Часть 5 (2/2)
— Не думал ли ты, молодой человек, очки снять? — пробурчал охранник, листая журнал с записанными классами. — Или считаешь, что раз чикнул пропуском по турникету, то мне будет достаточно взглянуть на ту фотку студента, что мелькнула у меня на экране компьютера? — палец мужчины скользит по списку. — В 101.
— Спасибо.
Летом, помимо времени вступительных экзаменов, Академия казалась местом совершенно пустым — в классах занималось слишком мало студентов: коридоры наполнялись тишиной, а не привычной музыкой, то и дело звучащей в учебное время. Но разве все это мог оценить тот, в чьей голове настойчиво и похабно все еще раздавались ритмы ночного клуба?
Нет.
Дверь указанного кабинета Конохамару потянул на себя, входя.
Сцена. Самая неожиданная, но, в принципе, предполагаемая, отразилась в глазах скрипача. Его взгляд сам упал на оголенное женское бедро, неприкрытое платьем, подол которого сминала мужская рука, скользя все выше и выше — сидящая на парте Моэги тонула в объятиях и жарких поцелуях Удона: томные вздохи, прикрытые глаза.
И лишь внезапный легкий скрип уже закрывающейся двери заставил парочку встрепенуться:
— Конохамару! — вскричала девушка, ошарашено вперившись в вошедшего струнника, замершего не пороге. Оттолкнула от себя Удона, хотя тот уже и так сделал шаг назад, разворачиваясь и прикрывая своей спиной альтистку, что, резво спрыгнув с парты, стала оправлять неприлично задранное платье, растрепавшуюся прическу и стирать с губ размазанную в поцелуях помаду.
— Конохамару! — хрипловато и несколько громко изрек Удон, ошарашенно и растерянно глядя на друга, забыв даже стереть помаду на своих губах. Внезапно оглянулся на девушку позади себя и снова посмотрел на парня, что был на входе. — М-мы тебя ждали! Т-ты опоздал на час! — немного заикался от волнения.
— Я смотрю... вы особо не скучали в мое отсутствие: быстро нашли, чем заняться, — безразличие к увиденному холодом полоснуло окружающую атмосферу. Сарутоби вяло двинул плечами, проходя в аудиторию: его взгляд из-под темных очков скользнул по лежащим на партах раскрытым футлярам для альта и виолончели, в которых покоились эти инструменты. Пристроил на соседний стол свой чехол со скрипкой, стал открывать его. — Зря время без меня не теряли.
— Конохамару! — вновь взвизгнула Моэги, уже выглядывая из-за плеча своего любимого виолончелиста: она вся раскраснелась от возмущения... хотя, вероятнее всего, цвет негодования просто дополнительно накрыл ее раскрасневшиеся щеки от ожидаемой ранее минуты тесной близости с Удоном. Однако, видимо, привлекать к этому внимания ей самой не хотелось: — Где ты был?! Ты опоздал на репетицию нашего трио к концерту на целый час! Не мог предупредить, что задержишься?!
— Телефон сел ночью, а зарядка сломалась, — кратко буркнул в ответ, повеяв неприятным льдом и... не только...
— Фу! — виолончелист внезапно помахал рукой перед собственными носом — аромата мятной жвачки как не бывало. — От тебя перегаром так и прет! А сейчас ведь четыре часа дня! Конохамару, я понимаю, у тебя в душе драма, из-за которой ты уходишь из клубов под утро, если не в обед, когда твою перекачанную алкоголем тушку охранники насильно выволакивают из здания, но... может, ты найдешь в себе силы и перестанешь так убиваться? Иначе до старости не доживешь, а тебе ведь всего двадцать три, как и нам. Но мы в отличие от тебя столько не пьем!..
Однако вместо ответа движение: рука скрипача поднялась к очкам, пальцы взялись за оправу на переносице, снимая аксессуар с лица. Парень повернул голову к напарнику — пронизанные красными капиллярами уставшие глаза выразительно посмотрели на друга:
— Я пришел сюда репетировать, а не нотации слушать.