7 (2/2)

— Работаешь? — выдохнул Нельсон. — А кто не работает?! Да я землю жрал, чтобы добиться хоть чего-нибудь, чтобы мне было, чем питаться завтра, потому что я с детства жил впроголодь! — он прищурился. — Твои мечты? Мечтаешь о колледже? А знаешь, о чем мечтаю я, Барт? — его взглядом, казалось, можно было прожигать насквозь. — Я хочу жить, блять, не в полуразрушенном трейлере, я хочу, чтобы маме не пришлось больше работать в той дыре, я хочу зимой спать не под тремя одеялами, потому что в моей комнате дуют ледяные ветра, черт побери!!!

Барту наконец стало стыдно, и он потупил взгляд. Но с другой стороны, если Нельсону живется хуже, это не значит, что и он должен совсем забить на свои проблемы. Что-то он не видел, чтобы тот отказывался от ланча, когда дети в Африке голодают.

— Мне жаль, — сказал он тихо. — Правда. Но это не соревнование.

Нельсон с разочарованием фыркнул.

— Разумеется. С чего я вообще решил, что ты поймешь, — с горечью бросил он.

— Перестань! — воскликнул Барт, и сделал шаг вперед. — Мы же друзья. Я не хочу перетягивать одеяло туда-сюда, но когда у меня что-то происходит, ты себя ведешь так, как будто бы я не имею права что-то по этому поводу чувствовать, а это неприятно, знаешь ли!

Нельсон болезненно скривился, отступив от него назад.

— Да потому что у тебя все и так прекрасно, неужели ты не понимаешь?! Господи, Барт, да раскрой же ты, наконец, глаза! — уголки его губ опустились вниз. — Говоришь, мы друзья? Мне кажется, в другой реальности мы бы с тобой и не подружились никогда, мы слишком разные, понимаешь?!

Это слова больно ранили Симпсона: ему даже захотелось положить руку себе на грудь.

— Не хочешь больше дружить? — спросил он глухо.

Нельсон помолчал. Барт вскинул на него взгляд, и вновь шагнул к нему.

— Ты сам ставишь между нами стены, Нельсон. Вечно ты со своими сравнениями, у тебя то, у меня это, я думал, мы давно переросли это.

— И это говорит мне человек, который считает, что мне повезло в жизни? — фыркнул тот, но отступать не стал.

— Да. Да, черт побери! — тряхнул головой блондин, вновь сократив расстояние между ними. — И если бы ты мне дал шанс все объяснить, то понял бы, что я имел в виду!

Манц недоверчиво скрестил руки, и посмотрел в сторону, поджав губы, чтобы вновь не разразиться гневной тирадой. Барт тяжело вздохнул.

— У тебя талант заниматься тем, чем ты занимаешься, и я про машины. У тебя руки золотые. И в команду тебя взяли не с бухты-барахты.

— Да тренеру просто понравился мой рост, вот и все! — не согласился Манц.

— Капитаном он тебя назначил точно не из-за физических данных. А если бы это было так, тебя бы выперли сразу же, еще тогда, два года назад! — не согласился парень. — Значит, есть в тебе нечто такое, что помогает нашей команде постоянно выигрывать. И это целиком и полностью твоя заслуга, ты же в курсе. И знаешь что? В конце года на игре будет присутствовать тренер из футбольной команды Спрингфилда, и я на все сто процентов уверен, что он выдаст тебе стипендию! — у Барта в груди вновь защемило, но не от зависти, что у него никогда не будет такого шанса, а от гордости за друга. — И ты этого заслуживаешь, черт побери!

Ему захотелось несильно ударить того по груди, чтобы тот его услышал. Они стояли достаточно близко друг к другу, чтобы Барт мог разглядеть еле заметные веснушки на лице друга, или пересчитать его опущенные, подрагивающие ресницы. У Нельсона было грубоватое, мужское лицо, но ресницы и глаза ярко выделялись на этом фоне, и кто-то мог бы назвать их женственными, хотя никогда бы не посмел, ограничиваясь комплиментами в стиле «они у тебя от мамы, да?».

— Ты на самом деле так не считаешь, — покачал головой тот. — Думаешь, что мне это легко достается. Разве ты не это имел в виду тогда, на парковке?

Барт тяжело выдохнул, и прикрыл глаза.

— Слушай, я был зол, но зол не на тебя. Я тоже человек, и могу совершать ошибки. Но я и вправду буду очень рад за тебя, потому что, черт возьми, мне до тебя есть дело, и эта неделя без тебя была просто ужасной! — выпалил он. Вот, он сказал это. Теперь Нельсон может посмеяться над ним, и, развернувшись, уйти к своим новым крутым дружкам и подружкам, оставив его одного. С Милхаусом!

Манц смотрел на него исподлобья, столь проникновенно, словно бы видя его насквозь. Он поджал нижнюю губу, тяжело размышляя о чем-то, пока Барт маялся от распирающих его грудь чувств, готовый в любой момент сбежать куда подальше, лишь бы не быть отверженным. Самое худшее чувство для подростка.

— Почему тогда ты не можешь поверить мне, когда я говорю, что у тебя есть талант? — наконец, спросил шатен, глядя на него со всей серьезностью. — Почему я должен воспринимать твои слова всерьез, когда ты не хочешь услышать и меня тоже?

Брови Нельсона болезненно изогнулись, и он наклонил голову в сторону.

— Это другое, — покачал головой Барт, во все глаза разглядывая его. Вот так, в одночасье поверить, что он чего-то да стоит, потому что так ему сказали друзья? Может, он еще и слова мамы будет воспринимать всерьез? Она до сих пор называет его пирожочком!

— Понятно, — тяжело вздохнул Нельсон, оперев руки в боки. Он шмыгнул носом, потому что на улице было холодно, а он был весь взмокший после тренировки.

Они помолчали какое-то время, пока Барт не решился на последний рывок. На большее у него уж точно не останется сил.

— Слушай… я просто хотел все это прояснить, — сказал он тихо, гипнотизируя свои ботинки. — Не хочу с тобой ссориться.

Прошли долгие десять секунд, пока на его плечо внезапно не рухнула тяжеленная ладонь.

— Я, наверное, погорячился, — примирительно сказал Манц. — Прости, что умалял твои переживания, просто ты такой… — он поджал губы, подбирая слова. — Такой классный, и я не понимаю, почему ты такого низкого мнения о себе. В четвертом классе самоуверенности тебе было не занимать. Я лез-то к тебе, потому что на самом деле очень дружить хотел.

У Барта отлегло от сердца, и он улыбнулся.

— Я думал, ты меня наоборот прикончить собирался. Ты был моим врагом номер один, знаешь ли! В какие-то дни я вообще старался не ходить в школу, лишь бы не попадаться тебе на глаза.

— Мда, как же я тогда бесился, — хмыкнул Манц, убирая руку. Барт внезапно почувствовал, как без нее плечу стало холодно. — А помнишь, как мы все же сблизились на какое-то время? Я тебе даже жилетку свою подарил.

— Хах, да… — нервно кивнул блондин, совсем некстати вспомнив о том, с каким фанатизмом хранил подарок, и даже спал с ним долгое время. Этот секрет, пожалуй, стоило унести с собой в могилу. Вместо этого он сказал со всей серьезностью: — Я хоть и боялся тебя, но тоже думал о том, как бы улучшить наши отношения. Не только, чтобы ты перестал меня бить. Я считал тебя крутым.

— Правда? — брови Нельсона поползли вверх. Он вновь шмыгнул носом. — Я и не знал. Думал, уважения я добьюсь только через страх.

Барт обхватил себя руками, и улыбнулся.

— А говоришь, мы бы не подружились, — сказал он, и ему стало совсем хорошо, когда Нельсон улыбнулся ему в ответ, а его глаза засияли. По телу пробежалась дрожь, и он потер себя за плечи чуть выше локтей. — Слушай, тебе не холодно?

— М? О, — шатен осмотрел его с ног до головы. — Нет. А ты замерз?

— Ну конечно, проторчал тут битый час! И как это ты не замерз? — возмутился Барт. — Ты же весь мокрый!

— Ну, у меня горячая кровь, — пожал плечами тот, а затем, когда до него кое-что дошло, хитро прищурился. — Целый час, говоришь? Так ты все-таки на меня пришел посмотреть?

Он самодовольно вздернул нос, и расхохотался. Барт наоборот, нахохлился.

— Мечтай! — буркнул он. — Я же сказал, пришел посмотреть, как прыгают чирлидерши.

— Ну конечно, — кивнул тот, и закинул руку ему за шею. — Пойдем, а то скоро прожекторы выключат. Ребята, наверное, уже ушли по домам, пока мы тут с тобой терлись.

Он увел одноклассника в сторону раздевалок. Манц находился в очень приподнятом настроении, и насвистывал какую-то песенку. Барт чувствовал нереальное облегчение, словно и не было этой недели.

— Черт, совсем забыл, меня же Милс заждался, — воскликнул он, когда они оказались в пустой раздевалке.

— М? — Нельсон уже стянул с себя форменную футболку-джерси, оставшись в защитном каркасе на голое тело. Он покрутился на месте, пытаясь достать заклепки. — Черт… отстегни, а.

Барт подошел к нему, и помог избавиться от защиты. Шатен отшвырнул ее на скамейку, и схватился за край обтягивающих штанов, из-за которых виднелись косые мышцы живота, под углом уходящие вниз, к паху, а также блядская дорожка. Барт скользнул по его телу взглядом, беззастенчиво осмотрев каждый изгиб и бугорок. Под штанами торчали наколенники, которые также надевались на голое тело.

— Нехило ты себе ноги накачал, скажу я тебе, — протянул он, и Манц напыщенно кивнул.

— Много беготни, скажу я тебе, — хмыкнул тот, и любовно погладил себя по заднице. — Как кремень. Потрогай!

— Не, спасибо, — рассмеялся Барт, отступив от него на шаг.

— Да мне не жалко! Смотри.

Манц принялся хвастливо показывать некоторые позы, как культурист. Его мускулы перекатывались под кожей, словно продолговатые небольшие мячи. Уставившись на его пресс, Барт неосознанно дотронулся до своего живота, просунув руку под одежду.

— Мы с Милсом в спортзал хотели пойти, — сказал он, ущипнув себя за складку кожи. Он не мог оторвать взгляда от друга, который выглядел намного лучше, чем Ван Хутен, который занимался с фанатичностью почти что каждый день, но до Нельсона ему все равно было очень далеко, видать, с генетикой все же не поспоришь. Он не понимал, что чувствовал в данный момент, то ли зависть, то ли желание влезть в шкуру Манца.

— Ты отлично выглядишь, хочешь подкачаться что ли? Я думал, ты бросил эту затею еще год назад, — поднял брови тот.

— Да не, просто поддерживаю себя в форме… — Симпсон нахмурился, выдернув руку из-под футболки. — Вот светишь тут своим телом греческой статуи, а у меня потом комплексы!

— Ой, да перестань, — махнул рукой шатен, и, усевшись на скамью, принялся расшнуровывать бутсы. — Я поеду с вами? Вообще-то я должен был с ребятами пойти в пиццерию, но раз уж ты меня задержал…

Барт тяжело сглотнул. Нельсон что, хотел пожертвовать тусовкой со своей командой ради него? В смысле, ради них с Милхаусом.

— Давай только быстрее, а то Милс нам истерику устроит, — вместо этого сказал он отчего-то хриплым голосом.

— Да я быстро… черт, хотел же душ принять, — Нельсон подскочил, и принялся стряхивать с себя штаны, которые налипли к ногам, ни в какую не желая отпускать его. — Придется идти в душ после.

— И будешь вонять на весь зал? — возмутился Барт.

— Да кто воняет! Я что ли??? — воскликнул тот.

— Ну а кто еще? Весь грязный, как свинка, вывалявшаяся в траве! Вы даже мяч толком не кидаете, а тупо толкаетесь на поле, сваливаясь друг на дружку в кучу!

Отшвырнув, наконец, штаны в сторону, Нельсон кинулся к Барту, подхватив его под подмышками. Тот принялся вырываться, и шатен, шагнув вместе с ним, прижал его к шкафчикам, отчего те жалобно скрипнули.

— Кто тут свинка! — воскликнул он, щекоча друга. Барт отбивался, визжал, и случайно хрюкнул. — Во-от, свинка здесь только одна, и это ты!

— А-а-а! Хах… хах… — задыхался тот, запрокидывая голову назад. Нельсон был силен, и парень был очень рад, что они теперь общались на хорошей ноте: за семь лет кулак Манца увеличился почти что втрое, и он никому не пожелал бы переходить ему дорогу. — Пе… пере… переста-а-ань!

Сипмсон извивался всем телом, и тому ничего не оставалось, как прижать его к шкафчикам вплотную, отчего блондин сполна ощутил, какой горячей была его кожа. Она прямо пылала, и Барта от этого бросило в жар. У всех, наверное, была бы такая реакция, это как прислониться к обогревателю.

— Не перестану, пока ты не возьмешь свои слова обратно! — со скучающим видом сообщил Манц, словно удерживать взрослого парня на месте не стоило ему совсем никаких усилий. Он повернулся к нему ухом. — А? Не слышу.

— Ладно-ладно, ты не свинка, — наконец, сдался Барт, совсем выбившись из сил, разглядывая немного оттопыренное ухо приятеля. Ему в голову пришла тупая идея, которую он тут же решил воплотить в жизнь: а именно, слегка куснуть Нельсона за мочку.

Тот удивленно вскрикнул, и отпустил его. Барт с победным кличем увернулся в сторону, отпрыгнув от него на несколько футов. Он только сейчас заметил, что Нельсон был в одних трусах и наколенниках. Трусы-шорты были бордовыми и облегающими, и у Барта промелькнула мысль, что Манц носил хорошее белье явно не ради того, чтобы впечатлять парней из команды.

— Я смотрю, совсем обнаглел, Симпсон? — с угрожающим видом сказал Манц, развернувшись на сто восемьдесят градусов. — Знаешь, что за такое бывает?

— Что? — вскинул подбородок тот.

— За такое кусают за бочок, вот что! — оскалился шатен.

Барт сглотнул, разглядывая одноклассника с ног до головы — он не видел его раздетым с прошлого учебного года, и за лето тот нехило вымахал. Снова. Его широкая грудь, как и руки, были гладко и чисто выбриты, а вот дорожка темных волос, что шла от пупка вниз, скрываясь за тугой резинкой нижнего белья, была нетронутой, видимо, Манц решил оставить все как есть — как природа задумала. Его бедра и голени были покрыты темными, хоть и не настолько темными, как на голове, волосами, которые издали казались мягкими и пушистыми. У Барта тоже росли волосы на теле, но к счастью, они были достаточно светлыми, а на солнце вообще казались невидимыми, и у него не было особой нужды брить что-то помимо лица, а вот Милс, втайне потребляющий какие-то подозрительные спортивные добавки, оброс волосами так, что был похож на низкорослую мускулистую обезьяну. Отчего-то Барт не любовался трудом и смыслом жизни Ван Хутена, никогда особо не задумываясь, почему. Возможно, это как восхищаться родным братом, потому что это мерзко и странно? Тогда почему же он не думал так же о Нельсоне? Скорее всего, дело в обычной белой зависти.

Тот шагнул к нему, выставив вперед руки с растопыренными пальцами, словно когтями, и Барт попятился, обойдя скамейку таким образом, чтобы она оказалась между ними.

— Сначала достань меня! — воскликнул он внезапно охрипшим голосом, вновь смело вздернув подбородок. Нельсон опустил руки на бедра в самоуверенной позе, и, склонив голову вбок, отчего его волосы упали ему на плечо, пристально его разглядывал, и его взгляд не сулил ничего хорошего.

Отчего-то его поза: прямая осанка, длинные руки с широкими ладонями, что покоились у него на боках; большие пальцы, что для удобства подцепились за края резинки трусов; выставленная в сторону мускулистая нога с большой ступней, и этот взгляд — вроде бы лукавый, хитрый, но в то же время серьезный, прямой, и даже опасный… все это вызывало в Барте странные чувства и желания. Ему вдруг дико захотелось закрыться в своей комнате, и, достав новый альбом, нарисовать все это. Эти четкие линии, изгибы, мягкие углы и грубые окружности. У него давно так не чесались руки взяться за карандаш, и его внезапно накрыло такое разочарование, что он не сможет воплотить свой порыв в эту же секунду, что, видимо, это отразилось на его лице, потому что Нельсон тут же обеспокоенно поднял руки на уровень груди.

— Эй, ты чего? Я не собирался тебе ничего такого сделать, не дрейфь, — сказал он, и, наклонившись к своей сумке, взялся за свои джинсы. — Давай, а то и так заставили Милса ждать.

Барт наблюдал, как из вида пропадают открытые участки тела, стараясь все запомнить, чтобы использовать Нельсона как референс для будущих набросков. У него все равно скоро день рождения, и это могло было бы отличным подарком. Может, Барт изобразил бы его в трениках супергероя какого-нибудь, вроде Радиоактивного Человека. Хотя, это уж точно подняло бы его и так возвышенное эго до небес.

— Да, погнали, — кивнул он, и облизнул пересохшие губы. — И Нельсон… поздравляю с вступлением в должность капитана. Ты действительно хорошо справлялся сегодня.

После этого он тут же поспешил выйти из раздевалки, не расслышав ответ. Холодный вечерний воздух немного остудил его разгоряченное лицо и отчего-то красные щеки.