Глава 8 Гермиона I (2/2)

— Здорово. Хотел бы я там побывать, — мечтательно вздохнул Невилл.

— Это тебе надо было год назад меня спросить. Теперь мне неловко туда заходить, я же там не учусь, — почесал затылок Рон. — А друзей с Рейвенкло и нет. Если подумать, как-то так вышло, что я больше времени с семьей проводил. Фред и Джордж всех распугивали, — усмехнулся он.

Рон перевел взгляд на Гарри:

— А какая внутри гостиная Хаффлпаффа? Вот это действительно интересно. Не знаю никого, кто бы там бывал.

Гарри на секунду замялся, задумавшись:

— Низкие потолки, все круглое, желтое и светлое, — обрисовал он рукой форму. — Много разных растений: если вы их любите, вам бы там понравилось, — выразительно посмотрел он на Невилла.

Невилл не подвел:

— Мне бы хотелось хоть разок у вас побывать, — ответил он с порозовевшими щеками. — Мне очень нравятся занятия профессора Стебль! И растения! И желтый цвет! — он мечтательно скрестил ладони.

— Звучит так, словно ты жалеешь, что не оказался на Хаффлпаффе, — усмехнулся Рон.

— Ой, нет-нет, — вскинулся Невилл. — Мне нравится Гриффиндор! Я уже привык к виду из башни. Жаль только, что моих соседей все время переселяют, — тоскливо посмотрел он на Рона, а затем повернулся к Гарри: — Боюсь, я недостаточно смел для Хаффлпаффа: некоторые ребята оттуда такие пугающие. Только не подумай, что я про тебя, Гарри!

— «Недостаточно смел для Хаффлпаффа?» — удивился Хагрид. — Во дела! В мое время самые храбрые ребята учились на Гриффиндоре!

— Я читал об этом в ”Истории Хогвартса”, — заметил Невилл. — Интересный был способ, только немного странный.

— Я всегда знал, что мы самые храбрые, — поднял Рон тост кружкой чая. И трудолюбивые, — уточнил он, когда Гарри присоединился.

— Пожалуй, если бы сегодня на нас надели древнюю Распределяющую шляпу, вы с Гарри оказались бы на Гриффиндоре, а я на Хаффлпаффе, — улыбнулся Невилл.

— Почему я не на Рейвенкло? — нахмурился Рон.

— Ну или на Рейвенкло, — неловко согласился Невилл. — Я просто полагал, что ты не такой фанат учебы, как Гермиона Грейнджер.

— Пожалуй, ты прав.

Гарри наконец выдался шанс спросить то, что он так хотел узнать:

— А что не так с Гермионой Грейнджер? Просто мне буквально в первый же день сказали не подходить к ней, потому что она «злая темная волшебница».

— Глупости все это, — положил новых кексов на тарелку Хагрид, — и пустые сплетни: школьница не может быть темной колдуньей! Небось, слизеринцы ходят и распускают слухи из зависти: такая одаренная маглорожденная волшебница.

Рон и Невилл переглянулись.

— Она не злая, — аккуратно заметил Невилл. — И не всегда была «темной колдуньей».

Рон вставил свое слово:

— Я учусь с ней только пятый год, и честно, с каждым разом, как я оказываюсь на Гриффиндоре, она становится все более пугающей! Правильно тебе сказали не подходить к ней: говорю вам, она точно будущий Пожиратель смерти. Мне такое про нее рассказывали!..

Невилл поперхнулся чаем. Хагрид укорительно покачал головой:

— Все вы преувеличиваете. Я помню Гермиону совсем маленькой девчушкой. Немного нелюдимой, но очень доброй. Она не может быть темной колдуньей!

— Она приходила сюда? — выразительно посмотрел на Хагрида Гарри.

Тот замялся в нерешительности, словно выдавал чужую тайну, но медленно продолжил:

— Иногда я приглашал ее на кексы, когда заставал одну на опушке леса. Маглорожденным детям очень тяжело в Хогвартсе.

— Конкретно к ней у меня нет сочувствия, — скривился Рон. — У меня из-за нее была пересдача: вот надо же было сказать преподавателю, что он забыл спросить наши эссе, или когда нас оценивали по лучшему результату, и все, кроме нее, получали максимум «выше ожидаемого»! А для «удовлетворительно» приходилось зубрить по полночи! Каждое занятие! Терпеть не могу таких заучек, которые топят других, только чтобы выделиться, как будто кроме учебы у них ничего ценного в жизни нет, поэтому и мы тоже должны спать в библиотеке, чтобы посоревноваться на очередном уроке трансфигурации с Гермионой Грейнджер! Аргх!

— Вижу, ты надолго это запомнил, — улыбнулся Невилл.

— Я прирос к стулу в библиотеке, пока зубрил все эти формулы! И, самое обидное: они мне даже не пригодились! Зачем все это было нужно: учить все подряд?! Как будто завтра я останусь один с палочкой на необитаемом острове, нет, буду вынужден скрываться от всей магической Британии, чтобы даже аппарировать в людное место было нельзя, — и вот тут-то мне как раз пригодится знание той самой длинной формулы с последней страницы учебника! А больше она никогда и ни для чего не понадобится.

Гарри спрятал улыбку рукой, вспоминая, как завязалась дружба Рона с Гермионой. Невилл заметил его веселье и тоже улыбнулся:

— У Рона это просто больная тема. Мне тоже иногда было тяжеловато учить так много и обидно за отметки «удовлетворительно», но я не виню в этом Гермиону — она даже как-то делала со мной домашнюю работу… Иначе бы Гриффиндору сняли много баллов... — неловко пояснил он. — Некоторые преподаватели недолюбливают наш факультет...

Гарри содрогнулся от мысли, чем тогда является Хаффлпафф в глазах этих преподавателей.

— Еще она иногда говорит, что за вещь я забыл, когда видит мою напоминалку… — неловко обрисовал шар в воздухе Невилл.

— О Мерлин, — вздохнул Рон, — почему из всех девчонок мы обсуждаем самую стремную? Почему не Лаванду Браун? Парвати и Падму Патил? Драккл, кого-нибудь хоть немного красивого?! Пойдут даже сквибы! Хоть маглы! Точно! Гарри, какие у тебя были одноклассницы в школе?

Гарри захлопал глазами. Он учился в магловской школе так давно, что уже не помнил их лиц.

Рон, Невилл и Хагрид навострили уши.

— Знаете, я плохо помню. Наверное, обливиэйторы стерли мне всю память о них, когда проверяли, не иностранный ли я агент или член Ордена Феникса, — с неловкой улыбкой потер он шею.

— Ого, даже так. Разве Орден Феникса еще существует? Я думал, их всех давно переловили, — заметил Рон.

— Не все преступники сейчас в Азкабане, — грустно покачал головой Невилл. — А тех, кто ушел в подполье до Дня магического единства, вообще никак не сыскать.

Гарри заметил, как Хагрид вздрогнул при этих словах, едва не разлив свой чай и скосив взгляд в пол.

— Что за День магического единства? — осведомился Гарри.

— День уничтожения Ордена Феникса, кажется, двадцать девятое ноября, — пояснил Рон.

От этих слов у Гарри заныло под сердцем.

Невилл нахмурился:

— Погоди, Рон, ты что-то напутал! Орден Феникса одолели двадцать девятого ноября, но это не День магического единства! День магического единства — это когда Темный Лорд провозгласил новый политический курс, — Невилл внимательно считал что-то на пальцах. — И ежегодное празднование. И это первое декабря! Мерлин, надеюсь, я сам не путаю, это ведь будет на ЖАБА!

— Главное — не перепутать это перед профессором… Сам знаешь каким, — заметил Рон.

— Моргана, хорошо, что Он ведет у нас не историю магии! — схватился за голову Невилл.

***

Они сидели в хижине до сумерек и шли обратно уже в темноте. Их сумки были набиты кексами, которые Хагрид любезно отсыпал ”на дорогу”, но ел только Невилл, приноровившийся их раскусывать.

У Гарри не выходили из головы мысли об Ордене Феникса.

«Кто состоял в нем? Какая судьба постигла Люпина? Тонкс? Сириуса? Может ли он быть еще жив?»

Когда они отошли далеко от хижины, в чаще деревьев за спиной раздалось громкое шевеление. Гарри вздрогнул.

«Не может же кто-то действительно за нами следить?»

Он чувствовал себя параноиком.

Действительно, что опасного могло скрываться в знакомом лесу?

Волдеморт? Он был в добром здравии.

Оборотни? Гарри хотел бы сейчас забыть, что Одберт про них рассказывал, и не тревожиться попусту.

Животное? Анимаг?

Гарри невольно обернулся. То же сделали и Рон с Невиллом.

Источник шума явно не был человеком: узкие деревья не сокрыли бы того целиком, если, конечно, он не использовал дезиллюминационные чары или мантию-невидимку.

Небольшое и проворное нечто бросилось наутек.

«Может ли это быть Сириус?!»

Гарри направился к кустам:

— Погодите, я быстро проверю, что это...

— Пошли отсюда скорее, — схватил его за рукав Рон, и Гарри потерял свой шанс догнать нечто. — Ты с ума сошел идти туда один?! А вдруг это акромантул?!

Гарри вздохнул:

— Арагог уже умер.

— Воскресший акромантул! Его потомство! А ты вообще первокурсник! Валим отсюда!

Гарри надеялся, что полутьма скрывала их от любопытных взоров и их не было видно из окон замка.

Никем не замеченные, они проследовали внутрь и крадучись преодолели половину пути до гостиной Хаффлпаффа. Гриффиндорская башня располагалась дальше и в другом проходе, поэтому Гарри распрощался с попутчиками, уверяя, что сможет самостоятельно дойти до гостиной.

И он дошел. Вот только уже на входе вспомнил, что не умеет играть пароль.

Внезапно в коридоре разлился свет и до ушей донесся скрипучий недовольный голос Филча:

— Здесь кто-то есть?..

Гарри бросился наутек. Эта часть замка не была ему знакома, и он то и дело натыкался на тупики. Когда он ступил в очередной коридор, перед лицом зажглись информационные чары, оповещающие, что проход закрыт. Он проигнорировал их, и тут же был отброшен.

«Вот как работают чары на лестницах!» — потирал он ушибленное место.

Шум привлек внимание, и за углом раздалось недовольное мяуканье миссис Норрис.

Осмотрев коридор, Гарри заметил, что часть стен была методично разрушена, и в проемах виднелось нечто, похожее на электрическую проводку.

Гарри побежал дальше и вновь попал в тупиковый проход. Его взгляд невольно задержался на гобелене, похожем на те, что скрывали внутри себя проходы. Он ощупал полотно и был рад обнаружить полость.

Гарри нырнул под гобелен, успешно миновав гнев завхоза, также оказавшегося в тупике. Проход оказался сквозным и, по расчетам Гарри, вел в сторону гостиной. А еще в нем можно было спрятаться.

Едва он перевел дыхание, как в нос ударил едкий запах сигаретного дыма. Лицо осветил Люмос.

— Привет, — раздался над ухом бархатный голос Барти Крауча. Младшего.

Сердце Гарри пропустило удар. Он не знал, что делать, а потому выпалил:

— Здравствуйте, профессор. Извините, неловко получилось. Я, пожалуй, пойду, — и поспешно вышел с другой стороны гобелена.

Крауч ничего ему не сказал, только проводил удивленным взглядом.

Уже на выходе из коридора Гарри задался вопросом, что тот вообще там делал.

Не успел он далеко уйти от гобелена, как в спину ему прилетел Ступефай, и только реакция ловца спасла его.

— Так-так, кого я вижу. Наш новенький магл-первокурсник, — раздался неприятный голос слизеринского старосты. — У волшебников есть комендантский час, ты не знал?

— Малфой… — поджал Гарри губы.

— Что-то не припомню, чтобы мы были знакомы, — вышел на свет рослый слизеринец.

— Кажется, ты запамятовал.

Внезапно Гарри вспомнил, чем закончилось их первое знакомство. После Обливиэйта от Снейпа Малфой, вероятно, действительно ничего не помнил.

— Придется представиться заново, — улыбнулся Гарри и протянул руку в примирительном жесте. — Я Гарри Дурсль.

Малфой проигнорировал протянутую руку и скривил лицо:

— Ты учишься не на том факультете, чтобы здороваться со мной, — выдал он. — Решил, что ты особенный, раз профессор Снейп тебе покровительствует, грязнокровка? О, будь уверен, это временно.

Гарри опешил, но решил вместо продолжения их семилетней словесной баталии попробовать сгладить углы:

— А что не так с Хаффлпаффом? Красивый желтый цвет, — оттянул он рукав своей мантии. — И с чего ты взял, что Снейп мне покровительствует?

Малфой усмехнулся:

— «Профессор» Снейп, — резко поправил он. — У тебя на лице все написано. Одет с иголочки, а не в стандартную униформу, как другие грязнокровки. Своим видом и поведением показываешь, что не знаешь своего места.

Гарри с ужасом уставился на свою одежду. До этого момента он не замечал этой особенности. Ну светлее на оттенок кофта, какая разница?

— Не сказал бы, что профессор Снейп «покровительствует» мне больше, чем тебе, — вскинулся Гарри, — все-таки, он ваш декан, а не мой.

Малфой удивился, а затем скривил лицо в неприятной улыбке:

— Признаюсь, твой внешний вид и то, что ты присутствовал на наших занятиях, заставили меня забыть, что ты еще первокурсник. Давай сюда свою руку, я отведу такого магловского несмышленыша прямо до дверей гостиной и почти не сниму с твоего факультета за это баллы.

Гарри убрал руку подальше. Малфой прекратил свой фарс:

— Магловский тупица, декан Слизерина — Гораций Слагхорн. Профессор Снейп — директор Хогвартса. Впрочем, что еще ожидать от волшебника с Хаффлпаффа?

— Так что не так с Хаффлпаффом? — по слогам произнес Гарри с угрозой в голосе.

— Если ты попал на Хаффлпафф, то ты позор волшебного мира: не-совсем-волшебник, с тобой что-то не так. Даже если директор Снейп и сам Темный Лорд ”благосклонны” к тебе, это не более, чем снисхождение. Нормальные волшебники в твоем возрасте уже заканчивают Хогвартс.

— Да, со мной действительно что-то не так, — начал Гарри, а Малфой на миг удивленно раскрыл глаза. — Я провидец.

Он усмехнулся:

— И что ты там видишь?

— Я вижу, что ты, Драко Малфой, во всех мирах будешь бестолковым, бесполезным задирой с раздутым самомнением.

Малфой достал палочку.

Между ними с нечеловеческой проворностью появился Седрик.

— Ох, вот ты где, Гарри. Мы тебя как раз потеряли! Не в тот коридор зашел, верно?

Гарри в непонимании хлопал ресницами.

— Он нарушил правила Хогвартса, разгуливая после комендантского часа! Я вынужден снять с Хаффлпаффа за это баллы, Диггори! — вскинулся Малфой.

— Гарри не нарушал комендантский час, а шел вместе со мной от преподавателя, — Седрик толкнул Гарри в плечо.

— Так и есть!...

— От какого же? — не унимался Малфой.

— От профессора Стебль. Если ты не веришь мне, старосте студентов, можешь сам спросить у нашего декана. Можешь и баллы снять, если хочешь, но я буду вынужден доложить об этом ей.

— Так и быть, сделаю вид, что поверил вам, — Малфой скривил лицо и с надменным видом удалился, не сняв, однако, с Гарри ни балла.

Седрик проводил Гарри до гостиной и пустил внутрь, еще раз продемонстрировав пароль. Гарри бы не поверил, если бы кто-то сказал ему, что самым сложным паролем окажется никогда не меняющийся пароль Хаффлпаффа.

— Ты пропустил все самое интересное: полив растений в гостиной и перенос горшков. Еще первокурсник, а уже знаешь, когда нужно вовремя испаряться, — улыбнулся Седрик, зевнул и пожелал Гарри спокойной ночи.

Однако ему не спалось, было ли причиной позднее пробуждение или же тяжелые мысли.

Он расположился на диване в пустующей гостиной и вытащил из сумки кексы, учебники и листы с исправлениями Локонса.

«Может, написать ему историю заранее, чтобы он от меня отвязался?»

Однако чем больше Гарри читал свой текст, тем больше в памяти оживали воспоминания о настоящих Роне и Гермионе, о реальном мире, том, который с каждым днем отдалялся и окрашивался дымкой забытого полуденного сна.

В приглушенном освещении безлюдной гостиной он заметил влетевшую в открытое окно птицу. Она двигалась, как живая, но при близком осмотре оказалась всего лишь оригами.

Изящное творение из бумаги несколько раз облетело гостиную и играючи закружилось вокруг Гарри, словно взаправду было живым и могло видеть.

Он вытянул вперед руку, и птичка аккуратно опустилась на ладонь.

«Это чья-то шутка? Любовное послание?»

В одном из окон он мельком заметил чью-то тень.

Сердце забилось в груди.

Гарри с интересом развернул бумагу, и трепет предвкушения сменился холодным замешательством.

«Орден Феникса всегда придет тебе на помощь, Гарри Поттер. Но будь осторожен: не один Темный Лорд разыскивает Избранного».

Едва он успел дочитать, как послание обернулось мельчайшими частицами пепла и разлетелось по комнате, раздуваемое сквозняком.

С той самой минуты, как он оказался в этом мире, он отчаянно пытался выйти на связь, но, получив реальное послание, вместо облегчения испытал панику и тяжесть груза ответственности.