ветерок над болотом (1/2)

Я возвращаюсь, как блудный сын, но никакой любящий отец не встречает меня.

Арина, которой, по всей видимости, сообщили, что я вернулся, выходит из кабинета и останавливается у стола, который был мне выделен, как надел.

– Что это такое? – спрашивает она, показывая на моего Киркорова, и еще:

– Где ты был?

Ну вот что ей ответить?

– В мире идей.

Она раздраженно выдыхает.

– Молодец, а теперь идем со мной – Филиппов ждет тебя.

– Меня?

За кой хрен я ему сдался?

– Тебя, тебя. Он один из тех [редких – едва не срывается у нее с губ] людей, кто ценит твои работы.

Какой все-таки очаровательный способ щадить мои чувства.

– Он хочет поздороваться с тобой.

– Передавай привет, да и все.

– У него не сегодня-завтра откроется галерея, ты понимаешь это? Налаживать нужно связи.

Нейронные связи, может, и нужно налаживать, а все остальное:

– Это дело наживное.

Я широко зеваю, вежливо прикрывая рот рукой. Че-т вообще зарубило зверски. Надоели как люди. Тоска зеленая. Которая выбивает из меня восхитительную взбудораженность, предчувствие вдохновения. Проносится ветерок. Мимо. Вколыхнул и сгинул. Все вернулось на круги своя.

– Еще засни тут! – она протягивает руку, маня на себя, но это тот тип сирены, на который такие как я никогда не откликаются. – Пошли-пошли, посмотришь на него, познакомишься заново, может, и придумаешь что-нибудь.

Чтобы придумать что-то о человеке, ни в коем случае нельзя с ним знакомиться.