22.08.22 (1/2)
— Агрх! — слышен в комнате рык друга в очках, который буквально не знает, что делать в такой ситуации, только и может, что держать актёра за плечи крепкой хваткой, прижимая к себе, — всё, прекращай, ***.
— Там солнце! Смотри, там же солнце! Яркое, белое, светлое, так и слепит… — голубоглазый не оставлял тщетных попыток вырваться и встать, подойти к открытому окну, из которого было видно яркую жёлтую сырного цвета полную луну.
— Это Луна! Очнись, ты сейчас умрёшь! — взревел младший, выпустив от бессилия старшего, молниеносно схватывая того за ноги и роняя на пол, — перестать, пожалуйста, я рядом. Очнись!
— Больно! — зашипел актёр, стараясь ползти к свету, забыв напрочь обо всём вокруг и тут же застыл.
— Что? Что такое, Родной? — подполз знакомый и обхватив лицо коллеги ладонями заглянул в голубые глаза, которые так и метались по потолку, видя что-то своё перед собой.
— Кто-то звал… А ещё ножи… Кто-то точит ножи. Подожди-подожди, — мужчина оперся на плечо младшего, встал и направился на кухню.
— Нет! Нет-нет-нет! — судорожно схватил его за руку друг в очках и потянул на себя, не успевая встать следом, — я звал, прошу…
— М? — поворот головы, актёр смотрит поверх знакомого, — Это ты, Милая?
— Да, да… Я… Мой Красавец, Дорогой, я рядом, я вернулась, — шептал коллега со сбитым дыханием, ощущая прохладу ветра со стороны окна.
— Там… Солнце?
— Да, Родной, да. Солнце. Яркое и светлое. Мы с тобой рядом в доме. Ты не помнишь?
— Помню… Точно, — голубоглазый резко наклонился и прикоснулся к животу коллеги, — как она?
— Всё в порядке. Всё хорошо, Дорогой, у нас скоро будет сын, — глотал сухость во рту друг в очках, стараясь не подавать вида, что приступы становятся сильнее и сильнее с каждым днем.
— Да? Тогда садись, — актёр потянул на себя знакомого, на ощупь ища диван, а потом сел и посадил рядом с собой мужчину, — мне было так плохо…
— Почему? Я ведь рядом… — прошептал коллега, ощущая, как головная боль усилилась.
— Я слышал голоса… Они говорили мне уйти за тобой. Будто бы ты ушла. Оставила меня в одиночестве. Говорили — убей себя. Умри, но приди…
— Тш-шшш, это всё глупости, я ведь рядом, м? Или это не я?