Часть 14 (2/2)

Никита, выведенный из размышлений внезапным вопросом, встрепенулся, изучающе посмотрев на товарища. Но вдруг его глаза будто остекленели, а взгляд направился куда-то между деревьев.

—Я там раньше жил.— сказал он ровным голосом.

—С родителями?— спросил Меньшиков. Он не был удивлён такому ответу. От этого кролика можно было ожидать чего угодно. Однако узнавать что-то о прошлой жизни Никиты было на удивление увлекательно, в чём блондин себе неохотно признался, —Где они сейчас?—

—Мать мертва, а отец должен быть в тюрьме.— Сидоров немного помедлил, но потом добавил, — В «Черном дельфине».—

Андрей на секунду замер, вспоминая, что он слышал об этой тюрьме. Единственное, что он помнил, то что это пожизненная колония для особо опасных преступников. Один из старших подростков в детском доме любил травить всякие байки про тюрьмы, потому что был хорошо наслышан о них от сидевших родителей. Он говорил, что эта тюрьма для реальных отморозков, всяких маньяков и людоедов.

—От туда невозможно сбежать.— зачем-то сказал блондин, наблюдая за Никитой, снова погрузившимся в свои мысли.

—Невозможно.— повторил Сидоров.

—Моя мать тоже умерла. Хотя не то, чтобы она была мне матерью. Я не жалею.—

—Зачем ты пьёшь седативные препараты?— вдруг спросил рыжий, —В тот раз, ночью…—

—Мне прописывают их врачи в детском доме.— отрезал Андрей, не желая слышать упоминания той ночи, в которую он облажался, приняв слишком большую дозу, —Им спокойнее, когда я под препаратами.— он усмехнулся от своих слов недоброй улыбкой, больше похожей на оскал.

—А тебе?— это был не риторический вопрос. Сидоров повернулся лицом к блондину, заглядывая в его глаза, во мраке позднего вечера кажущимися почти чёрными, и ждал осмысленного ответа.

—И часто у тебя спрашивают личное мнение, когда люди твёрдо уверенны, что дело касается общественной безопасности?— вопросом на вопрос ответил Меньшиков, махнув рукой, будто желая отмахнуться от вопроса товарища, —Никто не будет спрашивать твоё мнение. Они строят коммунизм, мнение должно быть общем.— тот снова улыбнулся, облокачиваясь на стену корпуса.

—А что, если меня интересует только твоё мнение?—

—Это вовсе не значит, что меня будет интересовать твоё.— Меньшиков слегка придвинулся к Никите, оставляя между ними считанные сантиметры. Его как обычно резкий голос с усмешкой на пару секунд будто заглушил и шум дискотеки, и собственное сердцебиение. Андрей почувствовал тёплое дыхание Сидорова у себя на щеке.

—Я тебя интересую.— выпалил Сидоров, будто это был неоспоримый факт, и все доказательства он уже нашёл. Парень не отводил взгляд, ничуть не смущаясь сказанного.

—Я терпеть тебя не могу.—

—Это вовсе не значит, что я тебя не интересую.— копируя интонацию Андрея сказал рыжий.

—Это значит, что тебе стоит заткнуться.— сказал Меньшиков, но вопреки своим словам, обхватил лицо Сидорова руками, и прижался к его губам своими. Вкус табака на губах и жаркое дыхание Никиты вышибли из парня весь кислород. Но в этот момент он впервые почувствовал, что может дышать.

«Я перестану ждать тебя,

А ты придешь совсем внезапно,

Не отрекаются любя...»