39. Детские шалости (1/2)

Эрен был уверен, что из-за драки на него нахлынет новая волна общественного порицания, однако вышло совсем наоборот. Подсуетившийся Эрд, быстро замял дело и даже умудрился найти свидетелей того, как Оруо досадно споткнулся на лестнице. Хоть Бозард и сам это подтвердил, местные сплетники, не будь дураками, быстро сложили два и два. Слухи, точно шелест листьев на ветру, снова забродили по офису, но в этот раз парню они оказались только на руку.

То ли недоброжелатели поняли, что Эрен и сам может дать отпор, то ли побоялись «упасть с лестницы», как Оруо, но тем не менее сплетен стало меньше, как и выраженной неприязни. А спустя ещё пару недель от парня почти отстали, переключившись на парочку недотёп, которых застукали в подсобке за весьма компрометирующим занятием.

Эрен мог наконец вздохнуть с облегчением. Он понимал, что ему никогда не простят успехов на работе и всегда будут припоминать его отношения с начальником, но он хотя бы смог доказать, что так просто его не сломать. Пожалуй, для многих Йегер теперь всегда будет «Сучкой Аккермана», но это не значит, что он не сможет заставить их себя уважать.

Все эти дрязги и толки порядком утомили парня, а ещё заставили взглянуть на ситуацию под другим углом. Пришлось честно признать, что будь он одним из обычных сотрудников, которые только лишь за счёт своих сил пытались забраться наверх, его бы тоже возмутило, что начальник нагло пристроил своего любовника. И плевать бы ему было, что парень сам заслужил повышение и вообще у них с боссом любовная любовь. Всегда кажется, что именно в твое положение войдут и поймут, потому что не может быть иначе, но, увы, на деле бывает совсем наоборот.

Эрену пришлось порядком повзрослеть, окунувшись в удивительный мир человеческих взаимоотношений, где люди не прощают друг другу слабостей и вообще каждый сам за себя. Он, конечно, догадывался, что ждёт его в будущем, но был ещё молод и потому немного наивен. А ещё он был слишком влюблён, чтобы замечать что-то, помимо Леви. Лучше бы он и дальше ничего не видел, кроме него. Почему обязательно должно наступить это дурацкое прозрение? Порой хочется и дальше оставаться в неведении и пребывать в своём маленьком, замкнутом, но очень уютном мирке. Но, к сожалению, рано или поздно приходится покинуть и его. Эти дураки слепы и поэтому всегда довольны, а Эрен вовсе не дурак.

Он всё ещё был влюблен, но быт и неурядицы заставили его посмотреть на мир в целом, а не только на предмет своей страсти. И тем не менее трудности не смогли изменить главного — они всё ещё хотели быть вместе. Пусть Эрену порой хотелось прибить Аккермана, он чувствовал, как их отношения стали крепче. Словно преодоление хоть и небольших трудностей связало их ещё одной невидимой нитью. Он знал — что бы ни случилось, Леви не отвернётся от него. И эта уверенность буквально окрыляла, любая проблема казалась по плечу, особенно когда небольшие ладони устало обнимали за плечи или когда прохладный нос, посапывая, утыкался в шею. В такие минуты казалось, что Эрен может и горы свернуть, если Леви этого захочет.

Отношения с Райнером тоже пришли в норму после извинений Порко. Парень, поникший и пристыженный, неловко попросил прощения под прожигающие взгляды Брауна, который провёл его чуть ли не за руку, как мамаша. Может, напившийся Галлиард не зря вспылил на Райнера? Впрочем, их отношения Эрена уже не касались, главное, к нему никаких претензий не имелось.

Так незаметно пролетел месяц со дня вступления на новую должность, и наступила суббота, которую Эрен ждал с нетерпением. В какой-то момент он и вовсе забыл про концерт, но, когда ситуация более или менее выровнялась, ощутил жгучее желание хотя бы на один вечер забыть обо всех проблемах. Он ведь всё ещё всего лишь двадцатидвухлетний парень, и ему просто положено иногда творить безумства. А то последнее время всё стало каким-то слишком серьёзным. Диплом, работа, признание родителям, которые теперь хотели от него каких-то сложных ответов на не менее сложные вопросы.

Хорошенько поразмыслив на досуге над откровением сына, Карла и Гриша теперь под предлогом благих намерений пытались заставить Эрена подумать о будущем. А если говорить честно, наверное, они просто хотели заставить сына одуматься. Ведь как на него посмотрят люди в обществе, когда он будет везде появляться под ручку с мужчиной? О какой женитьбе может идти речь? И тем более о детях? Неужели они собираются прибегнуть к усыновлению? А что на этот счёт думает его пара? Наверное, ничего, ведь он уже не так молод и, очевидно, нормальная семья ему не нужна. А что же в таком случае будет делать Эрен?

От этих вопросов начинала болеть голова. И если на вопросы о том, продолжит ли он учёбу, где будет жить, где работать, в какой магазин ездить за продуктами, он ещё мог ответить, то с остальным было сложнее. Хотя бы потому, что Эрен действительно не особо задумывался над этими вопросами и уж тем более не обсуждал их с Леви. В этом плане родители своей цели добились, сын и правда озадачился будущим, только вот результат оказался не тем, на который они рассчитывали.

Для парня очевидно, что кроме Леви рядом с собой он видеть никого не хочет и его бы более чем устроила та жизнь, которой они живут сейчас. Он никогда не горел желанием заводить «классическую» семью, где было бы место мужу, жене, двум-трём детишкам и здоровой породистой собаке. Во-первых, Эрен оказался ярым кошатником, а во-вторых, ещё пару лет назад понял, что такой сценарий ему не очень-то подходит.

Даже если бы он не встретил Леви, то, скорее всего, женился бы с неохотой только лишь от того, что так надо и родители этого хотят. Теперь всё было по-другому. Он понял, чего хочет сам, и не собирался в точности исполнять желания мистера и миссис Йегер. Возможно, он поступал эгоистично, но разве родители не поступали так же, навязывая своё видение будущего? Это ведь его жизнь. Эрену важнее, что рядом с ним будет человек, которого он любит и который делает его счастливым, а не просто тот, кто сможет родить ему ребенка.

Йегер никогда не мог представить себя в роли отца и в принципе не испытывал желания. Порадоваться за того же Райнера или поиграть с детьми знакомых — это одно, но свои... Он не мог представить, как могли бы выглядеть его дети, и не видел в них необходимости. Ребёнок должен рождаться у пары, которая искренне его желает, как те же Моблит и Ханджи. Так Эрен считал. И если ему это не нужно, зачем заставлять? Его вполне устроит спокойная жизнь наедине с человеком, которому он готов дарить всю свою любовь.

Но именно в этом вопросе до родителей практически невозможно было достучаться. Казалось бы, в чём беда? Микаса с её тягой к детям точно не оставит их без внуков, да и Зик обязательно продолжит фамилию отца, развлекаясь в экспедициях с местными смуглыми красотками с широкими бёдрами. В конце концов, Эрен даже подумал, что однажды они с Леви вполне могут взять какого-нибудь малыша из приюта, если оба этого захотят. В любом случае, вновь идти на поводу у консервативного отца он не собирался.

— Не понимаю, почему родители так зациклены на детях? Неужели это настолько важно? — вздохнув, пробормотал парень, переваривая услышанные уже в сотый раз слова после очередного разговора.

Когда он впервые услышал подобные заявления, то не на шутку озадачился и даже пребывал в небольшом потрясении. Леви попивал чаёк на кухне, обхватив кружку за ободок в своей излюбленной манере, и, когда на пороге появился очень задумчивый парень, не мог не спросить, что случилось. Эрен недолго думая ответил: «Они хотят, чтобы мы завели детей» и этим чуть не убил Аккермана, который подавился чаем. После того как он едва отдышался, парень решил, что больше на эту тему говорить не будет. Но время шло, родители отступать не собирались, и вот сейчас он снова решил заговорить о наболевшем.

— Для них это, очевидно, важно. Они счастливы, что у них есть дети, и хотят такого же счастья для тебя, — пожав плечами, ответил Леви, отставив кружку с чаем подальше от себя.

— А если мне не нужно это «счастье». Может, у меня оно своё, — произнёс Йегер и почувствовал, как заалели его щёки, но не от смущения, а скорее, от волнения.

— Ты не можешь знать наверняка, потому что ещё очень молод, — Аккерман будто не заметил, какими глазами смотрел на него парень.

— Не думаю, что дело в возрасте, — дёрнув бровью, не согласился с ним Эрен.

— Ты сейчас упрямишься не потому, что решил что-то для себя, а потому, что тебя заставляют делать то, чего ты не хочешь, и навязывают чужое мнение.

Мужчина видел, как недовольно нахмурились густые брови, и был уверен, что пацан продолжит стоять на своем.

— Может, и так, — не стал отрицать парень, к удивлению Аккермана. — Но я всё равно не понимаю, что в этом важного.

— Точно не знаю, — Эрен не рассчитывал на продолжение разговора, но Леви вдруг заговорил сам и даже отложил телефон. — Наверное, потомки — это единственное доказательство нашего существования, его смысл, продолжение нашей собственной жизни, нашей памяти.

— Но я не стремлюсь к этому. Мне не нужно, чтобы меня помнили.

— Ты можешь этого не хотеть, но подсознательно всё равно стремиться. Так устроен человек. Инстинкт размножения превратился в глубоко почитаемый институт семьи. Одни говорят, что наше предназначение в этом, другие кричат про самореализацию и о том, что мы не тупой скот. Не знаю, кто прав, каждый волен решать сам, что ему делать со своей жизнью.

Внимательно выслушав Леви, Эрен глубоко задумался над его словами, будто что-то для себя решая. Он так долго молчал, что от гнетущей тишины мужчине стало не по себе.

— А чего хочешь ты? — наконец спросил парень так тихо, что Аккерман едва услышал вопрос.

— Сейчас у меня есть всё, чего я хотел, и даже больше. Так что, наверное, я просто хочу, чтобы ничего не менялось, — он снова взял в руки телефон, когда Эрен замолчал, и сейчас порадовался тому, что мог не смотреть в зелёные глаза. — А как на счёт тебя?

— Я хочу быть с тобой, — Леви всё же пришлось встретиться с ним взглядом, когда слова слетели с языка слишком быстро. — Мне этого будет достаточно.

— Ты уверен? — спросил мужчина, убеждённый, что пацан не подумал как следует.

— Да, — кивнул тот, но на мгновение в глазах мелькнула растерянность, и он, чуть замявшись, продолжил: — Я так думаю. А если вдруг «нет»...

— А если «нет», — перебил его Леви, не давая продолжить парню или передумать самому себе, — я тебя отпущу.

Он снова отвёл взгляд, произнося слова, поэтому не увидел, как вмиг потухли зелёные искры в глазах, будто ворвавшийся ветер задул пламя, оставив от него лишь нитку едкого дыма. Эрен вдруг почувствовал укол разочарования и боли. Он ведь засомневался всего на секунду и уже хотел сказать: «А если вдруг «нет», я всё равно ни о чём не пожалею», но получил: «Я тебя отпущу». Наверное, то, что сказал Леви, разумно и правильно, но чёрт, он правда может просто взять и отпустить? Внутри будто умерло что-то маленькое, но очень важное.

— Но мне бы этого не хотелось, — спустя бесконечность снова раздался глубокий голос, в одну секунду восстановивший все рухнувшие мосты.

Парень знал, что в переводе с аккерманского это означало: «Я очень не хочу тебя отпускать, потому что знаю, как без тебя будет плохо». Маленькое, но важное, перенеся минуту клинической смерти, ожило где-то внутри, и снова захотелось дышать полной грудью. Яркое живое пламя вновь начало постепенно разгораться. Значит, ему будет так же больно расставаться с Эреном, как и парню с ним.

Пожалуй, впервые за всё время они всерьёз поговорили о том, что будет дальше. О том, что будет дальше с ними. Эрен боялся думать о конкретном будущем, полагая, что Леви не разделит его стремлений. Но, похоже, самые большие страхи парня не оправдались. Они хотели одного и того же — просто быть вместе, и чтобы им никто не мешал.

Снова почувствовав желание жить, Эрен наконец решил уделить внимание давно остывшему завтраку. Сначала его отвлёк телефонный звонок, а потом начался весьма серьёзный разговор, за которым жевать было бы совсем неуместно. А теперь, когда жизнь прекрасна и его любимый человек хочет быть с ним, можно и о еде подумать.

Уловив перемену настроения, Леви решил сменить тему на что-то более приятное для парня.

— Ты не забыл про концерт сегодня? — с другой стороны стола усиленно закивали головой. — Уже решил, с кем пойдёшь?

Вручая билеты, Аккерман предполагал, что Эрен пойдёт с каким-нибудь своим другом, так как подобное развлечение явно не в его духе. Да и вряд ли парень захотел бы взять с собой кого-то уже не столь молодого и к тому же ворчливого.

— Вообще-то, — прожевав наконец запеканку, немного неуверенно начал парень, — я хотел пойти с тобой.

Эрен даже не стал спрашивать у Жана или Армина, решив, что хочет пойти только с Леви. Он знал, что Аккерману такая музыка тоже нравится, потому что часто включал песни в машине. Да и не хотелось ему идти с кем-то ещё. Складывалось впечатление, что с Леви он бывает, только когда ему плохо, а для веселья найдётся и другая компания. Нет. Он хотел наконец забыть обо всех неурядицах и хорошо, весело провести время со своей парой. Парень поднял на Аккермана свои большие раскосые глаза, мысленно умоляя того согласиться.

— Ну если ты хочешь... — начал мужчина, но тут же был прерван.

— Хочу, — выпалил Эрен.

— Ладно, я не против, — согласился Леви, решив, что один вечер может и потерпеть.

Йегер хоть и ленивый, но охочий до развлечений. Если его никуда не выводить из дома, совсем заскучает. К тому же, этот концерт он заслужил, хапнув за месяц слишком много взрослой жизни. Он же ещё пацан и должен иногда развлекаться. А Леви проследит, чтобы его чудовище ни во что не вляпалось. К тому же, песни у этих Драконов вполне ничего.

Рассудив так, Аккерман залпом допил свой чай и уже начал встать из-за стола, когда заметил на своей штанине длинный каштановый волос. Подняв двумя пальцами, он продемонстрировал его вжавшему голову в плечи парню.

— Псина длинношёрстная, — бросил он, недовольно поджав губы.

— Прости, — пискнул Эрен.

— Налысо побрею, — пригрозил Леви и уже всерьёз подумал, что парня и правда надо подстричь, а то опять оброс.

Аккерман не понимал, зачем нужно приезжать за целых два часа до начала концерта, но оценив очередь на стадион, где должно состояться сие мероприятие, подумал, что смысл и правда есть. Такой толпы он не видел давно.

Размалёванные подростки, фанаты, обвешанные мерчем с логотипом группы на лбу, влюблённые парочки, заядлые тусовщики, испуганные глазастики, которые впервые увидели такое количество людей, вполне адекватные граждане и, наконец, люди, которые, кажется, вообще не понимали, куда они попали. Всех понемножку.

Леви, может, и хотел бы причислить себя к графе «адекватные», но ощущение чужой руки, крепко обнимающей за талию, автоматически записало их в «парочки». Парень прижимал его к себе и, склонившись над самым ухом, делился едкими комментариями, подтрунивая над собравшимися вокруг, пока они медленно двигались в очереди ко входу.

Оказавшись наконец на огромной площадке в центре стадиона под открытым небом, Аккерман подумал, что, наверное, вся столица приехала сегодня послушать Imagine dragons. Всё пространство буквально кишело людьми. Пока они потихоньку пробирались поближе к сцене, Эрен держал Леви чуть впереди себя, крепко вцепившись в его футболку, будто боялся потерять. Впрочем, в такой толпе потеряться как нечего делать, поэтому Аккерман на всякий случай цеплялся пальцами за его руку. Так спокойнее.

Леви когда-то бывал на подобных концертах в студенческие годы, и сейчас почти забытое чувство предвкушения вновь проснулось где-то внутри, щекоча кончики пальцев. Толпа возбуждённо загудела, заметив движение на сцене, и по коже поползли знакомые мурашки. Рёв толпы Аккерману хорошо знаком, пусть и не такой большой. Он вдруг почувствовал, будто ему снова двадцать с небольшим, и можно вновь творить глупые безумства, к примеру, ломануться на сцену, а ещё можно сказать, чтобы сильные руки обнимали как можно крепче. Может, этот концерт не такая плохая мысль? В конце концов, не только парень заслужил возможность немного расслабиться.

Под нестройный вой толпы на сцене появилась группа, зазвучала первая песня, и стадион взорвался оглушительными криками восторженных фанатов. Леви видел по выражению лица, что Йегер бы тоже сейчас кричал и прыгал, но отчего-то сдерживал себя. Глупый сопляк. Они ведь пришли повеселиться, верно? Не давая себе возможности передумать, Аккерман вскинул руки вверх, присоединяясь к толпе, и запел так громко, как мог. Слова, благодаря парню, он уже успел выучить, слушая песни по утрам изо дня в день.

Непередаваемый восторг в глазах Эрена в тот момент стоил всего на свете. Так он смотрел, когда они стояли под звёздами, когда впервые приглашал на свидание, и так он смотрел, каждый раз говоря: «Я люблю тебя». Пухлые губы быстро мазнули по щеке, и парень, окончательно расслабившись, присоединился ко всеобщему веселью. А он думал, что Аккерман не умеет развлекаться? На один вечер и он мог позволить себе маленькую детскую шалость.

Следующие несколько часов пролетели как в тумане. Толпа прыгала, хлопала, кричала, пела, управляемая харизматичным солистом, как большая марионетка. Йегер стоял позади Аккермана, ни на секунду не выпуская его из объятий, даже если руки были подняты вверх, он обязательно переплетал их пальцы, будто боялся, что Леви исчезнет, стоит его отпустить. И пусть они оба на утро проснутся глухие от рёва колонок и сорванными голосами от криков, зато повеселятся от души.

Выступление понемногу подходило к концу, звучала одна из последних песен, подхваченная порядком уставшими, но счастливыми голосами всех присутствующих. Сильные руки вновь сомкнулись плотным кольцом вокруг Леви, музыка эхом билась где-то в груди, и пусть они сейчас стояли посреди толпы, Аккерману показалось, что кроме них нет никого. Он вдруг ощутил прикосновение влажных губ к своему уху и на грани слуха смог различить исполненное только для него «You know, I’ll follow you».

По позвоночнику побежали мурашки, дыхание сбилось, и, поддавшись моменту, Леви развернулся к парню, притягивая того за ворот футболки. Сильные руки жадно прошлись по спине, стискивая объятья, а губы встретил пылкий ответ, и мужчина вдруг понял, что пацан ждал именно этого чуть ли не весь концерт. Оторвавшись от губ, парень кивнул в сторону выхода, намекая, что сейчас самое время как золушкам покинуть бал. И Эрен оказался прав — благодаря тому, что они ушли чуть раньше, им почти не пришлось стоять в пробке на выезде.

Концерт получился потрясающий. Яркий, живой, эмоциональный, с криками до хрипоты и насквозь мокрой от пота футболкой. Леви не помнил, когда последний раз проводил вечер так активно и весело, наверное, лет десять назад или больше. Выворачивая на трассу, Эрен заявил, что после рок-концерта нужно обязательно наесться вредной, жирной едой, иначе ощущения будут не те.

В любой другой ситуации Аккерман скривил бы губы и сказал, что травить себя дрянью не станет. Однако сейчас организм срочно требовал топлива, и неважно, какого качества, лишь бы побольше и посытнее. Пожалуй, последний раз он испытывал подобное после очередного заезда, когда истощённое адреналином тело просило дозаправки. Казалось, это было только вчера.

Небольшая остановка у авто-кафе, и салон наполнился слишком узнаваемым ароматом фаст-фуда. Обычно Леви от этих запахов хотелось зажать нос, но сейчас он неожиданно для себя облизнулся и еле дождался, когда машина остановится на пустой парковке. Эрен открыл крышку багажника, перетащил туда еду и уселся внутри, свесив ноги наружу.

— А в салоне поесть нельзя? — не понял Леви всех этих манипуляций, но тоже сел рядом и потянулся за столь желанным гамбургером.

— Неа, атмоффепа нэ па, — пробурчал парень с набитым ртом.

Мужчина лишь усмехнулся, но про себя всё же подумал, что всё-таки есть что-то в этом импровизированном пикнике. Прохладный лёгкий ветер, жар от остывающего асфальта, приглушённый городской шум, шелест деревьев, закрывающих парковку от чужих глаз, и довольный, мурчащий себе под нос мелодию пацан. Так тихо и спокойно. Впрочем, после рёва толпы и бьющих басов, Леви бы и на взлётной полосе показалось тихо.

Немного утолив голод, парень слегка охрипшим голосом рассказал, как ещё в Сигансине они с Жаном ездили на свой первый концерт в соседний город. На машине до него ехать около часа, тогда у парней-школьников ещё не имелось прав, поэтому решили добираться на велосипедах. И всё было хорошо, пока Жан, пытаясь срезать путь, не свалился в канаву с водой, а Эрен, пытавшийся его вытащить, не последовал примеру и тоже плюхнулся лицом в грязь. Леви громко заразительно смеялся, представляя, как два грязных и грустных парня плетутся домой пешком, волоча на себе покореженные велосипеды.

— А давай как-нибудь на великах покатаемся? — вдруг загорелся идеей Йегер.

— Не покатаемся, — едва отсмеялся Аккерман. — Я не умею.

— Как? — искренне удивился парень, и мужчина подумал, что где-то они уже это проходили.

— Вот так.

— Да ладно, ну на велике-то все умеют кататься, — у Эрена никак не укладывался сей факт в голове.

— Знаешь, сложно научиться ездить на том, чего у тебя нет, — парировал Леви, отхлёбывая из картонного стаканчика то, что должно было быть чаем.

— Ну, у меня тоже своего велика долго не было, я брал у Армина, — не сдавался парень, на что Аккерман лишь раздражённо вздохнул.

— Йегер, ты забываешь, что у меня было совсем другое детство. У меня не было мамы с папой, которые бы подарили мне на день рождения выклянченный велосипед. Моим первым в жизни подарком был штык-нож от дядюшки, — полуразмытое детское воспоминание слетело с языка быстрее, чем Леви смог его остановить. Почему он вообще об этом вспомнил?

— Извини, я не подумал, — пристыженно потупился Эрен и спустя паузу, будто не веря, спросил: — Штык-нож, серьёзно? Сколько тебе было?

— Лет восемь, не помню точно, — неопределённо покрутив стаканом в руке, ответил Леви.

— Жесть, — помолчав, подытожил парень их разговор, заставив Аккермана усмехнуться.

— Поверь, там, где я рос, нож был полезнее велосипеда.

Парень ещё немного подумал, нахмурив брови, и вдруг встрепенулся, просияв глазами.

— А хочешь, я научу тебя?

— Нет, не хочу, — просто и безапелляционно обломал его мужчина. — Одной сломанной ноги мне вполне хватило.

— Ладно-ладно, — вздохнув, смирился Йегер. — Значит, велосипед и коньки мимо. Что ещё? Ролики? — Леви недовольно нахмурился и отрицательно мотнул головой. — Ясно. Сноуборд?

— Упаси боже.

Парень почесал затылок, ероша и без того растрёпанные волосы, и весело усмехнулся.

— Ну хоть плавать умеешь.

— А плавать меня, кстати, учили Ханджи и Эрвин, — неожиданно охотно поделился Леви. — Мы тогда первый раз на море поехали втроём, ещё студентами. Я их чуть не утопил, пока они ржали надо мной.

Эрен рассмеялся, представляя, как Аккерман с каменным лицом топит брыкающуюся Ханджи после очередной шутки, и уже не в первый раз поморщился, пошевелив стопой.

— Что? — спросил Леви, заметив, как парень пытается размять ноги.

— Да кроссовки неудобные. Ноги болят просто адски, — пожаловался тот.

— А я говорил не заказывай, лучше бы съездили и нормальные купили, — ворчал Аккерман, отчитывая глупого пацана.

— Как скажете, босс, — язвительно пробормотал Йегер, за что получил очередной подзатыльник.

— Дай сюда, — скомандовал Аккерман и похлопал по колену, призывая положить на него ногу.

Парень немного нахмурился, не понимая, что он задумал, но, чуть развернувшись, вытянул одну ногу поперёк острых колен. Леви ловко избавился от неудобного дешёвого кроссовка, бросив его на асфальт, а следом стянул носок. Над парковкой послышались стоны невообразимого удовольствия, когда сильные, но нежные руки принялись разминать уставшую конечность.

— О да, да, давай ещё сильнее. Ох, блин, Леви, как хорошо.

— Йегер, завязывай орать, как будто я тебя трахаю, — фыркнул Аккерман.

— Даже не знаю, что бы я сейчас выбрал, — хитро улыбаясь, промурчал парень. — Ты во всём хорош.

Леви в ответ только самодовольно хмыкнул, пытаясь спрятать гордую улыбку. Он опустил одну ногу и жестом подманил к себе вторую. Так же стянув кроссовок и носок, он принялся её разминать под блаженные стоны парня.

— Уф, блин, офигенный был концерт, — довольно улыбаясь, пробормотал Эрен, снова возвращаясь к главному событию сегодняшнего вечера.

— Рад, что тебе понравилось, — губы Леви дрогнули в слегка снисходительной улыбке, пока он с маниакальной методичностью протирал руки влажными салфетками.

— Тебе тоже понравилось, не спорь, — не позволил ему Йегер снова натянуть на себя маску безучастности.

— Было неплохо, — нехотя, но всё же признал Аккерман.

— Я в детстве тоже хотел быть рок-музыкантом, — поделился парень своей давней мечтой и, закинув руки за голову, откинулся на стенку багажника.

— Поэтому научился играть на гитаре? — легко догадался Леви.

— В целом да, а вообще, маме очень хотелось, чтобы я играл на музыкальном инструменте. Поэтому, прежде чем меня отдали на какую-нибудь скрипку, я взял гитару у одного парня из школы и сказал, что буду учиться.

— Чем плоха скрипка?

— Ты можешь представить меня скрипачом? — насмешливо изогнув брови, спросил Эрен.

Аккерман попытался вообразить его во фраке, с серьёзным выражением на лице и скрипкой в руках, но почему-то красивая мелодия в эту картину никак не вписывалась. Из-под смычка Йегера вылетали только жуткие скрипучие, будто кто-то скребёт ногтями стекло, звуки.

— Нет, — честно признался мужчина.

— Вот и я не смог.

Лёгкая усмешка коснулась пухлых губ, делая их чертовски соблазнительными. Ленивая, расслабленная поза сквозила небрежной природной грацией. Узкие джинсы и футболка в обтяжку подчёркивали красивую мужественную фигуру. Распущенные волосы добавляли всему образу дерзости и дикости. Аккерман чуть слюной собственные джинсы не заляпал, глядя на такого «скрипача».