Вступление (1/2)
Алко, сиги, суки толкают меня устроить грязь</p>
Лучшие подруги за таблы готовы облизать</p>
Каждый вечер дикий, мы звери, готовы убивать</p>
Мы кидаем бабки, а значит, танцуем на костях</p>
</p>
© 10 AGE</p>
Сырость. Воздух в этом подземелье не первой свежести — с противным гадким привкусом: старая и едва работающая вентиляция почти полностью покрыта плесенью. Но, несмотря на это, он нагло усмехался.
Можно ли было тогда поступить иначе?
Хах.
Любопытный, слишком любопытный вопрос, заставляющий некоторый нерв внутри головного мозга пульсировать слишком болезненно, словно издеваясь. Да и тошнит. Тошнит от того, что этому мерзкому пульсу вторит внешний, практически не прерывающийся металлический скрежет лифтовой платформы. Сколько еще осталось? Это уже просто невыносимо!
Полумрак. Электрический свет одиноко висящей лампочки блекло освещает небольшое помещение опускающегося пространства: мигает, словно вторя дребезжащим звукам и заставляя раздражаться еще сильнее. Но в голове... уже нет издевательской боли, исходящей от назойливого вопроса — ей на смену почему-то пришел... легкий мажорный вальс.
Да, надо концентрироваться лишь на этих приятных мелодических звуках, бархатных гармониях, ласкающих конкретные участки мозга. Нужно расслабиться... Так гораздо легче...
А то последние сутки вышли слишком напряженными: спешный побег со склада... розыск убежища... ликвидация всех гаджетов, чтобы савраскам с жетонами невозможно было отследить их геолокацию...
Аккомпанемент оркестра воспроизводится в сознании слишком хорошо. И, растворяясь в скрежете металла и эхе холодной шахты, знакомая мелодия «Сердце красавицы склонно к измене...» скорее бессознательно срывается с его губ, что победно кривятся в надменной улыбке — тихо напевает знакомую арию: и красивый глубокий бархатный голос гулко отражается от сырых мрачных стен. Черная тень плохого освещения касается лица, словно оно — темно-белесый череп. И мрачно-вишневые глаза Хидана скользнули к трем мужчинам, стоящим рядом — охрана в балаклавах и с автоматами наперевес. Вокалист довольно склабится: в безопасности. Снова... как и всегда — с него как с гуся вода: Мацураси может совершать какие угодно аморальности, жестокости, лютости, но...
ему ничего не будет — деньги, связи, отец... все это делает свое дело. </p>
</p>
Он в безопасности... Пока в безопасности.</p>
Надо лишь отсидеться в глуши. Пока все не стихнет. Пока папаня все не замнет.</p>
Немного тряхнуло: платформа остановилась на самом нижнем уровне секретной подземной базы. Скрежет открывшейся створки. Один из охранников отворил сетчатую дверцу емкого пространства, и Хидан прошел вперед, выходя.
Пепельноволосый плохо знал это место... вернее не знал совсем, поэтому и позволял собственным защитникам руководить его движением по всем витиеватым коридорам.