1. Бывает ли в феврале тепло? (1/2)

На вершине дворца всегда было холодно, а Юлиус, человек с вечно мёрзнувшими ладошками, взобрался уже очень высоко, не владея крыльями. Он был так близок к мраморной тьме, что это иногда заставляло его замереть, точно ребёнка, не знающего страха однажды обжечься или сгореть заживо, как комета... и он всё тянул свои окоченевшие пальцы вверх, вверх, выдыхая белый туман, когда пёрышки снега застывали на его светлых ресницах, а злобный мороз румянил щёки, шершавил мягкие губы. Хрустальный воздух, казалось, хрустел от холода, царапался подобно древнему терновнику. Юлиус улыбался, смотря с самой высокой крыши на столицу,?на февральские огоньки, на лабиринты улиц, шпили, вывески... Его до сих пор будоражила одна мысль, что всё вокруг было?под его вечной защитой, и он старался исправно выполнять свою обязанность —?быть щитом и мечом королевства, хранить мир и дарить людям уверенность в завтрашнем дне. Чего только стоили чужие улыбки. Бесценные. Кто-то назвал бы его рабом народа, кто-то —?помазанником судьбы или просто идеалистом, кто-то им восхищался, а кто-то метал дротики в его портрет в каком-нибудь кабаке. Прожив уже достаточно лет, Юлиус знал, что нравиться всем было невозможно, да и не в симпатии заключалась суть...

Первый лист клевера —?это вера, второй —?надежда, а третий — любовь.Страницы гримуара без обложки перешёптывались в пурпурных сумерках, и среди редких звёздных крошек там, тоже наверху, висел острозубый полумесяц, прятался, как заговорщик, за свинцово-серым пухом облаков. Магическая сила клокотала между строчками, вздохи заклинаний звенели в голове, и само время по-кошачьи ластилось, готовое подчиниться в любой миг. Юлиус опустился на самый край крыши, подув на обмороженные пальцы, и снова запрокинул голову, следя за пляской ночи. Столица спала. Бормотала во сне. Дремала в зимнем серебре. Лишь одинокие странники, ссутулившие плечи под тяжестью курток, слонялись рядом со знаменитой таверной ?Спящий великан?, прохлаждались на воздухе, курили, проверяли кошельки. Скрипели колёса позднего экипажа. Вороная двойка, грызя удила, цокала копытами по большой площади, мимо старинной картинной галереи с козырьками и балкончиками, с которых свисали красочные объявления:??Зимняя выставка?, ?Впервые! Коллекция третьей королевы магов! Спешите!?, ?Поразительные пейзажи!?Шёл второй час ночи. Юлиус сам себе запретил спать, пусть завтра он снова будет пить много чая, хлопать себя по щекам и зевать, когда никто не мог бы этого заметить. Сегодня была такая потрясающая ночь... а в кабинете его ожидала бумажная волокита, которая держалась на золотых нитках, пришитая к статусу. Столько листов. Столько отчётов. Столько судеб, пробегавших по страницам чёрными строками. Иногда ему хотелось исчезнуть хотя бы на месяцок, чтобы вести свои записи о магии, о гримуарах, о новых волшебниках, чтобы изучать, восхищаться и снова изучать, изучать, изучать. Будучи капитаном ?Серых Оленей?, Юлиус располагал всё-таки большим временем, но теперь... Что ж, разве не сюда он стремился?

Он обнял себя руками, но возвращаться ещё не собирался. Старый серый свитер не грел, лишь колол запястья и шею, а холодок щекотал загривок. До скрипа в зубах его манили белые улицы внизу, хотелось почувствовать дыхание города, пройтись до чайного магазинчика с самым простым чаем, который, тем не менее, запомнился ему с детства. Ароматы корицы, шиповника, мелиссы, земляники и тихий смех за прилавком... но дедушка вместо чая всегда покупал там самый дорогой кофе, выращенный на вулканической почве. Золотые стандарты. От воспоминания Юлиус немного напрягся и поморщился, отчётливо слыша материнский громкий голос: ?Чернь не достойна даже ноги тебе целовать, Юлиус, запомни ты это уже, наконец! Мы запрещаем тебе общаться с теми оборванцами?. Он вздохнул, поправив горло свитера: ?Как же много воды утекло с тех пор?, —?и снова сосредоточился на магической энергии, которая тонкой простынёй стелилась вокруг. Магия молний, магия огня, магия... тьмы?.. Отчётливый и до боли знакомый след прорезался в воздухе.

?Ями?? —?Юлиус попытался отыскать взглядом тёмную фигуру, но видел только крыши, крыши, крыши в той стороне. Слишком далеко. Он недоверчиво покосился на свой гримуар — не обманывал ли? — и страницы снова зашептали что-то доверительно от поднявшегося ветра, который их потревожил. Теперь не только улицы и чайный магазинчик взывали к нему. И Юлиус поддался. Довольно легко. Довольно быстро. Даже чересчур быстро. Он, по щелчку пальцев сменив обличие, в мгновение ока спустился вниз, дальше —?двигался торопливым шагом по древним каменным дорогам с люками, на которых был выбит трёхлистный клевер. Дворец остался далеко позади, так что и дома стали чаще, росли они, словно кустики лиловой сирени... Горели бронзой фонари, начал сыпаться снег, серебряные стружки, усилился ледяной ветер;?и до чего бы он ни дотрагивался, всюду росла корочка льда либо узоры на стёклах.

Юлиус остановился возле игрального клуба ?Хижина лесоруба?. Заглянул всего лишь в окно и сразу застыл, не способный сдержать улыбку: там до сих пор шевелились люди, и среди плотного сигаретного дыма появился чёрный смеющийся силуэт. Новая чёрная накидка, катана, бессменная белая майка... Действительно Ями. ?Всё-таки тоже не спит. Интересно, почему?? —?сам про себя заметил Юлиус, задумался, отряхнулся, смахнул снег с волос и со скрипом прошёл внутрь. Картина баронессы с грушей встретила его на входе у вешалок и крючков; сильно пахло сигаретами, хмелем. В целом же игральный клуб сиял, как новогодняя игрушка: люстры и канделябры... узорчатые шторы, подвязанные верёвочками с серебряными кисточками, множество столов, карты, кости, фишки, бутылки.Игроков было достаточно, хоть зал и не трещал по швам, их магия притаилась в закрытых гримуарах, вся знакомая и вполне понятная, магия элементов, старые, как мир, заклятия... Всем вниманием Юлиуса завладел Ями: тот не выглядел уставшим или сонным, просто дымил сигаретой, разглядывал свои фишки и сидел, закинув ногу на ногу. Его противники нервно переглядывались друг с другом, потрясали костями с осторожностью и изредка возводили глаза к потолку, словно прося госпожу удачу подсобить им в непростой партии. ?Значит, в этот раз кости, а не карты, да? —?Юлиус поискал, куда бы себя деть, и не придумал ничего лучше, кроме как занять барный стул неподалёку. —?Точно, ведь недавно он получил свою зарплату... Правда, я рассчитывал, что он будет тратить её более разумно?. Бармен, вертевшийся возле краников с пивом, окинул его внимательным взглядом и на весь клуб спросил: ?Что будете пить, молодой человек?? Видимо, к такому громкому голосу уже все привыкли, поэтому никто не обернулся, кроме Ями, который мельком осмотрел Юлиуса, покусывая фильтр сигареты. Они переглянулись. Юлиус поборол новую вспышку желания улыбнуться, поэтому ограничился одним жестом — почесал затылок. Ями же просто отвернулся. ?Молодой человек! —?снова обратился бармен, перекрикивая гул зала. —?Вы пить что-то будете?? Юлиус прикинул в голове, что не взял с собой ничего ценного, так что просто улыбнулся, качая головой, и заказал стакан с водой. Он устроился удобнее на барном стуле, наблюдая за игрой из-под ресниц. Ями сегодня был в ударе. Зубоскалил, смеялся, азартно пересчитывал выигрыш, делал новые ставки. ?Да ты монстр! —?заверещал белобрысый парень, совсем ещё молоденький, как бы ему было двадцать пять. — Так человеку везти не может! Ты мухлюешь! Не знаю как, но мухлюешь!? Другие игроки не поддержали его, судорожно перебирая в руках остатки своих фишек. ?Чё вякнул? — Ями, дымивший, как печь, лениво вздёрнул бровь, и Юлиус, прикладывая холодный стакан к губам, наблюдал за тем, как он знакомо приглаживал иногда волосы, чесал небритую щёку. —?А ты, по ходу, возникаешь, потому что просадил все мамкины деньги?? На этом спор закончился: белобрысый паренёк затих, хмурясь и бормоча себе что-то под нос. Игра продолжалась. Юлиус, устроив щёку на кулаке, следил за ловкими пальцами Ями и старался лишний раз не пялиться на их стол, но нет-нет да и подсчитывал мысленно выпадавшие комбинации, считал фишки и хотел одного —?лучше слышать хриплый смех сквозь завесу чужих разговоров и ругани, пьяных песен и звона стаканов. ?Странное желание, —?осудил он сам себя, заметив выпавшую шестёрку с тройкой. —?С другой стороны, его давно не было в столице...?—?Эй ты, водохлёб, —?Ями гаркнул на весь клуб, и Юлиус про себя вздохнул: ?Всё же заметил?. —?Хорош таращиться и тащи свою задницу за стол.—?Вы ко мне? —?Юлиус сначала пытался скучающе рассматривать синие стены, прихлёбывая воду из стакана, потом же вздохнул и перевёл взгляд строго на Ями. Он крайне надеялся, что его маскировка не раскроется.— А похоже, что тут есть другие водохлёбы? — Ями стряхнул пёрышки пепла в пепельницу. —?Ты либо садись сам за кости, либо сваливай, а то на нервы действуешь.—?Хм-м-м, —?Юлиус потёр подбородок, возведя глаза к потолку, — я, конечно, не заядлый игрок, но ни разу мне ещё не доводилось видеть знака, который бы запрещал наблюдение за игрой. К тому же зачем же вам вовлекать в игру кого-то, у кого ни гроша в...—?Ничего не знаю, —?перебил его Ями, пригласительно обведя стол рукой. —?У этих придурков всё равно ни шиша не осталось, поэтому, —?он затянулся, —?я сегодня щедрый, будем играть на желания. Эй, бармен, ещё пинту пива сюда!—?На желания?! —?вскинулись остальные игроки, сидевшие уже в последних портках.

— Что-то не нравится? —?Ями опасно оскалился, перестав скрывать тьму, которая давила свет чужой магии и бушевала, как смерч. Юлиус восхищённо затаил дыхание, в то время как другие съёжились и забормотали короткое ?ладно? да ?хорошо? по очереди. —?Другое дело. Так что, синеглазка, присоединишься? Не то чтобы у тебя был выбор.—?Синеглазка? — Юлиус удивился всего на мгновение, только потом вспомнив, что у его нового обличия действительно были синие глаза, ещё пепельно-русые волосы, шрам, пересекавший правую бровь, и самое простое лицо, без признаков знатного рода. —?Что ж, не в моих привычках отказываться от приглашения, —?он улыбнулся, проведя ладонью по затылку, —?но потом уж не обессудьте, если вам вдруг придётся выполнить моё желание.—?А ты не из робких, как я посмотрю? —?одобрительно проурчал Ями. —?Так даже интереснее. Мне уже надоело играть с сосунками, —?он снова позвал бармена, который завозился с краниками, готовя большую кружку. Медленно набухала пенная шапка.— А какого рода будут желания? — уточнил Юлиус ради интереса, взяв стакан со своей водой и приблизившись к столу, вокруг которого давно витал сигаретный удушливый туман. Он даже не наморщил носа —?уж слишком часто ему приходилось иметь дело с этой вредной привычкой Ями. Дым всегда окружал его, как серый бесплотный панцирь.—?Разного, —?Ями не был многословным. —?Садись уже.Юлиус занял свободное место по левую руку от Ями, который сидел у столба с оранжевым светильником. Бармен со стуком поставил большую кружку с пивом напротив него, бросив вопросительный взгляд на стакан с водой, почти опустевший. Он явно хотел спросить снова: ?Молодой человек, а вы точно ничего больше заказывать не будете??, это читалось по его тёмным раскосым глазам, а ещё в них был намёк, мол, а что ты забыл в ?Хижине лесоруба?, без единого юла... однако вежливость и здравый смысл не позволили сорваться этому с его языка. Юлиус долго смотрел на свои пять костей, потом взял их в руки, задумчиво покатал на ладонях —?давненько его не вовлекали в азартные игры. В последний раз это было... он даже не мог вспомнить когда, покосившись незаметно на Ями. Тот отодвинул в сторону свои выигранные фишки, взвесив в руках кружку, принюхавшись к пиву и придерживая тлеющую сигарету между пальцами. При мягком изжелта-оранжевом свете загар на его лице был почти золотым, приглаженные чёрные волосы отливали ртутью. Действительно, сын страны Солнца, далёкий заморский гость. Бывало, Юлиус хотел его о многом спросить: о его родине, о его детстве, даже о мелких хитростях рыбаков, к которым ещё были привычны его грубые руки —?о чём угодно. Но затем он осекал сам себя, обрубал все вопросы, рвавшиеся из груди.—?Пить будешь? —?спросил Ями щедро, расценив по-своему затишье.—?Нет, мне хватило моего стакана с водой, — Юлиус оглядел прочих игроков. Да, они мало что могли противопоставить магии тьмы и катаны, ею окутанной. Что тот, который сидел в углу и нервно грыз ногти —?волшебник барьеров, что другой,?способный повелевать ядовитыми цветами, что третий —?тот самый белобрысый мальчишка, обвинявший Ями, дальний-дальний родственник Маркуса. Юлиус его узнал: малыш Адриан.

—?Ну как знаешь, —?пожал плечами Ями и пригубил кружку, делая гулкий глоток. Его тёмно-серые глаза сияли, как эта февральская ночь, осыпанная фонарными огоньками, и Юлиус невольно загляделся на него, затем отвёл взгляд, тоже пробуя на вкус свою пресную воду —?лучше бы это был чай, думал он, лучше бы ромашковый чай.

Игральные кости скакали по зелёному столу, с ехидным хрустом падали на самые выгодные для Ями грани. Ему несказанно везло. Его таблица с комбинациями пополнялась и пополнялась, поскрипывал стержень карандаша по тонкой бумажке, а его противники только скрежетали зубами, поёживаясь и ёрзая на стульях. Юлиус пока не вступал в игру, только наблюдал за ловкими движениями пальцев Ями, оценивая его. Когда все пять костей оказались у него в руках и внимание переметнулось в его сторону, он с улыбкой сделал бросок наугад, чтобы усыпить бдительность —?двойка, три единицы и тройка. Белобрысый Адриан нервно хихикнул с другого края стола, пытаясь держаться с достоинством в нижнем белье: ?Отличная комбинация, —?булькнул он в свою кружку с тёмным пивом, —?для неудачника?. У Ями в то время выпал длинный стрит, кажется, так это называлось. Его пиво стремительно исчезало, ещё он сменил истлевшую сигарету на новую, ткнув бычок в пепельницу, и расслабленно растянулся на стуле, громко хрустнув шеей. Так они и играли. У Юлиуса были как взлёты, так и падения, но удача любила его не меньше. Иногда ему везло, очень везло, так что Ями, бывало, хмурил в задумчивости брови, затем усмехался, выпуская дым в потолок, и продолжал потрясать свои кости. Бармен переодически подносил пиво, а Ями всё не пьянел, только щёки его покрывались разгорячённым румянцем. Азарт дурманил гораздо сильнее. Адриан иногда показывал частые мышиные зубки в усмешке, другие с хмурыми минами неуверенно вписывали ?ноль очков? в свои таблицы, с завистью следя за игрой Юлиуса и Ями. Больше всего они болели за первого, чтобы хоть как-то очистить свою репутацию неудачников, проигравших в пух и прах. Игральные кости прыгали, быстро ворочались, сверкая своими точечными бочками, и Юлиус, всё ещё мечтавший о ромашковом чае, заметил, что его стакан окончательно опустел. Какая жалость. Он почесал подбородок, разглядывая своё выпавшее каре. Победа посетила его спустя несколько минут, так же неожиданно, как проигрыш наведался к Ями. Юлиус немного наклонил голову, опять мысленно пересчитывая фишки, которые лежали всё это время в стороне, таились, ждали.—?Ну и чего ты хочешь, водохлёб? —?исподлобья глядя на него, спросил Ями.—?Всю твою зарплату рыцаря-чародея. —?Юлиус рассмеялся, когда чёрные брови Ями поползли вверх. —?Я шучу. Не нужны мне ни фишки, ни твоя зарплата —?тем более. Мы ведь договаривались играть на желания, а деньги —?это всё-таки немного не то, —?он сделал паузу, окинув взглядом весь зал. —?Я могу просить что угодно по правилам?—?Да, — скупо прохрипел Ями, с каким-то подозрением посмотрев на него. Ожидал следующего слова. Глаза его, напоминавшие грозовые тучи, были подозрительно прищурены, сигарета тлела, пустая кружка стояла в стороне. Адриан заворчал: ?Лучше бы оставил его с голой задницей?.

—?Давай пройдёмся до зоопарка? — Юлиус не смог сдержать улыбки.—?До зоопарка? В феврале? —?Ями нахмурился пуще прежнего. —?Ты головой ударился?—?Нет, — отрицательно кивнул Юлиус. —?Просто думаю, нам есть о чём поговорить. Таково моё желание. Не думаю, что это так уж унизительно, —?добавил он.—?И деньги не возьмёшь? —?недоверчиво спросил Ями, глядя на фишки.

— Нет, —?повторил Юлиус, вставая из-за игрального стола.— И что ты собрался в зоопарке разглядывать, дурная голова? — Ями, скептично выгнувший брови, собрал все свои фишки. — Бабуинов во внутреннем павильоне уже закрыли.— Мне кажется, в зоопарке есть не только бабуины, — заметил Юлиус, выжидая, пока фишки обменивали снова на юлы, монеты блестели в лучах клубных светильников, как упавшие звёзды, которые Ями прятал во тьму своей сумки. — Например, там есть мост...— На котором висят ржавые замки, — фыркнул Ями, но на его лице уже лежала тень задумчивости. — Действительно, сколько всего интересного в зоопарке, просто охренеть.— Ждём вас снова, мастер Ями! — крикнул им вслед бармен, пересчитывая монеты. — И вас... э... нет, вас мы не ждём, — сказал он тише, — за водой можете и к фонтану публичному сходить.Игральный клуб ?Хижина лесоруба? стих за закрытыми двустворчатыми дверями, когда улица приняла Ями и Юлиуса в свои объятия, словно зимняя королева, которой были подвластны мороз, укусы ветра, тяжёлые тучи, метели и белые бури. Жилые дома хохлились под снежными шапками, как снегири из красного кирпича или из серого камня; большинство окон не горело. Были лишь тьма и глубокий сон, прерываемые заревом двуглавых фонарей. Все дороги побелели от хрустящей крахмальной простыни, их ещё не исказили следы от сапог, от колёс, копыт, от птичьих, кошачьих и собачьих лапок. Юлиус поёжился. Всё-таки на нём был один свитер, пусть и скрытый иллюзией тёплой куртки. Иллюзии не имели свойство греть, как бы мастерски их ни сплетали. Это не укрылось от Ями. Он почти сразу скосил взгляд на чёрную ненастоящую куртёнку с чёрными круглыми пуговицами, когда они покидали площадь с древним зданием университета, следуя вниз по улице, которая вела в маленький столичный зоопарк. Издалека уже показались старые ворота с большой витиеватой подписью ?Зоопарк?, красивая резная арка, скамейки, прикрытые еловыми лапками кусты роз. Юлиус снова поёжился, едва не застучав зубами: всё-таки он погорячился, когда решил покинуть дворец даже без самой простой верхней одежды. Да, сейчас чашка горячего ромашкового чая пошла бы ему на пользу, помогла бы согреться, по крайней мере... Пара снежинок упала на его нос и растаяла не сразу.— Я тебя всюду узнаю, старик. — Ями остановился, выпуская из груди серую горькую дымку, которая защекотала ноздри. — Только такой идиот, как ты, отказался бы от денег. Что, не сиделось на месте ночью?— Выспаться я всегда успею, Ями, — потёр ладони Юлиус, вздохнув и не став отнекиваться, —?а дела не ждут. Этот день впору было бы пометить в календаре как День бесконечных отчётов, —?он усмехнулся, больше не скрывая своих прямых взглядов. —?Ты же, как я понял, решил отдохнуть после миссии. Как всё прошло, кстати говоря? Не видел ничего необычного? Может быть, новый тип магии?—?Мой отчёт увидишь вечером, — буркнул Ями. —?Ты ведь снова в своём идиотском свитере?—?Почему он сразу идиотский? —?рассмеялся Юлиус, пряча руки в рукавах, когда ловкая иллюзия рассеялась. — Мне он, вообще говоря, нравится: удобный, пусть и немного колючий.

—?У тебя никогда не было вкуса, —?Ями фыркнул. —?Лучше бы вышел в своей мантии, или как она там зовётся? —?он стянул с себя куртку и насильно опустил её на плечи Юлиуса, оставшись в одних только накидке и майке.

—?А? — Юлиус почувствовал приятное тепло. —?Сам ведь замёрзнешь, мне ни к чему...

—?Голова вроде на месте, а мозгов не прибавилось за всё это время ни грамма. Ты, кажется, должен быть мудрым, а, король магов? — не обратил на него внимания Ями. —?До зоопарка он собрался дойти, не смеши мои пятки. Ты уже весь синий, а мы на улице всего где-то минут двадцать. Ты чем вообще думал, когда из дворца своего выползал?—?Ями, — Юлиус мягко улыбнулся ему, за что снова получил в ответ хмурый взгляд, —?да, возможно, мне следовало взять с собой куртку, признаю, хотя на улице не так уж холодно, и снег идёт, красиво, —?он подставил ладонь, и на неё сразу упало несколько пушинок снега.—??Красиво? ему, —?хмыкнул Ями, и Юлиус заметил, как по его смуглой коже побежали мурашки, хотя тот всячески пытался скрывать, что это его беспокоило. —?Ты всю эту кашу заварил, чтобы просто поговорить?—?Минуту, — Юлиус остановил его, вытянув руку вверх: — ?Купол безвременья?, — вокруг них образовался светло-голубой купол, и снежинки, соприкасаясь с его полупрозрачной поверхностью, растворялись в воздухе. Пропал и мороз, и горечь сигарет, хотя Ями не переставал курить. —?Так вот...— А раньше ты до этого додуматься не мог? —?оборвал его Ями, перестав чувствовать укусы мороза. —?Знаешь, ты самый мудрый и самый тупой человек из всех, кого я знаю.—?Я просто не хотел прибегать к магии сегодня, — Юлиус поддерживал заклятие с такой лёгкостью, с какой люди обычно дышат. Ни усилий, ни сосредоточенности на лице, он даже брови не хмурил, продолжая улыбаться. —?Мне казалось, это было ни к чему.—?А теперь тебе показалось это ?к чему-то?, — съязвил Ями, поняв, что сигарета перестала тлеть в ловушке безвременья. Он выпустил её изо рта, повертел между пальцами.—?Тебе же было холодно, разве я ошибаюсь? — Юлиус сильнее завернулся в куртку Ями, которая пахла им, пивом, сигаретами, затем опомнился, прочистил горло и стянул её с себя, протягивая обратно. — Возьми, она мне больше ни к чему, пока заклинание действует.

— Ваши морозы мне нипочём, — Ями помедлил, будто раздумывая, забирать куртку или не забирать, но всё же накинул её вновь на себя, застёгивая пуговицы. Этот магический купол... Юлиус никогда не считал свою магию чем-то живым, но это заклятие дышало вместе с ним, было его биением сердца, было его объятиями, которые не пропускали ни мороза, ни ветра, ни снега. Он редко его использовал — не видел необходимости. — А ты, если снова выйдешь в этом дебильном свитере зимой, получишь от меня по башке, и я даже не погляжу, что ты у нас король магов, старик, раз до тебя по-другому не доходит.—?Ями, — Юлиус вздохнул, —?твоё волнение...—?Это не волнение, —?тут же бросил Ями, словно обороняясь. —?Это здравый смысл. Вообще, разве не Маркус должен за тобой следить, чтобы ты, старый дурак, глупостей не вытворял? Не знаю, в шубу тебя закутывать перед выходом на улицу, молоко подогревать перед сном, печенье подкладывать к чаю?—?Ями, — повторил Юлиус, снова содрогаясь от смеха, — мне уже сорок.—?А ума как у пятилетнего сопляка, — Ями выбросил сигарету в мешанину из снега и грязи, покрывшейся тонкой корочкой льда. —?Ты вообще зачем припёрся в ?Лесоруба? ночью? Что-то не замечал за тобой раньше интерес к азартным играм.—?В общем говоря, —?протянул Юлиус, —?я просто... —?он поймал себя на мысли, что готов был выдать: ?Я просто хотел тебя увидеть?,?поэтому тряхнул головой и улыбнулся только шире, глаза его загорелись: —?Я слышал, ты изучил новое заклинание. Может быть, покажешь? В зоопарке сейчас... —?он смежил веки, подсчитывая время, — в полчетвёртого утра нет ни души, места много, да и в темноте никому в голову не придёт наблюдать за нами. Я думаю, оно невероятное, новое заклинание то есть.—?Ты всё-таки не меняешься, —?вздохнул Ями, когда они проходили мимо стоянки с экипажами и конюшни, где протяжно заржали лошади. —?Когда только узнал?— Плохой был бы из меня король магов, если бы я не смог этого заметить под самым своим носом, —?Юлиус протянул руку к Ями и быстрым, но бережным движением потрепал его по мягким чёрным волосам, как делал это раньше, когда они были моложе. Ями застыл, потом сделал короткий выдох, отстранившись, и похлопал себя по карманам, видимо, в поисках новой сигареты. —?Прости, не удержался.

— Я уже давно не шкет. — Ями взял в зубы сигарету, затем вынул её, нахмурившись. — Этот твой купол, он же не даст мне закурить нормально?— Не даст, —?Юлиус покачал головой почти сочувственно; тут было два варианта: либо быть в относительном тепле, либо мёрзнуть и курить. Второй ему крайне не нравился. —?Может быть, подождёшь до конца нашей прогулки? Ты уже выкурил шестую сигарету, я считал.—?Я могу и пачку выкурить, — Ями проверил свою зажигалку, которая тоже не работала, не плевалась искрами. — Я выйду из-под купола. Курить охота. А ты сиди под ним —?так хотя бы не отморозишь свою королевскую задницу.—?Это заклинание, вообще говоря, не рассчитано на одного, —?задумался Юлиус, но Ями его уже не слушал, выйдя за пределы безопасного тепла и безвременья. Сигарета вспыхнула, маленькая красная точка в полутьме, и от неё потянулся серый тяжёлый мрак. Обветренные губы, сжимавшие её, изогнулись в расслабленной полуулыбке, а под куполом стало одиноко, больше не было чужого дыхания и странного ритма сердца. — Ты вернёшься?—?Когда докурю — может быть, — голос Ями звучал глухо: купол подавлял даже звуки. Время в нём останавливалось: сигареты не горели, зажигалки не работали, снег не проникал, мороза тоже не было. Только снаружи бесновался гудящий ветер, метались, как белые голуби, частые снежинки, и Ями, в тёмной куртке, с хрустом двигался по дороге, правой рукой изредка придерживаясь за рукоятку катаны. Старинная привычка. В его тёмно-серых глазах горел медный огонёк газового фонаря, склонившегося возле большой карты столицы.—?Так ты покажешь то заклятие? Твоя магия тьмы просто... она потрясающая, — Юлиус не стирал с лица улыбки, он попросту не мог не улыбаться. — Я бы даже сказал, она завораживает, и твоё мастерство с каждым годом всё растёт.—?Ты же от меня теперь не отвяжешься, верно? —?Ями курил, обернув голову в его сторону, смотрел с прищуром, но больше не хмурился. —?Если покажу, ты свалишь? У меня ещё были планы, — он повёл плечами, — важные планы.—?В таком случае, —?Юлиус прокашлялся в кулак, — было бы верхом эгоизма тебя задерживать, раз планы действительно важные, — он мигом опустил купол, вновь окунувшись в февральскую ночь с головой, его бледные щёки тут же загорелись от мороза. —?Постарайся хотя бы немного поспать, —?Юлиус уже собирался ускользнуть, изменив облик на всякий случай, однако его крепко ухватили за запястье, и он замер.—?Ты их уже нарушил, старый осёл, —?Ями не отпускал руки. —?Пойдём, я —?так уж и быть —?покажу тебе, чему научился. Зоопарк подойдёт. —?Он быстро отцепился, словно прикосновение могло его обжечь, и с серьёзным видом кивнул: —?Колдуй уже свой купол —?и вперёд, нам осталось дойти всего ничего. Жаль только, на бабуинов не посмотрим.

—?Мы могли бы посмотреть на них в следующий раз, —?легко предложил Юлиус, по-новому сотворив ?купол безвременья? вокруг себя и поймав вопросительный взгляд Ями почти мгновенно. Только сейчас он понял, что сказал это вслух. —?Днём внутренние павильоны тоже открыты для посещения, там, к тому же, есть большой аквариум неподалёку. Скаты, акулы, всякие рыбы... Ты в этом разбираешься гораздо лучше меня. —?Он старался говорить по-обычному, но от этого непонятного вопроса в тёмно-серых глазах по телу забегали мурашки даже под куполом. Что это был за вопрос?—?Маркуса точно кондрашка хватит, узнай он о твоём предложении, — после паузы Ями вдруг засмеялся, хрипло, прикрыв глаза рукой. Он был вне купола, но его смех эхом проносился в голове Юлиуса. —?Я ведь не серьёзно про бабуинов. Нет, ты только, твою мать, представь. Король магов пошёл поглядеть на краснозадых обезьян средь бела дня. Вместе со мной.Юлиус тоже захохотал от чистого сердца, они смеялись вместе, а дорога до зоопарка была занесена снегом, снег скрипел под сапогами, снег запорхал ночными мотыльками в воздухе, и казалось, ветер немного угомонился. Всё ещё тихо посмеиваясь, Ями шёл по правую сторону, дымил, чесал шею, осматривался по сторонам мельком, пока перед ними не возникли большие ворота, по обеим сторонам которых застыли белые каменные цапли. В маленьком домике сторожа горел свет, но никого не было видно, только сугробы сверкали чистым лунным серебром, расплескавшимся по земле из узорчатого полумесяца, как из рога изобилия. Многие клетки и вольеры пустовали. Раньше там лениво бродили львы, пятнистые леопарды, прыгали тёмные антилопы гну, распускали хвосты синие павлины и пели в клетках разноцветные райские птахи, привезённые издалека. Деревья, в основном липы и тополя, качали своими чёрными ручищами, перебирали веточками-пальцами потоки зимнего воздуха; иней поблёскивал на них, точно белые жемчужные бусы. Все тропинки столичного зоопарка разбегались в разные стороны с зелёными указателями. Ями остановился возле забора, за которым среди белого поля стояло стадо мохнатых бизонов, опустив рогатые головы. Его гримуар вспыхнул тёмным фиолетовым светом, и текст на страницах почернел.—?Это защитное заклинание, —?пояснил он.—?Защитное? —?Юлиус восхитился, сбрасывая своё волшебство. —?Я могу?—?Ладно, —?вздохнул Ями, бросив докуренную сигарету на землю. —?Подойди ближе. —?Он расправил широкие плечи, когда Юлиус приблизился к нему, так что они стояли всего на расстоянии одного шага друг от друга. —??Чёрный кокон?, —?сказал он уверенно, и тьма окружила их, скрыв от холода, ночи, бизонов и зоопарка. Юлиус восхищённо выдохнул, разглядывая абсолютную черноту без проблеска света, они словно оказались в космосе, безразличном и далёком. Он скосил взгляд на гримуар, отмечая про себя мощность нового заклятия.