12. Змея (2/2)

— Да брось, я же тебе про своих друзей рассказывал, — Эрен обиженно надул губы.

— Сопляк, ваши детские посиделки не идут ни в какое сравнение с тем, что мы вытворяли в своё время, — Леви закинул руку на спинку стула и сделал ещё один глоток вина.

— Ну так дай мастер-класс, — парень сделал паузу, стараясь не засмеяться в голос. — Тряхни стариной.

Тут же в нахала полетела оливка и с удивительной точностью угодила прямо в лоб, отчего Эрен только ещё больше рассмеялся.

— Не борзей, Йегер, — прозвучало как-то слишком довольно для того, кто якобы оскорбился.

Они проговорили весь вечер о разных не столько значительных вещах, понемногу всё больше узнавая друг друга. Леви больше не хотел касаться своего прошлого, считая, что лимит откровений на сегодня исчерпан. Не всё сразу, а то у пацана голова пойдет кругом. Сам же Эрен, похоже, был бесконечно счастлив, что Аккерман посвятил его в то, что входило в разряд информации «только для своих».

В какой-то момент Леви почувствовал, как его ноги что-то ненавязчиво коснулось, и, не глядя, привычным жестом похлопал по ноге, прекрасно зная, что за этим последует. Котяра, дождавшийся позволения хозяина, легко запрыгнул ему на колени и начал тереться головой об грудь, выпрашивая ласки. А потом громко заурчал, подставляя шею под легкие почёсывания тонких пальцев.

— Как его зовут? — Эрен внимательно наблюдал за открывшейся ему картиной и не особо доверял своим глазам. Так непривычно видеть Леви, ласково почёсывающего своего питомца с лёгкой, едва заметной улыбкой на губах.

— Ривай, — отозвался Аккерман. — Одна очкастая притащила его, когда я переехал в этот дом, а выбросить рука не поднялась.

— Ещё бы ты его выбросил, он же такой ласковый, — парень, немного захмелев от вина, был слегка сентиментальней обычного.

— Нет, не ласковый. Он только меня к себе подпускает, а на остальных шипит как змея. Так что ты, Йегер, похоже, дохуя особенный. Да, мелкий предатель? — Леви несерьёзно нахмурился, обращаясь к коту.

Эрен попытался спрятать довольную улыбку и внезапно для себя устало зевнул.

— Всё, спать, я тоже устал, — приказал Аккерман, поднимаясь со стула, и принялся скидывать тарелки в мойку.

— Ладно, сейчас вызову такси, — неохотно отозвался Эрен. Уходить не хотелось совершенно, тем более когда сброшенный Ривай по-хозяйски успел устроиться у него на коленях.

— Йегер, ты идиот? Думаешь, я тебя посреди ночи выгоню? Спишь на диване, — тоном, не терпящим возражений, скомандовал Леви и вышел из кухни.

Парень только довольно и облегчённо хмыкнул. Для полного счастья ему теперь оставалось только поцеловать Леви. Он хотел это делать весь вечер, но знал, что если начнёт, остановиться не сможет, а таким разговорчивым Аккерман бывал не каждый день, нельзя упускать такой момент. А вот теперь можно задуматься и о поцелуе на ночь.

Выпив вина и расслабившись окончательно, парень почувствовал себя более чем уверенно, поэтому бесцеремонно зажал Леви у дивана, когда тот принёс постельное белье. Эрен без стеснения прижал его к себе и, подавив небольшое сопротивление, поцеловал глубоко и настойчиво. Спустя некоторое время Аккерман всё же сумел заставить себя отлипнуть от губ пацана, но он тут же потянулся за новым поцелуем.

— Да погоди, дай хоть переодеться, — проворчал мужчина, оттесняя парня в сторону и выскальзывая из его объятий.

— Ладно, — хрипло ответил парень и, когда Леви уже был на лестнице, настойчиво бросил ему в спину: — Я жду.

Мужчина только усмехнулся. Пацан-то, отказывается, вон какой горячий, и если он и в постели такой же ненасытный – попал Аккерман. Ой как попал. Но почему-то думалось об этом с довольной улыбкой.

Он поднялся на второй этаж и прошёл через свою спальню, стараясь не смотреть на широкую кровать. Ему очень хотелось уложить парня спать вместе с собой, просто спать, ничего больше. Пожалуй, кроме поцелуев и объятий. Ужасно хотелось оказаться в его крепких руках и заснуть, уткнувшись носом в горячую шею. Но он боялся, что спугнёт Эрена, всё-таки он оказался в его доме в первый раз. И вообще, если не считать ночёвки в офисе, они впервые оказались ночью под одной крышей.

Леви зашёл в небольшую, но вместительную гардеробную и, проходя мимо зеркала, привычным движением руки откинул нависающие на лицо чёрные пряди. Он открыл шкаф, в котором стройными рядами на вешалках висели офисные рубашки, в основном белые, но присутствовали и голубые, синие, чёрные и даже сиреневая (подарок от четы Смитов). Леви повернулся лицом к шкафу и начал расстёгивать надетую на нём рубашку, стягивая её с плеч. Когда ткань, скользнув по коже, открыла половину спины, Аккерман замер, услышав у двери удивлённое: «Ого».

Видимо, Эрен хотел о чем-то спросить или попросить, поэтому отправился на поиски хозяина дома, застав того в гардеробной, и совсем не ожидал увидеть то, что открылось перед его глазами.

— Вот это да… — завороженно выдохнул парень.

— Не бойся, не кусается, — усмехнулся Леви и, не оборачиваясь, стянул рубашку до конца.

— Никогда бы не подумал, что у тебя есть татуировка, да ещё во всю спину, — голос Эрена прозвучал ближе, всё такой же удивлённый.

Аккерман тем временем повесил рубашку на плечики и, убрав их в шкаф, закрыл дверцы. Он хотел повернуться, но вдруг почувствовал лёгкое прикосновение пальцев к коже. Эрен зачарованно рассматривал чёрную змею, раскинувшуюся на мраморной спине, и легко дотрагивался до её изгибов, не в силах сдержать этот порыв.

Голова змеи размером с кулак скалилась острыми клыками с левой лопатки, дальше её тело образовывало петлю и уходило на правую сторону, затем снова извивалось, складываясь несколькими чёрными кольцами; спускалось ниже, покрывая новыми изгибами и кольцами поясницу и пряча кончик хвоста чуть ниже линии брюк.

Эрен не мог оторвать глаз. Он и не думал, что его может так впечатлить контраст черного рисунка на бледной коже, контраст спокойного Леви и опасного, агрессивного образа на его спине. Парень всё смелее водил по коже пальцами, рассматривая искусно выполненную работу какого-то неизвестного мастера.

— Обалдеть, — тихо выдохнул он.

Внезапно ему нестерпимо захотелось попробовать опасность на вкус. Парень наклонился, легко целуя змею в её зубастую голову. И правда не кусается. Он почувствовал, как от этой ласки Леви вздрогнул и резко вдохнул, когда горячее дыхание опалило его кожу. Эрен приложился губами чуть выше и скользнул руками на талию мужчины, притягивая его к себе.

Заинтересованный татуировкой, Эрен не сразу заметил, что под рисунком ему открылось словно высеченное из камня сильное тело. Оказалось, что и помимо татуировки, тут есть чем любоваться: идеально гладкая молочная кожа, красиво очерченные мышцы, стройная, хорошо сложенная фигура. Йегер почувствовал, каким натренированным было это небольшое тело, когда оно напряглось под его пальцами от невесомых касаний. Желание исследовать его с ног до головы, а потом зацеловать, подкатило откуда-то изнутри, разливаясь по венам горячим возбуждением.

Парень прошёлся мокрыми поцелуями от лопатки на шею, разгоняя по телу Аккермана мурашки жарким, влажным дыханием. Он слышал, как неподвижно стоявший Леви тоже тяжело задышал, подставляя шею под поцелуи. Ладони медленно огладили накаченный пресс, внимательно изучая каждый кубик, и надавили, прижимая всё ближе податливое тело. Пухлые губы прошлись поцелуями за ухом, очертили контур нижней челюсти и припали к нежной коже над ключицей, вырывая возбуждённый нетерпеливый выдох. Голова расслабленно откинулась на плечо, прижимаясь лбом к тёплой щеке. Чёрт, какие же охуенные губы у этого сопляка. Одна небольшая ладонь накрыла блуждающую по телу руку, а вторая зарылась в шелковистых волосах, избавляя их от резинки. Леви почувствовал, как в поясницу упёрся каменный стояк, и закусил губу, едва сдерживая желание прогнуться в спине. Сладкая дрожь прокатилась по всему телу, заставляя передёрнуть плечами и сжать зубы от накатившего желания.

Робкий мокрый язык, нежно коснувшийся уха, стал последней каплей. Леви резко развернулся в крепких объятьях, обхватывая лицо парня руками и жадно, страстно целуя сухие губы. Больше не хотелось нежности, хотелось впивающихся до боли губ, сильных до хруста рёбер объятий. Парень резко шагнул вперёд, с силой прижимая мужчину спиной к дверце шкафа, так, что послышался жалобный скрип. Тонкие губы целовали глубоко, удушливо; руки обвились вокруг шеи, крепко удерживая, привязывая не хуже корабельных канатов.

Чёрт, как же хорошо. Сильное тело, всё теснее прижимающее к деревянной поверхности, сплетённые языки, горячие нетерпеливые руки на гладкой коже. Леви чувствовал, как бешено колотится сердце в широкой груди, каким тяжелым стало дыхание парня, видел абсолютно пьяный взгляд из-под опущенных ресниц, и пьянел от него сам. От блеска этих безумных чудовищных глаз, от жара молодого тела, от грубых смелых ласк, от дурманящего запаха его волос.

Ловкие пальцы, вклинившись между телами, быстро расправились с мешающей рубашкой, добравшись до горячей загорелой кожи. Кто только придумал эти дурацкие рубашки, под которыми парень прячет своё потрясающее тело? Хотелось бесконечно касаться его, скользить пальцами по идеальной коже, чувствовать, как под ней напрягаются крепкие мышцы и закипает молодая кровь.

Эрен кусал, целовал, вылизывал мягкие, податливые, истерзанные им губы, не в силах оторваться от них. Прохладные пальцы, ласкающие тело, разгоняли толпы мурашек; прижимающийся к бедру твёрдый, на удивление немаленький член заставлял скулить в поцелуй от скручивающегося узлом горячего желания.

— Не хочу спать на диване, — чуть отстранившись, едва дыша прошептал парень в самые губы.

— Ты и не будешь, — хрипло ответил Леви, снова впиваясь сочным поцелуем.

Эрен с наслаждением огладил его бритый затылок, ероша пальцами коротенькие колючие волосы, углубляя поцелуй. Трепетные горячие пальцы скользнули по алебастровой шее, спустились, очертив накаченные мышцы груди, прошлись по поджарому животу, будто ненарочно скатываясь за границу брюк. Дразнит маленький гадёныш. Большая ладонь жадно сцапала упругие ягодицы, принимаясь их мять и сжимать, отчего послышалось недовольное рычание, однако отстраняться никто не торопился. Ладонь парня скользнула дальше вниз по бедру, цепляя и закидывая стройную ногу на своё бедро.

Через секунду руки снова крепко обхватили смуглую шею, а мощные бёдра уже обвивали обе ноги. Так тесно и жарко, что нечем дышать, разве что возбуждённым дыханием и запахом цитруса, источаемым каштановыми волосами, в которых путались пальцы. Парень продолжал жадно, ненасытно целовать чувственные губы, не позволяя отстраниться ни на секунду, и всё крепче прижимал к себе повисшее на нём тело.

Возбуждение накрыло с головой, когда с тонких губ сорвался едва различимый стон наслаждения. Эрен, отлипнув наконец от многострадальной дверцы, крепко обхватил Леви обеими руками и, за пару шагов преодолев гардеробную, оказался в спальне, где так и манила к себе широкая, на вид удобная кровать. Повалившись на неё, парень подмял под себя совершенно расслабленное тело и избавился наконец от надоевшей, мешающей рубашки, небрежно выкидывая её на пол. Небольшие ладони тут же скользнули на смуглую широкую спину, впиваясь короткими ногтями.

Хотелось ещё, хотелось больше, но внезапно, разорвав поцелуй, Эрен остановился и навис над Леви, сдерживаемый каким-то невидимым внутренним барьером. Взгляд невольно скользнул по распластанному под ним телу. Расцвеченные румянцем скулы, тяжёлое сбитое дыхание, блестящие расплавленным серебром в полумраке глаза. Чёрт. Он хотел его, очень хотел, и всё же что-то пока останавливало.

— Я не уверен, что готов… — смущённо начал Эрен, пока ещё не стало слишком поздно, но Аккерман не дал ему договорить.

— Мы не будем делать ничего, что ты не захочешь.

Леви будто всё понял без слов, лишь заглянув в растерянные и манящие зелёные глаза, и потому точно знал, что Эрен сейчас скажет. Тонкие пальцы медленно провели по красивым высоким скулам, аккуратно заправили за ухо нависшие на лицо пряди и притянули за подбородок. Рот мужчины завладел пухлыми губами, начиная новый медленный, топкий поцелуй. Леви не спешил, давая Эрену возможность передумать и отстраниться в любой момент, если он вдруг решит, что для него всё это уже слишком. Но парень и не думал отстраняться, обнимая крепче и целуя настолько нежно, насколько он мог.

Постепенно поцелуи снова начали становиться жаркими, страстными, сводящими с ума. Пацан наконец получил то, чего так хотел – сейчас он мог целовать эти потрясающие губы сколько пожелает, хоть всю ночь до самого утра и ещё дольше. Он наслаждался их мягкостью и податливостью, жадно, собственнически скользил руками по гладкой коже, зарывался пальцами в чёрные пряди и чувствовал, как его прижимают теснее в ответ. Парень чувствовал, как Леви, непривычно расслабленный и нежный, буквально плавился в его руках, позволяя Эрену вести.

Рука протиснулась между прижатыми друг к другу телами и с нажимом огладила возбуждённый член мужчины. Парень чуть не задохнулся от наслаждения, когда понял, что его хотят так же безумно сильно, как и он, и твёрдый пульсирующий ствол под его рукой был тому лучшим доказательством. Его ещё никогда не хотел мужчина и, наверное, вообще никто никогда не хотел так сильно. Раньше он не осмеливался притронуться к Леви ниже пояса, сбитый с толку странными ощущениями, но сейчас, принимая ситуацию и себя такими, какие есть, сделать это оказалось на удивление легко. Сейчас это было абсолютно нормально, и хотелось только одного – прикасаться, гладить, трогать, целовать, ласкать ещё и ещё.

Парень уверенно расстегнул брюки Аккермана и в одно нетерпеливое движение сдёрнул их, вышвыривая прочь с кровати. Чёртов сопляк, как осмелел. Мужчина не привык оставаться в долгу, поэтому скоро брюки парня присоединились к его собственным. Пухлые губы замерли в растерянности всего на секунду, а после накинулись вновь, глубоко и упоительно целуя. Понимая, что пацан готов двинуться дальше, Леви перекатил его на спину, перехватывая ведущую роль, и, осторожно раздвинув его ноги, устроился между ними. Его рука проникла за резинку боксеров и медленно прошлась по возбуждённой плоти, вырвав у парня полустон-полувсхлип.

Леви вязко, мокро целовал сладкие губы; влажно, возбуждённо дышал в открытый рот пацана, лаская его своим языком. Рука неспешно и умело точными, выверенными движениями надрачивала большой горячий член, заставляя парня тихо стонать в поцелуй и цепляться пальцами за мраморные плечи. Голова то и дело запрокидывалась назад, густые брови сводились к переносице, зубы эротично закусывали нижнюю губу. Чёрт, сфотографировать это лицо и поставить в рамку на рабочем столе, чтобы смотреть и каждый раз чувствовать, как собственный галстук начинает душить, а брюки становятся слишком тесными.

Наслаждаясь открывшимся ему зрелищем, Леви даже не заметил, как осмелевшие пальцы, блуждающие на пояснице, скользнули под резинку его трусов и начали скатываться вниз на бедро, дальше медленно, но верно подбираясь к самому главному. Рука робко коснулась горячей возбуждённой плоти, а мелькнувшее на мгновение удивление в глазах сменилось интересом. Пальцы продолжали ласкать и исследовать новую игрушку, а Леви едва не заурчал от удовольствия, наблюдая, как в потемневшем взгляде разливаются и смешиваются страсть, желание и похоть.

Ловкие пальцы зарылись в каштановых прядях и резко потянули, заставляя запрокинуть голову и подставить шею под острые жадные зубы. Больно, но, чёрт возьми, как горячо. Рука, ласкающая член, резко ускорила темп, подгоняемая желанием заставить этого паршивца стонать и извиваться, жадно льнуть к нему и просить бóльшего. Эрен глухо застонал, ощущая удушливую жгучую волну возбуждения, и бессознательно сжал член Леви сильнее, начиная двигать рукой в такт движениям Аккермана.

Губы продолжали ненасытно терзать смуглую шею, а рука двигалась всё быстрее. Чёртов сопляк. Леви понимал, что вовсе не его пальцы желал ощутить на своем члене, но пока и пальцев вполне достаточно, чтобы заставить его стиснуть зубы и злобно рычать, зарывшись лицом в его волосы. Парень стонал всё громче, не в силах больше сдерживаться от выкручивающих, сводящих с ума ощущений, и пытался повторять задаваемый бешеный темп. Боже, как быстро, сильно, грубо, безжалостно. Хотелось просить, умолять не останавливаться и тихо шептать: «Ещё, пожалуйста, ещё ».

И Леви, будто прочитав его мысли, а может, услышав горячий шепот, сорвавшийся с губ, задвигал рукой ещё быстрее, ощущая, как тело парня начинает пробивать мелкая дрожь. Пара грубых, сильных движений, и над ухом раздался громкий стон, полный томительного наслаждения, а под рукой пошло захлюпало. Блядь, как же классно он стонет. Рука на члене бессознательно сжалась сильнее, и спустя ещё несколько движений Леви догнал парня, глуша тихий стон на его широкой груди.

Шевелиться не хотелось совершенно, только не сейчас. Хотелось лежать так целую вечность, чувствуя горячее дыхание на своей груди, затихающую дрожь небольшого тела и быстрый стук его сердца. Прижимать к себе, ощущая его ленивые объятья, и забыть обо всём на свете. Но скоро тихую недолгую идиллию нарушил Аккерман, завозившийся в руках парня. Он освободился из тёплых объятий и сел на кровати, потянувшись к тумбочке. Эрен не понял, что он задумал, пока не увидел в его руках пачку салфеток. Ах, ну да. Мистер Чистоплюй.

— У тебя всегда салфетки у кровати лежат? — не удержался Эрен от подкола, хитро улыбаясь.

— Нет, только с тех пор, как ты рассекал по офису без рубашки, паршивец, — совершенно спокойно ответил Леви и многозначительно приподнял тонкую бровь, кидая пару салфеток пацану.

Аккерман бросил взгляд на парня, убирающего остатки спермы с тела, и невольно залюбовался им. Красные от поцелуев губы, блестящие мокрым блеском глаза, румяное, обрамленное растрёпанными каштановыми прядями лицо, едва заметный след от зубов на шее. Чёрт. Леви почувствовал, как снова подкатывает возбуждение, но насильно подавил его в зародыше, понимая, что слишком вымотался за день. Сейчас хотелось только спать, настолько долго, насколько можно, конечно, прижавшись к пацану.

Словно прочитав его мысли, Эрен забрался под одеяло и приглашающе откинул руку на подушку. Леви, как кот, ловко скользнул под тёплый бок своего щенка и, обхватив руками широкую грудь, уткнулся носом в горячую шею, как того и хотел. Кажется, даже Йегер настолько устал за сегодняшний день, что не хотел ничего говорить, а может, просто не хотел испортить момент. Так вот, оказывается, как его можно заткнуть.

Засыпая, Леви почувствовал, как рядом с головой что-то опустилось на подушку. Явился. Ривай, как царь-кот, спал только на подушке рядом с хозяином, и никто не знает, почему Аккерман позволял ему это, даже он сам. Рука, обнимающая Леви, вдруг куда-то исчезла. Спустя некоторое время послышалось монотонное урчание, рука вернулась на спину, прижимая сильнее, а ко лбу в лёгком поцелуе прижались тёплые губы. «Избаловал» — подумал мужчина на краю сознания, понимая, что думает так про обоих.