Часть 9. Глава 53 (1/2)

Господин Оуэн-Рейфорд-третий сидел на бревне под раскидистой шелковицей и кушал сахарную плюшку. Плюшка была мягкой и сладкой, а день, несмотря на середину октября, почти по-летнему погожим. В бесцветном, словно выгоревшем за жаркие месяцы лета небе неярко светило солнце, и хотя в тени уже было довольно зябко, его лучи все еще согревали ласковым теплом старые кости дракона-ученого.

Между тем, на площадке перед домом творился настоящий кавардак. Луиджи и его девятилетний сын Аурелио, вооружившись лопатами, копали котлован под новый пруд для карпов кои. В процессе они то лихо выпрыгивали из глубокой ямищи посреди некогда безупречного газона и, ухватившись обеими руками за края громадного корыта из толстого черного пластика, тащили его примерять, то, обнаружив, что с одной стороны получилось слишком глубоко, с другой – слишком мелко, а посредине вообще какие-то камни, которые нужно немедленно убрать, иначе они повредят дно бесценной емкости, несли корыто на прежнее место и, попрыгав в яму, начинали исправлять допущенные ошибки, доводя свою работу до им одним известного совершенства. Сестра-близнец Аурелио, Лауретта, тоже была занята важным делом: перемывала камни, вынутые отцом и братом со дна прежней емкости, и раскладывала на солнышке, чтобы просохли. Сюда же отправлялись и другие камни, привезенные Оуэном-Рейфордом по просьбе Луиджи, также заботливо отмытые от грязи руками трудолюбивой Лауретты. Время от времени в эту «гармонию хаоса», как успел окрестить происходящее старый ученый, врывалась бабушка Саломеи, устраивая работникам – и, разумеется, дорогому гостю – принудительные перекусы то бульоном с жареными пирожками, то дымящимся картофельным пюре с солеными огурчиками. На свежем воздухе еда казалась особенно вкусной. Тарелки мгновенно опустошались, Лауретта относила их в дом и возвращалась к прерванному занятию, чтобы через час, самое большее – полтора все повторилось.

Господину Оуэну-Рейфорду в последние несколько дней было как-то неспокойно. Да, за свою слишком долгую даже по меркам дракона жизнь он имел несчастье терять друзей, и далеко не всех в результате ссор. Гораздо чаще они уходили в мир иной: кто от меча, кто от стрелы, кто от банальной старости. Но прежде такие потери воспринимались им как-то иначе. Теперь же, когда ему самому пора было готовиться в долгую дорогу, разлука с дорогими сердцу людьми оказалась неожиданно болезненной и трудной. Какое-то утешение он находил лишь под гостеприимный кровом Саломеи и Луиджи. Здесь он не чувствовал себя одиноким, а это дорогого стоило. В любом другом месте, кроме, быть может, только авиаотряда и поместья Кохакунуси, он был бы чужим и чуждым его обитателям. Здесь же, несмотря на то, что почти все время был наедине со своими мыслями, он неожиданно оказывался мозговым центром любого действия, даром что мог часами греться на солнышке, не произнеся за целый день ни слова.

– А всё-таки жалко, что Маритаими от нас забрали... – откладывая в сторону очередной камень, тяжело вздохнула Лауретта. – Я так по ней соскучилась! Как там она, бедняжка, без друзей, без мамы с папой, без бабушки с дедушкой?

По пухлой щеке девочки скатилась крупная слеза и с отчетливым «шлеп» упала в таз с водой.

Между тем, Маритаими в сопровождении господина Кобаяси в этот момент наносила визит старому другу последнего, доктору Такахаси, у которого, как нарочно, гостили внуки, сыновья его дочери – двенадцатилетний Ичиро и восьмилетний Ючи. Одетая в очаровательный мальчишечий костюмчик из бархата цвета спелой ежевики, отдаленный широкой золотой тесьмой, Маритаими была прелестна, но ни Ичиро, ни Ючи, никогда прежде не видевшие ни одного из жителей Земли, не могли понять, кто перед ними.

– Ты мальчик или девочка? – после нескольких минут пристального рассматривания Маритаими осторожно спросил Ичиро.

– Я Крадущаяся Тень, – с достоинством ответила Маритаими.

– А... Добро пожаловать, Крадущаяся Тень! – облегченно улыбнулся Ичиро, словно это разом разрешило все терзавшие его вопросы. – Давай дружить?

– Давай, – согласилась Маритаими.

– Меня зовут Ичиро, – представился мальчик. – А это Ючи, мой младший брат.

– Приятно познакомиться, – поклонилась Маритаими.

– Пойдём, я покажу тебе наш зверинец, – предложил Ичиро. – Дедушка держит его нарочно для нас.

– Пошли, – с готовностью кивнула Маритаими.

Ребята взяли ее за руки и повели вглубь ухоженного сада, в центре которого находился зверинец. В двух шагах позади них следовал водитель господина Кобаяси, поставленный следить за тем, чтобы внуки доктора Такахаси случайно или намеренно не обидели гостью.

– И где же ваш зверинец? – спросила Маритаими, когда они остановились перед изящной военной аркой, увитой побегами плетистых роз удивительной расцветки: только что раскрывшиеся бутоны были кораллово-красными, позже в окраске лепестков начинал поступать оранжевый цвет, полностью раскрывшиеся цветы становились тыквенно-желтыми, а близкие к увяданию – бледно-лимонными. Это показалось Маритаиими таким необычным и красивым, что она, как истинная дочь своих родителей, отметила про себя, что надо попросить господина Кобаяси взять отросточек для бедной мамы...

– А вот! – хозяйским жестом Ичиро показал на арку и первым нырнул под неё. Следом прошли Маритаими и Ючи, а за ними и водитель.

– Ух ты! – восхитилась Маритаими, оглядываясь вокруг.

Это был самый очаровательный уголок, какой только можно было себе вообразить. Повсюду росли деревья с гладкими, чуть золотистыми стволами и широкими листьями, пластины которых были причудливо разрисованы по темно-зеленому фону светло-зеленым и бело-кремовым. На ветвях развилась стая небольших ярко-рыжих обезьян, которые при виде мальчиков поспешно спрыгнули на землю и направились к ним, высоко подняв длинные хвосты. В карманах у Ючи нашлось несколько пригоршней сухих фруктов, которыми он щедро поделился с хвостатыми питомцами. Не без некоторой потасовки поделив добычу, обезьяны снова взобрались на деревья и больше не обращали на ребят никакого внимания.

На некотором отдалении Маритаими разглядела что-то белое, мелькнувшее и тотчас исчезнувшее в зарослях хризантем. Не успела она испугаться, как Ичиро объявил:

– А это наша гордость – белые павлины! Ики-ики-ики, подите сюда!

Один за других на его зов из кустов хризантем вышли павлин-самец к роскошным, словно фата королевской невесты, хвостом, а за ним четыре самочки, намного более скромные, но все же очень милые. В виде особой любезности, которой, по-видимому, удостаивались немногие, павлин распустил свой великолепный кружевной хвост и исполнил танец, сорвав целую бурю аплодисментов.

– Какой красивый! – восхищенно протянула Маритаими, однако тотчас взяла себя в руки и с независимым видом последовала за своими провожатыми к обширному вольеру, расположенному в густой тени.

– А тут кто живёт? – полюбопытствовала Маритаими, заглядывая сквозь прутья решётки в тщетной попытке что-нибудь разглядеть.

– Ты поосторожнее! – поспешно оттащив гостью подальше от коллега, предупредил Ичиро. – Тут у нас воркуля. У неё недавно народились щенки, так она к ним никого не подпускает, только Ючи, и то неохотно, а чужим сюда и подходить нельзя.

– Зачем же ты привёл меня сюда? – удивлённо подняла бровки Маритаими.

– Я ещё выманю из логова, а Ючи достанет щенка показать тебе.

– Вымани, пожалуйста, – согласилась девочка, – но щенков не трогайте. Если на них будет мой запах, мать их бросит.

– Ладно, не буду, – покладисто согласился Ючи, которому совсем не хотелось лезть в логово к злобной воркуле. – Если хочешь, брат, я сам ее выманю. У меня, кажется, завалялся в кармане кусочек мяса...

Он подошёл вплотную к решетке коллега, просунул между прутьями руку с крепко зажатым в ней куском вареного мяса и позвал: