40. Моя семья (2/2)

— Мама — женщина, это совсем другое!

— Гриша, не нужно давить на него, — подала голос Карла, пытаясь заступиться за сына.

— Давить? Я пытаюсь его вразумить, — обернулся к ней муж, не понимая, как она может быть не на его стороне.

— Нет, пап, ты просто хочешь, чтобы я снова сделал по-твоему, — пробормотал парень, понимая, что как бы он ни старался, то едва ли сможет достучаться.

— Я лишь хочу, чтобы ты не совершил ошибку, о которой пожалеешь, — отец снова попытался говорить как можно спокойнее.

— Да перестань, будь на месте Леви девушка, которая бы тебя полностью устроила, ты бы женил меня быстрее, чем я бы сказал, что ещё слишком молод, и ни про какие-то ошибки бы не заикнулся, — огрызнулся Йегер-младший, постепенно теряя терпение, которое отец начал испытывать ещё за столом.

— Эрен, ты не прав, — мягко упрекнула его мама, — нам важно, чтобы ты был счастлив.

— Мам, прости, но, если честно, не очень-то похоже, — парень не хотел обижать мать, но за месяц подобных разговоров просто устал биться головой об стену.

— Ты хочешь честности? — серьёзно спросил отец. — Хорошо. Эрен, эти твои «отношения» просто бред. Ты ведёшь себя, как глупый, избалованный мальчишка, у которого пытаются отобрать игрушку!

— Что? — в голосе парня послышались искреннее непонимание и обида. — То есть вот так ты это видишь?

— Именно. Как вообще ты представляешь себе будущее? Разве ты не хочешь иметь нормальную семью? — доктор Йегер развёл руками, не в силах понять, как сын может желать иной жизни.

— Что значит «нормальную»? Леви — моя семья, и мне этого достаточно, — Эрен даже не заметил, как легко эти слова слетели с его губ, будто это всегда было так, и никак иначе.

— Не говори ерунды! — отец начал терять терпение, отчего немного повысил голос. — Ты молод и увлечён, но не принимай желаемое за действительное, — Гриша вновь попытался приструнить сына, как делал это раньше, добавив стальных ноток. — Ты порезвился вволю, хватит. Детские забавы должны оставаться в детстве, а ты уже не ребёнок.

— По-твоему, мои чувства — это просто детская игра? Я люблю этого человека, поймёшь ты это или нет? — Эрен тоже повысил голос, чувствуя, как внутри всё начинает кипеть, а сердце стучит всё быстрее.

— Сын, одумайся, неужели ты хочешь потратить свою жизнь... вот на это? — в голосе отца послышалось столько пренебрежения, что парень невольно сжал кулаки, а ещё вдруг вспомнился старший братец, и их сходство с папой в этот момент трудно было не заметить. — Ты умён, амбициозен, талантлив, для тебя все дороги открыты, но только если ты не будешь связан по рукам и ногам пустыми отношениями.

— Отец, ты вообще слышишь, что ты несёшь?

Можно подумать, что если бы он был с девушкой, а не с мужчиной, то даже солнце стало бы светить ярче.

— А ты? Думаешь, мы с матерью будем стоять и смотреть, как ты губишь свою жизнь?

— Мою жизнь сейчас губишь только ты, — Эрен чувствовал, как они медленно и неотвратимо приближаются к точке невозврата, но не хотел верить, что это случится именно сегодня. — Я всё делал, как ты хотел — учился в школе, которую ты мне выбрал, дружил с теми, кого ты одобришь, закончил выбранный тобой университет, нашёл хорошую работу, как ты того хотел, чего тебе ещё от меня надо? Я устал жить по твоей указке, я уже не ребёнок, ты сам это сказал.

Недовольство, копившееся годами, выплеснулось наружу, ещё больше углубляя образовавшуюся между ними трещину.

— Всё это я делал тебе во благо, я хотел, чтобы у тебя была лучшая жизнь и хорошая семья. Мы с матерью хотим, чтобы у нас были внуки, — по тону и праведному блеску в глазах было видно, что ничто и никогда не переубедит Гришу.

Эрен видел, как мама уже открыла рот, намереваясь вклиниться в перепалку, но при упоминании внуков закрыла его и виновато опустила глаза. Для парня её поведение стало последней каплей. Им важно его счастье, как же!

— А чего я хочу, ты не забыл спросить? Ты ни разу даже не поинтересовался моим мнением, а теперь хочешь, чтобы я оставил человека, которого люблю всем сердцем, только потому, что тебе, видите ли, охота заиметь внучка? Я тебе что, бык-осеменитель? — Эрен больше не мог и не хотел сдерживаться, перейдя на крик.

— Не смей так со мной разговаривать! Всё, что у тебя сейчас есть, дал тебе я! — голос зазвенел негодованием, глаза доктора Йегера покраснели от злости, как бывало всегда, когда их споры с этим упрямым мальчишкой заходили в тупик.

— Нет, всё это дали мне мои мозги и поддержка любимого человека, — парень зло усмехнулся, понимая, что теперь у отца больше нет старых рычагов давления и сделать он больше ничего не сможет. — Неужели ты не видишь, что рядом с ним я стал лучше, я счастлив с ним, понимаешь?

— Ты ничего не знаешь о жизни, так что ты можешь знать о счастье? Да и какое счастье может быть рядом с… ним? — Гриша снова скривился, будто увидел что-то поистине мерзкое. — Ни нормальной семьи, ни детей!

— Ты можешь хоть на секунду допустить, что я хочу в жизни другого? — Эрену казалось, что он кричит на бетонную стену, в надежде, что она хоть немного пошатнётся. — С тем же успехом Леви мог оказаться девушкой, которая не может иметь детей, что бы ты сказал тогда? Тоже бросить её? А если бы мама не могла иметь детей, ты бы её бросил?

Карла охнула и прикрыла рот руками, когда послышался хлесткий звук пощёчины. Она видела словно в замедленной съёмке, как голова Эрена резко откинулась к левому плечу, а его правая щека начала наливаться алым цветом от удара ладони.

— Не смей мне дерзить, щенок! Думаешь, я буду просто стоять и смотреть, как какой-то урод превращает моего сына в подстилку?

Этого Эрен уже стерпеть не смог. Отец мог кричать на него сколько угодно и даже ударить, но такого отношения к его любимому парень не простит, поэтому, недолго думая, двинул родителю в челюсть. Со всего маха и оттяжечкой, как Леви учил. Доктор Йегер с глухим хлопком завалился на спину и, не сумев сдержать болезненного стона, схватился за нижнюю челюсть.

— Эрен! — к парню тут же подлетела мать, хватая его за руку с намерением остановить.

— Можешь оскорблять меня сколько угодно, но его не смей, — такой злости и обиды в глазах сына Гриша не видел ещё никогда.

Он никак не ожидал, что Эрен сможет ударить его, но не это заставило Йегера-старшего застыть на месте, не смея возразить, а его взгляд. Он смотрел сейчас с таким отвращением, что Грише на секунду даже показалось, что он не прав и зря обидел его. Но это была лишь секундная слабость. Он желает Эрену только блага, а значит, никак не может ошибаться. Однако сейчас он всё же решил, что будет лучше промолчать и дать сыну хорошенько подумать, кто для него важнее.

Не дожидаясь, когда отец встанет с пола, Эрен ещё раз окинул его пренебрежительным взглядом и отвернулся, словно больше не мог его видеть. Он быстро посмотрел на мать и выдернул руку из её хватки, не резко, но и не мягко. Пусть она не оскорбляла, но её молчание парня тоже задело.

— Разговор окончен, — строго сказал Эрен и вышел из кабинета, при этом с силой толкнув дверь, так, что она распахнулась и ударилась о стену.

Йегер быстрым шагом прошёл до лестницы, краем глаза зацепив Леви у дивана, и, ещё сильнее сжав зубы, взлетел по ступенькам. Через мгновение ещё раз хлопнула дверь, оповещая о том, что Эрен закрылся в спальне.

Немного придя в себя, Карла сделала пару шагов к мужу и попыталась помочь ему подняться, но он лишь зло отдёрнул руку. Гриша выпрямился, поправил свитер и, гордо вскинув подбородок, вышел из кабинета. С видом глубоко оскорблённой особы он широкими шагами прошествовал к выходу из дома, по пути будто нарочно задевая плечом Леви, и громко хлопнул входной дверью.

Следом, не спеша, словно каждый шаг даётся ей с трудом, вышла Карла. Она совсем не ожидала, что Гриша наговорит такое Эрену, обидит Леви, и злилась на себя, что даже не попыталась вмешаться. Да что с ней такое? Может, попробовать поговорить с сыном? Она ведь не хотела, чтобы всё получилось именно так. Для неё действительно важно, чтобы он был счастлив.

Тяжело вздохнув, женщина устало провела по волосам, собранным в низкий полураспущенный хвост, и велела себе собраться. Эрен сейчас не станет её слушать, никого не станет, разве что только Леви. Карла даже не знала, почему она так решила. Может, потому, что сын и правда любил этого мужчину?

Она подошла к Аккерману, стараясь держаться как можно более достойно.

— Простите нас за это, — не смея посмотреть в глаза, сказала Карла, — мы поедем.

— Я вызвал вам такси, оно уже у ворот, — спокойно и как-то понимающе ответил Аккерман.

В его интонации не было ни злости, ни презрения, пожалуй, только усталость. Карла подняла на него глаза и увидела, что он расстроен не меньше её самой. Она не испытала радости, когда сын рассказал, с кем именно живёт, но и откровенной неприязни тоже не ощутила. Во время ужина Леви показался ей неплохим человеком, а теперь она не могла не отметить, что он ей даже понравился. Она видела, что Эрен ему очень дорог, и материнское сердце не смогло этого не оценить.

— Спасибо, Леви, — уголок губ на мгновение дёрнулся вверх, но тут же снова поник.

Не так всё должно было быть, не так. Если из-за того, что произошло, сын больше никогда не захочет их видеть, она не простит мужа. И себя тоже. Карла сделала шаг к двери, намереваясь уйти, но вдруг остановилась и обернулась к Леви, едва касаясь пальцами его запястья.

— Пожалуйста, скажите Эрену, что, если он захочет поговорить, я всегда буду ждать его звонка.

На последних словах голос дрогнул, нос защипало, а глаза наполнились предательской влагой. Карла не собиралась плакать и через секунду уже взяла себя в руки, но при мысли, что она больше не сможет общаться с сыном, сердце будто начинало падать в пропасть. Женщина вскинула умоляющие глаза на Аккермана, и он едва не вздрогнул, встретившись с точной копией любимых зелёных омутов, с одной лишь разницей в том, что эти были карими.

— Я передам, не волнуйтесь, — голос Леви прозвучал мягко и уверенно.

Слегка сжав его запястье в знак благодарности, миссис Йегер поспешила вслед за мужем, и вскоре послышался звук закрывающейся двери. Леви устало присел на спинку дивана и тяжело вздохнул. Он, конечно, не рассчитывал, что вечер пройдёт в тёплой семейной обстановке, и всё же надеялся избежать скандала. Однако Гриша Йегер оказался ещё более упрямым и предубеждённым, чем его старший сын. А Леви-то уж думал, что хуже Зика в этом году уже ничего не случится. И чёрт бы с ними с обоими, но ведь все эти ссоры причиняли боль Эрену. А что с ним творилось сейчас, даже представлять не хотелось.

Решив дать парню немного побыть в одиночестве, Леви убрал со стола, перемыл посуду, заварил чай и только после этого направился в спальню. Он робко поскребся в дверь и, не услышав ответа, всё же решил заглянуть внутрь.

В комнате было очень темно, и Леви даже не сразу заметил Эрена. Парень сидел на полу возле самого окна, облокотившись спиной о стену, и безразлично наблюдал за сплошной стеной дождя за стеклом. Чёрная рубашка валялась на полу, кресло, что стояло там, где сейчас сидит Эрен, лежало ножками кверху у другой стены. Видимо, бедной мебели досталась вся невысказанная злость. Хорошо хоть целое осталось.

Леви осторожно зашёл в комнату, тихо поставил перевёрнутое кресло как положено, подобрал рубашку, кинув её на кровать, и не спеша подошёл к Эрену. Парень даже головы не повернул, будто совсем его не слышал. Аккерман присел рядом с ним, пытаясь разглядеть на тёмном лице хоть какие-нибудь эмоции.

— Я сделал тебе чай, выпей, — тихо произнёс Леви, не особо надеясь, что Эрен хоть как-то отреагирует.

Мужчина протянул кружку, которую держал в руках, но застыл, услышав усталый, серьёзный голос.

— Ты всё слышал, — парень даже не спрашивал.

— Не всё, — Леви попытался этой маленькой ложью немного сгладить углы.

— Ноги моей в его доме больше не будет, — в голосе вдруг послышались злость и сталь, а ещё решимость человека, принявшего очень непростое решение.

Мужчина даже немного насторожился. Пожалуй, он ещё никогда не видел Эрена таким серьёзным, замкнутым и злым. Аккерман поставил кружку с чаем на пол и положил руку на колено парня, пытаясь этим жестом сказать ему, что он рядом и сожалеет о случившемся.

— Эрен, послушай, — начал Леви, стараясь сделать голос мягче, — ты уверен, что поступаешь правильно? Они твоя семья. Я не хочу, чтобы из-за меня...

— Дело не в тебе, — резко перебил его Эрен, так же глядя в окно, — дело в нём. Он даже на секунду не может представить, что я могу что-то сделать по-своему, а не как продумано в его безупречном плане.

В голосе сквозила злая ирония, а на лице появилась издевательская и страшная отчаянием усмешка. Леви нахмурился, услышав, как вместе с ядом слов тонкой струйкой сочится боль. Конечно, Эрену больно, но как помочь — мужчина не представлял, ощутив себя абсолютно беспомощным и бесполезным.

— Если собственные нереализованные амбиции ему дороже счастья родного сына, то мне больше не о чем с ним разговаривать, — спустя небольшую паузу уже почти спокойно продолжил парень, ставя для себя на этом точку.

Леви слегка погладил его по колену, не представляя, что сказать. Ему бы очень хотелось сказать, что всё образуется, что он всё равно помирится с отцом, но он не был в этом уверен. А ещё в душе упрямо разливалось липкое чувство вины, оседая противной горечью на языке.

— Знаешь, у меня не было отца, — Леви не хотел, чтобы слова прозвучали как жалкое оправдание, но, кажется, именно так и вышло, — я не знаю, чем тебе помочь.

Спустя небольшую паузу, Эрен наконец повернул к нему голову, и Аккерман подумал, что больше никогда бы не хотел видеть его таким. За большим панорамным окном сверкнула молния, на миг осветив грустное, усталое лицо парня и его почти потухшие глаза. Он взял Леви за руку и легко потянул на себя, точно зная, чем именно он может ему помочь.

— Иди сюда, — шепнул Эрен, притягивая ближе.

Леви осторожно пересел, устроившись боком между длинных ног, перекинув свои через бедро парня, и прислонился правой щекой к широкой груди, обтянутой чёрной майкой. Правая рука Эрена скользнула на талию, а левая — нежно взъерошила короткие волосы на бритом затылке.

Парень смотрел куда-то в глубь комнаты таким же безжизненным взглядом, чувствуя внутри лишь гулкую пустоту и смертельную усталость. Одно лишь присутствие Леви проблемы не решит, но прижимая его к себе, ощущая тонкие прохладные пальцы на своей руке, едва уловимое прикосновение губ к ключице, всё это становилось намного легче пережить. Зарывшись носом в чёрные пряди на макушке, Эрен глубоко вздохнул, чувствуя, как на душе наконец стало хоть немного спокойнее.

— Позвони матери, она волнуется за тебя, — спустя несколько минут еле слышно сказал Леви.

— Не сегодня, — немного подумав, ответил Эрен, крепче прижимая его к себе.