34. Здесь от себя мне не убежать (1/2)
Кипелов зашел в комнату. В нос ударил до боли знакомый медикаментозный запах. Таня заканчивала все приготовления, стоя возле тумбочки со шприцем и ампулой в руках. Услышав шаги, она обернулась и бросила на него колючий взгляд. Все еще злилась. Все еще не утихли клокотавшие внутри эмоции, как ни старалась она прятать их за напускной холодностью.
— Давай быстрей ложись и расчехляйся! — раздраженно сказала она и отошла от тумбочки, пропуская мужчину к кровати. Тот осторожно расположился на ней и нерешительно стянул с пятой точки домашние треники вместе с бельем. Хоть Таня давно уже и не была чужим человеком, хоть и видела его с такого ракурса не раз, но все же оказываться перед ней со спущенными штанами в ее власти и нуждающимся в ее помощи с необходимыми медицинскими процедурами, было очень неловко. Невероятно тешит самолюбие, когда ты на коне — сильный, самодостаточный, рыцарь без страха и упрека, и очень ощутимо опускает самооценку ниже плинтуса любая ситуация, в которой ты слаб, зависим и физически находишься в не самом приглядном виде. Но сейчас это была необходимость, с неприятными побочными эффектами которой Валерий стоически справлялся, как мог.
— Опять без лидокаина вхерачишь, да? — стараясь придать голосу хоть немного иронии и бравады, озабоченно спросил рокер.
— А ты мазохист что ли? Тебе нравится побольнее? — театрально взметнула вверх руки Таня и с коварными нотками добавила: — Сейчас устрою! Как раз пара лишних ампул с лекарством остались, — и потянулась к тумбочке за новым шприцем.
— Нет-нет-нет, Таня! Я пошутил! — бурно отреагировал Кипелов и приподнялся на локтях, чтобы увидеть, что делает девушка. — Сделай, как положено, пожалуйста! — изо всех сил скрывая непрошенные эмоции, немного жалобно попросил он.
— Да ладно! Я тоже пошутила! Все будет в лучшем виде, не переживай, — уже куда более мягким и теплым голосом ответила она, воткнула иглу в мышцу и плавно надавила на поршень.
Когда дело было сделано, Таня поднялась с кровати и начала собирать мусор в прозрачный пакетик, а Валерий натянул треники и, продолжая все так же лежать на животе, повернул голову в ее сторону. Почему-то очень хотелось улыбаться. Не смотря на все пережитое, он ощущал к ней сильную благодарность. За то, что все-таки не отвергла его и с теплотой заботится, все еще рядом с ним, пусть даже иногда нет-нет, да и ужалит острым словом, как маленькая коварная змея. Девушка заметила на себе его взгляд и повернулась к нему. Несколько секунд просто молчала, пристально глядя в глаза, словно о чем-то размышляя в этот момент. А потом оценивающе прищурила глаза и с искренним интересом спросила:
— А ты что, правда подумал, что я могла сейчас устроить тебе сеанс садизма, как в первый раз? Ты так плохо обо мне думаешь?
— Тань, честно? — медленно переворачиваясь на бок, осторожно спросил Валерий, думая о том, стоит ли вообще отвечать, или будет лучше постараться как-нибудь перевести разговор на другую тему.
— Нет, навешай мне лапшу на уши, Валер! Давай! — девушка театрально встала в позу, уперев кулаки в бока, всем видом демонстрируя недовольство ответом. — Конечно, честно!
— Ты на меня буквально минут десять назад наорала из-за моего вопроса на кухне, так что… — уклончиво ответил рокер, пытаясь сгладить свои слова легкой ноткой иронии. — А вообще, честно говоря, в последние дни я уже плохо понимаю, чего от тебя можно ждать.
— Ах, вот оно что! Я по-твоему истеричка что ли?! — взвизгнула девушка, меча в него глазами молнии и совершенно не сдерживая негодование.
— Таня, Таня, постой, я этого не говорил! — затараторил обалдевший от такого шквала эмоций Кипелов, пытаясь оправдать собственные сказанные только что слова.
— Ну да, конечно, не говорил! Но ты это имел ввиду! Таня наорала, Таня психанула, Таня разревелась — диагноз: Таня истеричка! Все с тобой ясно, Кипелов!
— Да что тебе ясно?! — совершенно не представляя, как ее утихомирить, в ответ тоже повысил голос мужчина. — Что ты навыдумывала себе?!
— Да пошел ты в жопу!!! — крикнула девушка, схватила со стула темно-синий свитер Валерия и с силой швырнула его ему в лицо. И тут же пулей выскочила из комнаты.
— Да бля… — стащил с лица свитер мужчина и тут же прижал ладонь всей пятерней к лицу. «Вот и понимай ее, как хочешь! Сначала издевается надо мной, милуется и занимается сексом с Никитой, потом дает ему от ворот поворот, пытается приготовить мне завтрак, ни с того, ни с сего срывается и кричит, а после с заботой делает укол и тут же снова закатывает истерику на абсолютно ровном месте! Женщины… Ребусы без решения. Открытые книги, написанные на непонятном языке перевернутыми вверх ногами буквами в зеркальном отражении! Черт знает что! — мысленно возмущался Кипелов. — Но как, как не обожать эту чертовку?! Заноза в моей заднице. Ауч!» Мужина вскричнул и поморщился, неудачно усевшись на край кровати — место укола неприятным болезненным ощущением давало о себе знать. Некоторое время он просто неподвижно сидел, бессмысленным взглядом уставившись в стену, при этом полностью погрузившись в собственные мысли. В конце концов он решил, что вчера ночью девушка пережила заново слишком много эмоций, высказала ему столько всего, что, конечно же, она взбудоражена и наверняка все еще злится на него, потому и бросает ее сейчас из крайности в крайность. Но он прекрасно знал, что никакие истерики не длятся вечно, поэтому ей всего лишь надо дать время остыть, выплеснуть на него все, что еще осталось на сердце, а потом обязательно прийти к ней, как угодно завязать разговор, всеми правдами и неправдами постараться отогреть ее и потом…
Внезапно распахнувшаяся с резким скрипом дверь впустила в комнату Таню. Она в несколько прыжков подлетела к Валерию, плюхнулась возле него на кровать и почему-то вдруг положила ладошки ему на бедро, а затем заискивающе заглянула ему прямо в глаза и мягко улыбнулась.
— Валерочка, милый, я вот подумала, что… В общем… Я очень хочу прогуляться, — мягким бархатны голосом промурлыкала девушка и снова тепло улыбнулась. — С тобой!
Кипелов мотнул головой, словно пытаясь прогнать морок, и захлопах ресницами. Хотел было что-то сказать, но слова застряли где-то в горле от того жара, что медленно растекался по бедру и начисто отключал мозг. Это тепло было чем-то вроде дурманящего пряного бальзама для иссохшейся души, а взгляд девушки и ее мягка улыбка совершенно обезоруживали его.
— Ээээ… Что? — тщетно пытаясь сложить слова Тани во что-то осмысленное, спросил рокер. Внезапная перемена настроения девушки вместе с прикосновениями ее нежных пальчиков, по которым он так долго скучал, превращали мозг в хаотичную кучу нервных клеток, внезпно потерявших связь друг с другом. В голове упороно ничего не складывалось и не склеивалось.
— По-гу-лять. Погулять, Валер, подышать свежим воздухом, — искренне тепло улыбаясь, Таня объясняла Валерию, словно ребенку, смысл только что сказанных ею слов. — Давай, а?
— Но… Ты меня пару минут назад послала в жопу, — на полном серьезе выдал он. — А теперь зовешь прогуляться?
— Аха-ха-ха! Ой! — сообразив, что рассмеялась невовремя, девушка быстрым движением прикрыла сама себе рот ладошкой и тут ж сделала невинное выражение лица.
— Вообще ни хера не смешно! — мгновенно полыхнул Кипелов, чувствуя, как Таня своим несерьезным полудетским, пусть и до безобразия милым, поведением больно задела его самолюбие, покачнув чаши весов самообладания.
— Ну, Вале-е-ер! Я погорячилась, разозлилась, ну и что? Ну, прости! В конце концов ты тоже хорош. Мне же обидно!
Кипелов смотрел на Таню молча, мысленно пытаясь выстроить какие-то прогнозы — искренне ли она сейчас все это говорит, строит ли какой-то подвох, быть может, издевается и просто хочет посмотреть, как он отреагирует на ее слова и поведение. Логика уже несколько раз за не так давно начавшийся день с треском сломалась об ее стремительно меняющиеся девичьи эмоции. А сама она в этот момент не думала ни о чем. Она лишь чувствовала. Это было для нее так странно, страшно и неловко — делать первые шаги навстречу мужчине, с которым вместе натворили слишком много всего жестокого. Все еще болит душа, все еще страшно, все еще стыдно. Но так неудержимо тянет к нему, горит где-то внутри все тот же огонь, как и в первую встречу, так сильно, что хочется кричать. Чувства вырывались из нее словами, заставляли действовать, преодолевая неловкость импульсами, толчами — рваными, резковатыми, странными. Девушка совершенно не отдавала себе отчета в том, что и как делает, как со стороны смотрятся все ее действия. И уж тем более не могла взять в толк, почему Кипелов так странно на нее реагирует, молча смотрит в глаза серьезным оценивающим взглядом, а у нее все внутри переворачивается и приходит в беспорядок. После того, как вспылила на него и выскочила за дверь, она почти сразу же к собственному удивлению остыла и тут же поняла, что это было ужасно глупо. Стало вдруг от чего-то так неловко, что хотелось провалиться сквозь землю. И почему-то еще острее захотелось близости, тепла, ласки, его мягких мужских рук. Так соскучилась по всему этому, что сердце свело судорогой и захотелось разреветься прямо здесь и сейчас. Не успев подумать хоть пару секунд, бросилась назад в комнату, к нему, как можно ближе и… почему-то коснулась его бедра. Ей до истерики хотелось хоть какого-то контакта с ним. Хоть немножко, невзначай. А он все также смотрит на нее — серьезно и оценивающе, и ничего не делает и просто молчит. Любимый до умопомрачения мужчина, с которым ее разделяет пропасть в сорок лет. Таня не представляла, как сделать так, чтобы он снял, наконец, эту маску суровости. Не знала, что и как сказать, чтобы его глаза потеплели. С каждой секундой сердце рвалось по швам с болью и неумолимо надвигавшейся паникой. Наконец, она обреченно опустила глаза и тяжело вздохнула.
— Значит, не пойдешь… — грустно произнесла Таня, убрала руки с ноги рокера, медленно встала с кровати и, повесив голову, нехотя поплелась к двери. — Я тогда одна пойду. Прости, что потревожила своими глупостями… — себе под нос добавила на ходу девушка.
— Пойду, — услышала она за спиной одно короткое слово и замерла на пороге.
— Правда?! — развернувшись к мужчине лицом и засияв лучистой улыбкой, воскликнула Таня. — Правда-правда?
— Правда-правда, — не в силах сдержать ответную улыбку, кивнул мужчина.