Пролог (1/2)
Все мы здесь не в своём уме — и ты, и я.<span class="footnote" id="fn_31443065_0"></span> </p>
***</p>
Эндрю едва дышал, боясь двинуться, палец замер над кнопкой затвора. Сегодня утром прохладно, поэтому, если он не будет осторожен, то пар от дыхания затуманит линзу. Небольшой табун мурашек пробежал по всему телу. Эндрю лежал на промерзлой земле, роса просачивалась сквозь джинсы к коленям, но он все равно не двигался.
Перед ним - маленький, полосатый и отвратительно-рыжий кот. Он ничем не отличался от других дворовых котов, которых Эндрю замечал бродившими по Пальметто, но по какой-то причине именно этот привлёк его внимание.
Наверное, потому, что мелкий засранец никак не хотел попадать в объектив камеры.
Эндрю это заботить не должно. Он не был каким-то там всемирно известным фотографом дикой природы, чья репутация стояла на кону. Нет. Он всего лишь внештатный работник «Пальметто Трибьюн» — небольшой местной газеты, принадлежавшей Дэвиду Ваймаку и его сыну, Кевину Дэю. Ну, на самом деле, частично принадлежавшей Кевину, так как большую часть времени тот работал личным тренером в спортивном зале «У Рэнди», бросив свои обязанности на плечи Эндрю, Рене и Дэн.
Кстати о них: кажется, Эндрю опоздает на встречу с ними в кафе.
Но он не мог уйти, не попробовав в последний раз заснять этого мудака. По причинам, не понятным даже ему самому, Эндрю сделал своей личной вендеттой сфотографировать дебильное создание.
Не то, чтобы ему была нужна эта фотография для статьи или еще чего-то. Это был просто… кот. С пушистым хвостом. И большими, яркими глазами. И небольшим белым пятнышком между ушей. И такого же цвета лапами. И время от времени он перекатывался на спину, нежась в солнечных лучах, и поднимал вверх лапы. И это абсолютно…
Ну. Конечно же, Эндрю это не нравилось. Было бы лучше, если бы его меньше заботила эта штука.
Рыжий полосатый кот на мгновение замер, а затем сел, чтобы облизать лапы. Он поднял голову. Эндрю наблюдал за ним через объектив и мог поклясться, что кот смотрел прямо на него. А потом тот помчался прочь.
— Твою мать! — рыкнул Эндрю, выскакивая из своего укрытия — пары мусорных баков, — и рванул за паразитом. В этот раз он не позволит ему сбежать.
Эндрю так сильно сосредоточился на своей добыче, что даже не поднимал глаз от земли, приковав взгляд к сворачивающему за угол кирпичного здания коту.
— Уф!
Нос Эндрю столкнулся с чьей-то челюстью, отчего голова запрокинулась назад. Он споткнулся. На мгновение перестал ощущать что-либо, кроме пульсировавшей боли, вспыхнувшей по всему лицу. Но вскоре формы, цвета и звуки начали просачиваться сквозь пелену.
Благодаря какому-то шестому чувству, ему удалось спасти свою камеру, удержав неимоверно дорогую аппаратуру в вытянутой руке. Другая рука тщетно пыталась остановить кровь, лившуюся на рубашку. Красивую, светло-голубую рубашку на пуговицах, на выборе которой настояла Рене.
Он мимолетно криво усмехнулся, подумав, что так ей и надо за то, что заставила его снять привычную ему черную одежду. По крайней мере, ни одна капля не попала на кожаную куртку.
Что было еще более ожидаемо — кот исчез. Снова.
Четвертый раунд в пользу засранца.
— Черт побери, ты в порядке? — произнес голос, находяшийся чересчур уж близко.
Эндрю отшатнулся, повернулся и махнул локтем. Послышался болезненный стон, когда тот стукнулся о голову говорившего, который, по-видимому, наклонился, чтобы осмотреть кровточащий нос.
— Ох, блять!
Неплохо, — подумал Эндрю, наслаждаясь мгновенной кармой от вселенной. Он повернулся и посмотрел на идиота, который на него налетел.
— Ау, — простонал парень, прижимая ладонь к лицу. Он бесцеремонно пялился на Эндрю своим единственным целым глазом. Единственным, ослепительно-голубым глазом. Голубым, как яйцо малиновки, или дневное летнее небо, или незабудки... Что вполне неплохо, потому что Эндрю до конца жизни не сможет забыть этот цвет. Даже если захочет.
У парня на лице ожог, полосы от ножа на щеке и шрамы на руках. А завившиеся волосы походили на закат: темно-оранжевые, местами — темно-красные. Даже его ресницы были восхитительного цвета. Они слегка затрепетали, когда парень вновь сфокусировал взгляд на Эндрю. Наэлектризованные радужки одновременно полнились раздражением и весельем.
Эндрю тут же захотелось сбросить его со скалы.
— Что ж, если это альтернатива, то я понимаю, почему люди остановились на рукопожатии, — усмехнулся парень, а Эндрю возжелал врезать ему по физиономии, и в этот раз по-настоящему.
— Сам виноват, что не смотришь куда прёшь, мудозвон, — решил ответить Эндрю. Он прорычал эти слова резким, едким тоном, позволив обычно сдерживаемым эмоциям выбраться наружу. Он будто бы разнервничался и потерял контроль.
— Куда я пру? — недоверчивым тоном переспросил парень. — Это ты налетел на меня!
Бред. Совершенно необоснованное обвинение.
Эндрю фыркнул.
— Если бы ты просто смотрел, куда шагают твои идиотские ноги…
— Ты на полной скорости выбежал из переулка…
— …то не помешал бы чрезвычайно важному расследованию, над которым я работаю…
— …и врезался в меня без какой бы то ни было чертовой причины…
— …которое, по-видимому, теперь не будет закончено из-за твоего вмешательства.
Рыжеволосый с мгновение просто глядел на него неверящим взглядом.
— Ты кто, черт подери, такой?
— Кто, черт подери, ты такой? — огрызнулся в ответ Эндрю.
— Я первый спросил, придурок.
Эндрю оскалил зубы. Если бы руки не были заняты спасением тупорылой камеры и зажатием дурацкого носа, то он бы уже давно вытащил ножи.
— Я тебя раньше не видел.
— Это потому, что я недавно сюда переехал, — закатил глаза собеседник. — Какое тебе вообще до этого дело?
— Это мой город, — прорычал Эндрю.
— Ох, прошу прощения. — Прозвучал пропитанный сарказмом голос. — Не видел на нем твоего имени.
— Ну, мы уже успели понять, что у тебя проблемы со зрением, раз уж ты в меня врезался. Поэтому то, что ты и читать не умеешь, меня не особо удивляет.
Парень сверкнул зубами. Улыбка получилась чересчур слащавой.
— А благодаря твоему покушению на мои глаза, я очень сомневаюсь, что появится возможность это исправить.
— Какой кошмар, — закатив глаза, невозмутимо отозвался Эндрю. Чертова королева драмы. У него нет на это времени. — Я надеюсь, что ты хотя бы считать умеешь. Сделай три шага в сторону, и мы больше никогда друг друга не увидим.
— Обещаешь? — съязвил парень. — Я думаю, это крайне маловероятно в таком крохотном городке, мистер Пальметто.
— Не недооценивай меня, Полифем.
С мгновение рыжий смотрел на него расширившимися глазами. По началу, Эндрю подумал, что тот растерялся. В конце концов, с чего вдруг такому идиоту как он понять отсылку к «Одиссее»?
Но потом он едва слышно пробормотал:
— Οὖτις ἐμοί γ᾽ ὄνομα: Οὖτιν δέ με κικλήσκουσι μήτηρ ἠδὲ πατὴρ ἠδ᾽ ἄλλοι πάντες ἑταῖροι<span class="footnote" id="fn_31443065_1"></span>.
Оу.
Греческий слетал с его языка как амброзия, медовые слова без особых усилий привлекли внимание Эндрю.
Ему потребовалось две попытки, чтобы сглотнуть. А потом издалека послышался колокольный звон старой сторожевой башни, возвещавший о часе. Сука, он опоздал.
Эндрю шустро взял себя в руки. У него нет времени на раздражающего, несправедливо привлекательного, бесячего парня с золотым языком.
К черту любезности.
— Просто держись от меня подальше, — рявкнул он и протиснулся мимо.
Он направился дальше по улице в сторону «Фернве», смеряя взглядом каждого, кто на него пялился. Неудивительно, что люди обходили его стороной. Проходя мимо витрины магазина и нечаянно поймав свое отражение, он увидел, что тот парень шел за ним попятам.
Эндрю не стал скрывать своего открытия.
— Прекрати меня преследовать, — рыкнул он.
Он не обернулся, но знал — парень понял, что эта фраза адресована ему.
— Я тебя не преследую!
— Тогда выбери какую-нибудь другую улицу.
— В Пальметто только одна главная улица, тупица.
— Уже наметил пути отхода? — парировал Эндрю.
— Неплохая идея, при условии, если все в этом городе такие же враждебные, как ты, — отозвался он.
Эндрю чуть было не фыркнул от этого заявления: в этом городе нет такого же как он.
Он не стал утруждать себя ответом, поскольку кофейня его кузена была уже рядом, и просто накинул ремень камеры на плечо, чтобы та надежно повисла за спиной. Эндрю потянулся к двери, но так и не успел до нее дотронуться, так как покрытая шрамами рука схватилась за нее раньше.
Конечно же, они шли в одно и то же место.
Эндрю смерил взглядом раздражавшего парня, который придержал для него дверь. Теперь он смог увидеть оба его глаза, один из которых уже распух, покрываясь прекрасным синяком. Эндрю вошел внутрь, парень — тоже.
Их прибытие подняло шум в небольшой кофейне.
— Эндрю! — Ники, его кузен, бросился к нему, неистово размахивая руками при виде крови, покрывавшей рубашку Эндрю. — Ты в порядке? Аарон, а ну иди сюда! О Господи, тут столько крови. О. Мой. Бог. Я в обморок свалюсь…
Преследователь изогнул бровь. Эндрю не уверен, была ли это реакция на то, что он, наконец, услышал имя Эндрю, или — реакция на Ники.
— Это смертельно? Скорее! Сколько пальцев я показываю? Тебе тяжело дышать? Погоди! Ты испускаешь свой последний вздох? О Боже, ты еще так молод! Говорят, родители никогда не должны хоронить детей. Как ты можешь так поступать со мной. Еще так много нужно сделать, так много сказать. В смысле я вернулся всего пару лет назад, и мы не обсуждали твои мечты, и ты еще не встретил любовь всей своей жизни, у тебя еще даже не было се…
Эндрю хлопнул чистой ладонью по губам кузена.
О Ники нужно знать три вещи: он очень чувствительный, дико неадекватный и бесстыдный гей.
Эндрю мог вынести только одну из этих трех вещей.
— Ники, заткнись. Это просто кровь из носа. — Он произнес это на немецком в надежде успокоить кузена, прежде чем тот устроил еще большую сцену. Он убрал руку. — Ничего страшного.
Эндрю попытался украдкой глянуть на стоявшего рядом парня, чтобы понять отреагировал ли он хоть как-то на слова — в конце концов, кажется, он безупречно говорил на греческом. Но губы того лишь растягивала вежливая улыбка, он переводил взгляд с Эндрю на Ники со слегка растерянным выражением лица.
Эндрю чуть было не вздохнул с облегчением.
— Конечно же, это важно, кузен, — фыркнул Ники. — Если ты умрешь, то единственным геем в семье останусь я, и переносить Аарона на праздниках со всей его гетеросексуальностью будет невыносимо.
Эндрю закатил глаза.
Внезапно Ники уставился на невольного спутника Эндрю и театрально вздохнул.
— Нил? И ты туда же! Что стряслось с твоим глазом?
И теперь настала очередь Эндрю изгибать бровь. Глядя на Нила.
— Нил! — вскрикнул только что подошедший высокий парень и бросился к рыжему. — Ты как? Что случилось? Что произошло? Несчастный случай? Тебе нужна помощь? Скажи, если тебе что-то нужно!
Эндрю едва удалось сдержаться и не закатить глаза во второй раз.
Мэтью Бойд-Уайлдс, хозяин спортивного зала «У Рэнди» и настоящий плюшевый мишка, видимо, усыновил Нила, как какую-то дворняжку. Он был ростом под метр девяносто и с легкостью мог бы сломать человека голыми руками, которые на самом деле будто бы были сделаны из желе и пуха. С того самого дня, как Эндрю переехал в Пальметто, Мэтт вел себя раздражающе жизнерадостно и дружелюбно. Эндрю обычно избегал встреч с ним, словно тот чумной.
Мэтт стиснул Нила в своих гигантских объятьях как только добрался до него. Эндрю заметил, как Нил замер и только через мгновение неловко похлопал Мэтта по спине. Любопытно.
— Я в порядке, Мэтт.
— Ты не в порядке, — отступив, возразил Мэтт и принялся с недовольным видом рассматривать синяк Нила. — Нужно его чем-нибудь накрыть.
— Держи. — Аарон на ходу швырнул мешочек со льдом Мэтту, но остановился только тогда, когда встал перед Эндрю.
Эндрю будто бы смотрел в зеркало. Если не учитывать крови. (Сегодня, по крайней мере.)
Его близнец поднес руку к лицу Эндрю и, дождавшись от того небольшого кивка, убрал ладонь Эндрю. Он знающим взглядом осмотрел нос, осторожно прижимая пальцы к коже около него, после чего удовлетворенно кивнул.
— Не сломан. Приложи лед, выпей обезбол — вот тебе и лечение.
— Я так рад, что спустя целых четыре года учебы в медицинском, ты смог поставить мне этот диагноз, — протянул Эндрю. — Не хочешь сказать еще каких-нибудь очевидных вещей? Типа «трава зеленая»? Или «кофе горячий»?
Аарон показал ему средний палец и вернулся за столик к Кейтлин, своей жене.
За спиной раздался перезвон наддверного колокольчика.
— Двиньтесь, придурки, пока я не засунула свои 8-сантиметровые каблуки в ваши мошонки! — рявкнул женский голос.
Элисон.
Владелица бутика обычно раздражала, но без кофеина в организме она могла быть совершенно несносной. Ее волосы лежали идеально, макияж был сделан искусно, а короткая юбка красиво облегала подтянутые ноги. Элисон с важным видом прошагала мимо группы, но застыла рядом с Нилом.
— Хм, свежее мясцо, — промурчала она, взяв его за подбородок и приподняв свои солнечные очки. Нил вырвался из хватки. — Немного тоналки все исправит, малой. — Она бросила взгляд на Эндрю. — Я бы сказала, что удивлена, но… — Она пожала плечами, а потом рявкнула Ники: — Макиато, двойной фундук, порция эспрессо. Сейчас же, Клозе. Пока я не запихнула твою башку в пароварку.
— Минутку, Элисон, — никак не отреагировав на угрозу, отозвался Ники.
Эндрю решил, что это результат его влияния: после шести лет жизни с близнецами, пока те учились в выпускном классе старшей школы и университете, любой бы перестал быть чувствительным к постоянным угрозам.
— Кто посмел с тобой это сделать? — запричитал Ники, обхватив ладонями миловидное лицо Нила, поворачивая его и так, и эдак. А Нил вновь выскользнул из хватки и переложил пакет со льдом, который Мэтт заставил его приложить, в другую руку.
Эндрю поражало то, сколько людей за последние пять минут прикасалось к Нилу, хотя тот ясно дал понять, что не хотел, чтобы его трогали. На его месте Эндрю бы уже давно воткнул нож кому-нибудь в шею. Руки все равно зачесались от желания это сделать.
Он также заметил и то, что Ники не задал ему тот же вопрос.
— Кто-то, кто его ненавидит? — язвительно подметила Дэн, подходя к компании. Она была всего на пару сантиметров выше Нила, с шоколадного цвета кожей и густыми, коротко-стриженными чёрными кудрями. Жесткая, прямолинейная и способная. Все эти качества Эндрю уважал.