28. Память (1/2)

Чего Эрен не любил делать — так это собираться, потому что обязательно что-нибудь да забудет. Конечно, общага — это не другая планета, но всё равно было бы досадно обнаружить, что он оставил что-то важное. Небольшая часть вещей всё равно будет находиться здесь, однако хотелось бы по возможности сюда возвращаться как можно реже. А лучше вообще не возвращаться.

Йегер вроде переезжал насовсем, но, возможно, и не насовсем, ведь Леви предложил попробовать пожить вместе, только попробовать. Чисто теоретически, это означало, что в любой момент Аккерман мог сказать: «Вали обратно в свою общагу», но Эрен понимал, что он, конечно, так не скажет. Парень был почти уверен, что всё сложится хорошо и они спокойно смогут ужиться под одной крышей, но всё же решил не отказываться от места в общежитии, оставляя себе пути к отступлению. На всякий случай.

К тому же Жан уже давно ныл, что мечтает хоть немного пожить один, и пока место в комнате закреплено за Эреном, к нему никого не подселят. Йегер не сомневался, что друг будет рад этой новости и за Эрена тоже порадуется, но, вопреки ожиданиям, услышав, что сосед съезжает, Кирштайн нахмурился, а потом и вовсе обиделся.

— Жан, ты не видел мою зелёную рубашку? Не могу найти, — шатен стоял у шкафа, задумчиво перебирая рубашки, висящие на вешалке.

Он решил не тянуть с переездом и на следующий же день после разговора поехал собирать чемоданы, причём Леви его энтузиазм только поддержал. Эрен паковал вещи уже второй час, поэтому его половина комнаты больше походила на свалку. Часть одежды уже лежала свёрнутая в чемодане, часть валялась на кровати, стол оказался завален тетрадями, учебниками, книгами и прочими вещами, которые Йегер хотел взять с собой.

Когда Эрен сказал другу, что переезжает и сегодня же хочет собрать вещи, он надеялся, что тот поможет ему и вдвоём они быстро управятся, но не вышло. Жан надулся на него, как мышь на крупу, сел на свой компьютерный стул, скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся, заявив, что раз с Леви ему больше нравится жить, то пусть он и помогает. Эрен только развёл руками, не понимая, почему друг так взъелся на него, и надеясь, что через часик-другой Жан сам успокоится.

Шатен пытался заговорить с ним, что-то спрашивал, делая вид, что всё в порядке, но блондин упрямо молчал.

— Эй, — Эрен повернулся к другу, пытаясь привлечь его внимание, — рубашку, говорю, зелёную не видел?

— В заднице у себя поищи, — злобно фыркнул Кирштайн, не оборачиваясь.

Йегер закатил на этот комментарий глаза, но в душе порадовался, потому что Жан наконец-то хотя бы заговорил с ним.

— Да что ты так злишься? Лучше бы вещи помог собрать, тоже мне друг, — попытался упрекнуть его парень.

Он не рассчитывал, что слова возымеют эффект, но сосед вдруг, злобно крякнув, встал со своего места. Он быстрым шагом подошёл к кровати с вещами, и Йегер уже обрадовался, решив, что друг одумался и собирается помочь. Однако, вместо несложенных вещей, Жан обратил своё внимание на уже готовый чемодан.

Он откинул крышку, запустил руки в плотно сложенные вещи, захватил побольше и подбросил их над головой, устроив своеобразный показной фейерверк. Высказав подобным способом своё отношение ко всей ситуации, парень вернулся на своё место и снова сложил руки на груди, демонстрируя своё «фи». Эрен только рот открыл, наблюдая, как его вещи разлетаются по всей комнате. Помог блин. Лучше бы он и дальше просто сидел, и дулся как придурок.

— Жан, ты больной? — возмутился Йегер, не ожидавший такого фортеля. — Хотя, знаешь, можешь не отвечать.

— А ты предатель. Я думал, ты мне друг, а ты меня кидаешь, — резко повернувшись на стуле, обиженно завопил Кирштайн.

— Блин, да я просто переезжаю, чо ты себя ведёшь как истеричка?

— Предатель, — упрямо бросил Жан и снова отвернулся, — вот и вали к своему ебарю.

— Эй, Жан, — Эрен зло сощурился, ощутив, как последние слова не на шутку задели его, — знаешь, который час?

— Не знаю, — огрызнулся сосед, не оборачиваясь.

— Самое время пойти тебе нахуй, — парню надоело пытаться нормально поговорить, если хочет — пусть дальше обижается.

Жан, услышав, куда его послали, наклонился, пошарил рукой под столом, а потом развернулся и швырнул Эрену в спину какую-то зелёную тряпку. Парень обернулся, подхватил то, чем в него попали, и хотел запустить в обратный полёт, но тут он понял, что это и есть его любимая клетчатая зелёная рубашка.

Армин и Жан подарили её на день рождение ещё в выпускном классе. Эрену она очень нравилась, и он даже считал её счастливой, причём настолько, что именно в ней ходил на первое свидание с Леви. Друг знал, как она ему дорога, и спрятал нарочно, только чего именно он этим добивался — непонятно, однако поступок почему-то тронул Эрена. Он вдруг вспомнил ту, ещё по-зимнему холодную ночь, когда ребята в двенадцать часов пришли под окна его дома, чтобы поздравить первыми и вручить подарок. Йегер улыбнулся воспоминаниям и подумал, что не так много у него друзей, чтобы ссориться с ними из-за какой-то ерунды.

— Жан, — негромко позвал он друга, который продолжал сидеть к нему спиной и никак не реагировал. — Жа-а-ан. Ну хватит дуться. Если бы ты переезжал к какой-нибудь своей девушке, я бы за тебя порадовался.

— Ага, конечно, — иронично протянул блондин, поворачиваясь лицом, — ты бы истерику закатил похуже чем я.

— Да, наверное, — немного подумав, вынужден был признать Эрен, отчего виновато поджал губы.

— Так что скажи «спасибо», что я только раскидал твои вещи, ты бы мои из окна выкинул, — обиженно нахмурившись, пробормотал Кирштайн.

— Не, я бы тупо их поджог, — вполне серьёзно признался Эрен, пожимая плечами, и, заметив, как Жан фыркнул, сдерживая улыбку, улыбнулся тоже, а потом и вовсе засмеялся, услышав сдавленный смех друга.

Шатен прислонился спиной к закрытой дверце шкафа и съехал на пол, обречённо смеясь над всей ситуацией.

— У вас правда всё так серьёзно? — перестав смеяться, спросил Жан и внимательно посмотрел на него.

— Вроде да, — не очень уверенно ответил Йегер, слегка глуповато улыбаясь.

— И ты реально хочешь с ним жить? — парень недоверчиво изогнул бровь, не понимая, как вообще можно находиться наедине с Аккерманом дольше пятнадцати минут.

— Хочу, — произнёс Эрен, растягивая губы в мечтательной улыбке, — очень хочу.

В этот момент перед его глазами снова появилось лицо спящего Леви. Он любил его всякого, даже злого и вредного, но, пожалуй, сонный, ленивый Леви был его самым любимым. Ещё не проснувшийся, слегка помятый, такой тёплый и такой родной.

— Ты изменился, — вдруг как-то по-другому посмотрев на друга, задумчиво сказал Жан.

— В смысле? — голос соседа заставил его вынырнуть из приятных мыслей обратно в реальность.

— Ты стал каким-то более взрослым, что ли? Ответственнее и увереннее. Лично я от этого не восторге, но тебе на пользу, — блондин усмехнулся, а потом, опустив взгляд, тихо добавил: — Я даже немного завидую.

— Чему? — Эрен нахмурился, уловив грустные нотки в его голосе.

— Я бы тоже хотел когда-нибудь полюбить так сильно, — облокотившись о собственные колени и уставившись невидящим взглядом куда-то в другой конец комнаты, признался Кирштайн. — Так, чтобы хотелось стать лучше ради этого человека.

— Если ты этого хочешь, то, значит, когда-нибудь полюбишь, — после небольшой паузы ответил Эрен, искренне так считая.

— Наверное, — Жан задумчиво дёрнул бровью, сквозя еле уловимой тоской в голосе, но тут же мечтательно усмехнулся. — Ради твоей сестры я бы изменился.

— Фу, Жан, ну не начинай, а? — Йегер заныл как большой ребёнок, страдальчески сведя брови к переносице. — Нормально же говорили.

— Почему тебя это так бесит? — минутная грусть прошла, и вот перед Эреном сидел всё тот же весёлый Жан, каким тот и был почти всегда.

— Чувак, она моя сестра, — парень развёл руками, не представляя, как друг может не понимать такую очевидную вещь, — любой, кто к ней подкатывает, меня бесит. Тем более мой лучший друг.

— Почему? — недоумённо уставился на него Кирштайн. — Наоборот! Кому можно доверять сестру, если не лучшему другу?

— Точно не тебе, потому что я знаю, какой ты придурок.

— Так говорю же, я бы изменился, — парень прижал руку к груди, готовый хоть сейчас в этом поклясться.

— Сначала изменись, потом поговорим, — Эрен был неумолим.

— Так, стоп, — Жан поднял обе руки, как бы пытаясь сказать этому миру, чтобы тот притормозил, пока он не разберётся с одной очевидной несправедливостью. — То есть тебя подобрали грязного, блохастого, отмыли, приучили к лотку, на задние лапы поставили, а для сестры тебе дрессированного подавай?

— Во-первых, спасибо на добром слове, друг, — саркастично произнёс парень, почти выплевывая последнее слово. — А во-вторых, почему вы все говорите обо мне как о собаке? — Йегер слегка обиженно, но больше непонимающе нахмурился, вспоминая Ханджи и, конечно, Леви.

— У тебя глаза щенячьи, — недолго думая, ответил Жан, а потом спохватился. — А все — это кто?

— Неважно, — буркнул Эрен себе под нос.

— Да ладно, я же не со зла, — попытался оправдаться блондин, видя, что теперь, кажется, шатен на него обижается. — Ты, вон, меня всё время Конем называешь, и ничего, терплю же.

— Конечно, терпишь. На правду глупо обижаться, — фыркнул парень.

Жан, не глядя, нащупал первую попавшуюся ручку на столе и запустил ею в Йегера. Тот, весело смеясь, закрылся руками, а потом швырнул в ответ валяющийся рядом носок.

— Эй, нет, так нечестно, — завопил Жан, увернувшись от вражеского снаряда, — у носков дополнительный урон от запаха.

— Чувак, я тебе как друг говорю, завязывай так много играть, — обречённо качая головой, вкрадчиво произнёс Эрен.

— А что мне ещё делать? — возмутился Жан, активно жестикулируя руками. — Если мой сосед то работает, то по командировкам шляется, то ко всяким коротышкам переезжает.

— Да ладно тебе, я ж никуда не деваюсь, — вздохнув, сказал парень, понимая, что друг просто не хочет, чтобы что-то менялось, потому что и так всё было хорошо, — мы всё равно будем вместе тусить в универе и вообще. Буду иногда тут с ночёвкой оставаться, куплю приставку, будем в Mortal рубиться. Давно уже хотел вторую купить.

— Ладно-ладно, можешь не утешать меня дальше, я понял, — наигранно снисходительным тоном проговорил блондин и поднялся со стула, вставая на середине комнаты, уперев руки в бока. — Чо сидишь? Давай, вставай, надо твои тряпки новомодные собрать. Сам ты ещё три часа будешь ковыряться, а твоя вторая половинка столько ждать не будет, — командирским тоном пояснил Жан, принимая командование в операции по сбору вещей на себя, и, хитро улыбаясь, добавил: — Кстати, на твоём месте я бы об этом задумался.

— О чём? — не понял его Эрен.

— О второй половинке, — увидев всё то же непонимание на лице друга, Кирштайн развёл руки в стороны и вскинул брови. — Ну не может же полноценный человек быть такого роста!

— Сука, завались, — в нахально ржущую лошадь полетело всё, что попадалось под руку.

Над Эреном он мог смеяться сколько угодно, но обижать Леви никому не позволено. После того, как Жану прилетел кроссовок в голову, он тоже это понял, а потом всё время ворчал, что Йегер стал слишком агрессивным. Парень слушал соседа и про себя фыркал, закатывая глаза. Объяснять, что дело не в агрессии, а в том, что блондин перешёл границу, которую переходить не стоит, всё равно бесполезно.

Через полтора часа вещи были упакованы, а Эрен заметил, что Жан, кажется, окончательно успокоился, и выдохнул с облегчением. Не хотелось бы съезжать от лучшего друга, как от какой-нибудь бывшей подружки под крики, ругательства и на ходу собирать выброшенные из окна вещи. С парнем такого никогда не случалось, но чего только не происходит в студенческой общаге.

Когда ближе к вечеру за Эреном заехал Леви, уже бывший сосед даже помог донести вещи до машины, а напоследок, расчувствовавшись, крепко обнял друга, будто они расстаются лет на десять, не меньше. Отпустив Йегера, Жан поймал на себе хмурый, пристальный взгляд, наблюдающий за ним из машины, нервно сглотнул и поспешил скрыться за дверями общаги.

Шатен перехватил взгляд Леви и только досадливо покачал головой. А он ещё думал, не познакомить ли его со своими друзьями. Если Аккерман будет так смотреть на всех, кто прикасается к Эрену, то у него очень быстро друзей не останется вообще. Лучше с этим повременить, да и Леви вряд ли согласится. Скорее всего, скажет что-нибудь про то, что обсуждать домашку и новое дополнение к WoW ему не интересно.

Закинув чемоданы в гардеробную по приезде теперь уже в свой дом, парень решил, что разберёт их завтра. Всё равно к парам он не подготовился, и делать ему в универе нечего. Он пропустил две недели, ещё один день погоды не сделает. Тем не менее Эрен решил, что с прогулами пора завязывать, по крайней мере, в этом году. Как хорошо, что от него осталось всего-то чуть больше трёх недель.

— Забавно, — легко улыбаясь, сказал парень, устраиваясь после ужина на диване.

— Что? — спросил Леви.

— Вечер воскресенья, а я все ещё у тебя, — произнёс Эрен, по мнению Аккермана, слишком уж мечтательно.

— Ну теперь, наверное, можно говорить «у нас».

Йегеру понравился смысл сказанного, но не понравился сарказм и брезгливые нотки. Да, Леви сам предложил съехаться, но, может, за день он успел передумать?

— Ты не рад? — осторожно разглядывая его лицо, спросил парень.

— Пока не знаю, — честно признался Аккерман, пожимая плечами, — поживём — увидим.

Леви сделал глоток чая и краем глаза заметил, как сопляк задумался и немного сник. Блин, он что, серьёзно сейчас будет обижаться? Мужчина вздохнул, но всё же решил, что стоит прояснить кое-что.

— Эрен, жить вместе и приезжать на выходные — это не одно и то же. Я думал, ты понимаешь, — на долю секунды он даже пожалел, что не сказал этого раньше, может, и Йегер бы задумался, прежде чем соглашаться.

— Вообще-то понимаю, — парень тут же развеял его сомнения серьёзным тоном. — Но если ты совсем не рад, тогда зачем предлагал?

— Почему совсем? Я рад, что не буду мёрзнуть по ночам, — усмехнулся мужчина.

Йегер тоже улыбнулся, сообразив, что Леви просто как всегда упрямится. Он подобрался к нему поближе, заискивающе потёрся щекой о плечо и, дотянувшись губами, присосался к изгибу шеи. Аккерман чуть наклонил голову, чувствуя, как мурашки забегали по спине от прикосновения горячих губ. Он едва дотянулся, но всё же сумел аккуратно поставить чашку на стол, и, вывернувшись в объятьях, сам подставил губы под поцелуй. А потом позволил повалить себя на диван и, забыв обо всем, наслаждался тёплыми и крепкими объятьями, пока Йегер долго и жадно пил его поцелуем.

Эрен и правда боялся, что Леви может передумать — наверное, поэтому и перевез вещи с такой поспешностью. Возможно, не стоило так уж торопиться, но парень просто не мог усидеть на месте. Это же так здорово, они будут жить вместе. А главное, Аккерман не отвернулся от него, когда Эрен неожиданно даже для самого себя признался в своих чувствах.

Он вообще-то не собирался делать это так спонтанно, просто всё произошло как ответная реакция на происходящее. В тот момент он даже не представлял, что можно ответить как-то по-другому. Что ещё он мог сказать, если сердце заходилось от счастья и стучало в висках одной единственной мыслью «Я люблю. Люблю тебя. Люблю»? Наверное, ещё ни разу он не хотел так безумно сильно, чтобы Леви принадлежал только ему, всегда был только его.

Когда разбушевавшиеся чувства поутихли, парень подумал, что, может, всё же поторопился. Он ведь действительно прекрасно понимал, что Леви не ответит ему взаимностью, и всё равно не сумел сдержать этот порыв. Порой Эрен бывал слишком импульсивным, эмоциональным и порывистым. Сначала делает, а потом думает. Возможно, ему бы стоило поучиться выдержке у своей пары. Вот уж кому самоконтроля точно не занимать.

Однако Аккерман с этой мыслью в тот момент бы не согласился. А всё потому, что с появлением в его жизни Йегера всё больше и больше переставал понимать себя. Он ведь не планировал съезжаться так поспешно. Да, в минуты слабости в его голове проскальзывали такие мысли, но даже тогда он понимал, что это просто временная блажь. Но вот стоило сопляку оставить его на две недели, и Леви вдруг понял, что больше никуда не хочет его отпускать, даже в пресловутую общагу.

И не успел он это осознать, как слова слетели с языка, а восторженный пацан бухнулся перед ним на колени, признаваясь в любви и сверкая своими жуткими глазищами. Даже если Леви действительно захотел бы в тот момент отказать ему, оттолкнуть, примирить с реальностью, то всё равно бы не сумел. Как бы он смог это сделать, если Эрен смотрел на него как на самое дорогое, что есть в его жизни? Ничего другого не оставалось, кроме как принять его чувства и позволить ему разрушить очередную линию обороны. Нет, не последнюю, но очень важную.

Теперь не получится спрятаться за обособленностью и отчуждённостью, несерьёзностью того, что между ними происходит. Не то чтобы Леви часто прятался, но всё же было спокойнее, когда точно знаешь, где находятся запасные выходы из этого «самолёта». А теперь пацан перекрыл и их. И спастись в одиночестве собственного дома больше не удастся, ведь отныне это и его дом тоже. И могло ли подобное произойти раньше, когда он в самом деле контролировал себя и свою жизнь? Да чёрта с два.

Осознав в полной мере всю серьёзность произошедшего, Леви и правда запаниковал. Вот так глупо и позорно. Пожалуй, только гордость удержала его от того, чтобы признаться, что он испугался, и пойти на попятную. Ну уж нет. Перед каким-то пацаном пасовать? Не дождётся. К тому же это ведь его пацан. Тот самый улыбчивый и тёплый, немного легкомысленный, но надёжный, заботливый и очень ласковый. Уже какой-то совсем привычный и даже родной.

Усмирив ворох беспокойных мыслей и чувств и убедив себя, что всё не так уж и плохо, Леви окончательно смог взять себя в руки только утром, наблюдая, как едва шевелятся каштановые пряди от размеренного дыхания спящего парня. Глядя на его расслабленное, безмятежное лицо, Аккерман вдруг ощутил полное умиротворение, медленно растекающееся в душе густым прозрачным медом. Тихо выругавшись себе под нос (не от злости, а, скорее, в насмешку над самим собой), Леви, наклонившись, нежно поцеловал тёплую щёку и отправился на работу.

По дороге он думал о том какой, пусть не очень долгий, но всё же путь они уже вместе прошли, вспоминая, как сопляк заставлял его смеяться, злиться, раздражаться, радоваться, чувствовать, но ни разу не заставил о чём-то пожалеть. На мгновение его посетило странное чувство правильности происходящего, и собственная недавняя паника показалась невероятной глупостью. Сейчас он был абсолютно уверен, что отпускать парня точно не захочет.

Эрен проснулся поздно, вдоволь насладившись возможностью выспаться на большой кровати, раскинувшись на ней звездой. Сладко потягиваясь, он на секунду подумал, что за возможность спать каждый день на таком шикарном ложе даже готов ходить до универа пешком, если Леви вдруг откажется его возить на машине. Парень усмехнулся от этой мысли, но решил, что Аккерман ни в коем случае никогда не должен о ней узнать.

Завтракая теперь уже на своей кухне, Эрен вдруг понял, что сейчас, когда имел право чувствовать себя здесь как дома, испытывал неловкость. Он чувствовал себя по-прежнему комфортно и расслабленно, но как-то непривычно. Причём даже в своё первое утро в этом доме он себя так не ощущал. Видимо, просто раньше он не задумывался о том, что это не просто жилое помещение, а чужое личное пространство, в которое он так нагло вломился.

Пожалуй, только сейчас Эрен понял, о чём именно вчера говорил Леви, когда сказал, что ещё не знает, рад он переезду Йегера или нет. Парень теперь и сам не был до конца уверен, задумываясь над такими мелочами, как: «А Леви не будет против, если я положу учебники в шкаф в его кабинете? А он не разозлится, если я постираю свои вещи без спроса? А можно мне будет подключить приставку к телевизору в гостиной?».

Всё-таки ему потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть, освоиться и разобраться с особенностями проживания в этом доме. Он бы нисколько не удивился, если бы с утра на подушке обнаружил отпечатанный перечень правил и запретов. На секунду Эрен даже думал, что так было бы намного проще, чем ходить и приставать к Леви с каждой мелочью.

Решив, что Аккерман лучше него понимал, на что шёл, парень постарался задвинуть назад неловкость и мысли, начинающиеся с: «А Леви не будет возражать, если я… ?». В конце концов, если хозяина дома что-то не устроит, они с этим разберутся. С таким настроем Эрен принялся за работу, начав разбирать тетради и учебники. Он решил, что нужно хоть немного просмотреть пропущенный материал, переписать одолженные у Жана лекции и сделать хотя бы парочку обязательных заданий, а потом уже можно будет быстренько раскидать футболки по полкам.

Просидев за учебниками как добросовестный студент почти весь день, Йегер, довольный проделанной работой, наконец принялся распаковывать вещи. Осматривая помятые пиджаки, он досадливо поморщился, ругая себя, что не сообразил вчера повесить хотя бы костюмы. На вешалке они, конечно, довольно быстро расправятся, но надо поскорее спрятать их в шкаф, пока Леви не увидел.

Аккерман ещё вечером ткнул ему пальцем на специально освобождённые для него перекладины и полки со словами: «Всё твоё, развлекайся». Не то чтобы хозяину пришлось из-за него изрядно потесниться, скорее, немного подвинуться. Гардеробная у него вместительная, со множеством шкафов и полок, а вещей, как оказалось, не очень много. Так что перед приездом Эрена он просто сдвинул всю одежду в одну половину, оставив вторую для парня.

Быстро развесив костюмы и рубашки, Эрен разложил оставшиеся вещи по полкам и ящикам, всё больше ощущая себя действительно дома. Приятно, когда всё лежит на своих местах, а не сложено на скорую руку в чемодане — сразу появляется чувство постоянства. Видимо, дом там, где твои вещи аккуратно лежат на полке. Покончив с захватом территории в шкафу, парень встал и огляделся, почёсывая затылок и думая, куда бы пристроить теперь уже пустые чемоданы так, чтобы не мешались. Нижние полки теперь все оказались заняты, но, подняв голову, он увидел, что антресоли оставались почти пустыми.

Эрен слегка усмехнулся, понимая, почему Леви не трогал верхние полки, и вспомнил, как брюнет шипел на него, когда он без особого труда извлёк закинутый им туда красный свитер. Парень, конечно, не забыл про него, определив место среди своих вещей. Он даже не знал, почему ему так понравился этот атрибут рождества — то ли тем, что был мягким и забавным, то ли тем, что Аккерман смотрел на него как бык на красную тряпку.