Часть 9. Глава 52 (1/2)
Саломея аккуратно повесила телефонную трубку, вошла в гостиную, села в кресло и только после этого, едва ли не впервые в жизни, потеряла сознание.
Придя в себя, она обвела затуманенным взглядом лица своих домочадцев и проговорила слабым голосом, но достаточно отчетливо, чтобы ее слова мог услышать туговатый на ухо дедушка:
– Звонила Лея. В семье Стефано случилось несчастье.
– Что такое?! С кем? Почему? – разом загомонили окружающие.
– Хаякава по пути на Лапуту угодила в грозу. Дролло в хвост ударила молния. Они упали. Хаякава в больнице, пока без сознания, но, по уверениям врачей, ее жизни ничто не угрожает.
– Слава богу!
– Это еще не все, – жестом остановила поток радостных восклицаний Саломея. – Тихиро и Хаку, узнав об этом, отправились к ней на машине и попали в аварию. У обоих травмы разной степени тяжести.
– Маритаими дома или на острове? – деловито спросил Луиджи.
– Дома. С дедушкой Дзюинтиро.
– Я за ней.
Благодарно улыбнувшись вслед выбежавшему из гостиной мужу, Саломея обратилась к младшей дочери:
– Солнышко, не могла бы ты помочь бабушке подготовить комнату для Маритаими?
– Пусть живет в моей, – с энтузиазмом предложила Лауретта. – Я уступлю ей кровать на нижнем этаже, а сама переберусь наверх, только сниму оттуда игрушки.
– Если Маритаими будет согласна, пусть живет у тебя, – кивнула Саломея.
– Ни в коем случае! – возразил, величаво вплывая в гостиную, господин Кобаяси. – Я уже все знаю и решительно настаиваю на том, чтобы дочь Хаякавы поселилась у меня.
Все – и бабушка с дедушкой, и Аурелио с Лауреттой, – переглянулись и заговорщически заулыбались. Всем была известна романтическая привязанность господина Кобаяси к изящной, как фарфоровая статуэтка, супруге Стефано.
– Ну, де-е-едушка! – заканючила Лауретта, тормоша старика. – Мы уже обо всем договорились с мамой!
– Отнюдь, – возразил господин Кобаяси, основательно устраиваясь на диване и беря внучку на руки.
– Но папа, – проговорила Саломея, – ведь вы же старый холостяк, а у вас, насколько я помню, могут счесть верхом неприличия, если в доме поселится девочка, не связанная с вами кровными узами, если она не рабыня.
– Только если ее не сопровождает взрослый родственник, – уточнил господин Кобаяси. – Но это же можно устроить?
– Как? – пожала плечами Саломея. – Единственный из родственников Маритаими, кто сам здоров, свободен и не дежурит у одра больного, это Лео, а он – дракон!
Господин Кобаяси спустил с колен Лауретту, выпрямился во весь свой внушительный рост и проговорил:
– Где он? С вашего позволения, я хотел бы с ним побеседовать...
О чем и как долго беседовал с Лео старик Кобаяси, для семьи его приемной дочери так и осталось тайной. Однако поздно вечером, когда младшие отпрыски Саломеи и Луиджи, а вместе с ними и заплаканная Маритаими, давно заснули, в дверь очень тихо постучали. Полностью оправившаяся от обморока Саломея бросилась на стук – и оторопела: на пороге стоял господин Оуэн-Рейфорд-третий.
– Добрый вечер! – вежливо поздоровался он. – Я на минутку, зашел сказать, что Лео у меня. Трансформация уже началась, все идет нормально, хотя в его возрасте этому уже не учат. Через неделю вы его просто не узнаете...
Больше ему не дали сказать ни слова: усадили за стол, налили большую чашку горячего чая, пододвинули сахарницу с рафинадом и тарелку с домашним печеньем, а когда он наелся и напился, засыпали вопросами. На все он отвечал охотно и подробно, про господина Кобаяси же сказал: «Это невозможный человек!», а чуть позже, с досадой: «Романтик...»
... Через час, отяжелевший от обильного угощения, которое в семействе Саломеи и Луиджи считалось легким перекусом, а у него дома – плотным ужином, господин Оуэн-Рейфорд-третий поднялся в воздух и полетел домой. Его сердце переполняли любовь и сострадание. Он твердо решил помочь Лео стать идеальным оборотнем, оборотнем экстракласса – а заодно, насколько это в его силах, светским человеком. Работа предстояла не из легких.
Спустя семь дней аэромобиль господина Кобаяси приземлился не на посадочной площадке, как делал уже много лет подряд, а перед центральным входом в особняк. Из него неспешно, с достоинством, выплыл сам владелец особняка и острова, на котором тот стоял, держа за руку девочку лет семи-восьми, а вслед за ним, с трудом держась на ногах, выбрался мужчина средних лет, импозантный облик которого сильно портили неестественно бледный цвет лица и шаткая походка. Водитель, он же дворецкий, услужливо подхватил гостя под руку и помог ему дойти до дверей, затем, прислонив беднягу к колонне, метнулся вперед – отворить двери перед хозяином – и вновь подставив гостю руку, на которую тот благодарно оперся, почтительно ввел его в покои.
– Благодарю вас, Ходака, – кивнул дворецкому господин Кобаяси. – Теперь мы сами.
Когда дворецкий с поклоном исчез за дверью, хозяин дома велел девочке посидеть в кресле, а сам занялся гостем: дал ему понюхать ароматических солей, налил прохладной воды с несколькими каплями сока какого-то цитруса, помог напиться и лечь на низкий широкий диван.
– Вот уж не думал, что тебя может так укачать, – покачал он головой. – Подумать только, тебя! Дракона!
– Я тоже не знал, что драконов укачивает в транспорте, – простонал Лео (это был именно он), закрывая глаза, и мгновенно отключился.
Понаблюдав за ним несколько мгновений, господин Кобаяси удовлетворенно кивнул и повернулся к Маритаими.
– А теперь, милая барышня, займемся вами. Пойдем, я покажу тебе твою комнату и ванную.
Девочка послушно спрыгнула с кресла и побежала рядом с хозяином дома, легко приноравливаясь к его скользящей походке.
Лео снился жуткий кошмар. Гигантский монстр с серовато-зеленым бородавчатым лицом тряс его за плечо и требовал:
– Проснись, Лео! Проснись!
С трудом разлепив опухшие веки, Лео обнаружил, что жуткий монстр ему вовсе не приснился, а напротив, нависает над ним всей своей громадной тушей и требует:
– Проснись, Лео! Хотя бы на минуту!
– Г-господин Кобаяси? – невнятно спросил он, с трудом соображая, где он и кто перед ним находится.
– Да, да!
– Ч-что случилось?
– Катаклизм!
– А?! – Лео резко подскочил на диване и уставился на господина Кобаяси широко открытыми испуганными глазами.