Часть 5. Глава 1 (2/2)
- Все может быть, - согласился Рутгер.
Мы еще немного поболтали, а потом распрощались. Луиджи завел мотор и мы поехали дальше. А Рутгер подошел к роскошному белому ”кадиллаку”, поудобнее устроился на просторном сидении, завел мотор и повел машину к своему особняку.
- Нет, ну каков мерзавец! - когда мы отъехали подальше, я дал волю душившему меня возмущению. - Тоже мне, Феллини местного разлива!
- А что это - Феллини? - спросил Луиджи, аккуратно объезжая выбоины на дороге.
- Великий кинорежиссер двадцатого века, - буркнул я, потихоньку остывая.
- А-а-а, - понимающе кивнул мой водитель. - И как, хорошо снимал?
- Скажи, мой мальчик... - осторожно начал я, - ты совсем не обиделся на этого прохвоста?
- А за что? - искренне удивился Луиджи. - Я и сам знаю, что толстый и умом не вышел. Вот герра Рутгера он зря... Помните, каким он был? А теперь - машина, библиотека, книжку пишет... эти... как их...
- Сказки? - поднял я правую бровь.
- Да нет, - засмеялся мой неунывающий водитель. - Ме... мема...
- Мемуары?! - воскликнул я, догадавшись.
- Ага, - кивнул Луиджи. - Про свою жизнь, про то, как охотился на драконов...
- Ну да, ну да, - вздохнул я. - Из песни слов не выкинешь...
Между тем, бывший истребитель драконов, а ныне - знаменитый киноактер подъехал к кованым воротам собственного особняка и покатил, хрустя гравием, по подъездной аллее.
Поставив машину в гараж, он хотел было подняться в жилую часть дома, но тут его окликнул голос жены:
- Дорогой, ты уже дома? Иди сюда, погляди на это чудо!
Герр Рутгер обогнул угол дома и увидел супругу. Она как раз снимала длинные, до локтя, садовые перчатки и помахала ему рукой, чтобы шел скорей.
- Ты три недели был на съемках и даже не заходил в свой розарий! - загораживая что-то пышными рукавами, тоном государственного обвинителя торжественно произнесла она. - А тут..!
Она отступила, и Рутгер увидел...
Двенадцать розовых кустов, в позапрошлом году посаженных вдоль садовой дорожки и до этого ни разу не дававших ни единого бутона, теперь стояли в цвету. Нет, не так. Они были усыпаны роскошными букетами абрикосово-желтых цветов, красиво выделявшихся на фоне пышной бронзовой листвы.
Он шагнул к ним, наклонился, вдохнул кружащий голову аромат с ноткой лимона и восторженно покачал головой.
- Это настоящее чудо! - проговорил он. - Я никогда не видел роз красивее ”Амбер Квин”!
- Я срезала несколько штук для букета, - сказала фрау Гутенберг. - Ветви лежали одна на одной и прямо пригибались к земле. Ты не против?
- Что ты! - отмахнулся Рутгер. - У тебя рука легкая, обрежешь - еще пуще расцветут! Хотя куда уж пуще...
Они еще немного постояли, любуясь цветами, а потом медленно направились к дому, оживленно обсуждая прихоть природы, по которой целых два года кусты не торопились расцветать...
- Теперь заскочим к Кохакунуси, передадим Тихиро посылку от родителей - и в авиаотряд, - проговорил я, зевнув и потянувшись. Годы неумолимо напоминали о себе то ломотой в костях на дождь, то желанием вздремнуть после обеда. А ведь еще лет двадцать тому назад мне хватало для сна трех часов в сутки!
- Хорошо, товарищ генерал, - покладисто кивнул Луиджи. - Только, если не возражаете, заедем на минутку к нашим? Саломея все время спрашивает о вас, да и дедушка с бабушкой тоже...
Разумеется, я не возражал. Я нежно любил это бесхитростное семейство и понимал, почему надменный богач господин Кобаяси удочерил в свое время Саломею, трепетно заботится о стариках и обожает крошку Лею...
Час спустя, выпив шесть стаканов чая, съев целую корзинку бесподобной выпечки и покатав очаровательную белоголовую малютку на своем ревматически похрустывающем колене, я грузно вывалился из-за стола и, тяжело переваливаясь, побрел к машине.
Неудивительно, что Луиджи округлился за три года - на таких-то харчах!
- Доброй ночи, товарищ генерал! - кричало мне вдогонку все семейство, а Лея испускала пронзительный визг на руках у смеющейся матери.
Луиджи уселся за руль, я развалился на заднем сидении, чувствуя, что отяжелел на добрый центнер, и мы покатили по ухабистой дороге к поместью ”Sen Kaminari”.
- У вас что, каждый день такой банкет? - осведомился я, расстегивая воротник рубашки.
- Что вы, товарищ генерал! - засмеялся Луиджи. - Бабушка еще неделю будет сокрушаться, что отпустила вас голодным!
К воротам поместья мы подъехали, когда почти стемнело.
- Луиджи, дружок, ты сам управишься? - жалобно попросил я, не в силах пошевелиться.
Вместо ответа Луиджи вытащил из багажника посылку, рысцой подбежал к воротам и гулко крикнул:
- А-у! Есть кто дома?
В ответ раздался пронзительный свист, и на улицу высыпало все семейство Кохакунуси.
- Держи, Тихиро! Это от твоих.
- Ура!!! - завопила Хаякава, прыгая вокруг матери.
- Добрый вечер, товарищ генерал, - подал мне руку подошедший Хаку.
- Как поживаете? - вежливо осведомился Акиро.
- Добрый, добрый, - кивнул я. - Воюю помаленьку.
- Спасибо, товарищ генерал, - расстроганно поблагодарила меня Тихиро. - Не хотите ли чаю? С жасмином...
- Не говори мне о чае, - ужаснулся я. - У Луиджи опился!
Перебросившись парой слов с Акиро и взлохматив челку Хаякаве, мой водитель прыгнул на свое место.
- Ну что, поехали?
- Давай, - кивнул я.
Окончательно стемнело. Луиджи вел осторожно, освещая путь мощными фарами.
Я не любил это время суток... В темноте хорошо возвращаться к родным, к накрытому столу и теплой постели. А я, как бездомный пес, грею старые кости у чужого порога...
- Товарищ генерал, смотрите, кто это? - прервал мои печальные раздумья Луиджи.
Вглядевшись в темноту, прорезанную светом фар, я увидел бегущего к нам сержанта Остроухова.
- Товарищ... генерал... - задыхаясь, прохрипел он. - Слушайте... На реке Горынь... На реке обнаружены дикие драконы... Трехголовые злобные чудовища...
Я подскочил от неожиданности и вцепился в плечо Луиджи.
- Едем!