Часть 25 (1/2)

Воссоединение было изрядно странным.

Саске даже давил в себе более сильный душевный трепет, чем ранее: в проеме гостиной показался Фугаку — умытый, привычно подстриженный, причесанный, ровно стоящий на ногах и в чистой аккуратно выглаженной одежде. Выражение лица дирижера строгое, но... в темных глазах заметная буря себялюбия, мужского достоинства и... полнейшего страха.

Пианист оглянулся на мать — Микото сглотнула, заметив своего мужа, и опустила взгляд в пол.

— Я... — хрипнул дирижер, развенчивая неловкое молчание, повисшее в воздухе. — Нам нужно поговорить, Микото. Я хочу извиниться...

— Саске, — внезапно позвал Мадара и сразу же двинулся в комнату Итачи, которая в этом доме была его личной зоной отдыха.

Окинув напоследок взглядом родителей, пианист двинулся за дядей — как и родственник, студент просто не переносил все возможные подобные моменты.

К тому же... было особое понимание, что матери и отцу нужно просто обсудить все... наедине друг с другом. Без лишних ушей.

Саске закрыл за собой дверь, войдя за струнником в комнату — по привычке полоснув взглядом пространство: почти ничего не поменялось с ухода Итачи... Возможно, из-за того, что Мадара сам был помешан на аккуратности, порядке и чистоте.

Шелест бумаги, и вот пианист уже видит протянутые к нему ноты.

— Мне нужно выучить это сочинение. Побудешь моим домашним концертмейстером? — изрек Мадара, отдавая напечатанную музыку.

Взгляд студента скользнул по черным завиткам на белой бумаге и тут же метнулся к «шапке». Название гласило банально — «Скерцо». А вот композитор весьма и весьма интересный персонаж...

Тоби.

В голове сразу нарисовался так и несыгранный концерт с братом...

— В этом году сто лет Академии, — Мадара прислонился крестцом к письменному столу, сложив руки на груди. — Устраивается концерт с участием именитых выпускников.