«на Большой Каретной» (1/2)

Я открываю дверь. За порогом – котята. Не в коробке. А жаль.

Он, повесив руку на плечо своей юной спутнице, ухмыляется мне в лицо очередной своей маской. На карнавал перед сном я, надо сказать, не рассчитывал.

Смотрю на них и злюсь. Иррационально сильно.

– Ира, познакомься.

С кем? Скромно думаю я.

– С нашим новым кандидатом. Как тебе?

Ира, у которой зрачки разнесло по всей радужке, смотрит на меня и хмыкает. Хорошо, что я ей не нравлюсь. Это у нас взаимно.

Я собираюсь закрыть дверь перед их припудренными оценивающими носами, но он очень не трезв, и очень настойчив – не дает (точнее, я позволяю ему не дать) мне закрыть дверь перед их припудренными оценивающими носами.

Я затягиваю его одного в квартиру. Никаких больше историй с отягощениями. Спасибо, наелись большими ложками этого говнеца.

– Ирина, уверяю вас, это не займет много времени.

И все-таки закрываю дверь перед ее одиноким поникшим носиком.

Он прижимается к стене, по лицу его бродит какая-то гримаса, рыщет, как волк, когда выпрыгнуть.

– Ты охуел?

Я заглядываю ему в глаза в поисках не совести, а мозгов, и они находятся, слава Богу, в небольшом, правда, количестве, но это всегда лучше, чем ничего. Налакался наш Аладдин старого доброго джина.

Зачем он пришел?

Я смотрю на него, и понимаю, зачем бы я пришел к нему.

Он смотрит на меня – видит ли он то же самое?

Вряд ли. Я бы к себе не пришел. Это точно.

Впрочем, джин очень коварен.

– Ну и чего мне с вами делать?

– Любить. Долго и упорно.

– Давайте, вы как-нибудь без меня этот вопрос решите?

– Я с тебя просто фигею, чел.

– Чел?

– Нет, не так. Ты – навоз. Как все.