3. Какими бывают сны? (1/1)

— Вам придётся обратиться к ещё одному специалисту, лорд Юлиус, —?Оуэн опустил голову в почтенно-извинительном поклоне. —?Увы, в моих силах было сказать лишь то, что Ваша болезнь, пусть по симптомам и напоминает воспаление лёгких, им не является. Я почувствовал изменения во всём Вашем организме. Злокачественные изменения.— Похоже, в таком случае мне придётся встретиться с Джун Ратт, —?Юлиус скрывал своё напряжение, хотя готов был сжать руки до синяков. —?Мы с ней редко пересекались, но я, конечно, наслышан о её диагностической магии. Лучшая заклинательница, способная обнаружить всё: от проклятия до обычной опухоли, —?он мельком взглянул на Ями. —?Но ты действительно уверен, что это не обычное воспаление лёгких?.. —?К сожалению, я уверен в этом на девяносто пять процентов, —?Оуэн печально улыбнулся. —?И чтобы выбрать для Вас лечение, нам действительно необходимо обратиться к магии диагностики. Джун Ратт всегда готова помочь Вам и Вашим приближённым, —?он тоже посмотрел на Ями. —?Хотите ему об этом сообщить?— Ями? —?Юлиус прикрыл глаза, собираясь с мыслями. —?Нет.— В таком случае нам нужно идти, я уже договорился с Джун, она ожидает нас в крыле целителей, — Оуэн кивнул и быстрым шагом направился к двери. —?Чем скорее мы выясним природу Вашего заболевания, тем лучше. Изменения, которые я упомянул, могут усугубиться.— Насколько всё серьёзно? — Юлиус двинулся за ним, ловя равновесие каждый раз, когда преодолевал метр за метром. Зная, что обстоятельства вынуждали его выползти из тёплой спальни на люди, он накинул свою красную мантию поверх водолазки.— Сложно сказать, —?Оуэн надавил на дверную золотую ручку, — ведь это... Я бы даже не назвал это проклятием или инфекцией... оно прогрессирует с поразительной непредсказуемостью. Думаю, этой ночью был второй скачок, раз Вам стало хуже. Первый произошёл прошлым утром. Если бы я только знал их причину, я мог бы что-нибудь сделать, как-то Вам помочь, но, к сожалению, на данный момент это не в моих силах. Я уверен, Джун Ратт сможет прояснить всю картину, и это, вероятно, подскажет, как бороться с Вашим заболеванием и как исцелить Вас от него... —?он говорил ровно, не прерываясь, слова порхали в воздухе, как ночные мотыльки, и казалось, все его мысли уходили далеко-далеко, туда, где уже была разгадка, где и его целебная магия приносила пользу. —?Надеюсь, моё лечение не затянется более чем на неделю. Всё-таки у меня были планы, пусть Маркус и передвинул часть из них на более поздний срок. Болезнь не слишком вписывается в моё ежедневное расписание, с какой стороны ни посмотри, —?Юлиус сделал неосторожный вдох, и ужасный дерущий кашель вновь вырвался наружу, причиняя боль, колючую, неприятную, гадкую. —?Но было бы замечательно избавиться хотя бы от этого кашля. Он... скажем так, я бы предпочёл обойтись без него, —?он натянул на лицо свою обычную улыбку, краешком сознания вспоминая Ями, которого сморил сон в его любимом глубоком кресле. До дрожи в коленях хотелось воспользоваться ?Временной уловкой? вновь, но Оуэн остановил его: —?Я бы на Вашем месте не использовал никаких заклинаний. Особенно тех, которые способны усугубить ситуацию.— Я бы... —?Юлиус едва не согнулся пополам от приступа сильного кашля. Несколько секунд он не мог совладать с собственным телом, затем, когда приступ исчерпал себя, продолжил, утерев губы ладонью, на которой остался очередной кровавый след. —?Я бы рискнул.— В таком случае... —?Оуэн раскрыл свой гримуар, — у меня есть одно заклинание, которое может снять боль, пусть и немного, но оно не рассчитано, конечно, на подавление симптомов болезни, скорее на физические ранения. Будь у Вас открытая рана, сработало бы лучше... — Это было бы кстати. — Юлиус старался лишний раз не дышать глубоко, только носом, только осторожно, чтобы не потревожить лёгкие, объятые огненным тайфуном.—?Тогда потерпите. —?Оуэн пролистал гримуар и, найдя нужное заклинание, произнёс: —??Водная магия: магия восстановления, пенный покров?. Юлиус стоял смирно, когда пенные щупальца, как щупальца ядовитой медузы, неприятно обожгли его кожу, но спустя пару секунд жар в горле и груди отпустил, и осталась лишь знакомая успокаивающая прохлада. —?Это заклинание не рассчитано на долгое использование, но его вполне хватит, чтобы Вы смогли добраться до целебного крыла дворца, не страдая от ужасного кашля.—?Благодарю, Оуэн, — Юлиус улыбнулся более искренне, чем раньше: всё-таки природа целебной магии была удивительной, особенно в сочетании с элементом воды. Она приносила с собой спокойствие, умиротворение, она —?это благие перемены... но не всегда. Не стоило забывать, что её власть простиралась куда дальше, чем пределы ласкового течения или летнего дождя на закате. Гигантские волны, смывающие целые прибрежные поселения, и водовороты, в которых тонули рыбацкие судёнышки — это иная сторона одной и той же монеты. Так и целебная магия, обоюдоострая, в неправильных руках могла служить не только во имя добра. Юлиус слишком хорошо помнил чародея со способностями искусного лекаря, который нёс смерть, а не исцеление. Это было уже очень давно, двадцать лет назад, в холодном ноябре, стычка с выходцами из Алмазного королевства, прямо на границе... И снова дворец раскрылся перед Юлиусом, как энциклопедия роскоши:?вазы, фикусы, клетка с жёлтыми канарейками, серебряные подносы, вина, каблучки, голубые платья с белыми фартуками, золотые начищенные ручки, двери из тёмного бука, шелка и королевский бархат... Что ни комната, то произведение искусства, с ангелами и облаками на потолке. Юлиус отлично разбирался во дворце, знал его как свои пять пальцев, мог пройти в нужную комнату даже с закрытыми глазами —?это не составило бы для него никакого труда. Вот и теперь он двигался больше по ощущениям и памяти, чем сосредоточенно следя за танцами изогнутых коридоров с великанскими арками. Седая столица заглядывала в длинные окна, завешанные драпированными шторами, а редкие солнечные зайчики разбегались по ковровым дорожкам с завидной прытью. Канарейки голосили из клетки, дворец шушукался, пел, звенел струнами, грохотал клавишами, хлопали двери. Юлиус улыбался каждой прошедшей служанке, улыбался Найджелу, который стоял у главного входа во дворец со скучающим видом, то и дело проверяя свои белые перчатки, улыбался Полу, который только-только вышел из комнаты для дегустаций: он выглядел весёлым, как и всегда, когда испытывал на себе опасные белые сухие вина... В самом деле, опасность на каждом шагу. Изредка поправляя очки, съезжавшие вниз по переносице, Оуэн шёл быстро, широко и невероятно тихо, будто к подошвам его сменных туфель приклеили вату. Он замедлился лишь единожды, чтобы свериться с исписанным блокнотом на пружинах. Юлиус следовал за ним, не отставал. Все его мысли крутились на повторе: ?Это точно не воспаление лёгких... девяносто пять процентов из ста... как же так вышло?..? —?когда они проходили старую безлюдную столовую. Столовая промелькнула по левой стороне, сверкнув золотым и серебряным убранством из-за приоткрытых двустворчатых дверей; два лакея, мальчишки-братья Эллиот и Шен, по прямому приказу переносили оттуда серьёзные портреты далёких родственников короля. Породистые лица с полотен смотрели на мир с пренебрежением, ни на одном не было улыбки или даже намёка на неё?— только хмурые мины, только высокомерие и пурпур, пурпур, ещё и резные рамки, орнаменты с клевером, заказные... Чуть дальше, по правой стороне, был спуск в винный погреб —?одно из тех мест, куда сам Юлиус не совался, даже будучи королём магов. Везде сновала прислуга. Кто-то смахивал пыль, кто-то носился с подносами, с кувшинами, кто-то трепетно нёс смычки от скрипок. Следующая развилка вела, с одной стороны, к королевской опочивальне, с другой —?в музыкальный зал, откуда расползалась песня невероятно дорогих скрипок, а с третьей —?в крыло, сохранившееся ещё со времён третьей королевы магов. Его реставрировали и приводили в порядок около двух веков назад, задолго до того, как появился на свет двадцать седьмой король магов, а Юлиус —?и подавно. Стены могли похвастаться пейзажами удивительного мастерства, даже там, где, казалось, прикосновения художника не сочетались со строгостью сохранившейся мебели. Птицы, цветы, реки, пляшущие солнечные блики, либо стадо барашков и две пастушки в простых серых платьях-сарафанах, с дудочками в изящных руках, либо всадники, проносившиеся ночами по просторам живой картины длиною в целый коридор. К стенам прислонялись голубые диванчики с львиными лапами, пуфики, стулья, кресла, чёрный рояль у большого окна, с потолка свисали ещё хрустальные люстры, как драгоценная паутина чёрной вдовы. Юлиус всё это время старался не кашлять —?ни коем случае —?ведь вокруг бродили люди, слуги, а у слуг, как он выучил за все эти годы, длинные языки и весьма чуткие уши, особенно когда дело касалось чего-то относительно секретного. Так на горячем однажды попалась молодая болтушка Ирэн. Нет, она не была шпионкой. Шпионов Юлиус разоблачал, стоило ему лишь разговорить их, проследить за движениями и мимикой, особенно понаблюдать за магическим фоном, который скрыть не представлялось возможным. Ирэн же просто любила совать нос в чужие тайны, которые её никак не касались: всегда держала ушки на макушке, и потому остальные звали её столичной пересмешницей. Юлиус тряхнул головой —?снова увлёкся собственными мыслями. Оуэн, похоже, тоже ушёл в свои размышления, пока голоса нескольких скрипок набирали обороты: они накатывали волнами, и музыкальное полотно скреплялось плавными переходами, затем резкий визг —?струны вопили, скрежетали, и снова плавность, лёгкость, мнимое спокойствие... и визг, и тишь, и визг, и тишь. Длинный холл завершала белая стеклянная дверь с цветным орнаментом в форме клевера, вход в аптеку и белые-белые стерильные помещения, в которых работали не менее опытные лекари, чем Оуэн. Одной из самых известных из них, конечно, была Джун Ратт. Раскрыв дверь, Юлиус убедился ещё раз, что в этой части дворца было много света: большие окна, белая столы, белые стены, лепнина, люстры поменьше, белые шкафы —?и прохлада. На стендах и полках стояли баночки, склянки, колбы, пробирки, лекарства, подписанные нечётким размашистым почерком. Медицинский порядок в каждой детали. В воздухе витал аромат целебных настоек и трав. Вокруг возились лекари разных рангов: один, допивая чашечку крепкого кофе, вписывал что-то в раскрытый журнал, другой?проверял бинты и линзы, третий?перелистывал свой гримуар, хмуря огненно-рыжие брови. Только женщина в дальнем углу, полусидевшая на табурете, пересматривала большой справочник. Даже оттуда Юлиус отчётливо чувствовал дыхание её магии — воздух, свежий, как апрельский ветер, качающий коронованные головы ландышей. Джун Ратт собственной персоной. —?Приветствую, —?выдавил из себя Юлиус и услышал многоголосое эхо: ?Лорд Юлиус, лорд Юлиус, здравствуйте...? Все лекари оторвались от своих дел, кроме самой Джун Ратт, которая продолжала внимательно вчитываться в текст. — Да-да, —?она неопределённо помахала рукой. — Проходите, я сейчас Вас приму.Юлиус прислонился к стене у самого входа, следя за Джун Ратт. Вживую он видел её не так часто. Она была лекарем, способным определить практически любое проклятие или осложнение после болезни, по её рекомендациям составлялись планы лечения, с ней обсуждали историю болезни, отправляли своих пациентов на обследование... Она чувствовала чужое тело как никто другой. Внешний её вид выделялся на фоне бледнолицых коллег: золотисто-смуглая кожа, волосы чёрные, кучерявые на концах, с проседью у корней; она всегда носила исключительно белый халат и практически никогда не надевала перчатки. В её манере было держать спину прямо, ровно, с достоинством. Юлиус успел передумать тысячу раз, сколько диагнозов Джун уже успела поставить, выходила ли она в город несколько дней назад, оказывала ли она помощь и кому... Он хотел бы сказать, что не нервничал, ни капли, но всё-таки тёмные мыслишки проскальзывали у него в голове, как зубастые щуки. Он волновался. Странное чувство,?это волнение, которое иногда возникало само собой при делах, касавшихся не всего королевства, не рыцарей-чародеев, нет. Его одного. Короля магов, Юлиуса Новахроно, который хоть и держался высоко-высоко, едва не касаясь неба ладонью, в такие моменты, неуютно поёживаясь, чувствовал, будто все прожекторы направлялись строго в его сторону. Подобное ему перестало нравиться спустя три года, после того как его избрали королём магов. Юлиус стойко переносил внимание, когда смотрели на него, а видели целое королевство, но вот совсем по-иному он относился, когда в нём пытались разглядеть человека за мантией, манжетами и статусом. В горле снова начинало колоть и глотать становилось уже неприятно. Заклинание Оуэна медленно теряло свою силу. Джун тем временем элегантно развернулась, оторвавшись от справочника, и теперь Юлиус мог рассмотреть её лицо: узкое, вытянутое, с острым подбородком, короткий нос, строгие сухие губы и глаза — цвета песка в пустыне. Она смерила Оуэна строгим взглядом, затем посмотрела на Юлиуса и терпеливо поджала губы, прикрыла глаза, будто умела читать мысли, снова их открыла и с лёгкой улыбкой заговорила: — Я даже отсюда чувствую, что дела у Вас, лорд Юлиус, неважные. —?Джун повела плечом, которое подскочило немного вверх. —?Я не кусаюсь, подойдите ближе,?дайте мне Вас осмотреть, —?она вздохнула и вызвала свой светлый гримуар, раскрыла его на середине и подняла бровь, когда Юлиус, вкладывая в каждый шаг горсть своей гордости, приблизился к ней, опустился на чёрную мягкую кушетку. — Должна отметить, что для сорока Вы неплохо сохранились, давно хотела это сказать, но что-то случая не доводилось, —?Джун произнесла это почти с намёком на улыбку —?никакую: не безразличную, не улыбку понимания, не радостную, не насмешливую. —?Могу только позавидовать. В мои сорок шесть судьба была менее милосердна ко мне, —?она сразу опустила руку на грудь Юлиуса, и он почувствовал невыносимое жжение, едва не прикусив губу. — Так и знала.—?Джун, — Юлиус совладал со своим голосом, — вы ведь не можете ставить точный диагноз, когда я...— Верно подмечено, — кивнула Джун, —?мне просто необходимо было снять остатки заклинания Оуэна... Кстати об этом. Оуэн, ты же знаешь, что в таких случаях ты должен дождаться моего решения, прежде чем вмешиваться сам?— Конечно, —?кивнул Оуэн, —?но я посчитал, что это исключение из правил. — Хм, —?Джун отдёрнула руку от груди Юлиуса и приложила указательный палец к губе. — Мне нужно обследовать Вас более тщательно. Так я могу сказать только одно: без лечения Вы умрёте довольно быстро и болезненно. Мои искренние-искренние соболезнования.— Умру? —?Юлиус прокашлялся. — Наверное, от многих болезней умирают, если их не лечить.— Верно, —?Джун хитренько сузила свои песчаные глаза, — но в Вашем случае это может случиться в течение двух недель. Или даже быстрее. Двенадцать дней? — она возвела глаза к потолку на мгновение. — Я не собираюсь Вас пугать, просто говорю факты, а теперь дайте мне сделать свою работу —?ложитесь на койку уже, она тоже не кусается. И, ради всего святого, снимите свою мантию —?она будет только мешать.— Две недели? —?Юлиус повторил так, будто оглох.—?Лорд Юлиус, —?нарочито ласково проговорила Джун, — меньше думайте. Юлиус стянул с себя мантию, затем водолазку следом за ней и, всё ещё словно контуженный, устроился на койке, которая едва слышно скрипнула пружинами. Он лежал так несколько мгновений, смотря в чистый белый потолок, пока Джун не приблизилась к нему поближе. Зашептали страницы её гримуара, совсем тихо, как солёный дневной бриз. Досюда отчаянные крики скрипок практически не долетали —?было тихо, мирно, точно в храме, пропахшем благовониями, заставленном иконами и алтарями с дымящимися свечами. Храм дворцовой медицины, лёгкие нотки лаванды и зверобоя в воздухе. Юлиус повернул немного голову, перестав сверлить взглядом бесконечно-белый потолок, и теперь перед ним было сосредоточенное лицо Джун, которую действительно не пощадили годы. Она выглядела старше своего возраста, в несколько раз. Возможно, всему виной были её морщинки, собиравшиеся в уголках глаз, или морщины крупнее, пересекавшие ровный высокий лоб, а может, это в глазах жили многочисленные диагнозы и смерти, накопившиеся за сорок шесть лет. Шесть лет разницы. И хоть Юлиус повидал на своём веку немало, Джун могла бы посоперничать с ним. Наверное, думал он, причина этому её род занятия —?быть лекарем было тяжело с незапамятных времён, ведь именно с лекарем погибель бродила по пятам, а он отгонял её от своих пациентов как мог, лекарствами и знаниями, вызубренными наизусть из медицинских справочников. Джун явно устала. Это читалось по её ленивым движениям, по её голосу, который больше напоминал громкий шёпот. Юлиус замер, застыл, перестал двигаться и даже дышал через раз, когда холодные, ледяные пальцы коснулись его обнажённой кожи. Прикосновение обожгло, но он стерпел это, терпеливо ожидая следующих слов Джун, которая, как и Оуэн ранее, начинала хмурить брови всё сильнее и сильнее. Она водила пальцами от яремной впадины до диафрагмы, казалось, пересчитала каждое ребро, исследовала каждый сантиметр груди. Колючий холодок пробивал до самых костей, просачивался в каждую мышцу, но сердца не тревожил.—?Похоже, здесь не обойтись без полной диагностики, —?выдохнула Джун, отстраняясь. —?Без неё я узнала только одно — не только лёгкие пострадали от этой аномалии, будет вернее выразиться так. Я ранее не встречала ничего похожего лично, —?она расстегнула последнюю пуговицу на своём белом халате. — Вы же помните, как я провожу полную диагностику, Лорд Юлиус? Ещё не забыли?— Конечно, нет, — Юлиус покачал головой, —?я хорошо запомнил её ещё в прошлый раз. Удивительная магия, должен сказать, но я не рассчитывал, что Вы будете применять её на мне уже в третий раз, —?он слабо улыбнулся. — Может, есть что-то ещё, о чём я не знаю?— Есть, —?Джун коротко кивнула, —?в прошлые разы я не погружала Вас в искусственный сон. В этот раз —?погружу. Без этого никак, иначе весь Ваш организм начнёт отторгать все мои попытки выяснить степень поражения внутренних органов и тела в целом. Да, и ещё. Сновидения эти могут быть... своеобразными.— Насколько своеобразными? —?Юлиус всё ещё чувствовал холод, поёживаясь. — Можете увидеть или услышать что-то, что Вам либо очень понравится, либо Вы возненавидите этот сон настолько сильно, что будете мечтать о его окончании сильнее, чем о чём бы то ни было. Гарантирую, Ваши мысли не дадут Вам покоя. Может быть, Вы увидите цирковых медведей, которые будут кататься на велосипедах, охваченные огнём, всё это время, или, может быть, Вам встретятся Ваши знакомые, хорошие или плохие, может быть, они даже скажут Вам что-то осмысленное... ну, в любом случае Вы это сейчас испытаете на себе. Только расслабьтесь и не сопротивляйтесь:?всё-таки Ваша магия времени может мне помешать, если Вы будете рефлекторно бороться с искусственным сном. —?Искусственный сон... —?Юлиус вновь хотел восхититься, но быстро передумал, вспомнив, что погружать в искусственный сон будут его самого. — Как долго он продлится?—?Зависит от Вашего состояния, —?вздохнула Джун, —?но обычно мне хватает часа. —?Она прикрыла глаза, сосредотачиваясь. — Лорд Юлиус, закройте глаза и постарайтесь ни о чём не думать и не сопротивляться: повторяю,?сопротивление нарушит заклинание.— Я понял, —?Юлиус прикрыл веки, —?моя магия не должна помешать. Морозное прикосновение ко лбу —?и реальный мир начал выцветать, меркнуть, бордовые и тёмно-фиолетовые круги расходились по всему белому помещению, мебель темнела, линии и границы тоже темнели, исчезали совершенно, словно комнату пожирала чёрная анаконда. Всё исчезало. Всё теряло всякий смысл: очертания, запахи, даже промелькнувшая на лице Джун грустная улыбка —?и сам Юлиус растворялся, исчезал, терялся... но мрак его не пугал. Он поддался этой волне, этой пустоте и бесконечному умиротворению, держа в узде свою магию времени, чтобы та не помешала, и перестал ощущать бег секунд и минут окончательно. Полная беспомощность. Где-то совсем близко заскрипели сверчки, а под пальцами возникла шершавая старая трава, осока, но не было пока ни солнца, ни луны — одна космическая тьма, тьма, тьма. Юлиус поднёс к самым глазам свои ладони —?пока ещё не испещрённые глубокими бороздками —?и выдохнул короткое: ?Где я?..? ?Ты знаешь?, — прошептали ему в ответ совсем тихо, почти беззвучно, будто это летний ветер пробежался между белыми зарослями люпина и прошелестел косами древних ив. Он будто снова был совсем ещё мальчишкой с вечно разбитыми коленками, который зачищал кровавые пятна и следы от травы на штанах. Сон действительно работал. Вокруг не буйствовала ни жара, ни зимний холод, только сплошная темнота, точно вороны выклевали глаза, а всё тело напоминало искусственное, чучело из соломы на полях пшеницы. Постепенно лимонная вспышка, как кусочек янтаря, стала расползаться вокруг пятачка с осокой, с побитыми коленками и маленькими ладошками. Тусклая зелень сменила черноту, запахло прелыми травами, недавней грозой, громыхавшей за далёкими макушками многовековых деревьев, и снова —?летний день, сфера бронзового солнца над головой, чёрные тучи, уплывавшие на восток... Детство. Восьмой год жизни в Королевстве Клевер. Юлиус прекрасно осознавал, что находился во сне, ему неподвластном; он поднялся с земли, отряхнулся, устремляя взгляд вперёд: перед ним раскинулась тёмная полноводная река, окружённая, как ресницами, камышами и рогозом, и на поверхности водной глади покачивались белые кувшинки, много кувшинок. Рядом поскрипывали колеса водяной мельницы; она была вся ветхая, с прохудившейся моховой крышей и с парой маленьких квадратных окошек. Стоило Юлиусу сделать шаг, как из зарослей травы поблизости взмыли голубые бабочки и устремились в сторону бревенчатого пережитка прошлого. Он оттянул ворот своей домашней рубашки и, заворожённый, двинулся к площадке, когда послышалась до боли знакомая фраза: ?Ха-ха, ты никогда не умел играть в прятки, братик?,?—?и заливистый смех на мгновение перебил даже скрип мельницы. Мурашки побежали по всему телу. ?Не найдёшь меня, не найдёшь, —?продолжал голос. —?Потому что ты слишком много думаешь, у-у-у, как у тебя голова ещё не взорвалась?? Босоногий Юлиус нахмурился и с разбега, проскочив заросшую тропку, запрыгнул на деревянную площадку с кучей вёдер и со сломанными удочками. Дверь, ведущая в водяную мельницу, пригласительно скрипнула, и он, осматриваясь, стал шарить взглядом по съехавшим колёсам, прогнившим ступенькам, жерновам, шкафам, мешкам. На крыше запищали мыши. Солнечный свет проскальзывал внутрь с опаской — здесь господствовали заветренные тени, прилипавшие к стенам, к полу и потолку. ?Даже если бы я спрятался у тебя под носом, ты бы не заметил!? — снова смешок и жалобный визг ступеней, которые вели на второй этаж. Юлиус знал, что за этим последует, и ускорился, осторожно перебирая ногами, чтобы не пропороть подошвы случайными ржавыми гвоздями. Этаж выше был завален старыми инструментами, но внимание его привлекла узкая спина в голубой рубашке и ворох латунных волос, сверкавших на солнце. ?Стой!? —?Юлиус крикнул, но не успел — фигурка с задорным визгом выскочила из открытого окна до самой земли. Всплеск воды. Он подбежал к самому краю и не увидел на тёмной реке ничего, кроме кровавых пузырей; ветер переменился, раздался грохот уходящей грозы и сверкнули далёкие молнии. Ступени снова заскулили под его ногами, а перед глазами мелькали стены, колёса, шестерня, жернова, сломанные скамейки, площадка, удочки, кровавые-кровавые пузыри, окружённые деревянными столбами разрушенного мостика, кувшинками, тёмными водорослями... Юлиус потянул руку к воде — и чужая рука с другой стороны, со дна, тоже потянулась к нему. Он разглядел лицо —?очень похожее на его собственное, только с ясно-голубыми глазами и забавной улыбкой с щербинкой между передними молочными зубами. ?Помнишь ведь меня? —?бледное лицо утопленника оживилось. —?Не забыл, братик?? Сон. Всего лишь сон. Рябь смыла изображение в мгновение ока; пропала мельница, ивы, камыши, и остался один лишь ослепительно белый свет, от которого в реальности проступили бы слёзы. Несколько мгновений в ушах звенели колокольчики, перебиваемые морским шумом, скрипом снега под сапогами, воем приближавшейся бури... а потом всё стихло. Искусственная дрёма притаилась, подобно гадюке в зарослях черники, готовая снова впустить ядовитые клыки в расслабленное сознание. Снова ладони. Юлиус сфокусировал взгляд на них:?уже ладони, испещрённые чёткими линиями, ладони, которые принадлежали ему нынешнему. Он до сих пор слышал эхо: ?Не забыл? Не забыл?? —?оно повторялось снова и снова, словно бы умоляло: ?Правда, не забывай?. Мгновением позже даже шёпот прошедшего кошмара прекратился, и перед ним раскинулся кабинет, припудренный золотыми бликами. На столе происходило сражение между белыми башнями отчётов, старыми договорами и докладами о постах на границах королевства. Юлиус откинулся на спинку стула и задумался. Да, эти искусственные сновидения всё-таки не поддавались никакому контролю, они были такими же стихийными, как внезапная песчаная буря... но разгадать их механизм работы не составляло труда. Главный принцип —?это выхватывание мест, воспоминаний, настоящих снов, памятных событий и расстановка декораций. Всё перемешивалось, как в коктейле, приправлялось иногда специями, листочками мелиссы и подавалось в новом сочетании, хотя тот конкретный сон... Слишком многое в нём выглядело знакомо. От водяной мельницы до щербинки между молочными зубами. Юлиус поднялся с места и приблизился к полкам со свитками и обновлёнными справочниками. Справочник про зону маны, справочник про стихийную магию, справочник про магию металлов... Он был почему-то уверен, что многие из них не стояли на полках в его реальном кабинете, который, ко всему прочему, не выглядел таким же огромным, как воображаемый. Шкафы тянулись к невероятно высокому потолку, почти исчезали, будто в облаках, и кто-то сбивчиво нашёптывал старую сказку: ?Когда-то очень давно жил отшельник... золото... в памяти её... ломалась... любили...? Её всё повторяли, словно заклинание: ?...золото... лжецы... память... любовь... близилось...? Всего лишь обрывки фраз, смысл терялся, не хватало столько деталей пазлов. Юлиус понял, что слишком долго смотрел в одну точку, на трактат о сердечных болезнях, неизвестно откуда взявшийся даже на воображаемых полках. Он раскрыл его на середине —?там лежала закладка —?и с удивлением услышал стук в дверь. ?Во сне?.. Неужели меня сейчас Маркус завалит новыми жалобами и проблемами? Или же мне, как выразилась Джун, ожидать горящих медведей на велосипедах?? — такими были его мысли, а потом послышалось ворчливое: ?Спит, что ли???—?и новый, более уверенный стук. Гадать особо не пришлось, кто стоял за дверью. Ями. ?Хотя, может, горящие медведи на велосипедах —?это не так уж и плохо?..? —?поймал себя на мысли Юлиус, одёргивая рукава своей мантии. —?Войдите, —?вздохнул он, ещё тщательнее став вчитываться в текст, который не представлял для него никакого интереса, когда щёлкнула дверная ручка и раздались тяжёлые шаги за его спиной. —?Я тут отчёт принёс, —?сказал Ями, явно потягиваясь на ходу, —?как же я устал бегать за теми придурками... За такие задания я бы не отказался получать надбавку.—?Хм, —?Юлиус листал медицинский трактат, попутно пытаясь вспомнить, о каком задании шла речь. — Ты в последнее время действительно отличился, Ями. Возможно, надбавка будет хорошей идеей. Отчёт можешь оставить на столе, я его прочитаю в ближайшее время. —?Не сказал бы, что там особо интересное чтиво, —?Ями не двигался, —?там вообще в чём замес был: у деревенских кошки пропадать начали, и крыс у них развелось —?тьма-тьмущая, они там зерно попортили, зимние запасы почти накрылись...—?М, если бы речь не шла обо всех кошках, я бы даже не обратил на это внимания, наверное, — задумчиво протянул Юлиус, припоминая, что где-то уже читал подобный отчёт. Может, в прошлом месяце?.. Слова сами как-то ложились на язык. —?Это ведь была не первая такая деревня. В соседней, правда, пропали собаки.— Я ж и говорю, —?продолжил Ями, — я поэтому и взялся за это задание.—?И вовсе не потому, что в одной из тех деревень была пивоварня? —?Юлиус усмехнулся, закрывая книгу и прилаживая её обратно на полку, так, как она там и стояла. Пальцами он пробежался ещё по паре корешков с красивыми подписями.—?Пф, —?Ями, скорее всего, оставил сложенный в несколько раз лист с отчётом на столе, —?если бы там было нормальное пиво, я бы так быстро не вернулся.—?Есть в этом доля правды, — рассмеялся Юлиус в кулак, бросив взгляд на маленькие коллекционные часики, стоявшие между книгами: они чётко сообщали, что во сне было только восемь двадцать девять. —?Ты управился всего за два дня, верно?—?Вообще — за день. — От Ями жутко несло сигаретами, словно он выкурил целую пачку.—?Я понял, —?Юлиус кивнул, оборачиваясь, — редко ты сюда приходишь так рано. Может, чашечку какао? —?он бы и себе заварил немного. —?Дело каких-то десяти-пятнадцати минут. — Какао, оно, конечно, хорошо, но я с тобой поговорить хотел, —?Ями во сне был тем же самым Ями, которого Юлиус видел наяву. Та же чёрная накидка, та же катана, те же тёмно-серые глаза и колючие взгляды из-под жгуче-чёрных бровей, совершенно те же узкие гордые губы. И двигался он так же, неотличимо ловко. —?Знаешь ли, выловить тебя бывает сложнее, чем рыбу в море.— Разговор будет о чём-то серьёзном? —?Юлиус снова одёрнул рукава мантии.—?А ты видишь у меня клоунский нос? — пренебрежительно фыркнул Ями, делая шаг навстречу. —?Да, о чертовски серьёзном.—?В таком случае, — Юлиус задумчиво покосился на свой рабочий стол, —?чем я могу по...Ями ухватил его за грудки и притянул к себе неожиданно быстрым движением. Юлиус затаил дыхание, расширив удивлённо глаза, когда к его губам прижались обветренные, жёсткие, тонкие губы. Это был точный удар в сердце. Молнии пробежали под кожей, обожгли каждую мышцу, ошпарили, покусали, как бешеные псы, ведь загорелое лицо было впервые так близко, так непозволительно близко, и больные лёгкие сжались, и воздуха перестало хватать, и в руках пропала всякая сила — а он ведь мог бы оттолкнуть сразу, он мог бы прекратить обман, ведь это... ?Сон, сон, сон?, —?напоминал он себе в мыслях, тыкал себя носом в этот единственно верный факт, но они всё стояли, сцепленные поверхностным поцелуем мгновения, длившегося, казалось, целое тысячелетие, и ничего больше не происходило. Только тепло, только зажмуренные глаза перед его глазами, только короткие ресницы, только золотой загар. И губы. Губы на его губах. В груди разразилась настоящая буря, а в голове было пусто-пусто — вакуум —?раз-два-три, нервная усмешка, попытка отстраниться, попытка сказать: ?Ошибка, это всё крупная ошибка?,?—?но язык не двигался. Юлиус первым оттаял от тысячелетия, дёрнув головой и больно стукнувшись затылком о полку. Едва не зашипел. Ями медленно раскрыл глаза — невероятно тёмные, — в которых будто ожила долгая полярная ночь. Его пальцы по-прежнему крепко сжимали красную мантию, не отпускали, не отцеплялись, точно проклятие, от которого все мысли отключались, рубильник разума был повёрнут на значении ?выключено?, за окнами вдруг заголосили лебеди —?откуда только они взялись, прилетели ко дворцовому пруду?.. — а в гигантском кабинете тогда же стало так тесно, так жарко, воздух обжигал нос. Юлиус не успел сказать ни слова, когда следующий, поцелуй посмелее, прервал его на полуслове: ?Стой...? Спиной он прижимался к шкафу, чувствуя позвоночником нижние полки. Несколько книг свалилось с громким ?бах??на пол, будто динамит взорвался, когда Ями отпустил мантию и внезапно обнял его, крепко обнял. В лёгкие Юлиуса как будто напихали фосфора, зажгли там,?и теперь тот горел внутри безостановочно, так что воздуха стало ещё меньше, остался лишь белый дым. От нового прикосновения ему уже удалось увернуться — и прежние горькие губы скользнули по его щеке. Разум включился. Лихорадочно запыхтел, выплёвывая план за планом: от обычного ?просто оттолкни его? до ?вывернись?, они перекрывали тихий-тихий шёпот: ?А может, поддаться? Разве не об этом ты тайно мечтал?? В настойчивых объятиях тоже было жарко невообразимо, даже сквозь мантию касания ошпаривали. И когда казалось, что Ями остановился и готов был отстраниться сам, он опустился к шее, прижался губами к нижней линии челюсти и ниже, ниже, ниже... Целые батальоны мурашек промаршировали по спине. —?Ями, —?Юлиус выдохнул сквозь зубы, —?Ями... —?новый поцелуй возле кадыка заставил его захлебнуться в единственном слове, утонуть, прикрыв глаза и чувствуя, как в теле, стонавшем и болевшем в реальности, вдруг завелись бабочки, целая колония, с роскошными белыми крыльями, посыпанными волшебной пылью. Они порхали внутри, щекотали и без того беспокойное сердце. —?Сукехиро! —?Юлиус с силой отпихнул от себя Ями, так что тот отступил на шаг назад, и начал поспешно стирать следы от поцелуев, которые горели на губах, на коже —?будто его целовало открытое пламя, оставляя ожоги. —?Погорячился, — тоже выдохнул Ями, дрогнувшей ладонью зачесав волосы назад.—?Погорячился? —?Юлиус поднял брови, пытаясь не повышать голоса. —?Ты только что... —?Прикоснулся к Святому Граалю, —?он дёрнул губами, складывая их в улыбку.—?Ты только что... —?повторил Юлиус, втянул воздух носом, нервно усмехнулся.—?Ты против? —?Ями спрашивал, а в глазах горело что-то непонятное... терпеливое ожидание? —?Ями, так нельзя, —?Юлиус попытался ответить как король магов, но улыбка выходила какой-то совсем не королевской, да и границу между ними в этом сне будто стёр прибой —?линии на песке никогда не отличались долговечностью. —?Нельзя что? —?Ями, казалось, искренне недоумевал. —?Нельзя тебя трогать, потому что ты, мать его, король магов? —?он не приближался, не тянулся, не наступал, только смотрел, долго и внимательно. —?Или просто какой-то иностранец с отвратными манерами тебе никак не пара?—?Не в этом дело, —?Юлиус устало прикрыл глаза, расправляя плечи; сон его захватил с головой, закрутил сознание, как шуруп, завинтил. Ями слишком настоящий. Ями слишком Ями, чтобы разговаривать с ним по-другому. — Так нельзя, потому что это принесёт тебе проблемы. Давай взглянем на это с рациональной стороны, ладно? Мне сорок. Тебе двадцать шесть. Прибавь к этому ещё и то, что вокруг тебя столько прекрасных женщин, та же Шарлотта, например. Я не вижу смысла. Правда, не вижу. Просто...—?Помолчи, —?Ями перебил его. — И слушай меня внимательно: я ненавижу повторять. Мне плевать, что ты король магов, мне плевать, что о нас будут говорить другие, а с математикой у меня всегда были проблемы. Я сейчас хочу услышать от тебя одно?— мне отвалить от тебя раз и навсегда или не отвалить? Ты хочешь... —?он прокашлялся, —?в общем, да. —?Я... — Юлиус по привычке потёр переносицу в поиске слов. —?Ты должен понимать, что всё это не так просто, как ты думаешь. Между нами просто ничего не выйдет, и ты это понимаешь намного лучше меня. Правда, ты выбрал себе не того человека, — последнее он выдавил из себя с трудом. —?Возможно, будет лучше, если...— Если ты скажешь то, что я думаю, я тебе по башке надаю, — Ями скрестил руки на груди. — Ты не хочешь, потому что я тебе противен, или не хочешь, потому что испугался? — он прищурился —?испытывал. Юлиус нахмурился, хотел что-то сказать, но довольно быстро понял, что ни одна его отточенная фраза не сработала бы. —?Не в этом дело, —?глухо повторил он, —?далеко не в этом.—?Ну и в чём тогда? —?Ями явно хотел снова к нему прикоснуться, но останавливал себя.—?Я уже, кажется, всё объяснил, —?терпеливо выдал Юлиус, —?мне повторить?—?Бла-бла-бла, —?Ями мизинцем поковырял в ухе. —?Я люблю тебя, старый ты осёл. —?Лю... —?у Юлиуса сердце упало вниз. — Любишь?—?Ага, —?Ями сел на стол, нарушая порядок бумажных башен. —?Сам в шоке. Несколько секунд они будто играли в гляделки. Юлиус пытался понять, была ли эта мастерская шутка сна, и ожидал, когда кабинет разразится знакомым смехом и ему, как щелчком по носу, прилетит единственное слово: ?Купился?? Ями же достал самый верхний лист бумаги и начал превращать из него журавлика —?это был отчёт Уильяма. Его пальцы ловко складывали грани, текст ломался, буквы перескакивали из стороны в сторону, и вскоре из нагромождения подробных абзацев об уничтоженной банде грабителей появился символ ?долголетия, мудрости и чести? с крыльями, перепачканными в чернилах. Маркус бы на голове волосы рвал, увидев воочию подобную халатность по отношению к важным документам. Юлиус хотел улыбнуться, но всё ещё ждал смеха, который всё не разносил в клочья странное слово ?люблю?, которое повисло в воздухе, как выжженное клеймо с запахом сигарет. ?Да, —?думал он, —?лучше бы это действительно были медведи?. Солнечные лучи пробивались сквозь прозрачные шторы, трепетавшие от ветерка, который проникал в кабинет сквозь приоткрытую форточку, принося с собой аромат улицы. Книги, валявшиеся на полу, шелестели страницами, параграфы о магии ходили тёмными словесными волнами; с тихим тиканьем ворчали часики на полке —?они уже показывали пятнадцать минут десятого, золотые стрелочки догоняли и перегоняли друг друга, минуя чёрные цифры. Юлиус, сдавшись, приблизился к рабочему столу, не отрывая взгляда от журавлика, которого Ями устроил на вершине остальных отчётов и докладов, усадил, как на трон. Из другой бумажки —?ещё один отчёт Уильяма — он начал творить что-то новое. Только спустя несколько секунд стало ясно, что его ловкие руки складывали корону.—?Ты решил из всех моих документов сделать оригами? —?спросил осторожно Юлиус, стараясь отвлечься от разговора до маленькой паузы. —?Мне их нужно было прочитать.—?У Ванджанса всегда всё одно и то же, — фыркнул Ями, раскладывая корону, —?можно даже не смотреть в них.—?Ями, — вздохнул Юлиус, —?будь добр, верни отчёты в прежний вид. —?Ты имеешь что-то против оригами? — Ями положил корону рядом с журавликом.—?Нет, я... —?Юлиус не сдержал смеха, — ладно, журавли у тебя получаются красивые, согласен. Только, пожалуйста, не трогай больше ничего. У меня здесь своя система. —?Дерьмовая система, — Ями поёрзал на месте, ткнув в другую башню указательным пальцем. —?Ты же во всём этом скоро потонешь. Захлебнёшься в своих драгоценных бумажках. — Я бы разобрался со всем этим сегодня же, —?Юлиус взял в руки корону, повертел её в руках, — а потом у меня были планы на ближайшие несколько дней...—?Вот как, —?Ями сполз со стола, — а я уже хотел предложить тебе выпить. —?Выпить? —?Юлиус вздёрнул бровь, оставляя корону на столе. — Ями, ты же знаешь, что я не пью.—?Мог бы сделать для меня исключение, — он зевнул, — может, приобщился бы ко всему людскому хоть раз. Стал бы ближе к народу, так сказать.—?Я король магов, —?напомнил скорее самому себе, чем ему, Юлиус. — Ты представляешь, что со мной будет, если меня увидят пьяным?—?Хотя да, —?Ями почесал затылок, — Маркус тебе за такое в глотку вцепится сразу.— И вся моя репутация покатится с горы, —?он вздохнул.—?Ты мог бы всё это сделать по-тихому, в другом облике, и никто бы об этом не узнал, ну, кроме меня, — предложил Ями. —?Я как раз знаю одно место... — он всё-таки не сдержался и снова приблизился к Юлиусу. — Ладно, вернёмся к нашим баранам. —?К каким конкретно? —?Юлиус заглянул ему в глаза. —?Не заставляй меня это повторять, —?Ями сжал его плечо. —?Я про твои охренительные отговорки и оправдания. Придумал что-нибудь новое или будешь повторять одно и то же?—?Я не совсем понимаю, к чему ты ведёшь, —?Юлиус скосил взгляд на его руку.—?Я хочу опять тебя поцеловать, — довольно просто признался Ями, —?и хочу это делать не раз в сто лет.—?Ями, — Юлиус сокрушённо выдохнул. — Ты не понимаешь, к чему всё это может привести. — Подумаешь, — Ями пожал плечами, —?и не с таким имели дело. —?Он наклонился, прошептав Юлиусу на ухо: — Мне на всё наплевать.—?Было бы всё так просто, я бы... —?Юлиус мог бы снова его оттолкнуть, но не стал. — Ты бы что?Юлиус выждал момент, и когда Ями собирался окончательно отшатнуться, уже сам поймал его лицо в свои руки и мазнул губами по его лбу, неуверенно, осторожно; он боялся, что даже сейчас, во сне, ошибался, выставляя все свои фишки вперёд, когда пять костей могли выпасть в нулевую комбинацию. Это была бы большая, очень большая ошибка. Но Ями только одобрительно мурлыкнул: ?Вот уж точно, приятный сюрприз?. Сердце стукнуло под рёбрами, ободрённое проскользнувшей глупой надеждой, когда их взгляды снова встретились, и улыбка Ями, сотканного из воспоминаний, напомнила ему, что в реальности дела обстояли бы по-другому:?максимум, что случилось бы — это тычок в грудь или щелчок по носу с чем-то вроде: ?Ты что, с дуба рухнул?? Никакого поцелуя и уж точно никакого признания. Лишь насмешка и недоумение, всё-таки четырнадцать лет, да и дружба между ними... стоило ли её рушить, прислушиваясь не к самому умному порыву?Юлиус отпрянул, напоминая себе, что всё это, что их разговор — всего-навсего фантазия его спящего разума, хотя желание вновь прислониться губами к тёплой загорелой коже вызывало внутри приятный отклик. ?Может быть, действительно поддаться? Другого шанса явно не будет?, —?подумал он, следя за чужой широкой улыбкой. Даже без алкоголя он чувствовал себя пьяным, пьяным от мыслей, пьяным от слов, пьяным от игры сознания и образов, в любой момент с его языка могла сорваться глупость. Ями, ища разрешения, притронулся к его волосам, спустился ладонью к затылку, и Юлиус хмыкнул про себя: ?Действительно, старый дурак?, —?и неловко оставил поцелуй-печать на жёстких шершавых губах, просто прикоснулся, чувствуя пряность и горечь глинтвейна с табаком. Искусственный сон дёргал за самые желанные струны, и он понимал, что пропал —?пропал, потому что даже здесь не переставал вспоминать о Ями, а надуманные прикосновения сводили его с ума, и от этого нельзя было отмахнуться, как от назойливой мухи. —?Лорд Юлиус! —?голос Маркуса прорезался сквозь затуманенные мысли. —?Ни минуты покоя, —?вздохнул Юлиус, отстраняясь и приводя мантию в порядок. —?Другого времени не нашёл, —?буркнул Ями, одёргивая чёрную накидку. В этот момент весь кабинет закачался, и боль в груди вернулась с новой силой: лёгкие опять горели без остановки, будто плавились. Юлиус разлепил глаза, сдерживая болезненный стон и уже зная, что вынырнул из искусственного сна. Реальность медленно набирала краски; звуки больше не напоминали болотное бульканье, и было слышно, как сбоку, возле койки, шёл оживлённый спор: спорили Джун Ратт и Оуэн, но пока слова ускользали от всё ещё сонного разума, и в ушах невыносимо звенело —?тысячи церковных колоколов. Он собрался с духом и резко принял сидячее положение на кушетке, моргнул пару раз, привыкая к стерильной белизне, к тем же белым стенам, дверям, халатам и шкафам —?один только маленький витраж на окне окрашивал кусочек пола в синий, малиновый, жёлтый и фиолетовый. Сделать новый вдох у него не получилось. Паника подкатила к горлу, когда и следующий глоток воздуха оказался бесполезным, и это заметили оба лекаря, отвлёкшись от своих выверенных аргументов. Оуэн наложил прежнее обезболивающее заклятие —?и колючки шиповника, вцепившиеся в глотку и в лёгкие, растворились, позволяя воздуху проникнуть в грудь, хотя на языке всё равно ощущался привкус крови. Джун присела на стул возле кушетки, на несколько мгновений прислонив ладони ко лбу; выглядела она серьёзнее, чем до диагностики. Намного серьёзнее. Юлиус прогнал остатки страха задохнуться здесь и сейчас со своего лица, загнал их глубоко, запер. Он даже попытался беззаботно улыбнуться, но губы никак не слушались его, словно их прилепили к лицу липкой смолой. Джун среагировала на это спустя несколько секунд, отнимая руки от лица. — На Вашем месте я бы не делала резких движений, лорд Юлиус, —?она покачала головой. — Всё хуже, чем я себе представляла. Пусть остальные органы пока не поражены так же сильно, как лёгкие, но это не значит, что их не коснётся та же судьба в ближайшее время. Я крайне удивлена, что симптомы проявились только сейчас... Оуэн говорит, это началось два дня назад? Такого стремительного развития болезни я уже очень давно не видела. Удивительно. —?Диагностика показала, что это в самом деле болезнь магической природы, —?Оуэн поправил очки. —?Я встречал такое лишь однажды, в очень древних архивах, случай напоминал Ваш по своей симптоматике... правда, первым поражённым органом тогда был желудок, но, к сожалению, я не уверен, что в тех документах было хоть что-то про успешное выздоровление. Мне жаль, лорд Юлиус. — Я бы хотел услышать не ваши сожаления, —?вздохнул Юлиус. —?Чем я болен?—?У этой аномалии нет названия до сих пор, —?сказала Джун. —?Если мне не изменяет память, она встречалась лишь у магов, которым было подвластно время. То есть, я бы предположила, что это у Вас почти наследственное, —?она сунула руки в карманы. —?Ваше тело разрушается изнутри, и всему виной то, что Ваш гримуар... нет, природа Вашей магии, так будет вернее, обратилась против Вас же. Теперь она крадёт Ваше время, и причём очень быстро, —?Джун смотрела на Юлиуса, и в песчаных глазах её виднелся исследовательский интерес. — Я бы сделала несколько проверок, перед тем как Вас отпустить сегодня... но, с другой стороны, даже без них мне предельно ясно, что всё играет против Вас: и время, и магия, и скудные описания похожего недуга в архивах без каких-либо ответов. Последний раз подобная аномалия случилась... кажется, двести тридцать-двести сорок лет назад. Юлиус несколько мгновений смотрел в одну точку. На маленький витраж. — Моя магия убивает меня? —?наконец выдавил он из себя. — Это... да, наверное, такое возможно, — он задумчиво разглядывал свои ладони. —?Получается, нужно искать источник этой аномалии... и Вы говорите, мне осталось меньше двух недель?— Именно так, — кивнула Джун. — Я понимаю, новость эта шокирующая, но постарайтесь не отчаиваться. Из тех же архивов мне известно, что ваше заболевание развивается стремительно только тогда, когда вы пользуетесь магией, по большей части. Нет, оно, конечно, не дремлет в вашем теле до поры до времени, оно медленно развивается, но значительные ухудшения происходят при колдовстве любого рода. Исключив колдовство как фактор, мы сможем продлить себе время на поиски где-то на месяц. Должна заметить, что, говоря о колдовстве, я подразумеваю использование магии вообще: ни полёты на мётлах, ни быстрое перемещение, ни простейшие заклинания —?ничего из этого Вам делать категорически нельзя. Оуэн, —?она подозвала другого лекаря к себе, — ты принёс то, о чём я тебя просила? —?Конечно. —?Оуэн, приблизившийся к кушетке, достал из кармана кулон с чёрным кристаллом, окаймлённым тёмным серебром, и передал его в руки Юлиуса. —?Наденьте. — Я знаю этот артефакт, — Юлиус, всё ещё ошарашенный новостью, взял в руки лёгкий кулончик, —?это ведь Слеза Полуночи. Она запечатывает всякую магию того, кто с ней соприкасается. Раньше, конечно, она представляла из себя один-единственный кристалл, а цепочку ей добавили гораздо позднее. Кажется, при третьей королеве магов... То есть ваша единственная рекомендация —?это запечатать всю мою магию? —?он пытался представить, каково это будет —?лишиться своей силы, пусть даже и временно. Если об этом станет известно...— Понимаю, звучит дико. Вы, наверное, думаете сейчас, как король магов сможет обойтись без магии целый месяц, однако на Вашем месте я бы об этом волновалась меньше всего. Лучше держите в голове мысль, что любой живой король магов лучше мёртвого, —?Джун говорила мягко. —?Иного пути нет. Нам нужно время. Болезнь, с которой мы имеем дело, очень коварная противница, хуже рака любого типа. Да, и ещё, —?она протянула синюю бутылочку, —?это укрепляющее зелье, оно поможет Вашему организму хоть как-то сопротивляться. Пейте ежедневно по чайной ложке во время еды, один раз в день, не более. В такие моменты я крайне рада, что Звёздное королевство на нашей стороне:?их зелья и лекарства выше всяких похвал. —?Значит, месяц... — надев водолазку и мантию поверх неё, Юлиус нацепил на себя кулон, почувствовав, как вся его магия, вся его сила вместе с ощущением времени испарились, будто их никогда и не было —?и гримуар замолчал. Он сидел на кушетке достаточно долго, смотря на пейзаж, нарисованный возле окна с витражами. Это был лес. Сосновый бор, пылающий рассвет и зелень, зелень —?всё-таки третья королева магов, разрисовавшая каждый закуток дворца живыми красками, знала толк в красивых видах.?—?Возможно, мне стоило бы ознакомиться с описанием похожего случая в архиве, я мог бы заняться этим... —?он прикинул в голове, что все прочие дела можно было отложить, —?прямо сегодня. Всего, вы говорите, месяц? —?Юлиус сжал между пальцами чёрный кристалл, который дарил ночную прохладу, словно внутри него заключили лунный ветер. —?Даже с кулоном, запечатывающим магию?—?На Вашем месте я бы не напрягалась, — вновь заговорила Джун, —?нам мало что известно о механизмах развития этой аномалии. Вероятно, есть множество факторов, которые могли бы повлиять на скорость её распространения... но пока что мы знаем одно —?магией Вам пользоваться категорически запрещено. Ни при каких обстоятельствах. Иначе это может закончится очень плачевно, как для Вас, так и для всего королевства. Поверьте, меньше всего мы хотим сейчас терять Вас, — она начала общаться с ним, как с маленьким мальчиком, и Юлиусу это не нравилось, но он только постарался снова улыбнуться — защитная реакция, не более. — Честно говоря, я даже не могу предположить, что Вам посоветовать ещё. С Вашими государственными делами, то есть. С одной стороны, Ваша внезапная пропажа вызовет вопросы, с другой —?в таком состоянии Вы очень уязвимы. Если кто-то прознает о природе Вашего заболевания... что ж, да здравствует король.— Да здравствует король, — нервно усмехнулся Юлиус, —?да, вот уж действительно, да здравствует. —?Мы немедленно займёмся поисками лекарства, —?с шаткой уверенностью проговорил Оуэн. Юлиус слышал, что в его голосе не было ни капли пригретой надежды. Он говорил это так, будто перед ним уже был могильный камень с ровненькой надписью: ?Юлиус Новахроно, двадцать восьмой король магов, умер при исполнении обязанностей?.— К счастью, у нас в архивах законспектированы действия всех лечебных артефактов, всех лекарств и трав в алфавитном порядке, да и, что уж греха таить, головы у нас светлые, закономерности заметим, —?протянула Джун, бросив взгляд на Юлиуса. Только в её песчаных глазах было что-то весомее надежды: она смотрела на него с непокорной готовностью расцарапать своими ногтями лицо судьбы, она была намерена бороться, и это обнадёживало — если не Оуэн, так она точно вдохнула бы в их поиски жизнь. — Придётся посидеть какое-то время, не выпуская чашку кофе из рук, но что же... разве Ваша жизнь стоит меньше кофейных зёрен? — она улыбнулась. Впервые за весь разговор по-настоящему —?как улыбались далеко не уставшие люди. — Постарайтесь не отчаиваться. Мы Вас вытащим, слово лекарей королевства Клевер. — Даже при всём моём желании мне не дадут отчаяться, — улыбнулся Юлиус, со скрипом приподнимаясь с кушетки. Усталость наваливалась на него с грохотом, давила на спину и плечи, тянула к земле. С кулоном боль в груди не прекратилась —?только стала она всего на каплю менее назойливой:?теперь хотя бы мысли не путались... Кашель снова заявил о себе, так что Юлиус едва не согнулся, но всё же смог удержаться. —?Кашель и прочие симптомы вряд ли Вас отпустят, — бросила ему вслед Джун. — Но они хотя бы не будут усугубляться. По крайней мере, пока.Юлиус кивнул, прикрывая за собой дверь. Он планировал и сам спуститься в архивы, он с самого начала чувствовал неладное... Гримуар, значит?.. Под ногами распластался мраморный пол со светлыми венками-прожилками, по сторонам вырастали белые колонны и два великана, державших потолок, два атланта, вырезанные из грубой скалы давным-давно. Его шаги прокатывались бы по коридорам, если бы только весь дворец не кишел людьми:?посетители, знатные гости, дворецкий, служанки с щётками и опущенными взглядами, сотни и сотни горьких магических следов в воздухе —?от обычных элементов до промежуточных, которые жёстко подавляла Слеза Полуночи. На знакомых лицах играли либо улыбки, либо глаза гасли от наплыва мыслей, либо губы стягивались в тонкие линии-нитки. Несколько раз с ним сталкивались королевские дамы: они торжественно плыли в пышных платьях, на головах их соорудили высокие причёски, щёки припудрили, губы накрасили, глаза подвели, делая их огромными, почти бездонными. Стуча маленькими каблучками туфель, они с достоинством держали вздёрнутые подбородки. Их звали Эллен и Нинель. ?Лорд Юлиус, какая приятная встреча?, —?мягко проговорила Эллен, крутя пальцем тёмно-русый локон, а Нинель только сделала красивый реверанс, на мгновение опустив голову. Дальнейшего разговора у них не сложилось, никогда не складывалось: во дворце у них разные роли, разные жизни, разные расписания. Юлиус только проводил обеих приветливой улыбкой, стараясь не думать, как выглядел после жара, после холода, после слабости, которая невыносимым грузом оплетала его ноги —?тонны, сплошные тонны тянули его к земле, но он шагал вперёд со всем своим упорством: с магией или без, Юлиус оставался собой, хоть и держался поближе к стенам с картинами, хоть и двигался не так легко и непринуждённо. Никто бы не заметил подвоха, никто бы не стал приглядываться к его бледности, к его глазам, которые наверняка до сих пор лихорадочно блестели, как у пьяного или как у человека, который готов был бессильно лечь в гроб в ожидании первой горсти земли на своей груди, до скрипа сжимая зубы. Он радовался только одному: на нём не слишком часто задерживали взгляды. У Августа Киры Клевер XIII сегодня было много посетителей, много музыкантов, актёров, даже художников —?наверное, он решил развлечь себя сегодня их обществом, ведь в расписании не было ни одного важного государственного собрания. В спальню Юлиус прошёл почти бесшумно, без скрипа, но не остался незамеченным. Ями, стоявший у окна, обернулся —?сонный, видимо, только-только проснувшийся. Он мгновенно нахмурился, потирая локти. —?Ты видел, сколько сейчас времени? —?зевнул Ями.—?Где-то одиннадцать, —?Юлиус с сожалением отметил, что точный счётчик в голове теперь молчал, не было больше никакой точности в минутах и секундах.—?Ага, одиннадцать, —?Ями потянулся, — самое время, чтобы пожевать чего-нибудь. —?Глинтвейна у меня пока нет, —?Юлиус старался лишний раз не смотреть в его сторону: один взгляд на его лицо вызывал в голове целую связку образов: поцелуи, объятия, шёпот, тепло, жар, губы... и они выбивали землю у него из-под ног. — Из пожевать могу предложить печенье, оно правда хорошее, или суфле, но без чая... Скажем, я мог бы приготовить какао? —?он испытывал чувство дежавю, во сне всё тоже началось с какао, а закончилось...—?А ты вообще где был? —?прервал ровную цепочку мыслей Ями, доставая из ящичка начатую пачку печенья. —?Государственные дела?—?Да, —?нервно усмехнулся Юлиус, — можно сказать и так.—?Вот дурная голова, —?проворчал Ями, начав хрустеть печеньем и усевшись на подлокотник кресла, —?тебе же сказали отлёживаться и нос свой никуда не совать. Или у тебя память совсем захирела? —?он бросил быстрый взгляд на улицу. —?Наверное, захирела.—?По крайней мере, —?Юлиус задержал дыхание, чувствуя подступающий кашель, —?мне стало немного лучше. Мне нужно... отыскать кое-что в архивах. Ты, если хочешь, можешь остаться, позавтракать, Картер как раз готовит в это время, у него выходят потрясающие тосты и яйца-пашот, иногда ещё к тостам подают апельсиновый джем... —?он делал вид, что ничего не случилось, —?ты только скажи, и тебе всё принесут, от моего имени, конечно. —?Яйца-пашот и тосты. Как-то жиденько. В идеальной картине моего мира?утро должно начинаться со стейка с кровью, —?Ями прикрыл глаза, будто действительно представлял перед собой такой стейк. —?С розмарином и тимьяном, ещё бы к нему добавить медовую горчицу... со свежим куском чёрного хлеба и луком-пореем.—?Да, действительно идеальная картина мира, —?издал хриплый смешок Юлиус. —?Я бы ограничился просто ромашковым чаем, всё равно кусок в горло не лезет... В таком случае я попрошу, чтобы еду принесли сюда, а сам проверю архивы, —?он поймал на себе строгий взгляд тёмно-серых глаз. —?Я правда чувствую себя лучше, тебе не о чем... кхм, — Юлиус хотел снова сказать ?беспокоиться?, но вовремя одёрнул себя. —?Со мной ничего не случится.—?Ты уже дважды повторил, что тебе лучше, но только слепой или тупой поверит во всю эту чушь, —?пробубнил Ями с набитым ртом. — Что опять стряслось?—?Ничего, —?Юлиус постарался как можно проще поставить синюю бутылочку на прикроватную тумбочку, —?так тебе заказывать стейк?—?Ты тему не переводи, —?Ями окинул его взглядом с головы до пят. —?И что это за синяя хрень? —?он ткнул в сторону склянки, и Юлиус разочарованно выдохнул: ?Теперь точно не отпустит так просто, капкан, а не человек, ногу отхватить в любой момент может?. —?Ты наверняка уж с Оуэном переговорил, и он сказал что-то, от чего ты снова в горгулью превращаешься. Что, воспаление лёгких серьёзнее, чем он думал?—?Нет, всё в порядке, —?Юлиус перевёл взгляд на шкаф, —?мне просто нужно время. —?Время, —?хмыкнул Ями, — тебе-то? Дело, значит, действительно серьёзное. Юлиус промолчал, потянулся за своим дневником, забрал его с полки. Подклеенная обложка лежала в его руках так привычно,?будто секунду назад он сжимал между пальцами новое гусиное перо, и чернила были при нём, только-только из открытой баночки... Струны арфы вновь завели свою печальную колыбельную, и тихий голос вторил ей —?ла, ла-ла, ла, ла-ла, —?пел молодой парень, его имя знали с переменчивым успехом, приёмный сын королевского скрипача, Лука, который редко показывался на глаза знатным господам. Он изредка затягивал песни без слов, играл с интонациями, либо просто мычал, либо бубнил рифмы, приходившие ему на ум. Ла, ла-ла, ла, ла-ла — просачивалось в тёплую спальню, по стенам которой стайками бегали солнечные зайчики, а за окном больше не порхали пёрышки снега, только белые громады облаков скользили по небу. Юлиус бережно погладил буквы на обложке, повидавшей и его юность, и зрелость. В голове его роились мысли, особенно после диагностики:?они лаяли, выли, скреблись, сны оставили после себя слишком много вопросов, и часть из них требовала быть записанной на страницах ровным витиеватым почерком, превратиться во что-то материальное, облачиться в одеяние слов, но без заклятий... Он ткнул кончиком пальца в Слезу Полуночи, которая отозвалась на его действие мелкой дрожью. Она запечатывала всё, каждую магическую каплю, блокировала, ещё притупляла чувства, однако она приносила с собой странное облегчение, граничившее с совершенной беспомощностью —?магия времени и гримуар, весь знакомый мир поворачивался к нему спиной. Юлиус хмыкнул про себя —?да, действительно, ему многое пора было бы записать на последних листах; он взял дневник подмышку, когда Ями скомкал пустую упаковку и бросил её в мусорное ведро, вытирая пальцы о штаны. Чёрный песок в песочных часах медленно сыпался на дно, они стояли на прикроватной тумбочке, казалось, целую вечность —?их принесли на очередное Рождество, с короткой запиской: ?У меня всё хорошо, но будет лучше?, где-то шестнадцать лет назад. Ни имени отправителя, ни знакомых завитушек в словах —?писал явно человек, не желавший, чтобы его узнали. Юлиус вздохнул, уже представляя, что в архивах его ожидали и целый набор перьев, старых и новых, и чернила, и многотомные фолианты, покрытые толстым слоем пыли. На мгновение он ушёл глубоко в себя, хаотично пролистывая шершавые страницы с зарисовками артефактов и с заметками, даже не читал, просто глядел на текст, слыша лишь одно: ?Две недели, нет, двенадцать дней, но в лучшем случае —?месяц?. Это крутилось в его голове на повторе, и улыбка сама собой сходила с лица... Он мелко вздрогнул, когда тяжёлая рука Ями опустилась на плечо, а сам Ями потряс его, возвращая в реальность, где было не скрыться от тёмно-серых глаз. Юлиус встретился с ним взглядом, всё ещё крепко сжимая свой дневник, неловко улыбнулся, но говорить не начинал —?ждал, пока Ями заговорит первым. У Ями, как и ожидалось, терпения играть в гляделки не хватило. —?Ну и что на этот раз? —?спросил он, стискивая плечо Юлиуса. —?Что сказал Оуэн?— Мы славно поговорили, — Юлиус решил выдать полуправду. —?Он назначил мне лекарства, которые помогут с болезнью, позднее предложил делать лечебные ингаляции с эфирными маслами и можжевельником... — он придумывал на ходу, —?всё не так серьёзно, как он думал изначально. Думаю, через... две недели всё пройдёт. —?Так и сказал? —?Ями недоверчиво исследовал его лицо. —?Посоветовал тебе какие-то припарки —?и всё? Даже словом больше не обмолвился? —?он заметно придержал слова. — Я тебе не верю. Что на самом деле сказал Оуэн?—?Ты иногда бываешь очень дотошным, Ями, — улыбнулся Юлиус, — мне уже нужно идти в... —?он прокашлялся, —?в архив, у меня там есть одно дело. Не отпустишь?—?Что за дело? —?Ями испытывал его. — Зачем тебе переться в архивы? И откуда у тебя это? —?он поддел пальцами чёрный кулон на шее Юлиуса. —?Никогда не видел на тебе этой штуковины. Не говоря уже о том, что твоя магия... —?он помолчал, будто оценивая масштабы катастрофы, — я чувствую только её отголоски. Мне это не нравится.—?А, ты про это, — Юлиус попытался придать своему лицу непринужденности,?—?это мой новый эксперимент: я решил испытать сегодня этот артефакт, чтобы его изучить,?ничего криминального и опасного. Возможно, внесу пару заметок в дневник, у меня как раз была свободная секция для артефактов, которые подавляют магию своего носителя. Довольно... своеобразные вещицы, но даже они могут однажды принести пользу:?никогда не знаешь, что может пригодиться в будущем. Это как с банановой кожурой —?никогда не знаешь, кто на неё наступит и...— Ты тут не растекайся мыслью по древу, —?одёрнул его Ями, —?мне глубоко начхать на банановую кожуру и на то, какой мудак на неё наступит в будущем ?гипотетически?, — он фыркнул, не отступая. —?Я, может, не гений, но за столько лет понял одно: твои ?просто эксперименты??никогда не бывают ?просто экспериментами?, ты вообще ничего не делаешь просто так. Мне выпытывать из тебя каждое слово?—?Ями, —?Юлиус вздохнул, — поверь мне, это неважно.— Ну-ну, — протянул Ями. Он не верил. —?Возможно, будь я лет на десять помладше, я бы и отстал, но, к твоему счастью, я уже не шестнадцатилетний сопляк, который не может сложить дважды два. Я пойду в архив с тобой. Посмотрим, что ты там решил записывать. —?Будешь заглядывать мне через плечо??—?улыбнулся Юлиус. — Это ни к чему. — Ага, —?Ями всё-таки отпустил его. —?Так просто ты от меня теперь не отвяжешься.—?Я на это даже и не рассчитывал, —?вздохнул Юлиус, коротко вспоминая свой сон и горячий шёпот на ухо. Он отвернулся, поправил мантию и, слыша шаги за своей спиной, направился в сторону крутой лестницы. Слабость притаилась у него под сердцем, иногда напоминая о себе: иной раз то одна его нога, то вторая подворачивалась, иногда вес на плечах становился невыносимо тяжёлым, бывало, мышцы тянуло, особенно шею... Без постоянного таймера в голове —?посекундного таймера —?он чувствовал себя слепым: не знать точного времени и не чувствовать чужую магию —?это выбивало из равновесия. Это крыло, с его спальней, с парой комнат и ещё с картами на потолках, сохранилось после ужасного пожара много веков назад —?во времена уже четвёртого короля магов. Люди на портретах, члены давно почившей побочной ветви королевской семьи, смотрели на коридоры, сгибали пальцы, девушки —?мяли оборки платьев, парни —?придерживались за рукоятки рапир. Давно ушедшая эпоха, когда эльфы ещё не были старинной сказкой, дышала с полотен. Юлиус не раз останавливался здесь, в этом закутке, в этом крошечном кусочке перед спуском в архивы —?и люди с портретов молча наблюдали за ним, иногда хмурились, иногда улыбались —?будто чувствовали его настроение, но ни слова не срывалось с губ с застывшей розоватой краской. Третья королева крайне любила живые картины, живые пейзажи, всё живое. Юлиус всё ещё двигался рядышком со стеной, изредка приостанавливался, будто бы смотрел на портреты, которые видел без малого тысячу раз, на самом же деле он пытался совладать с собственным телом, усмирить сердце, начавшее шалить, когда мысли пускались в пляс, на повторе показывая единственную фразу из сна: ?Я люблю тебя?. Если бы Юлиус был помладше, он бы уже значительно покраснел, начав прочищать неловко горло и уводить взгляды, но Юлиус научился скрываться в своей раковине довольно хорошо за пройденные годы —?и заставить покраснеть его теперь было не так-то просто.— Надеюсь, ты не собираешься просидеть там целый день, —?буркнул Ями за его спиной, когда они начали спускаться по крутой лестнице, вниз, вниз, и Юлиус хотел вздохнуть: ?Я бы тоже хотел на это надеяться? —?ведь прямо сейчас он бы не отказался хотя бы на мгновение прилечь на свою кровать. ?Момент слабости, —?пришла ему в голову мысль, —?неужели я действительно старею?..? Он тряхнул головой, едва не споткнувшись. — Я иногда забываю о времени в архивах, —?соврал Юлиус: он никогда не терялся во времени. Он надеялся услышать раздражённый вздох Ями, но тот только фыркнул. —?Возможно, я задержусь там надолго. Мне многое нужно записать и выяснить.—?Многое —?это сколько? — Ями поравнялся с ним.— Сложно сказать так, навскидку, —?Юлиус неуютно поёжился, не чувствуя своего гримуара —?непривычное ощущение. Обычно гримуар был неотрывно с ним связан, а теперь этот же гримуар вытягивал из него жизнь, секунду за секундой. —?Мои поиски могут закончиться как на десятой книге, так и на сотой — но тебя вряд ли устроит подобный ответ. — Конечно, не устроит. — Ями шагал рядом, задумчивый. —?Мне как-то не улыбается сидеть под землёй весь день, да и тебе следовало бы вернуться в спальню. Всё ещё выглядишь паршиво. —??Паршиво? звучит уже немного лучше, чем ?горгулья?, —?хрипло рассмеялся Юлиус.Солнце окончательно сменилось на архивную тьму. Золотые сферы света, исходившие от новеньких канделябров, напоминали магических светляков, которые прилипли к деревянным стенам с красивой резьбой —?дикие розы, колючая малина. Шкафы уходили высоко-высоко вверх, к самому тёмному потолку, корешки книг любопытно выглядывали со своих строго определённых полок —?алфавит и цифры, года, —?кое-где даже виднелись расписные тубусы со свитками, и всюду были лестницы, лестницы, лестницы. Ступени казались бесконечными. Юлиус сразу бросил взгляд на самую дальнюю секцию —?секцию, давно забытую и мало читаемую, —?приближаясь к массивному столу, за которым сидел великовозрастный старик в очках с толстыми линзами. Седые кудри усеивали его сухонькую голову, глаза, большие из-за очков, по цвету напоминали топи, такие же мутные и тёмные; он водил аккуратным ногтем по большому журналу с ужасно аккуратными строчками и подписями, у него были забавные оттопыренные уши и длинный нос ищейки. Он поднял взгляд сначала на Юлиуса, смотрел долго, не говоря ни слова, а затем поглядел на Ями, нахмурив кустистые брови. В неловком молчании они простояли несколько мгновений. Потом же старик крякнул и снова уткнулся в записи. Его звали сэром Загарэ. Бывший рыцарь-чародей, повидавший на своём веку сразу трёх королей магов — помнил он много, говорил мало, настолько мало, что его прозвали Молчуном. Юлиус вновь прокашлялся, всё ещё устремляя взгляд на старинную секцию архивов, затем, справившись с колючим приступом, заговорил: — Сэр Загарэ, —?он привлёк его внимание, —?мне нужна вся информация о... —?М-м-м, а? —?сэр Загарэ отвлёкся от чтения. —?Лорд Юлиус. Доброго здравия. —?Я говорил, мне нужно...— Секция ?Б?, под номером шестьсот восемьдесят восемь, —?сэр Загарэ небрежно махнул рукой. — Там Вы найдёте всё, что нужно, — он провёл пальцем поперёк строк. — ?Случаи магических недомоганий и аномалий гримуаров?, всё там, там.— Спасибо, — Юлиус почувствовал на себе тяжёлый взгляд Ями, зашагав в самую светлую зону гигантского архива, который растянулся под дворцом —?сухая сеть, цепи шкафов и полок, почти бесконечная череда знаний, накопленных за последние сотни лет.—?Магические недомогания, а? — бросил ему Ями, догоняя. —?И с чего бы тебе лазать по таким дебрям? У тебя какая-то магическая гадость? —?он ткнул Юлиуса в спину пальцем, когда тот остановился, оглядываясь по сторонам в поисках секции ?Б?. —?Только не говори, что ты ещё и заразный.— Не заразный, —?вздохнул Юлиус, отступая на шаг. —?У меня обычное воспаление лёгких, а магические недомогания и аномалии мне нужны для моего исследования. — Ты меня за дурака держишь, что ли? —?фыркнул Ями.—?Нет, я просто... —?он снова вздохнул, направляясь в нужную сторону, между несколькими стендами с массивными книгами, которые хранили в себе тысячи историй, тысячи заметок, дыхание прошлого. — Поверь, тебе незачем загружать этим голову, Ями. Это уже мои личные заботы, и я намереваюсь со всем разобраться сейчас же. —?Юлиус не поворачивал головы, а в мыслях его преследовали ?две недели, двенадцать дней, в лучшем случае — месяц?. — У тебя наверняка есть более важные занятия. Например, новые задания.— Ага, —?протянул Ями, —?снова, значит, взваливаешь всё на себя. Не боишься когда-нибудь спину надорвать? —?он ухватил Юлиуса за руку, сжал крепко. —?Ненавижу, когда ты лжёшь. — Ями, —?Юлиус застыл, чувствуя жёсткий железистый ком в горле, попытался сглотнуть его, но не смог, горло сжал спазм. — Я не тот человек, о котором следует беспокоиться. Я всегда находил выход и сейчас найду его тоже —?бывало и хуже, — теперь он чувствовал тепло чужой руки на своём запястье, цепкую хватку. Ями явно не собирался так просто его отпускать, как рыбак, поймавший огромного карпа за хвост.— Повторяю, я не беспокоюсь, — раздражённо выдохнул Ями. — Хорош уже чушь пороть и говори, что с тобой не так. Все эти сотрясания воздуха, может, с послами и прокатывают, им ведь вечно надо языками потрепать, но не со мной.?Прицепился, как пиявка, —?про себя подумал Юлиус, однако выкрутиться из захвата даже не попытался. —?Не отстанет ведь, пока не объясню... впрочем, даже если объясню, не отстанет, не тот он человек?.— Ты очень проблемный человек, Ями Сукехиро, — осторожно вздохнул Юлиус, —?зубастый.— Зубастый, да? —?Ями усмехнулся. —?Как барракуда?—?Бывшему рыбаку виднее, — Юлиус перестал улыбаться. —?У меня не воспаление лёгких.—?Тогда что? — Ями отпустил его руку и теперь сжал плечо, притягивая к себе поближе.—?Пустяк, —?Юлиус обнадеживающе улыбнулся, —?я справлюсь. — В таком случае, —?Ями вздохнул, потянувшись к его волосам, но, видимо, осёк сам себя и опустил руку на ремень, будто и не собирался ничего делать, —?придётся и мне с тобой справляться.—?Ты будешь читать книги вместе со мной? —?Юлиус, с одной стороны, надеялся, что он скажет ?нет?, но всё же желал услышать короткое ?да?. — Я бы и сам управился. — На чтение всякой магической мути я не подписывался, —?тут же защитился Ями, —?просто буду книжки тебе таскать и всё такое. Ноги разомну хотя бы, а то заспался я у тебя.Юлиус не сдержал улыбки. Ну конечно, куда же Ями теперь уйдёт. Никуда. Будет ворчать, будет возмущаться, но останется рядом, как бы ни брыкался. Они бродили между шкафами. Воздух пах страницами, чернилами, стариной и пушинками пыли, которая кружилась при свете канделябров, как семена тысяч седых одуванчиков. Юлиус внимательно перечитывал названия, трогал корешки, проводил пальцами по шершавым обложкам, Ями же топтался поблизости, то и дело, видимо, задумываясь, где же закурить. В этой части архива было светло, почти как под открытым небом: столько светильников цапали темноту за её бархатные чумазые щёки, и она уползала в самые закутки —?в уголки, между цветками деревянного шиповника, под гобеленом с почти единственным изображением третьей королевы магов: она была высокой, белокурой, с глазами цвета охры, на лице —?бодрая улыбка, и поза её говорила о многом —?руки в боки, подбородок вздёрнут, нос с горбинкой устремлён к солнцу, а рядом с ней — девушка постарше, рыжая, миниатюрная, почти на полголовы ниже, на каждом пальце по кольцу, а на груди —?брошь с очень похожим чёрным кристаллом, почти точно таким же, какой был теперь у Юлиуса. Расположившись за столом, Юлиус, заходясь временами свистящим кашлем, притащил около трёх содержательных книг с подробным описанием магических ?поветрий?, с ?уникальными случаями?; дневник, раскрытый на последних страницах, ожидал прикосновения письменного пера, чтобы удостоиться чернильных мыслей. Он устроился на старом деревянном стуле, открывая первую книгу, и принялся читать; её страницы были пожелтевшими от времени, слова выводили с удивительной дотошностью, украшали узорами начальные буквы, виноградная лоза бежала по краям страниц, болезни, которые описывались в ней, были отдалённо знакомы Юлиусу. Так, например, первым магическим поветрием была сыпь Данна Красноликого, вторым —?язвы, третьим —?омертвение конечностей, как при гангрене... Юлиус внимательно вчитывался в каждый симптом, надеясь отыскать среди них свои собственные, иногда он отвлекался на Ями, который устроился рядом, за вторым стулом, стоявшим у стола, и, упершись подбородком в спинку, наблюдал за ним со скучающим интересом. Одна книга сменяла другую, Юлиус делал вид, что что-то тщательно вписывал в свой дневник, тем временем Ями начал вертеть в руках зажигалку, нервно ею щёлкать, будто его терпение могло лопнуть в любую секунду, но проходило десять минут, стрелки на больших чёрных кованых часах стремились уже ко второму часу дня, а Ями всё терпел, пуская искры. Ровно выведенные строки ложились на белые подклеенные страницы: ?Симптомы... симптомы... всё не то?. ?Принеси мне ещё вон ту книгу, пожалуйста?, —?иногда обращался к нему Юлиус, и тот поднимался с ворчанием со своего места и тащил книгу за книгой, даже, казалось, не особо следя за тем, какие именно труды попадали в его руки. —?И долго ты ещё собираешься маяться этим? —?Ями снова щёлкнул зажигалкой.—?Сколько потребуется. —?Юлиус начал новое предложение, перечеркнув два предыдущих.?—?Если надоело, я не стану тебя держать. Всё-таки здесь, — он оттянул ворот мантии, —?душновато. —?У вас в этом дворце есть хоть одна божеская курилка? —?Ями сунул зажигалку обратно в карман. —?Нет, ни одной, — Юлиус оторвался от текста. —?Я бы мог внести предложение, но не думаю, что оно будет оправданным. Его августейшее величество не курит, да и запах дыма он не переносит, —?он поморщился от знакомого болезненного укола в груди — пожар в лёгких до сих пор тлел, пусть и не с прежней силой. Всё-таки кулон помогал, хоть и совсем немного. — Наверное, не судьба во дворце устроить, как ты выразился, ?курилку?.—?М-да, — Ями достал пачку сигарет, — что за досадное упущение. Я бы чаще приходил. —?То есть не только за зарплатой? —?усмехнулся Юлиус, и Ями скосил на него взгляд. — Я бы покурил с большого балкона с видом на столицу, —?Ями взял в зубы сигарету, — или на крыше покурил. Думаю, там есть на что посмотреть — иначе зачем вообще было целый дворец на вершине холма городить.—?С крыши действительно можно многое увидеть, — Юлиус задержал взгляд на губах Ями, — иногда я люблю там... подумать. Свежий воздух способствует работе ума. ?А ещё я бы хотел побыть там рядом с тобой, просто посмотреть на звёзды. Хотя бы на звёзды?, —?Юлиус снова дал себе мысленную оплеуху, возвращаясь к диагнозам и магической заразе, не провожая взглядом спину Ями, когда тот скрылся за шкафами и лестницами. Только после этого он выдохнул спокойнее и вернулся к полкам — он давно заприметил книгу, которая так и называлась ?Случаи магических недомоганий и аномалий гримуаров?. Эта книга многое повидала за всё время своего существования: она, казалось, застала даже большой пожар во дворце при четвёртом короле магов, вся её обложка была расцелована пламенем, кое-где обуглилась до неузнаваемости, но старые глянцевые страницы до сих пор хранили в себе мысли того далёкого времени. Записаны они были очень простым рубленым почерком, почти печатными буквами, но каждая запись была сделана так аккуратно и с такой любовью, что не закрадывалось ни единого сомнения —?подходили к ней с душой. На первой странице даже было выведено: ?Наблюдения Аврелии Инверно, записывала Аврора Лосс? —?и подпись крестиком рядом. Юлиус водил пальцем по описаниям различных аномалий: когда гримуары поражались проклятиями, когда они разрушались, когда теряли свою силу, когда отказывались принимать своего владельца... Он остановился, когда отыскал всего лишь одну запись: ?Природа магии оборачивается против своего владельца. Симптомы: может начинаться с поражения любого органа — от желудка и печени до лёгких и сердца?. Юлиус жадно вчитывался в текст: ?...смерть неизбежна, если...? На ?если? текст странным образом размазывался и ниже была заметка: ?Искать в манускрипте на земле племени Хин?. Он едва не застонал от досады. На глянцевых страницах описывали мучительную смерть другого мага времени, который, вероятно, не принадлежал к дальним родственникам семьи Новахроно — слишком старые записи. Многое могло тогда случиться. Юлиус вписал в свой дневник коротко ?племя Хин?, затем, закрыв все книги, откинулся на спинку стула, заложив руки за голову и уставившись в потолок под тиканье кованых часов. Вскоре он почувствовал запах сигарет за несколько мгновений до того, как услышал знакомое шарканье сапог и ворчание: ?Нет, у Маркуса будто нет личной жизни, достал уже гонять меня с крыльца. "Ями Сукехиро, вы всех знатных посетителей протушили своими сигаретами"... Тьфу?. Юлиус не открывал глаз, а перед мысленным взором всё ещё мелькала смазанная строка ?...смерть неизбежна, если...? Он снова втянул носом воздух — сигаретами действительно несло знатно, так что в горле запершило и кашель подступил в очередной раз. Вместо скрипа соседнего стула послышался шелест страниц, заставивший его раскрыть глаза: Ями небрежно рассматривал книги, сложенные на столе, а затем и сам дневник, вновь; записи в нём были не зачарованы из-за понятного ограничения... Он вполне ожидаемо с ленцой изучил обложки и заметно напрягся, когда обнаружил последнюю заметку в дневнике, за нагромождением переписанного текста и зарисовки на четверть страницы. Юлиус ожидал его слов. —?Ну и нашёл что-то, пока меня не было? —?поинтересовался Ями, пряча измятую пачку сигарет в карман. —?Выглядишь так, будто по тебе стадо слонов прошлось.—?Правда? —?выдохнул Юлиус. —?Тебе явно кажется. —?Так что это за болезнь? —?спросил Ями бесцеремонно. —?Книг ты перелопатил уже знатно. Подозреваю, какая-то там магическая ветрянка не могла бы тебя так подкосить. Ты хотя бы не помираешь, а, старик? —?он бросил это в привычной манере, но Юлиус, видимо, слишком долго молчал, так как он нахмурился. —?Так, давай выкладывай. Мне надоело играть в грёбаную угадайку.—?Я не знаю, —?Юлиус устало потёр глаза.—?Ага, а я тогда королевский шут, —?фыркнул Ями, —?где там мой колпак?— Могу сказать точно, что это не магическая ветрянка, —?слабо улыбнулся Юлиус, —?хотя лучше бы была ветрянка,?—?он снова захрипел от кашля, содрогаясь всем телом. —?Да, лучше бы ветрянка. —?Он поднялся с места, забрав с собой дневник, и медленно направился к лестнице, которая вела наверх, обратно во дворец. — Мне нужно будет найти ещё кое-что. — ?Кое-что? —?очень расплывчатое понятие, знаешь ли, —?прокомментировал Ями, поравнявшись с ним. —?С тем же успехом ты мог бы сказать, что пошёл фей соблазнять. Тебе, может, ещё звёздной пыли на голову посыпать и шапочку из фольги сделать?— Наверное, это действительно звучит дико, —?Юлиус выдавил из себя нервный смешок.—?Полная дичь, — согласно кивнул Ями. — Что же тебе такое надо найти, что даже в архиве ты этого отыскать не смог? Книгу некромантии в новой еретической редакции? Хотя нет, где-то там, я уверен, и такое было бы.—?Мне нужно вернуться в загородную резиденцию моей семьи, —?Юлиус судорожно соображал, вспоминая далёкие сказки Хезер про эльфов и про разные их рода: Хин, Роф, Окк, Мист и ещё около десятка названий, которые почти стёрлись из памяти.—?Это ещё где? — Ями всё время косился на кулон. — На окраине Дворянских земель?—?Да, — Юлиус кивнул, — у моей семьи был большой загородный дом раньше.— Это в каком веке? —?усмехнулся Ями.—?Когда тебя ещё не было на свете, — Юлиус снова выпрямил спину, как только вернулся на верхний уровень, во дворец, где мельтешили слуги, как рыбки в коралловом рифе. В спальню они прошли спустя несколько минут, пока по всему дворцу начал расползаться аромат сытного обеда — наверное, снова охотничьи колбаски и дичь, Август Кира Клевер XIII обожал экзотическое мясо —?фазанов, перепёлок, зайцев, кабанов, даже один раз была подана на стол медвежатина... Юлиус предпочитал простую курицу или говядину, это и выходило дешевле, и приближало его к народу, так он убеждал себя. В спальне он начал сборы:?стянул с себя статусную мантию, набросил на плечи тёмно-серую накидку с капюшоном, натянул сапоги понадёжнее, куртку потеплее, пока Ями следил за ним из глубокого кресла, сцепив руки в замок.— Ты будто в экспедицию собираешься, — заметил Ями, когда Юлиус перекинул через плечо свою сумку с мешочком монет. —?Слетать же туда и обратно не составит никакого труда. Мётлы нам на что?— Я не могу пока пользоваться магией, —?нехотя признавшись, Юлиус провёл рукой по волосам. — Поэтому придётся добираться туда сначала на экипаже, потом пешком... Должен сказать, ещё не факт, что я найду то, что ищу, это просто предположение, которое подкреплено, пожалуй, только парой мыслей, —?он вздохнул. —?Надо предупредить Маркуса, что в ближайшее время я во дворце, вероятно, не появлюсь.—?Придётся Штроту погрызть ногти, — на губах Ями расцвела едка усмешка, —?это будет ему полезно.