Часть 30. Волк (2/2)

— Вы так спокойно об этом говорите, — Илва подкралась совсем близко, и теперь мнется, не зная, что предпринять. Волк смотрит на нее насмешливо, всезнающим взглядом человека, которому этот мир уже абсолютно понятен, и постукивает рукой по постели рядом с собой.

От него чертовски несет перегаром, так что Илва предпочитает сесть на самый краешек, показательно положив нож перед собой. Бить исподтишка бесполезно — многие пробовали и не добились успеха. Вызывать на открытый бой тоже бесполезно: Волк перекусит смельчаку глотку и пойдет себе дальше бухать и трахаться.

Волчий Владыка с усмешкой щелкает зубами, заставляя малышку Илву вздрогнуть. Рядом с ним многие волчицы превращаются в маленьких испуганных девочек.

— Не он первый, не он последний. Все пытаются меня убить, родная кровь не исключение. Ты вон тоже за этим пришла. Меня все ненавидят.

— Интересно, почему, — мрачно усмехается Илва, задумчиво водя пальцем по лезвию ножа.

Волк отбрасывает ее оружие в сторону и вместо него подкладывает ей в руку еще не початую бутылку самодельного пойла. Если малышка пришла не убить — значит, ей нужно поговорить. Задать все эти глупые, банальные вопросы: зачем, за что, как так можно было поступить. К нему не раз приходили читать нотации. Или плакаться, надеясь, что он возьмет на душу чужие грехи. Но малышка ведь и так знает, что смерть сестры была неизбежной. Как и то, что сама Илва сюда придет.

Должно быть, у нее остался только один-единственный вопрос: что делать дальше? И Волк никогда бы не смог на него ответить. Илва отвечает себе сама, делая крупный глоток шестидесятиградусной настойки, и закашливается, пытаясь удержать все это в себе. Закуску Волку, увы, не завезли.

— Вы вините во всем меня, но лучше бы винили свои традиции. Я бы ребенка и пальцем не тронул, я не маньяк.

— Значит, Вы просто следуете традициям? И ничего больше?

— Конечно, детка. Дело только в них.

Он внимательно наблюдает, как Илва, перебарывая себя, делает еще два крупных глотка. А затем прижимает руку к губам, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Слишком тяжело дышать. Слишком тяжело жить. Волк прекрасно понимает, что она сейчас чувствует. И непривычно мягко тянет ее вниз, укладывая рядом.

Когда-то она была совсем крохой: бегала по палаточному лагерю в одних трусишках и звонко смеялась. Они с Аспид дрались деревянными мечами получше любых мальчишек. Волк сам вырезал для них игрушки, когда выпил лишнего и захотел занять чем-нибудь руки от скуки.

Илва продолжает беззвучно плакать, и Волк тянется к ее волосам, успокаивающе поглаживая. Она неуверенно шевелится, пристраиваясь поудобнее, и устало заглядывает ему в лицо.

— Какие у Вас на самом деле глаза? — внезапно интересуется она. — Вы их никому никогда не показываете.

Волк усмехается. Все они думали, что он просто застрял в трансформации, хотя и видели, что он не такой, как они. Прошло слишком много лет, чтобы он смог вернуть себе прежний облик. Волк узнает себя прошлого лишь тогда, когда видит лицо своего сына.

— Голубые, — признается он Илве. И хищно над ней нависает.

***</p>

Существо, которое над ним нависло, не было ни человеком, ни вампиром. У него была бледная кожа, которой не вредил солнечный свет, слишком большой рот с выпирающей челюстью, непропорционально длинные пальцы, сжимающие пистолет. Волков такие пистолеты раньше видел — они стреляли дротиками со снотворным. Кем бы ни было это существо, оно не собиралось ему вредить.

Волков заблокировал дверь и судорожно потянулся к бардачку, вытаскивая настоящее оружие. Непонятные существа окружили машину со всех сторон и начали стучать кулаками по боковым стеклам. Долго стекло такого натиска выдержать не могло, и сначала пошло трещинами, а затем посыпалось.

Драться в ограниченном пространстве машины с таким большим количеством противников было слишком рискованно. Олег выстрелил в нескольких из них и попал. Вот только существа на боль не отреагировали. Сразу несколько рук схватили его, всаживая в тело дротики. Точно также поступили и с только-только начавшим приходить в сознание Сергеем.

Лекарство действовало быстро. Волков успел обратиться до того, как оно окончательно его сразило, и вцепился в одно из существ зубами, не позволяя увести свою пару, но одних его усилий оказалось недостаточно. Глаза закрывались сами собой, пасть расслаблялась. Разум немного прояснился лишь тогда, когда Олег услышал знакомую телефонную трель.

Одно из существ нашло мобильник и ответило на вызов. Олег тоскливо взвыл, когда услышал сонный голосок Леры:

— Пап, вы там скоро?