каминг-аут (1/2)

Вечером среды я заезжаю к маме. В коридоре – стойкий запах болезни и невоздержанности в спиртном. Заглядываю в большую – отец пополам, но лежит прямо, как покойничек. Щеки ввалились, глазницы тоже, накрыт простынкой. Дремлет. Как Исусик. Блаженно. Шмон стоит, пиздец. Умереть – не встать.

– Привет, мам, – кричу я из коридора, потому что она с чем-то возится на кухне. Разуваюсь. Куртка на вешалку.

– Привет, солнышко, – выходит она в смешном, сшитом из моих старых джинс фартуке, который висит на ней, как щит – прочно. Она улыбается и легко меня обнимает.

– Привет.

Говорю я еще раз.

– А я тут кетчуп варю. Есть хочешь?

– Кетчуп?

– Да нет же, я котлеты сделала на пару, рис. Ну и кетчуп, конечно, горячий еще.

– Ну давай.

Я ем. Мама кружит длинной ложкой в высокой кастрюле. По часовой стрелке.

Хорошо это.

Потом – с ней случается словесный понос, как она сама это называет, потому что, кроме меня, ей как будто не с кем поговорить, и она говорит в меня все, что с ней приключилось за день: как она потеряла кошелек в магазине, а потом нашла дома, как Зина на работе на нее рюхнула ни за что и как она обиделась на нее, но потом оттаяла, как она устала, но об этом недолго, как я живу?

Я пожимаю плечами.

– Когда ты женишься уже?

– Как только – так сразу.

С учетом того, что еще не родилась для меня избранница – никогда.

– Я тут с женщиной одной познакомилась, так у нее брат, встречался с девушкой, они до свадьбы ни-ни, потом он в армию ушел, а когда пришел, она его ждала, но и свадьбы ждала, а к ним приехали молдаване, строить что-то, в общем – к ним все ходили. Сам понимаешь зачем. Он тоже сходил. Ну мать ему и говорит: что, Сашенька, теперь жениться надо? И он женился. На молдаванке этой. Всю жизнь себе испортил. Пить стал. В пьяной драке его и зарезали. Такая судьба.