Пролог (1/2)
Старинный замок на обрывистой скале, с башенками, шпилями и неприступной крепостной стеной.
Ночь. Теплая летняя ночь. Ни облачка на иссиня-черном небе в россыпи звезд.
На самом краю крыши стоял он…
Ласковый ветерок осторожно шевелил непослушную прядку, выбившуюся из его прически.
Он стоял и почти не моргая до рези в глазах всматривался в долину, стараясь рассмотреть хоть что-то в кромешной темноте. Скоро над горизонтом «взойдет» луна, осветит округу и станет не так романтично. А пока можно пофантазировать – что там происходит.
Когда-то в долине стояла деревня — с крашенными в белый цвет аккуратными домиками, спрятанными в садиках среди яблонь, груш и слив, церквушкой, где по выходным и праздникам на площади перед ней собирались все жители деревни. Ох и весело же было! Он помнил… А еще он постоянно вспоминал белокурых парня и девушку. На всех праздниках, начиная с раннего детства, они были вместе: жили по соседству — плетень к плетню. Поначалу мальчишка дергал девчонку за косички, доводил до слез, становясь старше, он стал смущенно отводить взор при появлении девочки, переходить на другую сторону улицы, а то и вообще скрываться среди кустов. Затем принялся с остервенением обдирать цветы из близлежащих домов и складывать их на подоконник спаленки девушки. Последнее, что удалось увидеть Гадриэлю, — парень нежно вытирал слезинки на щеках своей возлюбленной, а потом подарил ей простенькое колечко и предложил стать его женой. Гадриэль собирался попировать на свадебке и стать крестным отцом для деток пары. Не успел…
На месте деревни теперь лишь ровная водяная гладь… Зачем-то странные люди в рабочей одежде построили плотину на реке — красавица-деревушка ушла под воду вместе с садиками, домиками и церквушкой, а жителям пришлось покинуть эти места и переселиться за горный хребет… В большой… Ну просто огромный город. Они растворились в нем, потерялись и растеряли индивидуальность…
Гадриэль обреченно вздохнул… Он бывал там, за перевалом… Каменные джунгли — это выражение не он придумал. Сонмище машин, огней… и никому нет ни до кого дела. Все куда-то торопятся, спешат, толкаются, огрызаются… Грустно все это. Он снова вздохнул…
Пора…
Пошевелив плечами, Гадриэль расправил свои немаленькие крылья, закрыв ими появившуюся над башнями луну. Он гордился своими крыльями — белоснежные перышки, ни одного черного, серого или с пятнышком. Они поразительно контрастировали с его вьющимися черными волосами до пояса.
От Гадриэля настоятельно требовали, чтобы он подстригся, мол, негоже, заниматься самолюбованием, но он не сдавался и, пожалуй, это был его единственный грех. Ведь, судя по поверью, если бы он начал грешить и грешить по-настоящему, то среди белоснежных перышек на его крыльях стали бы появляться черные, а в его волосах, наоборот, — серебряные нити. Это заметили бы все — от собратьев не скроешь и не скроешься.
Гадриэль любил ночи в это время года. Правда, когда дождей не было. В дождливую погоду крылья намокали, тяжелели, и это уже был не полет для удовольствия, а настоящая борьба со стихией.
Он легко оттолкнулся от края крыши и бесшумной тенью скользнул в ночь…
* * *
— Гадриэль!
От громоподобного окрика метатрона жалобно зазвенели стекла в окнах замка.
Сам же Гадриэль втянул голову в плечи, судорожно пытаясь припомнить, в чем он мог провиниться.
Метатрон застал его в самом конце недлинного коридора, когда Гадриэль, выйдя из своей комнаты, уже собирался исчезнуть на узкой винтовой лестнице, куда могучему метатрону не протиснуться, а потом просто смыться и затаиться где-нибудь. Поджидал тот его— не иначе.
— Сколько я могу повторять одно и тоже?!
Метатрон ревел так, что, наверное, в горах все звери по норам попрятались от его оглушительных воплей. Если бы люди остались жить в долине, то и до них тоже докатился бы звук голоса метатрона, но они подумали бы, что в горах случилась гроза или обвал.
Гадриэль недоуменно рассматривать большие пальцы на ступнях босых ног своего наставника — на ум ничего не приходило. Разве что его ночные полеты над водохранилищем. Но полеты ангелам не запрещены.
— Ты лишаешься крыльев на неопределенный срок! — рявкнул последний раз метатрон и щелкнул пальцами.
— Демонами не рождаются, ими становятся, — уже спокойно усмехнулся он. — Поживешь пока без крыльев, поработаешь над ошибками.
— Как же так?! — растерялся Гадриэль. Он не мог лишиться своих великолепных крыльев, которыми невероятно гордился, — ни одного дефектного перышка, все как на подбор.
По спине что-то потекло — похоже на кровь. Хотя какая кровь у ангелов? Больно не было — лишь обидно. За что? Не иначе донос. Это с виду все белые и пушистые, а на самом деле… Каждый из них, в том числе и Гадриэль, чем он лучше остальных, «борется» за место под солнцем и луной. Чтобы спальня была просторнее и светлее. Хотя, по-хорошему, зачем им спальня? Это люди восстанавливают силы во сне, а они совсем иначе. Чтобы место за столом в пиршественном зале было поближе к метатрону. Но, по большому счету, обычная пища им не нужна. Эмоции, любые эмоции — вот что их питает. Именно за этим Гадриэль устремлялся в деревню…
— Ничего, ничего, — метатрон оскалился, продемонстрировав идеально ровные зубы, типа он улыбнулся, а затем намотал на кулак длинные волосы своего подопечного и с силой рванул их на себя.
Гадриэль от неожиданности дернул головой так, что шея хрустнула и «заныла».
— А теперь пшел вон!..
* * *
Уже несколько дней и ночей брел Гадриэль по горной тропе, раня ноги об острые камни и оставляя «кровавые» следы. На крыльях, вжик, и вот он — перевал, а за ним и город недалеко, а ногами, оказывается, ой, как неблизко!
Куда он шел, а главное зачем — не смог бы объяснить даже себе. Ему бы вообще никуда не ходить, а тихо сидеть под стенами замка, пока срок наказания не пройдет. Так ведь нет — поперся куда-то… В дороге думы были светлее, чем под стенами замка…