Глава 2 (1/2)
Большая светлая кухня.
Все то же летнее утро.
Пока Леннард плескался в душе, мурлыкав под нос незамысловатую мелодию, Гадриэль заварил две чашки кофе и нарезал бутерброды: на кусочек слегка поджаренного тоста положил отварную телятину, помидорку и зелень — все, как любил его Ленни. И как люди могут это есть? Ну овощи и зелень — туда-сюда. Но мясо убиенных животных… Бр-р-р… Сделал вид, что он свою долю уже съел и теперь только допивал кофе. Человеческая пища Гадриэлю была не нужна по большому счету, а вот от жидкости — чая, кофе, хорошего вина, да и просто от воды — он никогда не отказывался. Вода ему требовалась, как и всему живому…
Ленни появился на кухне лишь в «набедренной повязке» в виде полотенца. Тряхнул влажными кудрями, и тотчас солнечные лучики «запутались» в золоте его волос, засветились, заиграли.
Гадриэль непроизвольно улыбнулся… Золотой мальчик… Во всех смыслах.
— Давай быстренько, — попросил он. — Тебе еще домой добираться по пробкам.
— Ри, перестань, — капризно попросил Ленни
В этом он был весь. И нежный юноша, и суровый мужчина, которому лучше не противоречить, одновременно. Но прежде всего, он — мужчина и способен принимать решения, за которые готов нести ответственность. И снова тряхнул кудрями, будто хотел избавиться от зайчиков. — Ты же знаешь, что мотоциклу никакие пробки не страшны.
— Знаю, — строго произнес Гадриэль, — как ты гоняешь, поэтому и прошу быть поосторожней.
— Мне суждено умереть не в дорожной аварии, — заразительно рассмеялся Ленни.
Ленни как-то рассказал: ему цыганка нагадала совсем другую смерть… Жаль дату не обозначила, он бы подготовился…
И все же, даже не садясь за стол, а стоя, Ленни торопливо умял свой бутерброд, так любовно приготовленный Гадриэлем, выпил залпом уже порядком остывший кофе, кинул полотенце на стул и отправился в гардеробную. Что уж говорить, но опаздывать он не любил. Впрочем, никогда никуда не опаздывал.
— Безобразник, — незлобно хмыкнул Гадриэль и покачал головой Ленни вслед.
Бесполезно заставлять Леннарда убирать за собой вещи или ставить грязную посуду в раковину. Какой есть — такой есть. Ни прибавить, ни убавить. И на том спасибо, что он не разбрасывал свои трусы и носки по квартире.
— Ну я готов, — весело отозвался Ленни, появляясь снова на кухне.
Привычным движением он спрятал кудри под бейсболку, натянул капюшон толстовки до самого кончика носа, подтянул чуть ли не подмышек бесформенные штаны. В таком виде его не только фанаты, но и мама родная не узнала бы. И взялся за ручку раздвижной двери, ведущей на террасу, чтобы по узкому коридору, незамеченным никем, пройти в соседнюю квартиру.
Конспирация во всем… Они проверяли — ни его выход на террасу, ни исчезновение в соседней квартире, которая была арендована на подставное лицо, — не были заметны ни с улицы, ни из окон дома напротив.
В квартире он еще раз переодевался в мотоциклетную форму, шлем надевал на голову сразу и уже оттуда на лифте спускался в подземный гараж, чтобы черной фурией выскочить на трассу и «полететь» в свой загородный дом. Там он целовал свою старенькую маму в щеку, обещал, что уж сегодня ее большой мальчик Ленни обязательно будет ночевать дома, обязательно будет вести с ней светские беседы, чтобы хоть как-то скрасить ее одиночество, и они обязательно обсудят с ней заключительные серии фильма, в котором снимался ее «сумасшедший» ребенок.
Обещал… Но ничего с собой не мог поделать…
Работа над сериалом завершалась. А отпуска не предвиделось. Леннард сразу должен был улететь на море, где его с нетерпением ждали для съемок в другом сериале. А вот для Гадриэля роли в новом фильме не нашлось. Ленни пытался сказать своему другу об этом, но слов не находил, он вообще не знал, не представлял, как Гадриэль отнесется к расставанию. Не на день и даже не на месяц... Именно поэтому Ленни старался проводить со своим Ри как можно больше времени…
И с матушкой надо бы побыть… Она привыкла жить в большой семье: братьев и сестер у Леннарда было более чем предостаточно — шестеро. Шутка дела — семеро по лавкам. Но все выросли, разъехались, только Ленни и остался с матерью. Пока отец был жив, старая женщина не так ощущала свое одиночество и свою «никому ненужность».
— Мама, ты не одинока. Я обязательно позвоню им всем, — пообещал себе Ленни. — Пусть позаботятся о тебе, пока я буду отсутствовать.