня около дома.

— Точно, это была моя первая идея. Кстати, когда следующее твое выступление? — невзначай бросает уплетающий йогурт Осаму. — Я так и не нашел твое место работы…

Накахара слегка давится и старается как можно быстрее вдохнуть.

— Ты до сих пор ищешь? Боже, терпения тебе не занимать.

— Не сдаюсь.

Дазай откидывает голову на бортик позади, его друг повторяет за ним.

— Я как-то так уснул на десять часов. — Бросает случайный комментарий Осаму.

— Как можно так отрубиться?

Чуя поднимает голову назад и смотрит на чужое лицо, невольно разглядывая его. Чужие глаза закрылись, видимо, тот теряется в мыслях. Дазай выглядит безжизненным. Он, как выцветшая краска на пианино. «Жизнь, — предполагает Чуя, — тебя, наверное, потрепала?» В который раз принимает факт, что рост у этого придурка все-таки отличный.

На фоне всего одеяния все равно ярче выделяется только одна деталь. Внутри не первый раз растет мысль: на всем ли теле эти бинты? Парень интуитивно знает, что они не для образа. Дазай не из тех, кто будет заморачиваться над такой мелочью.

Чуя понимает: Осаму явно отличается от обычных его друзей. Такие как Юан, тот же Ширасэ. Дазая он видит намного прозорливей. Человеком, который много видит, но не говорит об этом. На таком фундаменте появляются новые вопросы.

В ответ на подъем теорий парень отводит взгляд и морщит брови. Чуе не нравится то, что он так над этим задумался. И его приводит в ступор, что в действительности он рассматривает Дазая не как приставшего овода, а... «Я не знаю».

— Это еще не самая странная моя постель. — после минутной паузы говорит Осаму, оставаясь в таком же положении.

— Пожалуй, даже спрашивать не буду. — Голубоглазый отводит взгляд в сторону скромных пакетов. — А это что за шмурдяк в мешке?

— Оздоровительный чай.

— Ты болен?

— Да нет, просто порекомендовали. По-моему Те Гуань Инь называется.

— Не знаю таких.

Обстановка опустилась до зоны вероятного комфорта. Что для одной стороны, что для другой. Болтовня ни о чем порой расслабляет, позволяя словить минуты забытья о проблемах и внутренних тараканах.

— Ты, наверное, уснуть после моего ночного звонка не смог: вон какие круги под глазами.

— Не льсти себе. Я занимался.

— В воскресенье, в единственный выходной, ты занимаешься ночью… уроками?

— Именно. Не знаю, как тебе, но мне мое будущее важно. — Это произносится с частичкой преувеличения, а то и совсем как абсолютная вода.

— Да? Ну, смотри, не перетрудись.

Интуиция Осаму подсказывает о нечистом в словах друга. Будто это он сейчас пытается скрыть свою неопределенность, неуверенность на каждый следующий миг. Будто это у него сейчас есть желание поделиться чувствами, но сделать это не через агрессию, как обычно.

— Если не обращать внимание на то, с какой целью ты преподнес мне йогурт, то он действительно неплохой.

— Ты тоже не таким злым кажешься после того, как выпил его. Возможно, там есть секретный ингредиент…

— Тц, зря я это сказал.

— Хочешь, ко мне на чай зайдем? Раз уж к тебе нельзя.

— Звучит, как я плохой маньяк больше месяца бегал за маленьким мальчиком, чтобы наконец-то затащить его в свою преступную крепость.

— А потом?

— А потом… так, стоп. — Опешил Чуя.

— Пойдем?

Накахара задумывается. Что, если пойдет? А если мирно откажет и вернется домой?

— Пошли.