Часть 1. Глава 9 (2/2)
- Совсем не обязательно, - возразил я, - Оуэн-Рэйфорд мог просто знать об их существовании. К тому же, тот дракон, которого мы видели, скорее всего, живет здесь. Может, ученый знаком с ним?
Майор Агеев насупился, но промолчал. Я нажал на кнопку электрического звонка (большая редкость в наши времена). Никто не открывал. Я позвонил еще раз, потом толкнул дверь. Та со скрипом растворилась.
Мы вошли в дом. Внутри он был не менее оригинален, чем снаружи.
Круглая комната с пятью дверями... Стены блистают ослепительной белизной...
Когда мы открыли одну из дверей, нашим взорам предстала химическая лаборатория. Длинные стеллажи, заполненные колбами и пробирками, опоясывали всю комнату. На сверкающем в лучах заката стеклянном столе расположились несколько пакетиков с какими-то разноцветными порошками, разновесы и другие необходимые химикам приборы. В штативе была укреплена круглодонная колба. В ней - какое-то вещество, напоминающее губку. Ярко, словно маленькое солнце, горела электрическая дуга - два укрепленных параллельно угольных стержня, между которыми сверкал сноп искр, - свеча Яблочкова. От самодельного термоэлемента, лампы накаливания со срезанным баллоном, тянулись к точным приборам тонкие провода. В маленьком, встроенном в стеллажи шкафчике я нашел набор гирь, несколько стеклянных и каучуковых трубок, змеевик (уж что-что, а эти предметы казались утраченными на века!), электрофорная машина, аппарат Киппа и насос Шинца.
Майор Агеев, любящий прихвастнуть своими познаниями в области различных наук, тут же принялся извлекать все это хозяйство.
- Э, э, э! Ты куда это потащил?! - закричал я, хватая его за рукав.
- Да вы не волнуйтесь, товарищ генерал, я аккуратно, ничего не сломаю. Хочу вспомнить молодость, школьные годы. Уроки физики у Сергея Андреевича...
И стал собирать какое-то сложное устройство: соединил электрофорную машину с аппаратом Киппа, налил в него воды, к которой примешал несколько капель серной кислоты. Прикрепил к нему насос Шинца, один из шлангов которого обмакнул в мыльный раствор. Затем зарядил электрофорную машину и пару раз привел в действие насос Шинца. От шланга отделился большущий мыльный пузырь и стал медленно подниматься к потолку.
- Ну, и что это за дрянь? - с неудовольствием спросил я.
- Пузырь, наполненный водородом... - начал было майор, но его слова заглушил грохот и звон разбитого стекла.
Пузырь лопнул, столкнувшись с включенной лампочкой Лодыгина. Та разлетелась тысячью осколков, а на белоснежном потолке осталось черное опаленное пятно.
- Ну, и зачем было устраивать весь этот разгром? - сердито прорычал я, поспешно выволакивая Агеева из лаборатории. - Решили детство вспомнить - играли бы в песочнице!
Когда мы спешно покинули лабораторию, я отчитал майора:
- Чтобы никаких больше экспериментов не было!
За второй дверью оказалась огромная библиотека. Тут уж я не удержался и стал изучать ее содержимое, не с такими, правда, разрушительными последствиями, как майор - лабораторию. В библиотеке нашлись очень редкие экземляры книг, даже такие, как ”Элементарный курсъ русской исторiи” К. И. Добрынина”, датированный 1916 годом.
- Тут, похоже, собраны редчайшие книги всех эпох человечества, - бормотал я в восхищении. Увы, увы, этот самый элементарный курс за младшие классы церковно-приходской школы казался мне вершиной человеческой мысли...
Майор Агеев, со школьных лет не любивший читать, нетерпеливо звал меня смотреть, что в других комнатах. Но в библиотеке мы оставались до тех пор, пока я не пересмотрел самые интересные книги.
Войдя в третью комнату, мы обнаружили, что здесь помещен огромный музей. Тут, в стеклянных витринах, лежали на бархатных подушечках такие уникальные экспонаты, что у меня и, кажется, у майора тоже, перехватило дыхание.
Тут были мобильные телефоны всех известных довоенных марок, вполне действующие GPS-навигаторы, механические и электронные наручные часы, загадочные бобинные магнитофоны, про которые мне рассказывал дед и я сам много читал, но не видел никогда. В одной из витрин расположилась богатейшая коллекция ”источников питания” - от простых гальванических батареек и аккумуляторов до разных по форме и размеру выпрямителей и трансформаторов. В большом застекленном шкафу расположилась коллекция дисков с фильмами 30-х годов двадцатого века. Но изюминку музея представлял компьютер двадцать первого века - штука странная, сложная и таинственная.
Майор Агеев тут же захотел испытать всю эту технику в деле, но я категорически воспротивился:
- Мало того, что в потолке дыру прожег, еще осталось разворотить тут все твоими экспериментами!
Майор не стал спорить.
Мы долго бродили по музею, изучая экспонаты. Майор так и норовил поэкспериментировать с каким-нибудь неизвестным аппаратом, даже пробовал нажимать какие-то кнопки на компьютере.
Слава Богу, я оказался рядом и оттащил его от столь ценного экспоната.
Майор сердился, что ему не дали изучить ”такую интересную игрушку”, но я был непреклонен.
- Подумать только, - восхищался майор, вцепившись обеими руками в небольшую пластмассовую коробочку с длинным проводом, кажется, называвшуюся ”мышь”. - До чего техника дошла в двадцать первом веке! Я шевелю эту штуку, а по экрану бегает стрелочка и, что самое интересное, - копирует все мои движения. Куда я, туда и она!
- Пошли уже! - сердился я. - Идем, пока ты, ко всему прочему, не сломал компьютер.
- Эх, жаль, нельзя захватить с собою эти штуки! - сокрушался майор Агеев. - Они бы нам здорово пригодились!
- А если такая штуковина не вовремя разрядится? - резонно возразил я. - Уж лучше поучиться телепатии у наших драконов. Оно и проще, и надежнее, и прослушать разговор никто не сможет...
- Ага. Если только по кумполу не дадут, - проворчал под нос Агеев.
Я сделал вид, что не расслышал.
После музея мы отправились в четвертую комнату, выглядевшую меньше трех предыдущих. Оказалось, что это спальня и рабочий кабинет Оуэна-Рэйфорда. В ней, на первый взгляд, не было ничего особенного.
Перед окном стоял массивный стол с письменными принадлежностями, печатной машинкой, старинным глобусом и черно-белой фотографией в массивной дубовой рамке. К нему было вплотную придвинуто даже на вид неподъемное кресло в виде царского трона, каким его рисуют в детских книжках, обитое изрядно потертым темно-сизым бархатом. В углу стоял широченный диван того же цвета, что и кресло, а в ногах - ящик для одеял.
В кабинете также было много книг. Они стояли и лежали в высоких дубовых шкафах, украшенных такой затейливой резьбой, что у меня зарябило в глазах. Кроме книг, там лежали старинные фотоальбомы, обитые выцветшим плюшем, толстые тетради, исписанные мелким убористым почерком, и другие тетради, которые были - в чем я убедился, лишь только начал читать, - книгой! Самой настоящей книгой, которую, судя по почерку, сочинила маленькая девочка. Это было странно и удивительно. Мне всегда казалось, что книги пишут умудренные жизнью седобородые старцы, а, выходит, когда-то этим могли заниматься даже дети? Да, куда же мы откатились с этой войной? В какую дремучую отсталость? Мне стало так грустно, так тяжело на сердце, что я едва не заплакал.
Чтобы отвлечься,
я взял со стола фотографию и стал ее разглядывать. На ней была изображена стая драконов, один краше другого.
”Семья Оуэна-Рэйфорда”, - гласила надпись на обороте.
- Я же говорил, товарищ генерал, что Оуэн-Рэйфорд - дракон! - торжествующе воскликнул майор Агеев.
- Как жаль, что мы так и не познакомились с господином Рэйфордом... - пробормотал я.
- Да, он улетел как раз перед нашим приходом...
И тут я, к своему удивлению, заметил еще одну дверь. На ней висела табличка с надписью: ”Проход к земли Лем”.
- Еще один портал? - как-то растерянно спросил майор.
- Похоже. Но открыть его я и сам не отважусь и тебе, Агеев, не дам.
- А мне и не надо, - сердито буркнул майор...